Я в The Last of Us не один час потратил.
Игорь Суицидник
— Кхм, — прокашлялся староста. — Госпожа, нижайше прошу вас не мешать восстановлению справедливости. Этот, — кивок на дроу, — нелюдь… — Эй, я тебе не этот! — …Повинен в смертях многих наших людей. — У вас есть доказательства? — взгляд рыцаря скользнул по словам, парящим над головой притихшего дроу. Игорь, 25 уровень. Игрок. — Нет, — просто сказал староста, тут же добавив: — Но он не человек и колдун… Тяжёлый вздох прервал его. Рыцарь свистнула, и толпа зашевелилась, отхлынув в стороны. К плахе не спеша прошествовал конь в тяжёлой на вид броне. Подойдя к нему, рыцарь засунула руку в седельную сумку, откуда вытащила свиток. — Это высокоуровневый свиток с заклинанием, определяющим значение кармы, — пояснила она, подходя к внимательно смотрящему на всё это чернокнижнику. — Игорь, приложи руку к нему, — развернула она перед ним свиток с загадочными письменами. Он фыркнул и побренчал цепями за спиной. — Тогда приложись лицом, — не растерялась она. Вздохнув, он прижался щекой к бумаге, и письмена той засияли золотистым светом. Отняв через пару секунд свиток, она прочла его, а затем развернула к старосте и людям на площади. На свитке значилось: «Карма -13. Повинен: в воровстве, в излишнем сне, в длинном языке». — Как видите, он не виновен в убийствах, — она взглянула старосте в глаза. — Освободите его. Тот помедлил, но всё же порылся в кармане и бросил здоровяку позади дроу ключ от колодок. Когда дроу освободили и он встал с колен, толпа разочарованно прогудела и возмущённо зароптала. Не обратив на это внимание, она произнесла, обращаясь к старосте: — Что ж, пойдёмте. Вы же посвятите меня в дело смертей ваших людей?.. — Что встал, — пробурчали за спиной Игоря, — сваливай. Уклонившись от пинка, тот глянул через плечо, сверкнув багряно-алыми глазами, и немедленно сошёл с помоста. Провожаемый далёкими от дружелюбия взглядами, он побрёл куда глаза глядят босыми ногами, потирая затёкшие запястья. Мокасины отняли ещё тогда, когда его отравили яблоком — как и всё содержимое инвентаря. Всё, что у него осталось — это грязная рваная мантия. Даже колдовать он не может; для этого нужен гримуар, которого у него как раз нет. На повестке дня встал вопрос — что делать? Мстить за унижения всей деревне? Не смешно, для этого нужно много сил и ресурсов, да и недостойно — в деревне множество невинных. Тогда, получается, надо мстить точечно, отдельным персонам? Припомнив лица Иона, здоровяков, старосты и даже охранников темницы, он искривил губы в ухмылке. Да, им он вернёт должок. Вариант забыть всё и уйти он даже не рассматривал. Так уж вышло, при регистрации в Vita Nova система сама выбирала расу и класс игрока, основываясь на результатах его психо-эмоционально-физического сканирования. Вынырнув из мыслей о планировании своих действий, он обнаружил, что пришёл к реке. Логично, в общем-то. Сбросив мантию, рубашку и штаны, оставшись в одних трусах, он вошёл в речушку, которая была ему по пояс, и, собравшись, резко нырнул вниз с головой в леденящую проточную воду. Вытянулся с невнятным звуком, прорвавшимся сквозь стиснутые зубы, смывая с себя и особенно с волос грязь. Полностью это дело не исправило — чтобы привести волосы в порядок после отсидки, потребуется много тёплой воды, гребень и шампунь. Но чего нет, того нет… Прополоскав заодно и одежду, он напялил её на себя и приступил к следующему этапу плана — вылазке в зону врага. Смеркалось. Солнце закатывалось за горизонт, деревенские улицы опустели. Крадясь по крышам, он приметил висящие на верёвке сушащиеся одежды и постельные принадлежности. Он огляделся. — Никого на горизонте… Вот и ладушки, вот и хорошо. Он спрыгнул с крыши, перекатился по земле и, ступая тихо, но стремительно, сорвал с верёвки простыни — от сообщений о понизившейся карме он отмахнулся, пообещав себе как-нибудь на досуге покопаться в настройках и отключить эти чёртовы оповещения, — засунул их в инвентарь и полез обратно на крышу по так удобно подставленной лестнице. Уже на крыше он разорвал одну из простыней, пустив её на обмотку ног. Следующим у него в списке значился провиант, а, значит, путь его лежал во двор местного трактирщика. Можно было бы избрать и другие дворы, благо большинство так и утопало в зелени и плодоносящих растениях и деревьях, но старина Бибо задолжал ему случай, когда не впустил даже на порог собственного заведения. Спрыгнув на землю и несколькими рывками зайдя во двор, он прижался к яблоне, весь обратившись в слух. В трактире, как всегда, было шумно и весело, а один мужик, шатаясь, направлялся к сортиру. Вытащив из инвентаря отломанную ножку стула, Игорь подобрался к пьянчуге и огрел того по затылку. Что у него в карманах? Кошелёк с парой десятков коллов, огниво и кожаные ножны с остро наточенным ножом. Благодарно поклонившись громко храпящему телу, он потрусил обратно к яблоням, посекундно оглядываясь, набрал сочных плодов, сорвал с лозы на заборе чуть винограда и пошёл обратно. В отдалении от деревни, на холме в лесной прогалине когда-то стоял небольшой двухэтажный каменный храм с погостом рядом. Туда он и наведался, таща в инвентаре несколько вязанок дров. Открывшееся зрелище удручало. Старое оплавленное здание, пол первого этажа которого был усеян обугленными костями, обращающимися в чёрный мягкий пепел при легчайшем прикосновении. Когда-то здесь произошла трагедия… Как он слышал, одной ночью храм охватило пламя. Подбежавшие люди стали свидетелями того, что священнослужители, плача и крича, бились о невидимые преграды в распахнутых дверях и в открытых окнах. Той ночью погибло много хороших людей… Обычно после этого тот или иной рассказчик поднимал рюмку, предлагая выпить за упокой погибших. Пробормотав извинения умершим за вторжение, он пролетел первый этаж, быстро поднявшись на второй — пустой, но не такой удручающий. Подойдя к стене рядом с большим оконным проёмом с низким подоконником, он рухнул на пол, прислонившись к стене и выгрузив из инвентаря дрова. Как же он устал… Широко зевнув и поднимая опускающиеся веки, он встряхнулся, разложил ветки в шалаш, наскрёб ножом пару горстей сухой стружки, подложенной под дрова, и провёл тупой стороной ножа по кресалу, высекая искры. Стружка мгновенно возгорелась, распространяя пламя по нехотя занявшимся веткам. Вытащив яблоко, он вонзил в него зубы, бросив взгляд на сияющую фонарями в вечерней тьме деревню в проёме окна. Интересно, что там делает та рыцарша?.. Отступившая было при позднем ужине сонливость навалилась на него. Буквально заставив себя доесть очередное яблоко, он разворошил костёр, переместив тлеющие дрова, и свернулся на нагретом огнём каменном полу, поплотнее замотавшись в несколько слоёв простыней с головой. — Спокойной ночи мне… Он уснул, едва устроившись на тёплом и жёстком полу. Его последней мыслей было: «Надо завтра натаскать сюда листьев из леса». Прозвенел колокольчик, хлопнула дверь. Снулый парень поднял на него безжизненно-тоскливый взгляд, ничуть не удивившись его появлению. — Хаюшки, — махнул он рукой, ярко улыбнувшись. — Я тут кое-какие зелья купить хочу, — он упёр руки в прилавок и подмигнул ему, — продашь? Алхимик мигнул и секунду спустя кивнул. Он растянул губы, обнажая предвкушающий волчий оскал. Адолфа по прозвищу Яростный клинок Луны неспешно прогуливалась по деревне. В небе тускло светило сквозь облака солнце, дул слабый ветерок. Встречающиеся селяне предпочитали отводить от неё взгляды, поджимая губы, но она едва обращала на это внимание. Её мысли занимал орудующий здесь убийца. Достоверно известно, что убивал он ночью и убивал с религиозно-магической целью — все найденные трупы лежали на пентаграммах. Менее достоверная информация — по рассказам местного знахаря-алхимика, раны на телах убитых все были колотого характера. Вопрос — как ей найти убийцу? Отсыпаясь днём, ходить вечерами и ночами по деревне в патруле? Или… Или если убийца один из селян, то пройтись по наиболее подозрительным персонам, проверяя их карму свитками? Или просто сесть и дожидаться конца этого квеста? Вырвался тяжёлый вздох, она остановилась посреди перекрёстка. Если бы она могла, то потёрла бы виски, но стоит допустить хоть одну малейшую прихоть — и всё обрушится. Вся её репутация, должность в клане… Она не может это потерять, потакая свои слабостям. Да ещё и это задание — не могли послать вместо неё нормального детектива? Всё, чему она обучилась за последние два месяца с начала игры, в этой ситуации оказалось бесполезным. Подавив очередной вздох, она продолжила движение, привлеченная шумом и криками поблизости. Что там происходит?.. Она зашла за поворот и мрачно оценила увиденное как «могло быть хуже». На дороге, тонко подвывая, валялся один парень, прижав руки к промежности, неподалёку пытался заново научиться дышать второй, а позади него собирал в дорожной пыли свои зубы третий парень. Все они в данный момент были неважны на фоне происходящей драки, точнее, избиения. Повалив уже знакомого ей дроу, группа парней яростно пинала того, крича и улюлюкая. — Стоп! — гремя доспехом, она ворвалась в сборище. — Остановитесь! — Иди на хрен! — выкрикнул ей в лицо один парень, замахиваясь кулаком. Так как Адолфа росла в богатой примерной семье и прожила до совершеннолетия в обществе таких же, как она, то стерпеть такое отношение она не смогла. Схватив так удобно вытянутую руку, она выкрутила её, заставляя противника вскрикнуть, сблизилась тягучим плавным шагом и перекинула его через плечо. Спустя минуту все участники избиения валялись на земле, стеная и бормоча проклятья. Жадно, с любопытством смотревшие на побоище крестьяне гневно зашумели. — Ты в порядке? — обратилась она к встающему дроу. Он слизнул алую кровь с разбитой губы и стряхнул пыль с рваной чёрной мантии. — А что, похоже? Она нахмурилась. — Я же освободила тебя вчера. Почему ты не ушёл? Дроу фыркнул. — Перед казнью меня обокрали — даже гримуар отобрали. Куда я пойду без магии и денег? А, вот в чём дело. Должно быть умением Обыск его лишили всего, что у него было. — Никуда не уходи, — сообщила она Игорю, вставая над одним из драчунов. — Эй, почему вы напали на него? — она кивнула на терпеливо ждущего колдуна. Приходя в себя после жёсткой встречи с землёй, тот приподнялся на руках и сплюнул ей под ноги. — А мы не верим тебе. Ты лжёшь нам! Она прищурилась. В лжи её ещё никогда не обвиняли… — Кто вам такое сказал? Парень поднялся на ноги и взглянул ей в глаза. — Мы сами догадались, ведь ты можешь вечно показывать нам всякие бумажки и толкать полнейшую чушь! Она сжала кулак в армированной перчатке. На её плечо легла рука, и монотонный голос произнёс: — Оставь их. Средневековые крестьяне в большинстве своем необразованное быдло, даже не умеющее читать. Адолфа кинула взгляд на дроу. Тот из-под полуприкрытых век — кажется, даже скудный солнечный свет доставлял ему неудобство — алыми как кровь глазами настороженно смотрел на встающих парней. Да, бессмысленно срываться на них… Она разжала кулак и вежливо, но настойчиво убрала руку со своего плеча и целенаправленно пошла, замечая краем взгляда полные неприязни лица сельчан. Один её знакомый сейчас бы пошутил, что она попала в стандартную, ничем не выделяющуюся деревню со зловещим секретом… — Так куда мы идём? Ах да, Игорь. Она даже забыла о нём на миг. — К старосте, — ответила она, не сбавляя хода и не оглядываясь. — В теории он должен знать, где находятся твои вещи. — А-а. Установилось молчание. — Так… — произнесла она. — Так ты здесь с самого начала? — Как угадала? — Легко. С начала игры прошло два месяца, а средний уровень тех, кто прокачивается в местах себе по уровню — это тридцать пять-сорок. — Ого, — он почесал затылок, — так вы реально проходите игру? Услышав его вопрос, она, так сказать, села на привычного конька. — Прохождение Vita Nova — это обязанность каждого заключённого в ней. Ведь там, в реальности, многих ждут жёны и мужья, дочери и сыновья, матери и отцы… Послышался смешок. Она нахмурилась, мгновенно остановившись. — Я сказала что-то смешное? Дроу активно замахал руками, слегка улыбаясь. — Извини-извини, не хотел обидеть. Просто староста на моей казни… Чёрт, как звучит… Так вот, староста толкал похожую речь на моей казни. Она не нашла в этом ничего забавного. Впрочем, некоторые люди видят позитив во всём. — Прощаю, — кивнула она. — Возвращаясь уже к моей речи, пусть и в нашей виртуальной реальности используется технология ускорения субъективного времени, мы всё же теряем своё драгоценное время, которое могли бы с пользой для себя и других потратить в реальности. Сколько мы здесь пробудем? Год, два? До самой смерти? Нет, мы не можем позволить себе это, мы не можем позволить, чтобы чья-то жизнь в реальности рушилась, чтобы родитель увидел своё чадо уже повзрослевшим, чтобы вчерашний подросток вернулся стариком. Поэтому прохождение Vita Nova — это обязанность каждого заключённого в ней, — она глянула на его нейтральное лицо. Пожалуй, даже излишне нейтральное. — Что такое? Дроу вздохнул. — Просто знаешь… В мире есть такие люди, которых ничего не держит в прошлой жизни, а потому они с лёгкостью готовы ею пожертвовать. Как, например… — Ты. — Да. Разговор прервался; они подошли к дому старосты. Она встряхнулась, скидывая с себя странное оцепенение, и постучала по двери.