***
Новая страждущая душа в мгновение выбора ожидала меня на месте. Белоснежное одеяние с капюшоном материализовались из пустоты, окутывая с ног до головы и позволяя мне снова на короткое мгновение ощущать себя на своём месте, в мире, где я никогда не была человеком. Отряхнувшись и всмотревшись вдаль, я неслышно ступила на траву, приближаясь к маггловскому дому. Вечер вступал в свои права, тёмной дымкой окутывая задний двор, в который странница лёгкой поступью скользнула, замирая на пороге. Гермиона Грейнджер сидела в своей комнате, заперевшись и ожидала чуда, озарения, ответа. Что ж бесплотный дух был готов ей его дать. Незаметно пройдя по лестнице, я прильнула к щели под дверью, замечая горящий далекий свет от ночника и едва слышный плач. Если бы ты знала, Гермиона, какое чудесное будущее тебе уготовано и какой простой выбор тебе предстоит сделать. Все было бы намного проще. Усмехнувшись уголком губ, я осторожно отворила дверь. Волшебница с непослушной густой копной волос резко повернула голову на резкий звук и удивлённо замерла на месте, в одно мгновение схватив палочку. Я коротко рассмеялась, поднимая руки и тихо качая головой, отвечая на ее выпад вкрадчивым шёпотом. — Гермиона, я не желаю тебе зла. Она сжала губы в неверии, пристально разглядывая меня, но, не найдя чего-то определённого, слегка ослабила хватку пальцев, вопросительно сверля мое скрытое под одеянием лицо. Волевой смелый голос нарушил образовавшуюся тишину. — Кто вы такая? Я слегка приспустила воротник, обнажая нижнюю часть лица, и насмешливо улыбнулась ее непониманию. Потерянная, но смелая. Искренняя, но зажатая внутри своих эмоций, словно сухие переплеты страниц. Тебе предстоит справиться с этим и услышать, что я скажу тебе, милая. Ведь я такая же. — Меня не существует и это не имеет значения. Безликий голос вызвал короткий приступ дрожи в ее лице, отчего я сочувственно улыбнулась, несмело проходя вглубь комнаты и аккуратно присаживаясь на другую сторону кровати. В задумчивости я проследила взглядом пальцы своих рук, облачённых в перчатки, и иронично ухмыльнулась, поднимая взгляд на свою новую гостью. Гермиона неотрывно смотрела на меня, на лице лихорадочно билось сомнение, окутываемое тысячью мыслей. Сжалившись над ее растерянностью, мой хриплый голос одолжил ей необходимое пояснение. — «Твоя душа подобна иссохшим страницам книги. Неудивительно, что ты не понимаешь. Никто не будет любить тебя, ведь ты не умеешь любить.» От неожиданности раскрыв рот и вздрогнув всем телом, она резко подскочила на месте, нацелив на меня палочку дрожащими руками и сжав пальцы. Горькая улыбка расцвела на моем лице. В приглушенном свете ночника я увидела покрасневшие глаза и ещё не высохшие дорожки слез. Дорогая, я знаю. И понимаю больше, чем ты можешь себе представить. Ее голос прозвучал на ноту выше и угрожающе. — Кто вы такая?! Я сухо рассмеялась, поднимаясь на ноги, и подошла ближе, почти вплотную, насаживаясь грудью на магическое оружие. Непонимание в ее глазах по крупицам сменялось ужасом. Я наклонила голову, приближаясь к ее лицу, и коротко выдохнула. — Я та, которой есть, что сказать, — ощутив чужую нервную дрожь, я коротко поджала губы, отслеживая грань, и отстранилась, продолжая безразличным тоном. — Война закончилась, Гермиона, и тебе нужно найти то, что ты потеряла, когда весь мир разваливался на части. Ее глаза расширились от ужаса и неверия. Тысяча сомнений расцвели читаемыми линиями по лицу, но она резко смахнула их, нерешительно опустив палочку. Волевой подбородок поднялся, бросая мне вызов. Мой заливистый смех разорвал пространство, отчего она дернулась и, бегло окинув комнату взглядом, резко прижала палец к моим губам, в попытке призвать не шуметь. Когда ее палец ощутил тепло моей кожи, она отшатнулась в удивлении и коротко осела на кровать, обхватывая себя руками и зарываясь головой в колени. Сдавленный, обреченный голос вырывался из груди. — Неужели я не сплю. Тёплое чувство внутри меня резко сжало рёбра. Я тихо опустилась на кровать рядом с ней, осторожно положив ладонь между лопаток и несмело погладив. Ободрительный шёпот вынудил ее поднять на меня большие круглые глаза, в которых робко начинала рассветать надежда. Надежда на ответ. — Не спишь, Гермиона. И я знаю, через что ты проходишь сейчас, поэтому принесла тебе весть. Она нервно сглотнула, поёжившись и в ожидании уставилась на меня. Свечение первых звёзд пробилось сквозь незадернутые гардины, приковывая на мгновение мое внимание. То же злополучное созвездие молчаливым укором смотрело на меня, вырезая знакомые инициалы под кожей сердца. Заметив мой взгляд, она вопросительно склонила голову и, развернувшись, проследила его. Узнав созвездие Дракона, волшебница удивленно пискнула, возвращая взгляд на меня, в отчаянной попытке собрать смутный пазл в своей голове. Я резко отвела глаза от ночного неба, встречая ее задумчивое лицо. Кривая усмешка пронзила мои губы, сменившись молчаливым кивком. Она ещё больше застыла, сдавленно охая и качая головой. Мысли о задании, чёрствости, силе эмоций и верности разрывали мою черепную коробку, нескончаемым потоком мыслей испепеляя ее дотла. Удивленный шёпот вторгся в мое отрешённое сознание. — Вы чистокровная волшебница? Я поперхнулась воздухом, заходясь в надсадном кашле. Ироничный взгляд вцепился в ее лицо, заставляя содрогнуться. Надломленный голос вырвался из моего горла против воли, выделив лишь одно слово. — Нет. На мгновение лицо умнейшей волшебницы своего времени озарилось догадкой, и она тихо склонила голову, понимающе усмехнувшись. Я громко выдохнула, взяв себя в руки, и обратила на неё прямой взгляд. — Ты умеешь чувствовать, Гермиона. Просто запрещаешь себе. Но время пришло, чтобы ты заглянула в себя и узнала правду. Она в ожидании уставилась на меня, не сводя взгляда. Едва вспыхнувший пожар на дне моих глаз, заставил ее едва уловимо поежиться, когда я продолжила. — Я предлагаю тебе игру. Дай мне руку и сама все узнаешь. Протянутая ладонь вызвала у неё ненадолго потухшие старые сомнения, но будто пересилив себя, она коротко кивнула, вкладывая свою прохладную ладонь в мою. Резкий хлопок аппарации пронзил помещение. — Итак, кому же сегодня, дорогая Гермиона, суждено умереть?***
— Пора выбирать. Опустошенный голос прозвучал из моего нутра, когда я разжала тонкую ладонь девушки, толкая ее в центр круга. Эмоции выключились, не выдержав натиска чувств, я подняла воротник, скрывая дрожащие губы и стиснув кулаки. Грейнджер подслеповато оглянулась, приходя в себя после аппарации. Ее неверящий взгляд застыл на трёх связанных людях впереди. Маленькая, дрожащая девочка с кляпом во рту задушенно пискнула, узнав свою сестру, и подняла свои большие карие глаза на меня в страхе и неверии. Грейнджер замерла, отказываясь признавать действительность. Я лишь горько усмехнулась, выдавливая из себя короткий смешок и коротко кивнула головой. — Да, Грейнджер, это Грейс. И сейчас тебе предстоит выбрать, суждено ли ей умереть. Девушка застыла на месте, парализованная от страха и медленно повернулась в мою сторону. Ее взгляд выражал абсолютное непонимание и едва сдерживаемый гнев, а голос перешёл на паническое, истеричное шипение. — Как вы могли? Я саркастично рассмеялась, коротким движением сбрасывая мешок со второго узника. Ярко-рыжие волосы и открытый, честный взгляд голубых глаз было невозможно не узнать, и Гермиона лишь сдавленно вскрикнула, на подогнувшихся ногах оседая на пол. Узнавание промелькнуло в глазах Рона, и он непонимающе оглянулся, сверля меня вопрошающим взглядом. Украдкой от испытываемой я коротко подала ему знак, и он невольно дёрнулся, со вздохом обеспокоено переводя взгляд на свою любимую. Я лишь понимающе усмехнулась и схватила девушку за руку, поднимая ее на уровень глаз узников. Мой стойкий ничего невыражающий голос заставил ее снова пошатнуться. — Тебе придётся сделать выбор, Гермиона, — я перешла на низкий издевательский шёпот, — Но не торопись, скоро ты увидишь того, кто сможет облегчить твои муки совести. Она подняла на меня взгляд, полный боли и ненависти, и перенаправила палочку мне в лицо, в один миг выстреливая заклинанием. Открытая усмешка пронзила мои губы, вырвав смешок, а за ним и резкий заливистый хохот. Парализующее свободно прошло мимо меня, не подействовав. Ее лицо застыло подобно восковой маске, а тело стало ощутимо трястись в судорогах. — Кто... кто вы такая? Зачем вы это делаете? Я молчаливо покачала головой и рывком приблизилась, хватая ее за запястье, перенаправив его на узников. Ее младшая двоюродная сестра дёрнулась, начиная сбивчиво верещать и плакать. Я украдкой приспустила воротник, оборачиваяся к ней, и приложила палец к губам, одобряюще улыбаясь. Смятение на ее лице сменило ужас, и она резко замерла, подобно птице в клетке в ожидании приговора. Я медленно наклонилась к своей подопечной, тихо шепча: — Это твоё испытание. Выиграешь и узнаешь правду, Гермиона. Пора решать. Что тебе важнее? Коротким едва дрожащим движением руки я скинула последний мешок с узника. Платина белоснежных волос ослепительно блеснула в сфере фонарей, а Гермиона подавилась воздухом, непонимающе и панически разглядывая спокойную расслабленную фигуру человека, который всегда держал своё лицо. Несмотря ни на что. Кривая ухмылка застыла на моем лице, будто приклеенная, и я быстро развернулась к потерянной волшебнице, игнорируя разрывающуюся грудную клетку под рёбрами. — Драко Малфой собственной персоной. Лицо девушки после моих слов потеряла остатки осмысленных эмоций. Чувства, переполняли ее изнутри, уничтожая, а я лишь безмолвно наблюдала за ними, ощущая как ногти раздирают собственные ладони под перчатками до крови. Издевательски приторный голос вылез из нутра, словно чужой, продолжив сладостную пытку: — И кого же ты выберешь пощадить, дорогая? Людей, которые тебе безумно дороги, или невинного человека, пусть на руках которого и кровь и чужие страдания? Драко едва уловимо дёрнулся, бросив на меня пристальный, ничего не выражающий взгляд. Я почувствовала усиленную работу его мысли в попытке вычислить, кто же скрывается за белоснежным плащом, и выдавила из себя тихий смешок, смешанный с болезненной усмешкой. Ты не знаешь, кто я, милый, можешь даже не стараться. Гермиона, напоминающая скорее высушенную пустую куклу, перебрасывала бессмысленный взгляд по трём людям. Ее рука ощутимо дрожала, в такт нижнему подбородку, а губы выдавали несвязный лепет отчаяния. Острый укол сочувствия пронзил мое нутро, но я резко отбросила от себя излишние сожаления и беззвучно приблизилась, выдыхая на ухо бессильной что-либо изменить волшебнице. — Что же ты думаешь, Гермиона? Разве Драко не унижал тебя все это время в школе? Разве не он привёл пожирателей и положил начало кровопролитной войне, убийством Дамблдора? Что тут выбирать? — я аккуратно обвила руками ее талию, впиваясь взглядом в замершего, почти мертвого мальчика-у-которого-не-было-выбора, и усмехнувшись больной гримасой, выдохнула: — Убей его. Судороги внутри чужой грудной клетки передались в мои руки, заставляя пошатнуться и внутренне вздрогнуть, но я лишь усилила хватку поперёк ее тела, намеренно причиняя боль и лишая возможности вдохнуть. Ухмылка умалишённого зеркальная с движением губ опустошенного, потерянного узника, растворилась в моем лице, побеждая. Уизли ощутимо побледнел, наблюдая за моим взглядом и вжался в стул, теряя терпение, но выжидая из последних сил. Доверие. Какая полезная, но хрупкая вещь. Высокий дрожащий голос ворвался в мое сознание, вызывая новый укол совершенно неуместной жалости. Вестник чужой судьбы должен быть безжалостным вершителем, не более. Ведь так, mea pulchra spes*? — Я не могу... Я не могу его убить, — тишина ощутимо ударила по ушам. Контраст моей полумертвой, задушенной души с предсмертной ухмылкой парня, взгляд которого выворачивал внутренности, заставил меня резко согнуться пополам, впиваясь пальцами в узкую талию невиновной, признавая собственное поражение. Он был готов умереть. Даже от моей руки, — Убейте меня, но я не могу. Щелчок внутри и заливистый безумный смех на двоих пронзил помещение. Что-то внутри вестницы покатилось по холодному кафелю и, сгорая в агонии, умерло. Он смеялся вместе со мной. Короткий взгляд и чужое неверие с шоком пронзило меня сотней игл под кожей. Мысли лихорадочно бились на его неподступном лице, отказываясь принимать реальность. Страх, боль, одиночество. О, я знаю, что мы повидали на той стороне, Малфой. Я знаю. — Ты должна-а сделать выбор, — густой шёпот, похожий на шипение сорвался с моих губ, а эмоции растворились внутри, отрезавшись. — Это тест, Гермиона. Время решать, кто ты на самом деле. И на что ты готова пойти ради людей, которые тебе дороги? Рыдания неконтролируемым потоком полились из ее груди. Бледная торжествующая усмешка легла на мои губы, и я резко отстранилась, впиваясь взглядом в заплаканное потерянное лицо. — Я знаю, что думала над тем, что ничего не чувствую к другим. Я думала, что смогу убить его, когда увижу, после всего того, что он сделал, но я... Я не могу. Я не могу убить человека. Я не могу смотреть на смерти близких, я не могу больше скрывать свои чувства. Я люблю Рона. И свою сестру. Больше жизни. Но Малфой... Я не могу. Дикая ухмылка, перекрестившись с бледной кривой гримасой сломленного слизеринского принца, расцвела на моем лице, и я тихо прислонившись к обречённой гостье вкрадчиво прошептала: — И это... правильный ответ. Короткое ощутимое прикосновение к ее плечу, и комната резко взлетела на воздух шквальным ветром. Симуляция распалась, обнаруживая нас одних в ее родном доме, в комнате, которая видела слишком много слез. Обиды и непонимания. Грейнджер подслеповато открыла глаза и, осознав, что произошло, бросилась на меня, повалив на пол, обессилено тряся за плечи, закусив губу до крови. Ее голос хрипел и дрожал, отражаясь от стен пока я встречала его отстранённой улыбкой. — За что? Зачем? Почему вы так со мной?... — Потому что тебе надо было сказать другим, что ты живая, Гермиона. Потому что ты чувствуешь, и ты знала это. Тебе надо было лишь принять это в себе и позволить узнать другим. Она резко замерла, сидя на мне сверху и неловко поднялась, смотря на свои дрожащие ладони. Я тихо вздохнула, поднимаясь рядом и, успокаивающе положив руку на ее плечо, прошептала: — Vivamus significat, ut sentire, et credere quod alii accipere*. Мне пора. Истерзанная сомнениями, она резко поняв, что я ускользаю во тьме, вцепилась в мои плечи пальцами и, закрыв глаза, неслышно умоляюще прошептала: — Не уходи. Прошу. Я не знаю что мне делать с этим знанием. Как дальше жить? Я понимающе улыбнулась и, с усилием отняв ее руки от себя, посмотрела на неё долгим испытывающим взглядом. Выражение страха перед грядущим охватило нас целиком, но я тепло перехватила ее холодные пальцы, одобрительно сжав, твёрдо сказала: — Я не могу остаться, Гермиона. Ты справишься. Ты самая умная ведьма этого поколения, — незаметно отстранившись, вестник, едва касаясь ногами земли, отошёл, продолжая пятиться спиной к ее двери. Безликий шёпот соскреб тишину с оков: — Война прошла, и надо учиться жить дальше. Мгновение и хлопок ветра унёс мое бесплодное тело. Несмелая, неверящая улыбка благодарности храброй девушки осталась на моих губах. И это все, что имело значение. Снова.