Нам осталось упасть и в отчаяньи Уцепившись за землю завыть Все что было игрою нечаянной Удалось нам сломать и разбить
7000$ — Потерянный Рай
Кроули щелкнул пальцами, моментально испаряясь из собственной квартиры в Париже. На несколько секунд, в которые совершенно не понимал, что ему делать, ведь решение было слишком поспешным и необдуманным, он завис в пространстве (а именно поэтому Азирафель совершенно перестал чувствовать его ауру). Но потом воображение мигом нарисовало знакомую картинку, и демон оказался на берегу реки Нит. Пару веков назад, еще когда Шотландия была независимым государством, и Британия не наложила на нее свои загребущие руки, Кроули познакомился с необычным священником. Его звали Александр Макдональд, и он чем-то напомнил демону одного знакомого ангела. У Сэнди (так его называл Кроули, пока они были друзьями) оказалось чересчур доброе сердце, и он приютил демона в своем доме, найдя того на улице в бессознательном пьяном состоянии и помешав местным хулиганам отобрать (просто вытащить из кармана валяющегося на мостовой существа) кошелек. Деньги для Кроули не значили ничего, но безвозмездная помощь от незнакомого человека тронула до глубины души. Демон задержался в этом городе на целых тридцать лет, втайне приглядывая за жизнью священника и следя за тем, чтобы тот не попадал в беду. Кроули помог своему стеснительному праведному другу признаться в чувствах к прекрасной молодой девушке по имени София, которая подарила ему двух чудесных детей. Он ни в какую не согласился стать им крестным отцом, сколько бы Сэнди его ни умолял (ведь где это видано, чтобы демон был крестным, Кроули боялся, как бы от такого удача не отвернулась от совсем невинных существ). Но, тем не менее, целых двадцать лет приглядывал за ними, пока они не переехали в другие города, заведя теперь уже свои семьи. Все это было очень давно, сменилось уже не одно поколение, и в маленьком шотландском городке, где все друг друга знали, давно позабыли о вредном и вечно недовольном друге священника, никогда не снимавшего темные очки, но которого так сильно любили маленькие дети. На берегу реки Нит развернулся шторм. Была глубокая ночь, сильный дождь бил по бушующим волнам, а ветер завывал в ушах. Демон брел по мокрому песку, пытаясь справиться с хлесткими порывами ветра и бьющими по лицу каплями, пока, наконец, перед ним не показался дом. Он стоял почти у самой реки и только чудом до сих пор был цел. Сэнди завещал дом Кроули и его потомкам перед смертью. Так как детей у демона не было и быть не могло, он все еще принадлежал ему. Кроули тщательно, со всей любовью следил за ним, оберегая от любого человеческого воздействия, ведь этот дом хранил память о самых счастливых годах, проведенных на земле. То было время, когда его любили, несмотря на то, каким гадким и злым он был. Малыши Блэр и Карен словно совершенно не чувствовали его демонической сущности, и даже их отец — священник, божий посланник — не замечал, кем на самом деле являлся его горячо любимый друг. Порой Сэнди упрекал его в пьянстве и распутстве, но очень мягко, не пытаясь исправить или навязать свое мнение. За это Кроули его очень ценил, ведь он не мог ничего поделать с собственной демонической сущностью. Если ангел всегда может пасть, совершив опрометчивый поступок, то, к сожалению, в обратную сторону это не работает. Демон уже не может превратиться в ангела, сколько бы добра он ни совершил. Кроули ввалился в дом, разрываемый на части именно этими мыслями. Внутри оказалось темно, но по щелчку пальцев на полках появились и зажглись свечи. Демону было совершенно все равно, что он весь промок, добираясь до жилища. Поэтому пробрался в комнату, не замечая, что оставляет за собой воду и грязь. Его руки сбивали все, что попадалось по пути, будь то мебель или мелкие бытовые вещи. Демон был в ярости. Всего несколько часов назад он узнал, что стал причиной падения своего лучшего друга, и теперь вынужден был навсегда забыть о нем. Оставить в прошлом огромную часть своей жизни. Кроули тяжело переживал потери. Когда умирал Сэнди, он места не мог себе найти, жалея о том, что пустил смертного в свою жизнь, а после целых три года не выходил из глубокого запоя и пробыл бы в нем еще дольше, если бы его не нашел ангел, которому нужна была помощь. Тогда Кроули дал себе обещание — никогда больше не общаться со смертными. Не пускать никого в свою жизнь. Только задания и краткие фразы. Именно поэтому Блэр и Карен были забыты, ведь смерть этих малюток — которых демон лично качал на руках, кому обрабатывал чудом раны, пока никто не видел, и от которых отгонял дурные сны — он бы просто не перенес. Азирафель был бессмертен так же, как и Кроули. Он был ангелом. Кроули был уверен в том, что тот всегда будет рядом, никуда не денется, и в случае чего он всегда сможет на него положиться. Он был постоянной неизменной переменной в столь быстром потоке переживаемых демоном веков. И вот теперь исчез даже он. Кроули потерял последнее, ради чего существовал. Кому нужен ад, его поручения? Даже демонов (ну или только Кроули) не радуют чужие терзания и беды, в этом нет ни капли наслаждения. В чем же заключается смысл жизни, особенно бессмертной, если в итоге в ней не остается никого? Он больше не сможет просто прийти к Азирафелю и завести с ним разговор о непостижимости вселенной. А ангел всегда умел придумать такое, от чего даже у Кроули волосы вставали дыбом на голове. У Азирафеля, в отличие от других глупых ангелов, были свое мнение, воля и желания. Он поддавался тому, чего хотел, даже если это была дружба с демоном. И вот к чему все это привело… Кроули в ярости сбил со стола вазу и громко закричал. Ему хотелось хоть как-то выместить все, что накопилось в душе за столь короткий промежуток времени. — Ублюдки! — воскликнул он в пустоту, обвиняя сразу всех и никого одновременно. — Он же невинный ангел! Почему нужно действовать так жестоко! В этот момент демон даже не думал о том, что кто-то и в самом деле мог услышать его. И совершенно не подумал, что если бы его услышали, то ту тайну, что Азирафель раскрыл лишь одному Кроули, узнал бы кто-то еще. В таком случае последствия были бы просто ужасны. На счастье Кроули, к его словам уже давно никто не прислушивался. За окном мелькнула молния, раздался удар грома, и они слились со звуком бьющегося фарфора и отчаянного крика демона. Кроули всхлипнул, снимая очки и отшвыривая их в угол комнаты. Желтые радужки расплылись по глазам, и из них непрерывно текли слезы. Не было ничего хуже, чем осознавать, что в самом страшном, что могло произойти с его лучшим другом, был виноват он и только он. Если бы Кроули мог утопиться в святой воде, он бы непременно сделал это. Но и этот момент был удачно предусмотрен в тяжелой жизни демона — получить святую воду для них было практически невозможно. Всю ночь демон провел в громких метаниях по дому. Посуда была разбита, книги разорваны. Из мягких подушек выпотрошен пух, обои содраны со стен, а мебель безвозвратно поломана и разбросана по углам. Некогда уютное место превратилось в маленький филиал ада, в центре которого восседал одинокий демон, запустивший ладони в растрепанные рыжие волосы и уткнувшийся лицом в колени. Гроза и шторм продолжались все утро, настолько сильно веяло вокруг отчаянием демона. Даже на расстоянии Кроули представлял собой кошмарное зрелище. И дело было далеко не в сияющих ненавистью желтых глазах. Кроули был настолько пронизан болью, что казалось, сама природа готова была умереть рядом с ним… Буря у реки Нит не стихала на протяжении долгих двух недель. Жители ближайшего городка уже давно не покидали своих домов, не желая попасть под ливень или сильный ветер. Многие побаивались, что может начаться ураган, который разрушит фундаменты домов, но, к счастью, подобного еще не произошло. Все это время Кроули продолжал сидеть на полу своего тайного убежища, застыв в одной позе, глядя перед собой уже давно немигающим взглядом. Люди обходили дом стороной, на интуитивном уровне чувствуя неизвестную опасность. Благо, суеверие давно умерло в этой стране, а иначе бы демона кто-то поймал, и сейчас Кроули был бы только рад этому. Но он был один. Как и всегда. Вероятно, такова была его судьба — причинять вред даже близким и быть одному, ведь он демон и ему просто по должности положено. К сожалению, этого не изменить. Но и смириться с этим тоже было тяжело. Кроули до сих пор не мог принять, что больше не встретит Азирафеля и не выпьет с ним кофе. Не поговорит о книгах и не посмеется над людской глупостью. Демон вдруг отмер и огляделся. Вокруг него был хаос. В истерике он разгромил весь дом, когда-то столь любезно отданный ему очень добрым и честным человеком. Тем единственным, кто сумел разглядеть в демоне что-то хорошее, впустить в свою жизнь и позволить играть со своими детьми. И вот, что Кроули сделал с этим даром. Все умирало в его руках. Кроули поднялся, чувствуя, как затекло тело от длительного отсутствия движения. Он щелкнул пальцами, и дом мгновенно преобразился, вновь приобретая прежний вид и уют. Пусть это и было чудом, но в глубине души Кроули всегда будет помнить, что с ним сделал, и чувство вины будет терзать его. Пройдя в дальнюю комнату, которую когда-то Сэнди выделял ему в качестве гостевой, Кроули вновь щелкнул пальцами. Дом окутала темная демоническая аура, которая бы не пропустила сюда любого, кто решил бы зайти в гости. В комнате до сих пор стояла его кровать, а на ней оказался старый томик «Одиссеи». Книгу подарил ему ангел, но Кроули так ни разу ее не открыл. Демон бережно взял ее в руки и прижал к груди, ведь это было единственным, что осталось теперь у него от его друга. Он залез под теплое пуховое одеяло и укрылся с головой, сжимаясь всем телом. Так он и остался лежать: с книгой, прижатой к груди. Еще один щелчок пальцев отвел все возможные взгляды от его дома. Шмыгнув и уткнувшись носом в книгу, Кроули закрыл глаза и уснул в надежде, что этот долгий сон пройдет без сновидений.***
Тысяча восемьсот пятьдесят восьмой стал, пожалуй, самым нелюбимым годом в жизни Азирафеля. Ангел всегда любил Лондон. Этот город был истинным произведением искусства, лучшим местом, в котором когда-либо довелось жить Азирафелю. Архитектура завораживала своей красотой. Погода радовала отсутствием солнца, от чего кожа ангела не покрывалась отвратительным загаром. А главное — люди были образцом вежливости и порядочности. Именно поэтому Азирафель и выбрал Лондон в качестве своего постоянного места жительства. Но к его ужасу, спустя время все изменилось. Англия стала жадной до захвата соседних государств страной. Люди, так же как ангел, восхищенные красотой Британии, стекались в столицу один за другим. Каждый приезжий, попадая сюда, считал себя счастливым обладателем золотого билета на праздник жизни, в надежде, что именно он является главным героем трагедии неизвестного поэта, которому вот-вот повезет. Свыше ангелу был дан приказ помогать бедным и нуждающимся. И поначалу Азирафель со всей страстью отдавался этому занятию. Ему было просто жизненно необходимо заглушить свою боль от разлуки с демоном, заполнить душевную пустоту. А потому он с радостью помогал беспризорным детям на улицах. Малыш Оливер даже смог найти того, кто заменил ему отца. Правда ангелу пришлось не раз отвести от ребенка беду и злых людей (и если бы ангел мог, он бы схватил сердечный приступ, видя на что готовы пойти люди в своей жажде праведной мести), но Азирафель был счастлив, что судьба мальчика в итоге оказалась удачной. Многие леди перестали нуждаться в деньгах, а потому смогли уйти из публичных домов и зажить честной жизнью. А некоторые джентльмены даже умудрились открыть успешные деловые предприятия. Однако как бы Азирафель ни старался, в Лондоне было слишком много людей. И увы, как бы это ни печально, помочь можно не всем. Как минимум, население превысило свой лимит чуть ли не втрое, а ангел в городе был всего лишь один. Когда он спасал ребенка от холода лютой зимы на одном конце города, на другом уже кто-то насиловал невинную женщину. Пока ангел помогал мужчине защитить свою жизнь от грабителей, на другом конце мальчик падал в Темзу и не мог выбраться, потому что не умел плавать. Зло и насилие, порок и разврат царили кругом. И в центре всего этого стоял один несчастный ангел, благодать и любовь которого не могли охватить весь Лондон, пораженный этой зверской неизлечимой болезнью. Азирафель устал. Он выдохся. Его благодать заканчивалась, и у него не оставалось сил даже на поддержание собственной сущности. Люди оказались жадными до чужого добра, высасывая своими просьбами и прихотями из ангела все до последней капли. Ведь он не мог им отказать. Смысл его существования был в помощи любым живым существам и в его должностной инструкции не предусматривался лимит. В конце концов, ему надоело. Сколько бы Азирафель ни давал, людям всегда было этого мало. Со всех сторон он слышал мольбы о помощи и обвинения в том, что жизнь несправедлива. Кто-то кричал о том, что ему не помогли, а потому Всевышний забыл о нем. Ангел не мог осуждать его за подобные мысли. Этот человек, несомненно, был прав. За целый век из процветающего и перспективного города Лондон превратился в гадкого грязного монстра, пожирающего души людей, которые отчего-то все приезжали и приезжали в него, ничего не боясь. Трущобы битком были забиты нищими умирающими стариками, бездомными детьми, уже научившимися воровать, и омерзительными проститутками с выбитыми зубами и порванной одеждой. Небо над городом застилал дым от заводов, стоящих практически друг на друге. Город превратился в одну большую вонючую помойку, которая стала сердцем и олицетворением всей Великой Британии. Азирафель задыхался здесь. Он больше не мог выдерживать людских страданий и удушающего гнилостного запаха, распространившихся повсюду. Но это было не самой большой бедой, которая подстерегала его на жизненном пути. Новой неприятной неожиданностью стало то, что ангел больше не мог смотреть на себя в зеркало… Он потратил остатки всех своих сил на то, чтобы сконцентрироваться на целой планете и найти своего уже полвека как забытого друга. С их последней встречи прошло чуть больше шестидесяти лет, и Азирафель надеялся, что сможет отыскать следы Кроули хоть где-нибудь. Ведь не мог демон просто взять и исчезнуть. Он моментально почувствовал огромный сгусток не просто темной, а самой настоящей злобной адской энергии. Она вилась над всей Шотландией, и ангел сразу понял — демон был там. Чтобы оказаться в маленьком городке на берегу Шотландии, ангелу понадобился лишь щелчок пальцев. Так же, как и Кроули, в тот самый злополучный день, когда пожелал больше никогда не видеть его. Увы, ситуация, в которой оказался Азирафель, требовала незамедлительного и необсуждаемого участия в ней демона, а потому ангел был готов в буквальном смысле достать Кроули из-под земли. Вытащить из самого ада, если придется. К счастью, этого не потребовалось. Кроули был на земле, в пределах досягаемости, и Азирафель ошарашенно глядел на небольшой домик перед собой, возвышающийся на самом берегу Нита. — Боже праведный, — пробормотал Азирафель, оглядывая сооружение со всех сторон. Мало того, что от него на километры несло болью и отчаянием, что вероятно и лишало окружающих всякого желания заглянуть внутрь. Так еще и годы не пожалели этот дом, который казалось на ладан дышал, и стоило дунуть, он бы развалился. Азирафель без труда одолел все выставленные демоном защитные барьеры. Да, его сердце неприятно сжалось, а по телу прошелся пронизывающий холод, когда он проходил сквозь них, но это была слишком малая цена, которую ангел был готов заплатить. К его удивлению, внутри дом выглядел намного лучше, чем снаружи. Он явно поддерживался жизненной силой демона. Даже дышать стало легче. Он нашел Кроули в спальне. Демон крепко спал, раскинувшись на кровати, застыв в одной каменной позе. Одеяло валялось на полу и, кажется, успело покрыться пылью. Рядом с ним лежала раскрытая «Одиссея». Азирафель несколько удивился, узнав в ней свой старый подарок. Он то думал, что демон давно избавился от него, приняв лишь из вежливости. Больше всего Азирафеля удивило то, что на Кроули была та же революционная куртка, в которой он был в момент их последней встречи. Было очевидно — покинув ангела, Кроули тут же впал в глубокую спячку. Азирафеля передернуло. Видимо, не он один тяжело переживал их ссору. Неужели демону было настолько плохо, что он попросту решил усыпить себя, заморозить свою жизнь? Это было слишком простым решением. Но, несомненно, очень смелым и болезненным. — Кроули, — Азирафель уселся на край кровати и осторожно потряс демона за плечо. Он и понятия не имел, как его теперь разбудить. Но демон был нужен ему как никогда, жизненно необходим, а поэтому он в течение долгих трех часов продолжал трясти его, щелкать пальцами, высвобождая вспышки благодати и пытаясь рассеять царившую вокруг мрачную ауру. И, наконец, Кроули подал признаки жизни и едва приоткрыл глаза, тяжело пошевелившись в стальной хватке ангела. — Какого… — пробормотал демон, сонно моргая и явно не понимая, что рядом с ним тот, от которого он так стремительно сбежал. — Кроули, это я, Азирафель, — строго произнес ангел, надеясь, что демон не сбежит, так как будет слишком слаб после длительного сна. — Азирафель? — неверяще переспросил демон, глядя перед собой. Он ссутулился, но ангел продолжал крепко держать его за края камзола. — Азирафель!.. Кроули засыпал с одной мыслью — что он больше никогда не увидит ангела. Но теперь, когда он проснулся, тот сидел перед ним, и демон даже чувствовал на себе его сильную хватку. Может быть, это была шутка? Небеса или ад решили пошутить? Ах нет, точно! Это был сон. Иначе бы как Азирафель оказался на краю Шотландии в его доме, на его кровати. — Это не сон, Кроули, — произнес ангел, будто прочитав его мысли. — Я действительно здесь. Просыпайся. Мне нужна твоя помощь. Просьба о помощи, произнесенная голосом Азирафеля, моментально его отрезвила. Если другу нужна была поддержка, он готов был выполнить ее всегда, даже несмотря на то, что только что очнулся от полувекового сна. — Что произошло, ангел? — пробормотал удивленный Кроули, высвобождаясь из крепкой хватки своего друга. — Не сейчас, Кроули, сперва тебе нужно окончательно проснуться, а потом мы с тобой поговорим. Я сделаю тебе кофе. Кроули заспанно моргнул, а потом поглядел на ангела уже ясными широко открытыми глазами и ахнул. Сон сняло как рукой, и демон выпрямился, подбираясь на кровати и плавно, словно змея, качнулся в сторону Азирафеля, который невольно отодвинулся от него, испугавшись столь неожиданного жеста. — Что с тобой произошло, Азирафель?.. Он продолжал смотреть на ангела, чувствуя, как в горле разрастается тяжелый комок. Сердце забилось чаще, и у демона невольно затряслись руки. Едва проснувшись, он не сразу заметил, что Азирафель изменился. Но теперь Кроули видел, что ангел, обычно пышущий и цветущий жизнью, заметно похудел. Ранее пухлые щеки впали, очерчивая и выделяя скулы, и из них полностью исчез здоровый румянец. Но помимо этого испугало Кроули совершенно другое. Левый глаз Азирафеля, некогда сияющий небесно-голубым оттенком, стал неестественно фиолетовым, а на склерах явственно проступала сеть темных кровеносных сосудов. Правый же глаз оставался прежним лишь наполовину. Другая его часть залилась черным цветом, в центре сливаясь с все еще голубой радужкой. Сглотнув, Кроули поднял взгляд и увидел, что одна прядь светлых кудрявых волос ангела стала седой и перестала виться, спадая на лоб. Волосы ангела были настолько белыми, что серебристая прядь почти не выделялась, лишь поблескивала при ярком освещении. Азирафель не ответил на его вопрос. Он опустил взгляд, словно устыдившись своего внешнего вида, и Кроули услышал тяжелый вздох. Его изменившиеся глаза искажали невинный и святой образ ангела, отдавая чем-то темным и злым. Даже Кроули, будучи демоном, было страшно на это смотреть, и он невольно отодвинулся назад. Ангел встал с кровати. На нем был узкий серый костюм, сшитый по последней лондонской моде, и Азирафель выглядел в нем просто шикарно и великолепно. Он молча расстегнул пиджак и жилет, а затем верхние пуговицы рубашки. В прошлый раз ангел сильно стеснялся, снимая рубашку перед демоном. Теперь же он стянул ее совершенно спокойно, глядя на Кроули испытующе и продолжая молчать. Кроули застыл, а в следующий миг в комнате взметнулись огромные ангельские крылья. Демон раскрыл рот и шумно выдохнул. Крылья ангела выглядели как исчерченная шахматная доска. Чистые белоснежные перья чередовались с черными обугленными, блестящими смоляной смазкой. По комнате разнесся удушающий запах адской серы, заставивший скривиться даже демона. Гарь и смола покрывали добрую половину ангельских перьев. Кроули заметил, как в месте, где крылья переходят на спину, кожу пронизывают вспухшие темные фиолетовые вены. Такого демон не видел даже в аду. Наверное, такого вообще никогда не происходило за все земное существование. Ни один демон не переживал подобного рода трансформацию. Еще никогда ангел не превращался в демона настолько долго и так неправильно. — Как видишь, Кроули, — произнес ангел, возвышаясь над вжавшимся в спинку кровати демоном, который испуганно смотрел на него снизу вверх. — Проблема была не в тебе.***
Ангел страдал. Кроули бросил его на произвол судьбы, одного, с покалеченными крыльями, хотя до этого страстно заявлял, что как единственный друг готов сделать для него все, что угодно. И что в итоге получилось? Получилось, что в первую же секунду он ушел, испарился, просто исчез. Конечно, как бы Азирафель ни боролся с собой, убеждая самого себя в том, что должен прощать и любить ближнего своего, он все равно был зол. Зол и смертельно обижен. Только в Кроули он видел свое возможное спасение или хотя бы поддержку. Азирафель довольно быстро сообразил, что ни присутствие демона в его жизни, ни их соглашение не играют никакой роли в том, что он вдруг начал… падать. Это даже падением нельзя было назвать. Ангел словно медленно выгорал, теряя свою сущность по мелким крупицам, но, тем не менее, ощущая, что происходящее неизбежно. За шестьдесят лет, в которые он пытался очистить себя добрыми делами, ничего не поменялось, все стало только хуже. Перья продолжали чернеть, боль в спине терзала по ночам, а запах гари и серы душил. Ангел смущенно смотрел на тех людей, которым доводилось общаться с ним. Они смотрели на него растерянно. Конечно, они не чувствовали, что перед ними медленно сгорающий в адском огне ангел, но подсознательно словно бы понимали, что перед ними существо, которого стоит опасаться. Ангела Господня, посланника небес!.. Начинали бояться даже смертные, потому что даже он сам чувствовал, как медленно проваливается в ад. Злость и обида на демона буквально сжигали его самого изнутри, в то время как что-то неизвестное опаляло снаружи. Разве мог кто-то чувствовать себя хуже, чем он все эти годы? Точно не демон, который просто провалился в долгую спячку, и плевать было Азирафелю, что тот в течение полувека видел лишь кошмары, в которых наблюдал, как его единственный друг попадает в ад и сгорает у него на глазах. Это было неважно, потому что Азирафель страдал сам, и у него совершенно не было времени думать о мучениях других. Но ангелу пришлось поглубже засунуть свою гордость, так как вскоре, несмотря на всю ту благодать, что он продолжал рассыпать над мрачными улицами Лондона, его внешний вид стал меняться. Это уже не было чем-то эфирным, что могли бы заметить только ангелы или демоны. Его деформировавшиеся глаза были очень даже заметны обычным смертным, и Азирафель с горьким сожалением наблюдал за ужасом в глазах женщин, которым доводилось общаться с ним. Не говоря уже о бедных детях, которым ангел намеревался помочь. Азирафель, словно Нарцисс, не мог оторваться от зеркала, разглядывая собственное отражение. День за днем он гипнотизировал сам себя, с каждым разом отмечая все новые изменения. Кожа сама по себе бледнела с каждым днем, под глазами вырисовывались темные круги, хотя Азирафель прекрасно спал, питался и вообще тщательно следил за собой. Оттенок глаз медленно менялся, что не просто пугало ангела, а максимально вводило в ужас, ведь он прекрасно знал, что именно глаза отличают демонов от ангелов. Увы, Азирафелю открылась ужасная истина — он медленно, но верно превращался в демона. Почему — он не знал. Не мог сказать, в какой момент и как согрешил. Отчего так медленно и почему врата ада сразу не разверзлись под ним — он также не понимал. Каждый раз он хотел сорваться с места, отыскать демона, упасть на колени и молить его о помощи. Но глубоко задетая гордость заставляла сидеть ровно и продолжать смотреть на свое отражение. Но вот настал момент, когда весь негатив, витающий над Лондоном, который ангел так хорошо чувствовал в себе, слился с той обидой и душевными переживаниями ангела. Азирафель расплакался, сидя перед зеркалом, глядя на обезображенные крылья, пестрящие кучей оттенков, и выделенные сосудами глаза и, боже правый, начавшие седеть волосы. Подобное больше невозможно было терпеть. Ведь он был таким прекрасным ангелом. Нет, Азирафель никогда не считал себя очень красивым, не гордился белыми как облака волосами. Но, что греха таить, он любил свою внешность. Ему нравилось быть пухлым любителем сладкого, нравились кудри, которые невозможно было причесать. Он никогда не думал о том, что должен кому-то нравиться, но главное — жил в любви с самим собой. И что в итоге? Люди готовы кричать от ужаса, завидев его, хотя единственное, чего он хочет, это помочь им. А сам готов разбить все зеркала в своем доме, лишь бы не видеть себя. Готов развоплотиться, только бы не чувствовать больше гадкий запах. Ему удалось вернуть Кроули в Лондон. Демон долго изучал газеты, а после пощелкал пальцами, становясь похожим на представителя современного общества. Волосы целомудренно укоротились, а костюм приобрел оттенок новизны. — Так откуда у тебя этот дом? — спросил Азирафель, отпивая кофе из крохотной чашки. Они сидели на веранде одного из самых дорогих кафе Лондона. Здесь было тихо и спокойно. Столики как раз располагались на таком расстоянии, чтобы посетители не слышали разговоров друг друга, и можно было беседовать о чем угодно. Да и цены этого заведения не располагали к тому, чтобы наплыв посетителей был большим. — Это дом одного моего… знакомого… — неопределенно ответил Кроули, поведя рукой. На демоне был строгий обтягивающий черный костюм и высокий цилиндр. Очки тоже были новыми, но их Кроули купил, а не создал с помощью чуда. Азирафель готов был удавиться и лично упасть в ад, пока демон несколько часов выбирал эти очки. Ангелу даже пришлось стереть продавцу память, так как тот все же узрел истинные змеиные глаза Кроули. Сам же ангел по-прежнему предпочитал костюмы в светлых тонах, не желая признавать того, что вскоре возможно по должности ему будет это не положено. — Я не хочу говорить об этом. — Хорошо, — согласился Азирафель. — Это, конечно, очень мило, что ты бросил меня, спрятавшись где-то в Шотландии, пока я задыхался в гадкой атмосфере Лондона. Кроули широко раскрыл глаза, хотя за очками этого и не было видно. Ангел еще никогда не обвинял его в чем-то, а особенно столь холодным и колючим тоном. — Ну прости меня, ангел, — только и смог вымолвить он в ответ, даже не зная, что сейчас происходило в голове его друга. Азирафель в ответ лишь хмыкнул. Он сделал еще один глоток, а затем достал из внутреннего кармана золотой футляр, вынул из него сигарету и закурил, глубоко затянувшись и выдыхая в воздух терпкий дым. — О, Сатана, ангел! — вздохнул демон и возмущенно отогнал от себя дым ладонью. — Во что ты себя превращаешь? — А что, людям это помогает, — Азирафель небрежно пожал плечами и аккуратно стряхнул пепел, — вкус не то, что бы приятный, но действительно помогает. Это не лучше того, что можно было попробовать в Египте, но тоже неплохо. Ты пробовал? — Да, но это не мое, — Кроули поморщился и уловил удивленный взгляд друга. — Хоть я и демон, что за стереотипы, Азирафель?! — Но ты много пьешь, — заметил ангел с укором. — Как и ты! Я прекрасно помню, как радостно ты вкушал первое пиво еще в Риме, так что не пытайся меня в чем-то укорить. — В любом случае, — продолжил Азирафель как бы между делом, игнорируя слова друга и отводя свой взгляд в сторону. Там как раз стоял молодой официант, который убирал со стола и в этот момент наклонился, чтобы протереть скатерть. Кроули проследил за взглядом друга и демонстративно щелкнул пальцем перед его носом. Официант выронил поднос, и вся посуда полетела на пол, разбиваясь с громким звоном. Ангел перевел на демона укоризненный взгляд. — Я до сих пор не понимаю, что со мной происходит. Ты исчез из моей жизни. Я перестал делать плохие дела, которые когда-то делал для тебя. Наоборот, я творил добрые дела, рассыпал столько благодати, что перевыполнил план на несколько лет вперед. Но ничего не изменилось. Даже ускорилось. Перья гаснут одно за другим, ты и сам видел, во что я превратился. — Это странно, — согласился Кроули, опираясь подбородком на кулак и внимательно разглядывая Азирафеля. От него по-прежнему разило эфирной ангельской аурой, которую просто невозможно было не учуять, находясь рядом. Кроули привык к ней за столько лет, и сейчас ничего не изменилось. В Азирафеле не ощущалось ничего демонического, хотя его внешний вид явно говорил об обратном. Как и легкий аромат ада, витающий рядом с ним. Но такой, будто Азирафель просто был в аду, но никак не был его гордым жителем. — Я ничего не понимаю, правда. От тебя несет смесью ангельской благодати и адской серы. — Ну, спасибо, — раздраженно вздохнул ангел и откинул от себя сигарету. — Ты явно делаешь что-то не то, ангел. — Что я могу делать не так?! — вспылил вдруг Азирафель, опираясь ладонями о стол и даже приподнимаясь на стуле. — Все как обычно, я делаю все то же, что и всегда. Я даже тебя не видел полвека. Что я, мать твою, могу еще делать не так?! Кроули ошарашенно смотрел на разъяренного ангела. Его новые разноцветные глаза отливали гневом, словно перед ним и вовсе стоял не Азирафель, а кто-то другой. Но ведь это был его ангел, Кроули точно это чувствовал. Внешность может обманывать, но ведь сущность остается прежней. — О… — до Кроули вдруг дошел какой-то отголосок, но он никак не мог сформулировать эту мимолетную мысль в достойное предложение. Она терялась где-то глубоко в сознании, и демон никак не мог ухватиться за нее. — Я, кажется, понял. — Прости, Кроули, я совершенно не хотел… — ангел вдруг стушевался и сел обратно, скромно прикладывая ладонь ко рту. — Ты ведь ни в чем не виноват, кажется все это вообще только моя вина. Прости, то, что происходит со мной, выводит меня из себя. Я волнуюсь, очень, я не понимаю, что происходит, и от этого сильно нервничаю, и все это выплескивается… Раздался еще один звон разбитой посуды, и бедный официант, который как раз собрал все осколки в поднос, вдруг снова обронил его и вскрикнул, потому что один из них оцарапал ему ладонь. Кроули обеспокоенно посмотрел в его сторону. Ангел никогда не вредил людям. Это в принципе было противоестественно. Азирафель не по должности, а сам по себе всегда желал окружающим добра, будь то люди или один конкретный демон. — Давай-ка, ангел, пойдем домой. Ты не в себе и можешь случайно кому-то навредить. — Неуверенно произнес Кроули, вставая и кладя руку тому на плечо. Демон подхватил тонкую трость одной рукой, и другой помог ангелу встать, так как тот слишком отрешенно смотрел в сторону. Официант, пытающийся белым фартуком остановить кровотечение, даже не заметил, как с веранды исчезли два странных джентльмена, один из которых все это время так странно поглядывал в его сторону. Кроули помог другу сесть в кресло. Он отвел Азирафеля в его дом и запер дверь на случай, если вдруг какой-то глупый покупатель решит зайти в магазин к ангелу, переживающему экзистенциальный кризис. Оставив его на пять минут, демон принес другу чашку какао и почти насильно всучил тому в руки. — Послушай, Азирафель, — начал он осторожно, не зная, как лучше подступиться к нему. Ангел поднял на него усталый взгляд, и Кроули невольно отметил, что поседевшая и переставшая виться прядь падает ему на лоб столь же устало. — А ты за это время контактировал с небесами? Они вообще знают, что с тобой происходит? — Конечно нет, — ангел нахмурился, — если они узнают об этом, сразу столкнут вниз, даже спрашивать не будут. Я все это время делал максимально хорошие отчеты, чтобы у Гавриила не было повода призвать меня наверх. Я даже не знаю, что делать, если вдруг я понадоблюсь им там. — Хорошо, это… неплохо. Кроули на миг задумался. Мысль все еще звенела где-то в глубинах сознания, и демон пытался представить, как сказать Азирафелю то, о чем он вдруг подумал, когда несчастный официант пострадал от ангельской несдержанности. — Азирафель, ты вообще… — начал демон осторожно и положил руку на плечо ангела, крепко сжав его. — По-прежнему верен небесам? Ангел вскинул голову и посмотрел на него удивленным взглядом. Кроули услышал, как бряцнула чашка у того в руках, однако продолжал смело смотреть на ангела и поддерживать его. — Что за странный вопрос. Конечно, я же ангел, мне ведь положено… — Нет, дело не в том, что тебе положено, ангел, — продолжил Кроули. Он тяжело вздохнул. Демон надеялся, что этот разговор никогда не всплывет между ними, даже если они оба будут сильно пьяны. Однако сейчас, вероятно, это было необходимо. Ради благополучия ангела и целостности его разума. — Как ты думаешь, как я стал демоном? — Ты никогда не говорил мне этого, — заметил Азирафель, удивленно глядя на друга. — Разве тебя не сбросили с небес в день всеобщего падения? Кроули глубоко вздохнул, собираясь с мыслями. — Да, но вся моя вина заключалась в том, что я просто задавал лишние вопросы. Я откровенно не понимал, зачем искушать людей, если ты не хочешь, чтобы они грешили. Зачем ставить яблоню прямо у них под носом… — Да, я помню, ты и мне это сказал в первую нашу встречу. — Мне было интересно, один ли я думаю об этом. Например, Люцифер не понимал, почему Он любит людей больше, чем нас, ангелов, и неужели мы не заслуживаем подобной любви. А вот Вельзевул всегда хотела только того, чтобы ее ценили так же, как и всех остальных. Но так как она была девушкой, вся слава доставалась только мужчинам. — Я что-то не совсем понял, где здесь причина для падения, — произнес Азирафель, нахмурившись, глядя в глаза Кроули. — Как и мы все, ангел. Все мы не понимаем, за что нас сбросили с небес, но все мы знаем, что это было сделано потому, что мы не следовали элементарным правилам. Как бы это сказать… — Вы не хотели быть ангелами? Азирафель посмотрел на Кроули с некоторой долей понимания. Он осознавал, что демону тяжело вспоминать тот день. — Тогда не было такого понятия, ведь не было демонов, мы были первыми. Но в каком-то смысле, да. Ощущалось, что хочется быть… кем-то другим. Не тем, кем нас создали. Правда, Он показал нам, что с желаниями стоит быть осторожней. — Ты хочешь сказать… — начал Азирафель, осторожно убирая руку демона со своего плеча и ставя чашку на кофейный столик. — Что я не хочу больше быть ангелом? Что превращаюсь в демона, потому что хочу этого? Кроули ни в коем случае не хотел задеть Азирафеля, оскорбить его. Он знал, что ангел любит небеса, а главное любит дарить людям любовь и добро. Азирафель был самым добрым ангелом. Грех было творить с ним то, как сейчас наказывал его Всевышний за то, что Азирафель несколько отличался от других. — Не то, чтобы… Я прекрасно знаю, как ты любишь… сеять добро и помогать людям. Но скажи, ты хоть раз, даже мысленно, оспаривал Его решения? Думал о том, что Он поступает неправильно? Азирафель посмотрел на Кроули так, словно тот застал его за чем-то непристойным, и смущенно отвел разноцветный взгляд. — Возможно… я бы не сказал, что оспаривал или был недоволен… Но Кроули, ты только вспомни все эти войны! Неужели гибель людей, даже невинных, даже детей так необходима Всевышнему для его непостижимого замысла? Ангел встал на ноги, возбудившись, и Кроули почувствовал, как внезапно изменилась аура вокруг них. Удушливый запах стал сильнее, и демон невольно встал и отступил на шаг. — Я согласен с тем, что среди людей бушуют грехи и пороки. Они убивают друг друга из-за власти, женщины продают за деньги свои тела, а родители сбрасывают своих детей в канавы. Столько веков я наблюдал за тем, как люди проливают реки крови, и, возможно, они заслуживают наказания, а может и прощения. Кто я такой, чтобы судить? Но послушай, ведь все они созданы Им самим по образу и подобию. Ведь это Он изгнал их из сада. Но ведь есть и хорошие люди. Есть те, в которых по-настоящему живет любовь, кто достоин лучшей жизни. Почему Он сам не следит за тем, чтобы всем на этой земле было хорошо? Чтобы не было войн и чумных болезней. Ты даже не представляешь, что творится в Лондоне эти полвека. Люди готовы заживо сожрать друг друга, ты думаешь, они сами в этом виноваты? Я пытался останавливать их, но это бесполезно. Ко всем моим просьбам наверху остались глухи, и как ты думаешь, слушал ли Он мои молитвы? Нет! Он был глух, когда на моих руках умирал ребенок, а я был просто не вправе вдохнуть в него жизнь. Я мог лишь направить его, и то он не заслужил небес, так как крал ради своих родных. Что это, по-твоему, Кроули? Это и есть непостижимость великого замысла? Какой смысл быть ангелом и творить добро, если я все равно ничего не могу сделать для того, чтобы жизнь в этом мире стала лучше?! Кроули отошел от Азирафеля еще на один шаг. Пока ангел говорил, его глаза сияли недобрым праведным гневом. В какой-то момент раскрылись огромные крылья, заслонив собой все пространство и сбив со стеллажей несколько книг. Кроули стало страшно. Он не знал, кто перед ним — божественный ангел или же разъярившийся демон. Азирафель странным образом сочетал в себе и то, и другое. Вокруг него скопилось небесное сияние, а зубы во рту вдруг заострились, становясь похожими на клыки животного. — Скажи мне, Кроули, в чем вообще смысл такого существования?! Азирафель подошел к нему и схватил за плечи, грубо встряхивая, словно демон в самом деле мог дать ему ответ. — Успокойся, Азирафель! — воскликнул он. Его темная аура восстала, чувствуя угрозу со стороны небес, и ангел ощутил это. Он вмиг выпустил пиджак Кроули из своих пальцев, чудом не порвав его, но так и остался стоять вплотную к нему. Свечение исчезло, и Азирафель в мгновение поблек, теряя краски, становясь, кажется, еще бледнее, чем был до этого. Его огромные крылья опустились и безжизненно повисли, и Кроули увидел, как вниз по ним стекает вязкая черная жижа, капающая на пол. — Я больше так не могу, — всхлипнул ангел, чувствуя, как сгорают остатки его белоснежных перьев вместе с его любовью к окружающему миру и Всевышнему. Кроули окинул взглядом россыпь еще больше поседевших волос и заметил, что острые зубы остались на месте. — Помоги мне, Кроули, прошу тебя. Я не хочу превращаться… в это… Кроули порывисто обнял ангела, прижимая к себе и чувствуя его дрожь. Азирафель был горяч как адский огонь, но демону на это было глубоко наплевать. Кажется, теперь причина превращения ангела в демона была ясна. Ангел слишком разочаровался в мире, ненароком обвинив Всевышнего во всех грехах, и навлек на себя гнев небес. Они медленно превращали его в демона, давая вовсю вкусить прелесть иной жизни и познать собственную ошибку. Был ли у Азирафеля шанс на милость и искупление? Он не знал. Но стоило рискнуть и сделать все, чтобы ангел окончательно не провалился в ад.