Страна забвения

2055 год, 7 августа Ему было хорошо. А как же иначе? Куча свободного времени, которое можно потратить на благословенный сон, нет всяких дядей над головой, финансовые проблемы легко решаемы — вон, на ближайшей лужайке бегают длинноухие или хрюкающие инвеститоры, весь изьян которых — это необходимость буквально выбивать из них деньги. Да даже соседи просто замечательные! Добры, болтают немного, а главное, не шумят особо — не соседи, а мечта! Правда, иногда ему в спину шипят и бросаются словечками вроде «поганый чернокнижник», «сжечь его!», «на кол нелюдя!», но стоит ему обернуться, как селяне почему-то бледнеют и моментально добреют — всё готовы ему отдать… Эээ, то есть продать, конечно же, продать! Наверное, съели что-то не то, вот и бледнеют. Он принюхался к сочному яблоку, удостоверился в отсутствии подозрительных элементов, протёр рукавом мантии и смачно закусил, активно задвигав челюстями. По серо-серебристым губам потёк сок, через мгновение слизнутый тёмно-серым языком. Ему было решительно хорошо, и он не жалел, что купил «Vita Nova Online». Почти. Дверь хлопнула, и он приветливо помахал рукой широкоплечему мужчине в рубашке с закатанными руками, стоящему за прилавком. Над его головой висел, периодически немного воспаряя и опускаясь, зелёный кристаллик, под которым можно было прочесть «Ион, 10 уровень. НПС». — Утречко! — промурлыкал он, находясь в приподнятом настроении — сегодня удалось проспать почти сутки. Ион его радости явно не разделял, выглядя мрачно и почему-то виновато. Подойдя к прилавку, он вывалил на его поверхность почти всё содержимое своего инвентаря. — Зацени, что принёс. Вот эта… хм… это… Короче, эту штуку я выбил из главхряка, и она явно стоит никак не меньше двухсот коллов, а вот это… — Игорь, — внезапно прервал Ион. — Я должен перед тобой извиниться, — произнёс он с прекрасно видимым затруднением. — Я… Я… — он обхватил недюжими руками свою голову — Игорь зевнул во всю ширь рта — через пару секунд отнял их и шумно вздохнул. — Ладно, неважно. — Точно? — глядя на него снизу вверх, Игорь пристально взглянул ему в глаза, приподнявшись на носках. — Ага. После этого странного момента всё пошло как обычно. Спихнув торговцу барахло в обмен на пару-тройку ноликов на своём счету, он задал очевидный вопрос, подсчитывая свои финансы. — Ион, а где Рея? Обычно это она встречала его за прилавком. Тот нахмурился. — Уехала в город. А что? Жаль, очень жаль. Рея — весьма милая девушка без комплексов и предрассудков… Главное, чтобы её отец не узнал об этом. — До завтра! — Игорь развернулся и целенаправленно потопал к постели. — Погодь! — М-м-м? — Лови! В воздух взмыло и было мягко поймано спелое яблоко. — Как постоянному клиенту, — криво улыбнулся Ион. — Спасибки. Из магазинчика он вышел, вкушая яблоко. «Какой странный привкус…» Мир завертелся, недоеденное яблоко упало на землю и покатилось по ней, пачкаясь в грязи. Он рухнул на колени, упираясь об землю руками. «Что-то мне хреново». Взгляд поплыл, в ушах зазвучал тонкий звон, а сознание медленно поглотило забытье. Виртуальная реальность встретила его впившимися в запястья верёвками, ведром ледяной воды в лицо и холодным взглядом старосты стартовой деревеньки, в которой он нашёл приют. — Почему? — драматичным тоном спросил староста. По бокам от старика стояли молодые парни с лицами, не отягощёнными интеллектом, но зато отличающиеся крепким, даже здоровым телосложением. Сам Игорь находился на стуле, в сыром и прохладном каменном мешке, выход из которого маячил за спинами впереди стоящих. — Мужики, — он нахмурился, — сразу говорю, я не гей. Вы, конечно, славные и всё такое, но уж как-нибудь сами, лады? Без толку. Старик продолжил распаляться: — Почему, колдун? Мы были так милосердны, что позволили жить среди нас и торговать с нами! Мы были так всепонимающи, что закрывали глаза на то, что наши девушки благосклонны к тебе! Мы… — Старик, а можно меня развязать? Ну пазязя. — …Но ты начал приносить наших односельчан в жертву! Так ответь мне, колдун, чего тебе не хватало и в чём мы провинились?! — старпёр упёр в него взгляд просвещённого человека. Игорь засмущался от такого внимания. Мог бы — шаркнул бы ножкой. — А можно объяснить, в чём соль? Воцарилось тягостное молчание. Староста драматически молчал, великовозрастные здоровяки по бокам хранили вид недалёкий, но грозный, а он сам пытался высвободить руки, шипя под нос ругательства. — Вот как, — наконец молвил старик. — Зря надеялся… Староста тяжко поднялся, опираясь на трость. — Через два дня тебя казнят. Если есть, что сказать, то лучше начни думать сейчас, колдун. Поднимая и опуская трость, старик направился к выходу, сопровождаемый парнями. — Э-э, не бросайте меня! Погоди, погоди, давай сядем и всё обсудим, а?! Дверь захлопнулась. Он поник. — Вот чёрт… И что им в голову ударило? Как-то он упоминал, что почти не жалел, что приобрёл «Vita Nova Online». Это так — ловушка, устроенная безумным ИИ, в которую попались около сотни тысяч людей, подарила ему свободу. Но был один нюанс — в этом мире конец игры означал конец всего. То есть через два дня его реально казнят, и его тело, в реальности лежащее на больничной койке, умрёт. — Вот же… — Сижу за решеткой в темнице сырой, вскормленный в неволе орёл молодой. Мой грустный товарищ, махая крылом, кровавую пищу клюет под окном… — Да заткнись ты! — в дверь тяжко прогремел кулак одного из его охранников. — Имей уважение, это Пушкин! — крикнул Игорь, раскачиваясь на стульчике. Тот, оказывается, был прибит гвоздями к полу. — Так вот, клюет, и бросает, и смотрит в окно, как будто со мною задумал одно; зовет меня взглядом и криком своим и вымолвить хочет: «Давай улетим! Мы вольные птицы… — Ага, вольные, — саркастически донеслось из-за двери. — …Пора, брат, пора! Туда, где за тучей белеет гора, туда, где синеют морские края, туда, где гуляем лишь ветер… да я!.. — Закончил? — Только начал! — Теплое место, но улицы ждут отпечатков наших ног. Звездная пыль — на сапогах. Мягкое кресло, клетчатый плед, не нажатый вовремя курок. Солнечный день — в ослепительных снах. Группа крови — на рукаве, мой порядковый номер — на рукаве… — А это ещё кто? — Постыдился бы! Это Виктор Цой. Пожелай мне удачи в бою, пожелай мне: не остаться в этой траве, не остаться в этой траве. Пожелай мне удачи, пожелай мне удачи! И есть чем платить, но я не хочу победы любой ценой. Я никому не хочу ставить ногу на грудь. Я хотел бы остаться с тобой, просто остаться с тобой, но высокая в небе звезда зовет меня в путь. Группа крови — на рукаве, мой порядковый номер — на рукаве, пожелай мне удачи в бою, пожелай мне: не остаться в этой траве, не остаться в этой траве. Пожелай мне удачи, пожелай мне удачи! — Как там чернокнижник? — держа в руках пару сухофруктов, мужчина в рубашке с закатанными рукавами кивнул на оббитую железом дверь. Болезненно бледный и крайне усталый охранник с тёмными кругами под глазами хмыкнул. — Спит. Всю ночь горло драл песнями и стихами, — он протёр глаза руками, подходя к двери. — Слушай, Ион, повлияй на него, что ли, хорошо? А то мне тут ещё сутки сидеть, а днём спать нельзя. Ещё одной такой ночи я не выдержу — и сам придавлю гада, — закончив возиться с замком, он отошёл в сторону, давая тому пройти. — Постараюсь, — кивнул Ион, заходя в темницу. Удар в затылок отдался болью по всей голове. Массивное тело рухнуло Игорю под ноги, охранник заметался и ворвался в камеру, отбивая рукой удар… Отломанной ножки стула? Так вот почему этот дроу орал всю ночь песни! Сорвав с пояса дубинку, охранник совершил размашистый, сильный и бесполезный удар, попавший по камню стены узкой темницы. Перекатившись ему за спину, дроу ударил по коленному сгибу, присовокупив к этому пинок по заднице. Охранник охнул и упал на одно колено, опершись свободный рукой о другое колено. Яростно зарычав, он встал рывком, проделывая полукруговой замах, окончившийся ничем. Дроу сбежал из камеры, захлопнув за собой дверь. Яростный рык нагнал его на лестнице, ведущей на первый этаж. Выскочив в светлое просторное помещение, он закрыл дверь на засов, привалился к ней спиной и сполз вниз, проведя руками по лицу, стирая пот. Целая ночь, посвящённая раскачиванию стула, перегрызанию верёвок — благо характеристика ловкости позволяла хоть и не извернуться ужом, но позабыть об растяжке среднего обывателя — и доведению надсмотрщика до ручки потребовала огромных трат моральных и физических сил. Дрожащие руки, испарина, слабость в ногах и озноб тому пример. — Всё, всё, — пробормотал Игорь, дав себе несколько лёгких пощёчин. — Пора тикать отсюда… Поднявшись на ноги, он обнаружил крохотный изъян в плане «Побег из Шоушенка». На него ошалело пялились пять пар глаз. Ополченец, 25 уровень. НПС. Ополченец, 25 уровень… Ополченец, 25 уровень… Ополченец, 25 уровень… Ополченец, 25 уровень… Взгляд метнулся к соблазнительно приоткрытому окну. Успеет? Должен успеть. Оттолкнувшись от стены, он молнией метнулся к желанному выходу, неуклюже увернувшись от запоздалого захвата одного из ополченцев и выпав в окно спиной вперёд. Земля встретила его жёстким перекатом по пыльной и полной мелких острых камешков улице под крики детворы и женщин. Вскочив на ноги, он побежал лёгкой рысью, отплёвываясь от пыли и остро сожалея о не накинутом капюшоне. После приключений волосы надо будет мыть особо тщательно. — Колдун! — А-А-А! Спасайтесь! — Мы все умрём! — Пли! Воздух свистнул десятками камней, и он дёрнулся всем телом, издав глухой болезненный стон, по привычке скосив взгляд на полоску жизни в левом верхнем углу поля зрения. Она была краснее некуда. Точно, крестьяне не смогут причинить ему вред, пока они в безопасной зоне — в центре деревни. Приободрившись, он оттолкнулся от земли, перелетев полутораметровый забор, перекатился по чьей-то грядке, на прощание махнул рукой с зажатым в ней огурцом и был таков. -1 единица кармы за воровство. Раздражённо отмахнувшись от системного сообщения, он приспустил по узким улочкам, время от времени хрустя огурцом. Родные сердцу поля с мобами были так близки… Пока ему по виску не прилетело камнем, и он не рухнул мешком на землю, извалявшись в дорожной пыли. На вас наложен эффект «Оглушение». Мутным взглядом он выцепил в стремительно алеющем поле зрения фигуру с пращой, прежде чем на него опустилась чья-то нога, выбивая остатки сознания. Спустя день. Стоя у окна, седовласый старик в чистом и аккуратном одеянии из белой рубахи и светло-коричневого плаща, заложив руки за спину, смотрел куда-то вдаль, благо двухэтажная постройка позволяла это. Тихо скрипнула дверь, и раздались слова: — Палач прибыл из города. Улыбка тронула обветренные губы. — Собирай людей на главной площади, сын мой, — старик отвёл голову от окна и взглянул на гонца льдисто-голубыми глазами. — Скоро будет представление. — Владимирский централ, ветер северный. Хотя я банковал, жизнь разменяна, но не очко, обычно, губит — а к одиннадцати туз. Пойдёт, разворошит! И вместе согрешит с той девочкой, что так давно любил. С той девочкой ушла, с той девочкой пришла. Забыть её не хватит си-и-ил, — тоскливо провыл мужской голос. Внезапно дверь открылась. Внутрь шагнул Ион, за спиной которого проглядывали «Двое из ларца». — Может, уже хватит? — спросил Ион, осторожно подходя к колдуну без гримуара. — А ты молчи, предатель, — хлюпнул носом дроу. — Не тебя же сегодня казнят. — Не меня, — печально согласился Ион, хватая дроу за колодку и выводя его из темницы. — Как ты мог?! Ты был мне как отец, Ион, я любил тебя! Бодигарды старосты синхронно покосились на того, кто был как отец одному колдуну. — Тс, — Ион слегка пнул бредущего впереди закованного дроу. — Не копай хоть мне яму. В ответ он услышал одну ругань. Чернокнижника неспешно вывели на свет, где на него смотрели множество глаз. Отовсюду слышались проклятья в его адрес, но благо камни хотя бы не летали. Дети плакали от одного его вида — увы, два дня в сырой и грязной темнице плюс неудачная попытка побега превратили его мантию в грязную тряпку, которой он даже мыть пол постеснялся бы, а шикарные седые волосы до копчика — в неопрятные пыльные патлы. Повесив голову, он обречённо побрёл на главную площадь, понукаемый Ионом, где его повели на скорую руку выстроенный помост, на котором уже дожидался массивный мужчина с чёрным мешком на голове в кожаном плаще, держащий в руке огромный топор. — Односельчане! — впереди у плахи стоял, опираясь на трость обеими руками и широко расставив ноги, староста. — Сегодня добрый день; сегодня умрёт колдун, принёсший в жертву дюжину наших соседей, которые были для кого-то мужьями и жёнами, сыновьями и дочерьми, — от этих слов ранее гомонящая толпа замолкла и площадь погрузилась в гробовую тишину, в которой так хорошо были слышны слова старосты. — Сегодня эта тварь поплатится за всё! Площадь взорвалась одобряющими криками. Староста приподнял одну руку, призывая к тишине. — Однако как бы колдун не был мерзок, я сохраняю ему право последних слов, — старик обернулся к нему. — Говори, ксенос. Дроу оглядел стадо, в которое превратились в общем-то неплохие НеПиСи, прокашлялся, вдохнул-выдохнул и открыл рот: — Передайте Рее, что я её любил больше, чем Анну, Марию, Сири и Лизу! — Рея?.. — позади встрепенулся Ион, мгновенно всё поняв. Он повалил дроу и навис над ним, заключая серо-серебристую шею в цепкий захват. — Ах ты гад, к моей кровиночке!.. Когда взбешённого Иона оттащили, дроу уже успел посереть, а староста едва сумел спрятать завистливый взгляд. — Кхм, — старик кивнул бесстрастному палачу. — Приступайте. Один из здоровяков прижал ногой голову осуждённого к плахе. Тот, зажмурившись, прошипел сквозь зубы: — В хреновой жизни, что я прожил… Топор вознёсся в воздух, блеснув светом выглянувшего из облаков солнца. — …Я не жалею ни о чём! Металлический звон разнёсся над всей замолчавшей площадью; столкнувшееся с препятствием, лезвие топора скользнуло по нему и вонзилось в плаху рядом с затылком дроу. Тот приоткрыл глаза и первое, что он заметил — это длинные волнистые светлые волосы, спускающиеся по яркому серебристому доспеху и такие же яркие синие глаза. Ангел во плоти вогнала меч в висящие на поясном крючке ножны и объявила холодным тоном: — Я — Адолфа Яростный клинок Луны из гильдии Белого Дракона, отправленная в эту деревушку, чтобы разрешить ситуацию с пропажей местных жителей, — ангел обвела всех тяжёлым взглядом. — Пожалуйста, потрудитесь объяснить то, чему я стала свидетелем.