Лунная ночь, или же пастельный рассвет?

      Себастьян резко развернулся к ним спиной, отказываясь от какого либо контакта.       – Задрали, извращенцы! – последовал злой вскрик, а затем тщетные попытки снять весь беспредел. – Боже, какой идиот придумал подобное? И девушкам приходиться в этом ходить.       Наблюдая со стороны за шатаниями, дуэт предательски затих. Переглянувшись, оба эстета поняли намерения друг друга совершенно без слов. Металлистка проворно приняла стоячее положение и удалилась на кухню, обосновав уход желанием перекусить. Закрыв дверь, ухмыльнулась догоняющему её спину обвинению от братца. В это время признательности Чеса не было предела. Затушив сигарету и выдохнув дым в сторону, неспешно подошёл к «француженке» сзади, приобняв за талию.       – Может Лида и права… – в его голосе ощущались огоньки мечтательности. – Помочь снять?       Робко отводя глаза, растерянный блондин не решался издать какой-либо звук. Чувствовать эти нежные прикосновения после длительной разлуки было невыносимо приятно. Хочется поддаться соблазну, не думая ни о чём, но… а как же сестра, которая может прознать? Глэм решительно мотнул головой. Глупо. Она бы никуда не ушла, если бы не знала про отношения между парнями. Когда же узнала? Может когда… Кожу на ключице внезапно опалил нежный поцелуй. Юноша, одетый в платье, невольно повёл плечом.       – Ты чего завис? – прошептал шатен, целуя уже в шею.       – Да вот, о насущном думаю, – саркастично пробормотал голубоглазый. – А ты чего приставать лезешь? – усилия казаться безмятежным сводились на нет.       – Будто тебе не хочется… – он предпочёл оборвать свою мысль, дабы не показаться развратным.       – Хей, договаривай давай! – Глэм развернулся к нему, выпытывающе глядя. – Я жду объяснений, – светловолосый гитарист упёрся руками в чужой торс.       Всматриваться в столь нравственные черты можно бесконечно долго. Человек, вмещающий в себя нежность и робость, уживающиеся с грубостью всегда завораживает. Вспыхивающие огоньки пламени в зрачках, напряжённые от раздражения скулы, а также сжимающиеся на его груди бархатные бледные ладони. И как не потерять здравый рассудок? Пожалуй, никак. Медленно взяв ладони Себастьяна в свои, убирая их с торса, притянул ближе. Хотевший было продолжить возмущаться юноша, был умело заткнут чужими губами. Обмякнув и вовсе теряя контроль, стал поддаваться на манящие ласки. Наслаждаясь теплом друг друга, они плавными шагами оказались возле кровати.       Завалившийся на неё Чеснок, не разрывая поцелуй, посадил возлюбленного к себе на колени. Пальцы скользнули к завязкам платья, которые держали ненужную ткань. Миг, и шёлковые помехи мягко упали с утончённых плеч, оголяя бледную кожу. Нехотя отстранившись, парни стали восстанавливать сбитое дыхание, которое с жаром опаляло лёгкие. До жути пылко. А эти кончики губ, дрогнувшие в лёгкой улыбке, когда Чес начал оставлять багровые следы по периметру нежной ключицы. Никуда не торопящиеся, позабывшие обо всём на свете, просто заполняли в своих душах томительный и тягостный месяц разлуки.       Слушая вздохи со срывающимися с уст стонами, Лидия продолжала убеждаться в правильности своего решения, умиротворённо делая глоток чая.       – Как дети малые, ей Богу, – лишь промелькнуло в голове, заставляя издать ласковый смешок. – Нет, чтобы нормально попросить уйти, так приходиться самой момент угадывать, – она скомкала фантик с шоколадной конфеты, кинув тот на столешницу.       Допив последнюю каплю напитка из сомнительно происхождения чашки, беглянка, накинув косуху, выбежала из трейлера. Раскинув руки, она ступала по бордюру, вплетая в пшеничные локоны потоки независимого ветра. Порывами поднимались изумрудные листья, бросая тень от рассветного солнца. Пастельные лучи покорно следовали за девушкой, услужливо освещая её беспечный путь.       Наслаждаясь каждым мгновением своей теперешней жизни, ноги сами по себе привели свою хозяйку чуть дальше парка, открывая вид на заводской район. Ошеломлённое лицо Лидии, после увиденного, просто невозможно описать. Детский трепет, давно оседающий на глубине, вдруг возродился с новой силой, подначивая и другие ощущения оживиться следом. Сильно стучащее сердце, наконец, полностью дало осознание собственной свободы, человеку, который не то, что её никогда не имел, так даже и не думал! Из груди вырвался счастливый смех, который оперой слился с мелодией летней листвы.       – Ах, прекрасное место, – заметила блондинка, не сдерживая искренней улыбки. – Я ещё вернусь, а пока мне пора идти, – она жестом послала воздушный поцелуй, и последний раз оглянувшись, быстро зашагала домой.