Любовь пахнет апельсином.

Все импровизаторы сидели, отдыхая перед съемками. Дима листал какой-то буклет, выбирая новую стиральную машину, Сережа с умным видом уставился в экран телефона, словно нет ничего важнее. Антон задумчиво таращился на стенку, размышляя о своем, и только Арс метался по в гримёрке то к зеркалу, то хватал в руки телефон, но тут же откладывал его в сторону. Шаст наблюдал за ним, с трудом сдерживая улыбку. Почему-то когда он смотрел на Арса, ему всегда хотелось улыбаться. Очередная импровизация прошла как всегда с кучей новых шуток, придуманных на ходу. Антон шутил, но его мысли витали совсем в другом месте. Он размышлял о том, сколько ему дал этот проект. Известность, неплохой доход, новых друзей и… Любовь? В этом не было никакого смысла. Шастун гнал прочь мысли о том, что он мог влюбиться, стараясь притупить свои чувства, все равно они проходят рано или поздно. Но уже год парень был безответно влюблен. Арсению нравились девушки, и вряд ли он когда-нибудь посмотрит в его сторону не как на друга. После съемок «Импровизации» все разошлись, и Антон привычно пожал Попову руку чуть дольше, чем остальным. Никто кроме него не замечал более долгого рукопожатия, и он считал это своим маленьким секретом. Шастун неохотно убрал руку, буркнув «пока». После чего он приходил домой, и неизменно выпивал на кухне, слушая, как тикают настенные часы. Он уже давно не мог заснуть, не выпив чего-то покрепче чая. Нельзя назвать эту привычку алкоголизмом, скорее желанием в очередной раз проглотить чувства, запивая их приятно обжигающим горло виски или коньяком. Антон плохо спал, а в последнее время у него пропал аппетит. Пока Матвиенко жевал рядом с ним бургер, его даже стошнило. Все это Шаст считал лишь очередным доказательством своей влюбленности. — Блять, да я же не тринадцатилетка, ещё бы стихи написал, — вслух выругался парень, взъерошил светлые волосы и, погасив свет, пошел спать, а точнее лежать на постели и пялиться в потолок полночи. На следующий день Антон умылся и собрался на репетицию. Когда он приехал, то на месте был только Попов, который недовольно дергал ручку закрытой двери. Никого нет. Шаст сглотнул и пожалел, что какого-то хуя притащился на полчаса раньше. Но он же не знал, что будет не один и что Арс тоже приедет заранее, боясь опоздать. — Серый в пробке застрял, — произнес брюнет, нарушая тишину, они ведь даже не поздоровались. Тоха кивнул, в целом ему похуй, в пробке Сережа или нет, лишь бы поскорее появился на репетеции. Слишком неуютно находится с Арсением наедине. Шаст сел возле стены прямо на пол. Хотелось есть, надо было позавтракать, но он уже упустил эту возможность. В животе урчало. — Может, пока ребята едут, кофе выпьем? Тут рядом, — предложил Попов, подавая руку Антону, чтобы тот поднялся. Ухватившись за поданную ладонь, парень встал. Из-за ставших ватными ног ему далось это трудно. Он послушно побрел за уверенно идущим Арсом. Он точно знал, чего хотел от жизни, и именно этой уверенности не хватало Шастуну. Да, он влюбился, но что дальше, хуй знает. Чертова любовь не приносит ему никакого удовольствия, и если  кто-то там от любви порхать готов и горы сворачивать, то Антон только потихоньку спивался и сходил с ума. Попов заказал кофе и пил его из стаканчика маленькими глотками, чтобы не обжечься. Антон взял чай. Горький привкус кофе не то, чего он жаждал в данную минуту. Обычный чай без сахара, вот, что ему нужно. — Ты бы поел, и так скоро ветром сносить будет, — хмыкнул Сеня, откусив добрую половину пончика. — Нет аппетита, — Антон отхлебнул чая, стараясь не смотреть на Арса. Кофе идеально подходящий для него напиток, по крайней мере так считал Шаст. Попов что-то говорил, Антон лишь изредка кивал, погружённый в свои траурные мысли. Сколько этот пиздец будет продолжаться? Как избавиться от нежелательной влюбленности? Если парень когда-нибудь загуглит подобное, то не простит себе и сдохнет от стыда. Когда они вернулись, Сережа добрался на метро, подоспел и Позов. Где они шлялись раньше? Арс пытался растормошить вялого Антона, всячески подкалывая его. Реакции, впрочем, он не дождался. В перерыве Антон опять пялился на стену. Как он задолбался от этого дерьма! А что он может сделать? Подойти и сказать «привет Арс, я, кстати, люблю тебя.»? Как глупо и бессмысленно. Видеть почти каждый день Попова, слышать его смех и наблюдать за его жестами, которые принадлежат ему и ассоциируются только с ним. — Накормите Тошу, — в шутку ляпнул Арс, пересказав утреннюю историю в кофейне. — Тох, а чо не жрём? — Матвиенко пихнул его локтем, поедая куриные крылья заказанные из местной забегаловки. Когда-нибудь фастфуд доведет его до гастрита. — А? — Шастун перестал думать над глупыми идеями и признаниями, повернувшись в его сторону. — Б, блять, — огрызнулся Сережа, расстроившись, что его не услышали. — Говорю, почему ты не ешь ничего? Парень неопределенно повел плечом. А что он скажет? Простите, я настолько запарился, представляя, как ебу Арсения Попова, что как-то не особо голоден? — А может ты влюбился? — растягивая слова, произнес Дима, и в помещении воцарилась тишина. Антон сделал глубокий вдох, а сердце ухнуло куда-то вниз. Неужели заметно? — А что, пора бы и с девственностью расстаться, — Сережа, как ему показалось, очень удачно пошутил и был достоин премии за самый лучший юмор. И только Арс ничего не сказал, внимательно посмотрев в глаза Антона. Шаст какое-то время держал зрительный контакт, но отвёл взгляд, боясь, что в его глазах буквально написано «я люблю тебя». Тема не замялась, и Серёга не успокоился, пока не впихнул в него целых пять крыльев.  Пришлось жевать их. В душе Антон благодарен им за заботу, и ел, чтобы не заставлять их волноваться о себе. Арс все чаще оборачивался на Шаста. Подобные взгляды блондин старался игнорировать, но ладони все равно потели, а кончики ушей предательски розовели. Даже в подростковом возрасте с ним не происходило такого. Переодевшись быстрее всех, Тоха мечтал свалить и оказаться дома в пустой кухне с пряным виски. Ему не дали: шустрый Серёга ухватил его за рукав куртки. Антону ничего не оставалось, кроме как повиноваться. Последним собрался Попов: он никогда не торопился, и каждое его движение было обдуманным и мягким. Ни одного резкого жеста. Шаст невольно залюбовался, как плавно Арс застёгивал куртку, зная, что все ждут его одного. Матвиенко закатил глаза, и, наконец, вся компания двинулась… А куда? Антон и не спросил, куда его тащат, ровным счётом ему плевать. Лучше вчетвером, чем с одним Арсом наедине. Они свернули налево и притормозили. Перед ними высилось здание кинотеатра, сверкая яркой вывеской. Пока Матвиенко выбирал билеты, Позов успел купить попкорн. Народу было мало, поздновато для детей и рановато для пар, которые приходят сюда целоваться на последнем ряду. Антон скинул капюшон расстегнулся: душно. — Что за фильм? — Шаст обратился к Диме. — Ужастик, — отозвался Арс с легкой улыбкой на губах, заставившей Антона тоже разулыбаться: не сдержался. Парень до жути ненавидел фильмы ужасов и боялся их, поэтому не смотрел. Не горел желанием становиться всеобщим посмешищем. Почему-то Арс сел рядом с ним, а не с лучшим другом Матвиенко. Антон порадовался. В последнее время его начал раздражать Серый. Вечно лез к Попову, смеялся с ним, а Шаст стоял в стороне и завидовал. Сам он ни за что не подойдёт к Попову и не пошутит с ним. Мысли попросту вылетают из головы, и ему нечего сказать. Антон полулег, чтобы его светлая макушка не загораживал обзор другим редким посетителям кинотеатра. Уже в самом начале фильма, когда было абсолютно тихо, резко заверещала девушка, до усрачки напугав Антона. Он дернулся, шепотом рявкнув «блять». Попов тихо рассмеялся, и от его смеха у парня пробежали по телу мурашки. — Попкорн будешь? — хрипловатым шепотом спросил граф, протягивая ему небольшое ведерко. — Буду. Арс поставил ведро между ними на их общий подлокотник кресла, и они по очереди ели. Пару раз Антон случайно задевал руку брюнета, который не успевал уступить ведерко другу. Парень тогда дёргался, как ненормальный, а Попов думал, что он вздрагивал из-за скримеров. Об ужастике, кстати, Шастун забыл напрочь. Он хотел и боялся снова прикоснуться к теплой руке Арса. Попкорн самый молодой член импровизации не любил. Давился им ради неловкого прикосновения. Все хорошее рано или поздно заканчивается. Опустело и ведро, и Сеня поставил его на пол, чтобы после сеанса выбросить. Антон уставился на экран, не въезжая в сюжет и подскакивая на громких криках или другой страшной херне. Когда на экран выскочил демон с лицом в крови, Шаст сжал подлокотник, матерясь себе под нос. На подлокотнике лежала расслабленная рука Попова. — Если страшно, можешь подержаться, — шепнул Арс, пошевелив пальцами. Антону было страшно. Страшно хорошо. Раз Арсений сам предложил, значит, нет ничего необычного в том, что Шастун уцепился за его ладонь, как за спасательный круг. В особо жуткие моменты, он чуть сильнее стискивал конечность красавчика. Да, Попов настоящий красавчик. Это не комплимент, а факт, о котором прекрасно знал Шаст. А ещё он отлично понимал, что этому красавчику он нахуй не нужен. Но все равно держал его за руку, наслаждаясь моментом, ведь вряд ли это повторится вне сцены хотя бы еще раз.  Фильм закончился, и Попов осторожно освободил ладонь, поднимаясь с места. Шастун с сожалением последовал за всеми, надевая куртку. Впереди маячила подтянутая спина Арса. Сколько можно убиваться по нему? Этим вопросом он часто задавался, и сам себе отвечал: всегда. Антон не спал всю ночь, всё ещё помня, как они с ним держались за руки. Можно даже было принять их за пару. Ту самую, которая обжимается при первой же возможности и постоянно касается друг друга «неспециально». Ближе к вечеру с огромными мешками под глазами, ставшими верными его спутниками, Антон снова поехал упражняться в импровизации. Сегодня у него явно не заладилось с этим. Парень не мог придумать ни одной толковой рифмы, громко ругаясь. Дима подначивал его, Серёга с фразой «ебать ты лох» хмыкал в стороне. В шокерах поставили Попова и Тоху, что последнего не очень обрадовало. И так все через пизду, а тут ещё попробуй нормально шутить рядом с объектом своей влюбленности. Пока Шастун отчаянно делал вид, что все нормально, он не заметил, что стоит опасно близко к полке с краской. И когда он сказал ту самую запретную букву, то это ведро упало на пол, забрызгав его и, заодно, Арса. Поэтому после окончания импровизации им вдвоем пришлось идти в туалет и отмываться. Шаст плескал лицо в воду не для того, чтобы отмыть краску, а чтобы хоть немного остудить пылающие от близости к Попову щеки. Блять, реально как девчонка себя ведёт. А по-другому рядом с Сеней никак. Тело не слушалось его, щеки горели, как и кончики ушей, ладони потели и дрожали. В школе, когда Антону нравилась одноклассница, с ним подобного не случалось. Он запросто мог подойти к ней и завязать непринужденную беседу, позвать после уроков погулять или в кино. Неужели в свои пятнадцать он был увереннее, чем в более зрелом возрасте? — У тебя на шее осталось. Шастун тёр шею в попытке смыть белое пятно от краски. — Да не там, повернись, — Попов развернул его за плечи к себе спиной и сам принялся отмывать. Вода текла ему за шиворот, но Антон молчал. Чего уж пиздеть, ему приятно, что Арс его трогает. По телу пробегали непрошенные мурашки, и иногда парень передёргивал плечами. Наконец, они очистились и вернулись в гримёрку. Она пустовала, потому что Дима с Матвиенко сегодня собрались на какое-то мероприятие. Антон не хотел, а Арса и вовсе не интересовало это. Поэтому они впопыхах умчались, времени на дорогу у них было впритык. Шастуну не терпелось остаться одному, да с кем угодно, но никак не с Поповым наедине. Тот болтал, снимая мокрую футболку и надевая вместо нее белую рубашку и, кажется, вовсе не замечал неловкости, повисшей в воздухе. Антон стоял, не двигаясь, поймав себя на мысли, что стесняется раздеваться. А ведь раньше он мог по гримёрке хоть в трусах ходить. — Ты уронил, — к ним заглянула девушка, подавая Шастуну браслет. Он и не заметил, что одного не хватает. — Спасибо, — поблагодарил он, но дверь уже с глухим стуком захлопнулась. — У тебя их так много, что ты бы никогда не понял, что просрал один из них, — Попов стянул штаны, из карманов посыпалась всякая мелочь: монеты, фантики. Антон не собирался наблюдать, как он ползает по гримёрной, собирая свое добро с откляченным задом, и ломанулся к двери. Она не поддалась на требовательное дерганье ручки, оставаясь закрытой. — Захлопнулась, наверное, — равнодушно выдал Арс, продолжая ползать по полу. — Я проебал коллекционную монету. — Сука, — Шаст пнул дверь ногой, в надежде как в крутых боевиках выбить ее. Конечно, у него ничего не вышло, только нога разболелась. Вдобавок ко всему выключился свет. Какое-то время Антон моргал глазами, привыкая к темноте. Какого хуя? Закон справедливости. Когда думаешь, что хуже быть не может, происходит какая-то херня. — Где мой телефон? — Антон шарил руками, пытаясь вдоль стены добраться до тумбочки, где оставил мобильник, но споткнулся о какие-то ботинки, чуть не упав. — Тох, ты где? — голос Арса звучал настолько далеко, что парень перепугался, что они не встретятся в этой душной каморке. — Здесь, — жалобно протянул Антон, наебнувшись о пуфик. Беспомощно двигаясь на ощупь, Шаст дотронулся до Попова. Парень был рад, что его смущенного лица не видно. Арс провел рукой по его щеке, скользнул ниже, держа его за плечо. — Шаст, отпусти мою задницу. Почему из всех конечностей и органов блондин выбрал именно жопу? Он резко отстранился, а Арс вцепился в его запястье, как когда они играли в «мышеловки». Лишенные зрения они стояли посреди, а точнее хуй пойми в какой части гримёрки. В тишине отчётливо звучало прерывистое от волнения дыхание Антона. Невольно Шасту захотелось шагнуть вперёд, сокращая гребанные сантиметры, вставшие между ними. — Где тумбочка? — хриплым голос выдавил из себя светловолосый, чувствуя, как мокрая майка неприятно липнет к груди. — Не знаю, — потеря ориентира, а может быть и ориентации, сыграла с ними злую шутку. Как полные идиоты они торчали посреди комнатушки, вцепившись друг в друга. Каждый видел в другом свое спасение, хотя единственным спасением был телефон. Надо позвонить и попросить выпустить их. Тогда Антон поедет на свою одинокую кухню и сделает долгожданный глоток виски, после чего, может быть, заснёт на пару часиков. — У меня есть зажигалка, она в штанах, — черт, черт, черт! Зачем Арс сказал, что так и не надел штаны, ища на полу заветную монету. Попов повел графской ножкой по полу, пока не наткнулся на потерянный элемент гардероба. В кармане действительно лежала зажигалка. Чиркнул. В воздухе запахло горелым, как пахло, когда зажигаешь свечу. Лицо Сени подсвечивалось теплым светом маленького огонька и он, разжав затёкшее запястье Антона, освещая потихоньку помещение, вскоре подал парню его телефон. Правда, было это абсолютно бесполезным. Шастун забыл поставить его на зарядку, и он попросту вырубился. А  где провод зарядки он в душе не ебал. Арс пожал плечами, не помня, куда швырнул телефон, когда его позвали. И что в итоге? Шаст присел на диван, расслабляя нывшие мышцы спины. Он устал после бессонной ночи, и его организм требовал срочную дозу отдыха. Попов опустился рядом, закинув  ногу на ногу. Антон считал, что у нормального мужика не должно быть таких ахуенных ног, зачем они ему нужны? Вообще Арс весь был какой-то слишком плавный от жестов до линий фигуры. И гнулся хорошо, даже на шпагат может сесть. Сам блондин с трудом мог пару раз присесть, не говоря уже о растяжке. И сейчас весь несоответствующий стандартам голубоглазый красавец сидел рядом, только руку протяни, в одних трусах и сексуальной белой рубашке. Арс то чиркал зажигалкой, создавая слабое освещение, то, убирая подушечку большого пальца, погружал все вокруг в кромешную тьму. Антон, задумавшись, не заметил, что у него встал. Просто стояк от одной только мысли об идеальных ножках, которые он с лёгкостью забросил бы себе на плечи. Обычно в его голове не возникало таких пошлых мыслей, это случалось довольно редко. И тогда приходилось с неким стыдом снимать стресс дрочкой. Обстановка вокруг слишком романтична, чтобы вытеснить из башки похотливые фантазии.  Антон тоже закинул ногу на ногу, пытаясь не думать об Арсении и не возбуждаться ещё сильнее. Но как блять не думать о нем, когда вот он, рядом расселся, чиркая зажигалкой, которую привез из Питера. — Похоже, мы тут до утра застряли, — Антон и сам уже догадался, что всю ночь проведет в обществе слишком пиздатого человека. Оставалось надеяться, что он штаны хотя бы наденет. — Шаст, что с тобой происходит? — Попов внезапно повернулся к парню, чиркая зажигалкой: темно. Блондин растерялся: про что это он? Неужели все же заметил стояк? — В смысле? — притвориться дурачком отличный выход из неловкой ситуации. — Ну бля, ты другой какой-то, грустный, усталый и не ешь совсем. У тебя все хорошо? — Шастун чувствовал на себе обеспокоенный взгляд самого старшего члена коллектива. — Не знаю, просто хуево, — он никогда не расскажет о своих чувствах. А момент был такой подходящий. Что с тобой? — Я люблю тебя… Это все объясняло, но такой ответ Арсений, увы, не услышит, слишком гетеросексуальный для слешовой новости. — Ясно, не хочешь говорить, не надо. Но знай, мы за тебя переживаем, — спасибо Попову, что не стал донимать его расспросами. Антон улыбнулся: Арсюха переживает за него. — Кстати, давно хотел рассказать вам, ты узнаешь первым, — загадочным полушепотом произнес Сеня У Антона чуть снова не встал от такого хрипловатого голоса. — Я женюсь скоро, — Арсений помолчал и продолжил. — Месяца через три где-то, приглашаю тебя, — он по-дружески хлопнул его по плечу. Шаст прикрыл глаза. Да, ясен хуй, что рано или поздно Арс нашел бы себе девушку, он же красавчик, но жена, сука, жена. Почему именно сейчас, когда Антону особенно хуево от никому нахуй не нужной любви. Надо ответить. — Поздравляю, — тихо отозвался он, обнимая диванную подушку. Жена. — Мы уже полгода вместе. — Ты такой скрытный, — жена, блять. — Ты тоже, — он остался в долгу Попов, озаряя комнату не только слабым огоньком зажигалки, но и своей обворожительной улыбкой. — Я готов выслушать тебя, проблема лишь в том, что ты молчишь как рыба. И не надо говорить, что синяки под глазами у тебя от хорошей жизни. Антон в полудрёме дёрнул плечом. Он слышал слова Арса, но отвечать у него не было сил. Совсем. Проснулся Шаст лёжа на диване и заботливо укрытый какой-то безразмерной рубашкой. Арс, увидев, что парень открыл глаза, приблизился к нему, положив ладонь ему на макушку. — Вставай, Маруся пришла, открыла нас. Извинилась, что вчера хлопнула дверью, замок давно пора поменять, мы не первые, кто застрял здесь. Идём, провожу тебя до дома, — Попов потрепал его по светлым волосам и надел пальто. Арсений в пальто это отдельный вид искусства. Герой, сошедший со страниц романов. Шастун не особо красноречивый, поэтому называл это  одним ёмким словом: блять. Других слов, когда он смотрел на силуэт брюнета, подобрать просто невозможно. — З-зачем, — заикаясь, Антон резко вскочил. Сон как рукой сняло. — Чтобы ты не свалился где-нибудь в голодный обморок. Заодно куплю тебе кофе. И поесть. Обязательно, — тоном, не принимающим возражения, заявил он, наматывая на шею шарф. Шастун приободрился. Который раз Арс показывает, что ему небезразличен Антон. Жена. Вспомнив вчерашнее откровение Попова, он нахмурился. Да, вечно скрытный Сеня поделился с ним самым сокровенным. Он доверяет Тоше, это здорово, но жена… Кто бы мог подумать, что у него вообще кто-то появился. Арсений вел себя, как обычно, ничем не выдавая любви. Ни долгих задумчивых взглядов, как у Антона, ни срочных звонков любимой, ни блестящих глаз. Антон не переоделся. Плевать, майка уже высохла, штаны нормальные, сойдет. Накинул сверху куртку и вышел вслед за Арсом. Аккуратно закрыл за собой дверь. Попов, как и обещал, купил ему большую кружку чая и круассаны. Антон ел, пока Арсений внимательно следил за дорогой. Уверенные и неторопливые жесты, водил он мягко и легко. Шастун даже не боялся случайно подавиться, ехали ровно. Весь путь до дома, адрес которого Попов откуда-то знал, блондин продолжал думать о жене. Какая она? Видимо, особенная, раз заядлый холостяк Арс добровольно согласен на брак. — Все съел? — Угу. — И хорошо, ветром скоро сдует, Тох, — снова пошутил Попов, притормозив. Приехали. — Ну пока тогда, — Арсений протянул руку, и Антон пожал ее, чувствуя тепло. Шаст торопился быстрее выйти из автомобиля и не задерживать жениха. Запутался с ремнем, очень вовремя. Рука Арса проскользнула и за пару секунд освободила его. Антон смущённо отвернулся, ещё раз буркнул «пока» и рванул к подъезду. Напоследок обернулся, видя, как Арс также плавно выруливал со двора к своей жене.