"Почему я?"

- Привет, Чонгуки, – Высокий мужчина лет тридцать переступает порог с улыбкой, он рад снова увидеть этого мальчика, который впервые прибежал к нему. – У меня есть для тебя работа. Привет, Юнги. - Какого хре… - Иди наверх. – Чонгук даже не смотрит на него, он знает, что сейчас хочет сказать Мин. – Юнги, иди в спальню. Мин слезает со стула и быстрым шагом направляется в комнату, но на лестнице останавливается и видит, как незнакомец передаёт Чонгуку толстый чёрный конверт, не трудно догадаться, что там деньги, или… - Юнги! Чонгук смотрит на светлую макушку, что быстро скрывается на втором этаже, потерев переносицу, он убирает деньги в маленький сейф, который трудно заметить для гостя. Высокий статный мужчина расхаживает по залу и садится на диван, закинув нога на ногу, Чонгук усмехается и идёт делать кофе, который так любит старший. - Я думал ты в Корее, а Ди и Лу с тобой? – Чонгук кидает в одну кружку сахар и заливает чайной заваркой, во вторую наливает дымящийся кофе. - Нет, у них задание, но они тоже здесь. А что соскучился по ним? – Ким вежливо принимает кружку с кофе от давнего знакомого. - Что нужно делать? - Всё как обычно, думаю, твой приёмыш поможет нам. – Ким отпивает чашку кофе и морщится. – Ужас, так вот… Юнги сидит на кровати и считает, сколько тёмных туч собралось на небе, может быть будет дождь или будет слишком пасмурно, но Юнги не против прогуляться по Китаю, он никогда здесь не был. «Комната будто дышит, будто это лёгкие дома, посмотри чуть дальше, где же тогда здесь сердце?» - Мин падает на спину и махает руками в воздухе, будто это крылья, но они растут из грудной клетки. - Мак, разве его не запретили выращивать? – Юнги сморит пристально на мак в углу комнаты, возле окна, но он укрыт большими листьями папоротника. – Наркоша. - Не хочешь поиграть? – Чонгук стоит в проходе, облокотившись на дверной проём. - Разве в игре есть игры? Кто он такой и где сейчас? Почему у тебя растёт мак, и почему, чёрт возьми, я? – Юнги переворачивается на живот и внимательно смотрит на Чонгука. - Слишком много вопросов, сегодня у нас есть задание. Мы должны отправиться в Гонконг, нас там уже ждут, если ты будешь паинькой, то я разрешу тебе погулять. - А если я не хочу? – Мин спускается на пол и подползает на коленках к мелиссе, она похожа на крапиву, но намного нежнее. – Хочешь чай? - Если не захочешь, то я покажу, где лежит труп твоего друга. Не откажусь от чая. – Чонгук складывает руки на груди и наблюдает, как Мин обдирает бедное растение. - Какой ты жестокий? - А то. - играющая улыбка проскакивает на лице Мина. Собрав листья, он спускается на кухню, и начинает обмывать листья под мощной струёй воды, пока Чонгук собирает вещи в чемодан и готовит одежду для длинной дороги. Чайник закипел, листья летят в маленькую миску, где их измельчают и скидывают в фарфоровый чайничек, куда заливается кипячёная вода и остаётся запариваться. Мин убирает миску и макогон в полку, попутно смотря, что находится в шкафчиках, пока заваривается чай, достаёт кружки и ставит на стол. В буфете тоже ничего интересного, зато в шкафчике под умывальником он находит жидкое средство от насекомых, в голову лезет самые нехорошие мысли, он не сделает это, или… Смазав предварительно кружку Чонгука жидкостью, он ставит её на место, как и средство от насекомых, он слышит, как спускается Чон и как его собственное сердце делает кульбит, нужно занять чем-нибудь руки, он отыскивает пачку печенья и выкладывает его в вазочку. Чонгук подходит сзади и приобнимает Мина, как всегда тот выкручивается из объятий и идёт разливать чай по кружкам, пытаясь скрыть, как вспотели его руки. - В чём именно заключается наша игра? – «Господи, я сейчас в обморок упаду!» - Мин убирает чайник, краем глаза замечая, как Чонгук берёт свою чашку. - Тебе идёт женское одеяние, мисс Холли. – Чонгук улыбается и подносит чашку к губам. - Не сомневаюсь. – Мин растягивает губы в улыбке. Чонгук делает глоток, смотря в глаза Юнги, какое облегчение он чувствует, не обращая на тревогу в районе дыхательных путей, в этот момент он немного счастливый, он сейчас чувствует, как падают цепи с него, которые никто не видит, пусть их никто и дальше не видит, потому что их уже нет. Юнги опирается на буфет и берёт свою кружку со стола, делая глоток, зрительный контакт никто не прерывает, Мин обнажает дёсны в знак победы, когда видит, как Чонгук начинает держаться за стол и качаться из стороны в сторону. Он падает, Мин просто смотрит. Поставив чашку с чаем на стол, подходит к Чонгуку, тот начинает дёргаться в мелких судорогах и злобно смотреть на Юнги, который упивается своей маленькой хитростью. Он видит, как медленно ослабевает тело, как грудная клетка больше не поднимается, глаза застывают, а меленькая слезинка сползает на пол. «Почему так легко?» Мин отходит от тела, поднимается по лестнице и слышит громкий смех, сердце застывает, дышать становится сложно, будто и вовсе все лёгкие перевязали тугими жгутами, холод медленно забирается под кожу и там остаётся, мурашки покрывают всё тело. Юнги ошибся, очень крупно, тело стало неметь, в глазах темнеть, теперь, падает он, Чонгук лишь смеётся, этот смех рвёт барабанные перепонки. - Ты так глуп, знаешь, как я догадался? – Чон поднимается с пола и подходит к Юнги, который уже сидит на ступеньках, медленно теряя сознание, но всё ещё слушая его. – Ну же, тебе не интересно? - Тварь. - Я не слышу, Мин Юнги, ты хочешь это знать? – Чонгук садится перед ним на корточки и нежно убирает прядь со лба. - Как? - Если бы ты не смотрел три раза подряд на мой чай, то я бы и не подозревал, но ты так не опытен. Когда ты отвернулся, чтобы убрать чайничек, я поменял чашки, ты даже не услышал, а всё потому, что ты был в себе. Если собрался кого-то убить, то делай вид, что тот человек уже мёртв. Юнги чувствует, как пена вытекает из-за рта, чувствует, как его поднимаю, и уносят в ванную, чувствует холодную воду и как ему промывают желудок, чувствует, как его рвёт. Чонгук бережно кидает его в ванную, бережно заливает холодную воду в рот из душевой лейки, бережно суёт два пальца в глотку, пока Мина не начнёт выворачивать прямо в унитаз, что стоит рядом. Когда, кажется всё вышло, он оставляет его в ванной, мариноваться, как огурец в рассоле, холодная вода, которая попала в нос, в рот, куда только можно, причиняет дискомфорт, но стало легче. Мин просто садится и пытается отдышаться, язык свело, горло, будто расчесали ёршиком, или вилкой, содрав всё на своём пути, как же жалко он выглядит, как же хочется спрятаться и исчезнуть. Чонгук заходит снова, принеся полотенце и дав стакан воды с таблетками от отравления, заставляет выпить всё сразу, пустой стакан ставится на пол, а Мин, который уже пришёл в чувства, придётся поплавать. - Лисёнок, почему ты не хочешь жить как все? Чонгук грубо берёт Юнги за волосы и опускает его полностью в ванную, отсчитывает ровно двадцать секунд и поднимает, смотрит в глаза, что слезятся и опускает снова, ровно двадцать пять секунд. - Хватит! - хрипит. - Почему ты такой не послушный? Юнги снова погружается в ледяную воду, цепляется руками за борта, но они соскальзывают, а силы, как таковой, и нет, ровно тридцать пять секунд, он снова дышит, почему он раньше не слышал запах воздуха, почему все говорят, что он безвкусны? Ровно сорок минут, Юнги не дышит, пузыри диоксида углерода перестали выплывать на поверхность, тело начинает медленно подниматься на поверхность, Чонгук достаёт его из воды и несёт в спальню. - Почему наше утро не может быть нормальным? – Чонгук раздевает Юнги и, нащупав пульс на шее, помогает извлечь воду из лёгких. Переодев в белую большую распашонку, уходит на кухню, убирать сюрприз от хитрого лиса, который тихо плачет, завернувшись в два одеяла. Ближе к вечеру, домработница начала убирать следы их пребывания в доме, Чонгук стоял, около новой чёрной машины, Юнги же просто не хотел куда-то уезжать, ведь понимал, что всё дальше и дальше от своего дома. Приехал домовладелец и забрал ключи, Мин уже сидел на переднем сиденье автомобиля, в парике и в бардовом платье до колена, туфли на шпильке под цвет наряда и солнцезащитные очки. Чонгук был просто в чёрной футболке и спортивных штанах, что были чуть свободны ему, кроссовки с толстой платформой. Они будто обычная пара, которая решила поехать в гости или к друзьям. Чонгук садится за руль и выезжает со двора, сворачивая на главную дорогу, и едет вперёд, Юнги же просто отворачивается к своему окну, чуть приоткрывая его, наслаждаясь свежим потоком воздуха. Дорога долга, и судя по настрою Чона, они не будут останавливаться в придорожных хостелах, если предполагать, что они еду на работу, то с чем она может быть связана, Юнги пытается не думать о худшем. - Тебе Ди передал ещё один подарок. – Чонгук внимательно смотрит на дорогу, пока Юнги пытается забыть ужас в ванной. - Надеюсь не женское бельё. - Не знаю, он сказал, что ты сам должен распаковать и тебе это понадобится для работы. – Чонгук подмигивает, а у Юнги мурашки. - Что за работа? - Узнаешь. Юнги уже готов проклинать тех людей, которые мотивируют других путешествовать на авто, они еду уже час, и он истёр новенькое сиденье, как оказалось купленной машины. Чонгук усмехается над ним и разрешает переодеться, в более удобную одежду, Мин сначала готов уже был поблагодарить его, но переодевать в машине на задних сиденьях, тот ещё ад. Светлые джинсы с талией, не зауженные на щиколотках, подвёрнутые на два раза и футболка снежного цвета, туфли сменяются на обычные белые кеды, а волосы собираются на макушке. Чонгук смотрит на это домашнее чудо, подмечая, что они теперь ещё больше похожи на пару, которая отправилась в путешествие. - Когда кушать будем? – Мин перелезает на своё место, захватив подушку для переездов. - Через час, примерно, - машина снова возобновляет движение, пока Юнги пытается удобно сесть. – Возьми крекеры в бардачке. - Ого, специально для меня положил? – шутит Мин, наслаждаясь вкусом креветок на языке. - Да. Юнги переводит взгляд на Чонгука и немного смущается, бинты на руках немного сползли, приходится поправлять или он просто решил отвлечься от мысли, что о нём позаботились. Ровно десять часов они в дороге, Юнги готов повеситься на зеркале заднего вида, но Чонгук останавливает его, потому что Мин реально начал вязать себе шарф для удушения. Ди, который предвидел, что они едут на столь большое расстояние, положил в сумку клубок нитей, крючок и книгу, которую ,конечно, он читать не будет, потому что она полностью на английском. Чонгук искренне смеялся над его пробным чтением на иностранном языке из-за чего и пришлось остановиться возле крутого склона, где царит тишина и безлюдье. - Пока. Чонгук перестаёт смеяться и видит, как Юнги бежит на склон и моментально теряется в траве, Чон сразу выходит из машины и отправляется за ним, блокируя авто. Мин сначала чуть не упал, потому что все мышцы затекли, но он быстро справился и побежал в это ,почти что, поле, трава была немного сырой, но вскоре он потерялся в ней с головой. - Юнги. - Я не вернусь в эту машину смерти, у меня вся жопа онемела! Я тебе не книжка, чтобы лежать десять лет на одном месте! Пошёл ты знаешь куда, Чон Чонгук. – Мин уже запыхался и почти падает, но всё же бежит. Дыхание сбивается, сердце стучит, как бешеное, он снова чувствует себя маленьким ребёнком, которому шесть лет и всё хорошо, у которого могло быть светлое будущее. Он снова дышит, он не ищет никого, потому что в детстве были все те, кто ему дорог, потому что в шестнадцать, Юнги встретил его… «Что?» Юнги бежит дальше, тёмные тучи, или это дым, почему так пахнет гарью, почему здесь так темно. Мин бежит дальше, будто потерянный пазл снова нашёлся, но картинка на нём совсем другая, не та, что была до этого, будто он бежит не в высокой траве, а в своей голове. Боже, что с ним не так… - Юнги! Юнги видит обрыв, чувствует крепкие руки, обхватившие его талию, он видит пропасть и слышит, как шумит вода, она будто смерч, готова снести всех, кто ступит в неё ногой. Чонгук медленно отходит от обрыва, утягивая за собой застывшего парня, который так и не отыскал тот пазл, который был так близко, был почти рядом. Чон кидает его в траву, садясь на корточки и держась за голову, он почти потерял то, что искал десять лет, искать так долго и так мучительно, Чон видит застывшие слёзы в глазах напротив, слышит упрёки, но тот их не говорит. - Это был ты. Чонгук сморит внимательно, пытается найти то, что так и не мог найти в первую встречу, темно, Чон хватает Юнги за руку и тащит из травы, которая кажется, решила стать выше из-за чего ему приходится посадить Мина на плечи и идти к машине. Юнги отказывается верить, что знает этого человека, ведь откуда и как, оборачиваясь назад, он видит обрыв, но звук воды уже исчез. - Думаю, я тебя привяжу. - Нет,.. Я больше так не буду. Чонгук смотрит на парня, который похож на маленького испуганного ребёнка, а ведь Чон и сам испугался, Мин здесь, на соседнем сиденье, целый и здоровый, но злость берёт своё и пару раз ударив по рулю, выезжает на трассу, пока Юнги открывает книгу и говорит по слову, а Чон переводит. Так они и едут до самого Гонконга, лишь иногда тишину прирывает приятная музыка или попытки запомнить хотя бы десять слов на английском. - You don't love him, you're obsessed with him. - Ты не любишь его, ты одержима им. – Чонгук немного кривится от фразы, но всё же переводит. - Ага, значит obsessed – это одержим? – Юнги, сидя с прижатыми к груди ногами, выделяет в книге слова и пишет перевод над ними, иногда поправляя очки для зрения на переносице. - Смотря, в каком ты смысле хочешь это сказать. – Чонгук иногда засматривается на Юнги, как тот укутывается всё больше в жёлтый плед или когда покусывает кончик карандаша. - В плане любви. - Тогда да, но так же можно использовать слово «afflicted», значит «страдающий», вполне можно заменить этим причастием. – Чонгук выруливает на парковку, где находится круглосуточный магазин и в четыре часа утра Чон не против, употребить кофеин. Заблокировав машину, он почти уходит. - Эй! Купи мне пончики, если не будет, возьми булочки, но только вкусные и кофе, на твой вкус. – Юнги садится снова нормально, но снова просовывается в маленькое приоткрытое окошко. - Ну, можно и конфеты ещё! Чонгук хочет сейчас поцеловать эти сахарные губки, что приоткрываются, чтобы сказать что-то, Чон готов купить всё, что тот попросит, лишь бы он не исчезал. Пока Чонгук покупает еду, Юнги составляет предложения из нужных ему слов, пусть они немного не правильные и построенные не так как нужно, но всё же что-то, чем ничего. Мин выпрямляет ноги, складывая их на приборной панели, ночью слишком плохое освещение и трудно дальше и дальше читать предложения, зрение напрягается, всё равно всё расплывчато, поэтому Юнги убирает книгу в бардачок и ложится поудобнее. Кеды закинуты на заднее сидение, разминая пальцы на ногах, он видит недовольное лицо Чонгука, который увидел, что он положил ноги на панель, но улыбнувшись своим пончикам и поцеловав в щёчку Чонгука, тот прощает ему всё. - Ты что-то натворил и нам теперь нужно срочно уезжать? – Чонгук так и сидит за рулём, не понимая следственную причину поведение Юнги. - Нет, с чего ты решил? - Значит, целуй чаще. – Чонгук подмигивает и с лёгкой улыбкой на устах выруливает на дорогу. - Размечтался, это, так сказать, благодарность за то, что кормишь. И вообще сейчас как выпрыгну, будешь меня потом по кусочкам собирать. – Юнги показывает язык и раскрывает бумажный пакетик, в котором лежат восемь пончиков, обильно политые глазурью. Два стаканчика кофе в подстаканниках, липкие пальчики Юнги, которыми он старался схватить Чонгука за нос и красивый вид на горную местность Гонконга, Мин, как маленькое дитё, прилип к окну и наблюдал за каждым сменяющимся рисунком. Время подходило уже ближе к семи часам утра, они едут почти день и Юнги успел привыкнуть к постоянному движению, в голове иногда мелькал Хосок, который вытворял что-то странное, как и всегда. Почему то он всё чаще начал вспоминать ту лавку с цветами, он начал скучать, он начал ненавидеть себя за то, что не замечал немного больше, чем сейчас. С маской для сна на глазах и под тихий шум машины, Юнги спал, как убитый, из приоткрытого окна дул свежий ветерок, а Чонгук не сомкнул глаз ни разу, за всё время в дороги. Юнги им восхищается, но где то внутри и далеко, так что Чонгук и не замечает, что блондин наблюдает за ним, делая вид, что пытается читать или просто смотрит в окно, в котором проскакивает образ Чона. - Когда мы приедем? - Ближе ко дню, примерно через четыре часа. – Чонгук сбавляет скорость и останавливается на обочине, потирая глаза и выпивая уже новый кофе, купленный на заправке. - Я устал. – Юнги скидывает с себя плед и складывает его на заднем сиденье, заодно взяв свои кеды и обув их. – Мы едем почти двадцать часов, у меня скоро голова будет ехать вперёд меня. - Успокойся. Осталось немного, хозяйка будет нас ждать к часу. – Чонгук выходит из машины и делает маленькую зарядку. – И надень парик, когда мы будем подъезжать к дому. Юнги злобно смотрит на парик, возле сумки и мысленно опять представляет, как будет париться в нём и изображать немую девушку, Мин переводит взгляд на Чонгука, который уставился на него и не сводит глаз. Вот сейчас становится жутко, Чонгук закрывает свою дверь и идёт к Юнги, вытаскивает его и сажает его на заднее сиденье, садясь рядом с ним. Мин отползает дальше к противоположной двери, чувствуя напряжение во всём теле, Чонгук одним резким движением укладывает Юнги на сиденья и впивается в губы, сладкие мягкие губы, которые ещё не утратили вкус малины и глазури. - Ты с ума сошёл, - Юнги отталкивает Чона, тот просто ложится головой на его грудь. - Я устал. Юнги борется с желание выскочить из машины и погладить его по голове, если выбрать первое, то он поедет потом в багажнике, а если второе, то не факт, что он останется в одежде. Мин медленно опускает руку на голову похитителя и начинает перебирать прядки волос, пока Чонгук успокаивается под звук биения сердца парня. - Осталось ещё чуть-чуть. – Мин садится полулёжа, чтобы Чон лёг удобнее, но уже на колени. Маленький сон в сорок минут и Чонгук снова садится за руль, пока Мин перелезает на своё место, и они снова едут, Юнги и правда уже хочется выпрыгнуть в окно, но он понял одно, с Чонгуком ему не противно, если бы это был другой человек, его бы стошнило. Он не понимает поведение своего организма, но хоть что-то стало ясно, взяв книгу из бардачка, он снова пытается составлять предложения, узнавая, что Чонгук и Китайский знает. Они подъезжают к небольшому дому, но по сравнению в Китае, он больше, Юнги ждёт не дождётся, когда выйдет из машины и упадёт на кровать. Ворота открываются, и машина въезжает во двор, каменные дорожки ведут в маленькие пристройки на участке, много зелени и густой лес позади дома. Высокое ограждение укрывает дом от чужих глаз, позволяя видеть лишь крышу и половину второго этажа, молочный кирпич и окна в пол, Юнги будто снова в сказке для золушки. Как только Чон припарковался, Мин спешит выбраться из авто, но Чонгук дёргает его и напоминает про парик, Юнги шипя на всё подряд, берёт из бардачка парик и пытается зафиксировать его ровно, на шапочке из сетки. Чон поправляет искусственные волосы, и позволяет выбраться, парень выскакивает из машины и тянет руки верх, разминая позвонки и все затёкшие участки тела, иногда оголяя животик, из-за чего и получает по попке от Чонгука. - Ещё раз и в глаз. Юнги чувствует себя отлично, но не любит неожиданные нежности, к которым ещё не подготовился, просыпается внутренний бунтарь, хочется прыгнуть на Чона и свернуть ему шею, но что-то чувствуется уже своё в этом человеке, Мин просто улыбается и бежит в дом, пока Чон достаёт чемоданы и сумки. Хозяйка сидела в гостиной и пила чай, любезно разлив его на три чашки, Юнги не сразу её замечает, но увидев, борется с тем, чтобы попросить передать записку матери Хосока, хотя бы что-то. Чонгук с порога начинает диалог с чисто английского, чем удивляет Женщину, которая знала, что приедут гости другой нации, ведь она тоже кореянка. Только Юнги этого не знает. - Hello, I'll be comfortable speaking English, if you don't mind. – «Здравствуйте, мне будет удобно говорить на английском, если вы не возражаете». - I don't mind. – хозяйка переводит взгляд на Юнги, который так и застыл на пути ко второму этажу. - Your sister looks great. Встав из-за стола, она начала искать ключи в сумочке и передав их Чону, направилась к входной двери, Чонгук согласился проводить женщину к калитке, позволив Юнги не сковываться в действиях, и не натворить глупостей. Самое странное, что Чонгук общался с мужчиной, когда бронировал дом, но может это был сын или совладелец, Чону стоит не терять бдительность. - Please do not lose your keys, they are the only ones, and there is no duplicate. – напоминает хозяйка и скрывается на красном порше. - Ди, пробей мне владельцев дома по адресу… Юнги заперся в ванной и почти заснул в ней, Мин никогда не любил много пены в ванне, которая лезет в глаза, уши и нос, не позволяя дышать, но сейчас по особенному ощущает её. Тёплая вода распаривает кожу, а душ, что легонько включён, смывает дорожную пыль и временной промежуток, взяв пену в руки, он дует на неё и та разлетается по всей ванной. Юнги слышит, как Чон зашёл в спальню, ведь она присоединена к ванной комнате, тот распаковывает вещи, и идёт к двери в ванную. Мин наблюдает, как ручка проворачивается несколько раз и замирает, дверь не открывается, Юнги улыбается, но он слышит, как что-то брякает и Чонгук входит. - Демон. – Юнги закатывает глаза и возвращается обратно в полулежащую позу. Чонгук кладёт их полотенца на ванную столешницу, возле раковины, и сам надвигается в сторону Юнги, который уже поджал ноги под себя и готов кидаться мылом, или облить водой. Чон просто спускает воду с ванны, чем заставляет Юнги испугаться, пена облепила тело парня, не позволяя увидеть интимные части тела, теперь Юнги любит пену ещё больше. - Я с дороги и тоже устал, а ты лежишь тут, как курица в маринаде из собственного сока. - Вот сука. – Юнги наблюдает, как чистая вода снова заполняет ванну. Чонгук снимает футболку, спускает штаны с нижним бельём, Юнги ныряет под воду и настраивает себя на то, что он должен мыться не один, если не сможет то, бог знает что будет. В последнее время Юнги всё больше и больше боится оступиться, сделать что-то не правильно на взгляд Чона. - Манеры, Мин Юнги. - Прости. – Юнги выплывает и оставляет место для Чона, поворачиваясь к нему спиной. Юнги чувствует, как тот садится, как вода немного приподнимается, а ещё он чувствует, как Чон притянул его к себе и что-то тёплое прижимается к нему в районе поясницы. - Убери! - Не визжи, это часть человеческого тела, а не отросток. - Так пусть твои «части тела», не касаются меня. - Не вредничай. – Чонгук откидывает голову назад и пытается полностью расслабиться под струями свежей воды. - Слушай, может мы ещё спинки друг другу потрём, - Юнги вылезает из ванной, и быстро стащив полотенце, обматывает бёдра. – Я спать. Юнги выскакивает из ванной и сразу идёт переодеваться, полотенце падает на пол, в чемодане Чонгука он находит спальные широкие штаны, они немного сползают с бёдер, но ничего страшного, это лучше чем то, что положил Ди. Футболку он взял из своей сумки, потому что не знает, как отреагирует Чон, вдруг на цепь посадит и кормить перестанет, запястья начали жечь от недавних воспоминаний, а губы саднить. Если эта фантомная боль будет с ним на протяжении не известно какой длины жизнь, то он не выдержит, он до сих пор не может смотреть на руки без бинтов, не может принять, что стал нечто иным, не тем, кем был. Он чувствует, как меняется каждый день, как тело готовится к чему-то страшному, что что-то грядёт, ему постоянно лезут в голову старые детали, которые Мин игнорировал раньше. Почему только сейчас это начало всплывать на поверхность, почему только с ним, Юнги садится на кровать и гипнотизирует дверь, за которой моется Чон, пора бы спать, но он не ляжет без него, потому что боится. Выдохнув, он направляется к своему чемодану и достаёт бинты с мазью и антибиотики, которые принимает от головной боли, они не помогают. - Почему не спишь? – Чонгук вытирает голову полотенцем и кидает его на комод. - Тебя одеваться не учили? – Юнги зарывается под одеяло с головой, лишь бы снова не увидеть обнажённого парня. - Нет, а тебя убираться? – Чонгук поднимает полотенце и кладёт рядом со своим, убирает в комод мазь с бинтами и таблетки. Юнги фыркает, что-то бубнит под нос, пока Чон убирает разбросанные вещи заложника, аккуратно стараясь не спутывать искусственные волосы, кладёт парик в сумку, к остальной рабочей одежде. Смс от Ди приходит сразу после того как выключился свет, Юнги ждёт когда Чон ляжет, но тот что-то быстро отвечает и выходит из спальни. - Ты куда? - Будешь чай? - Ты издеваешься, мы с дороги, устали и я хочу спать! – Юнги встаёт с кровати и идёт за Чоном. - Так в чём проблема? - Пошёл ты… - Юнги разворачивается на пятках и идёт в большой зал на диван. – Мне зелёный без сахара, пол кружки холодной, пол горячей. Чонгук подходит к сидящему парню со спины и, поцеловав в макушку, уходит делать чай, пока Мин ищет пульт глазами и, найдя его на столике, переключает каналы. - Выпьем чай и сразу ляжем спать, хорошо? – Чонгук ставит закипать чайник. - Хорошо. Юнги удобнее ложится, голова на подушке, подушка между ног, и ещё одна подушка, которую он обнимает, Чонгук усмехается над старшим и заливает пакетики кипятком, мысленно пополняя список покупок. «Маленький, маленький хён», - для Чонгука он был маленьким отважным героем, который всегда спасал его. Спасал от собственных кошмаров, приходил к нему ночью и поглаживал по головке, приходил утром и улыбался дёснами, приходил днём, садился в кресло и смотрел на него. Будто он его ангел хранитель, он всегда видел только его, но он корит его за тот день, что бросил, что ушёл, ничего не сказал, но перед этим сделал то, что не должен был делать. Когда же эти двери, что держат всё внутри Чона, сломаются? Когда дадут трещину и падут прахом, впитываясь в мокрую почву под ногами, соединяясь с землёй, становясь перегноем. Когда? Может сейчас, может завтра, или никогда? Чонгук не знает, но у него всегда есть выход, а какой неважно. - Ты мне так и не рассказал, что за работа. Юнги выкидывает чайный пакетик из чашки, обжигаясь им, но попадая точно в плетённое мусорное ведро, возле кухонных тумб, пока Чонгук аккуратно протирает салфеткой столик. - Не трудная, основную работу выполняю я, а ты просто будешь домработницей. Запасись терпение, лисёнок, это будет сложно, но думаю ты справишься, - Чон отпивает чай и не почувствовав ничего, больше не пьёт его. – Если ты попытаешься хоть как-то намекнуть, что не Холли, а обычный флорист из Кореи, то тебе дадут пятнадцать лет за убийство друга. - Какой же ты козёл, Чон Чонгук. – Юнги пробует пирожное на тарелочке, внимательно обследуя дом глазами. - Смирись, ты теперь «Убийца». Дальше чаепитие прошло в тишине, Чонгук так и не притронулся больше к чаю, зато Мин не заметил, как выпил чашку в раздумьях, пытаясь правильно расставить все плюсы и минусы, того что будет, если он попросит помощи. А нужна ли ему помощь? - Дождь? – Юнги смотрит в окно, наблюдая как ели-ели заметные капли падают на землю, он только начинается. – Ладно, я пойду спать. Эй, ты вообще слышишь меня? Чонгук? - Иди спать. Ругаясь на Тэгу, Юнги поплёлся к лестнице на второй этаж, предвкушая мягкую кровать, тёплое одеяло, что нежно будет его обнимать, как любящая мать, тёплый ветерок, что будет тревожить локоны и запах свежести. Юнги буквально летит на крыльях любви к такой желанной постели, как он давно не спал нормально, как же отваливается у него спина, поясница ноет, моля об упокоение и протестуя против машин. - Спокойной ночи, Мин Юнги. – сам себе проговаривает Мин и ложится в кровать, оставляя дверь чуть-чуть открытой. Капли приятно стучат по стеклу, шторы плотно закрыты, полоса света, что подглядывает из-за не прикрытой двери, нежно ложится на пол, ползя до кровати и обрываясь. Он никогда не мог быстро уснуть в новом месте, но долгая дорога и короткие перерывы на сон, сделали своё дело, он спал, завернувшись в кокон из одеяла, оставляя ноги снаружи. Тихо сопя, иногда пряча голову в одеяло, как маленький ребёнок, который боится бабаек, хотя на кухне есть чего бояться, Мин такой хрупкий и маленький, когда спит, его хочется завернуть и утащить, что и сделал Чон. Странные сны, не один не похож на другой, быстрые, как отрывки из фотоальбома, страшные, как фильмы ужасов, красивые, как цветы, на которых собрался рой бабочек, всё это смешано. А по сути ничего и не снилось, потому что и описать никак нельзя, Мин в поту скручивался, то в спокойствии разжимал пальцы на ногах, нормализуя дыхание. Горящие дома, странные голоса, будто родные, смех и дурные шутки, а под конец церковь с тенями вокруг, будто он читал книгу древних времён, не понятно, интересно, но хочется отбросить и сжечь. Осколки летят в разные стороны, а дождь, как настойчивый гость, пытается ворваться в дом, гром и грохот, может это было что-то одно, но Юнги хочет, чтобы это был гром, очень сильно. Пусть лучше гремит земная твердь, сгущаются тучи и льёт водопад с небес, молиться хочется, что это не дом сотрясается от того что его ломают, а выстрелом, на самом деле, просто пугают собак. У Юнги сейчас одно в голове «Бежать», но он сползает аккуратно с кровати и жмётся к стене, от безысходности того, что со второго этажа не спрыгнуть, а быстро и бесшумно проскользнуть в ванную не сможет, да просто, потому что ноги ватные. Он боится подняться, потому что упадёт, потому что на первом этаже ад, он сейчас, как запуганный Лисёнок, который ищет норку, чтобы спрятаться, находит, но потом смеётся. Кровать слишком низко опущена и залезет под неё только кот и то если постарается. Он слышит его шаги, как становится тихо, и как дождь хочет разбить стёкла, Юнги кажется, что выпрыгнуть в окно, не такая уж плохая идея, он в это уже верит. Чонгук заходит в спальню, кровать пуста, маленький комок одеяла, что лежит на противоположной стороне, хочется обнять до хруста костей, но там же Юнги, там же он. Чон медленно идёт к нему, пистолет на кровать кидает, хочет показать, что он ничего ему не сделает, а рука непроизвольно к ножу за поясом тянется. Он дёргает одеяло и удивлённо смотрит на пустоту в нём, на простое одеяло, что кажется, просто упало и решило посидеть, смешно, Чонгуку сейчас очень смешно, он повёлся, как пятиклассник на монету. Юнги слишком быстро, прежде чем Чонгук подошёл к одеялу, вышел из-за двери и спустился в низ, сломанные вазы и упавшие картины, телевизор в котором пять пуль, перевёрнутая мебель и разбитая посуда. Мин говорит спасибо самому себе, что не остался дожидаться Чона и ушёл спать, лучше бы не спал, жить с человеком, который похитил тебя, знать, что его может в любой момент повернуть не в ту сторону. Лучше бы Юнги закрыл уши, он слышал этот смех, он знает, что ему нужно бежать, но не знает куда, много дверей, но не факт что они все открыты. Дверь во второй зал, здесь нету выхода, но есть дверь в кладовую, Юнги запрыгивает туда как с батута и старается максимально тихо закрыть дверь, прячась в пыльной коробке из под печи. Чонгук ходит, открывает каждую дверь и ищет его, впервые водит он, впервые он идёт искать, впервые дождь становится игрой для него, а не страхом из детства. - Юнги, ты любишь карамель? Я могу тебе приготовить, Хочешь? – Чонгук открывает дверь в подсобку и ищет глазами. – Выходи, лисёнок. Уходит. Мурашки под кожей и на ней, будто его вывели на улицу в минус сорок, Юнги чувствует себя мишенью и благодарит свои обострившиеся инстинкты выживания, ибо слышит, как что-то летит в стену. Чонгук идёт во вторую половину дома, Юнги выскальзывает из подсобки и быстро пробирается к двери, она закрыта, Юнги готов её выбить, но скорее всего он сломает себя раньше, чем это сделает Чон. «Или ключи, или… Шпильки» - Юнги хочет плакать, ему нужно идти через зал и кухню к лестнице наверх, чёртовы шпильки для волос. Слёзы катятся по щекам, и пока Чон во второй половине, Юнги не должен терять время, повертев в руке кулон, он просит помощи, он молится. На цыпочках выбегает из холла и проскакивает мимо зала, стараясь найти правильный угол, чтобы не врубиться в стену и стразу прибежать к лестнице. Он слышит, как во втором зале хлопнула дверь с террасы, он быстро проскальзывает к лестнице и зажав рот, поднимается наверх. «Беги, беги, беги, беги… Прячься» - Юнги слышит, как Чон ходит по кухне, как открывает холодильник, взяв что-то и стуча бутылками, кажется идёт к бару. Юнги отходит от комода и идёт к двери, тихо закрывает и возвращается назад, кофты, носки, штаны, всё кроме парика или невидимки. Сумка стаскивается на пол, а сам Мин прячется за кроватью, тихо стараясь расстегнуть сумку, он практически теряет сознание, но видит парик, и шпильки в нём, Юнги никогда так ещё не любил эту вещь. - Ты почти часть моего тела, так что будь добра послужить мне. – Юнги закалывает прядь волос ей и ищет шлёпки, пока Чонгук разбивает что-то ещё. Обычные чёрные сланцы, и Юнги чувствует всеми вставшими волосками на теле, что Чонгук где-то рядом, быстро зайдя в ванную, он пытается не выдать своё местоположение дрожью в теле, ведь кажется, вся комната трясётся вместе с ним. Залезая на ванную столешницу, Мин открывает окно, и ещё раз обдумав всё, вылезает через него, ловя ногами карниз и аккуратно, держась за всё ещё открытое окно, пытается сползти на козырёк террасы, оказалось, что первый этаж почти три метра, Юнги впервые ненавидит высокие дома и страх высоты. Паника и судороги в ногах, он хочет залезть обратно, но на половину открытое окно в другой части дома, даёт ему маленький шанс, Юнги им пользуется. Медленно, переставляя ноги, он цепляется за всё что можно, вплоть до неровностей в стене или водостока, полностью раскрыв окно, он старается закрыть его так же, как оно и было открыто. Сев на пол, он перенёс микроинсульт и смерть, ноги до сих пор гудят, будто он бежал три километра без остановки. Стук сердца отдаётся в ушах, он готов в любой момент снова вылезти в окно и бежать, пока не лопнут лёгкие. - Дьявол. Дождь успел намочить футболку, и та теперь прилипает к спине, доставляя дискомфорт, встав с пола, он направился к двери из спальни, но та была заперта. Стянув шпильку с волос, он пытается открыть дверь, та поддаётся и с тихим щелчком открывается, Юнги смотрит на коридоры и понимает, что совершенно не знает вторую часть дома, она будто создана для квестов, сплошной лабиринт. Закрывая дверь обратно с помощью шпильки, он убирает улики своего пребывания, медленно направляясь вперёд, ориентируясь на звуки, Юнги чувствует себя подопытной мышью в руках учёных. Тупик. Он развернулся и побрёл обратно, завернув за угол, он увидел лестницу, тишина, Мин готов сорваться к двери в любой момент или бежать в другую комнату. Чонгук что-то бросает в стену, в основной части дома, тем самым выдавая, где он находится, Юнги быстро, стараясь не издавать звуков, крадётся к двери, что вроде должна вывести его на задний двор. Щелчок. Дверь открывается и он оглядываясь, выбирается наружу, дождь не щадит и бьёт парня, будто наказывая за нарушения правил, пытаясь вернуть его обратно, жестоко поступая с ним. Выстрел. Юнги чувствует, как сочится его бедро, видит, как пуля вылетает из него, и алые дождинки катятся по коже. Он падает, кричит и материт его, пока Чонгук стоит на крыльце, сжимая сигарету между губ, смотрит на него, сердито, грустно или даже с сожалением, он никогда не сможет точно читать его взгляд. Звон в ушах прошёл, он до сих пор лежит, будто пуля была окончанием не оглашённой игры, дождь исчезает, будто и не было его, оставляя сырую траву в память о себе. Чонгук подходит к нему, гладит по голове и говорит, что материться не красиво, поднимает на руки и заносит в дом, из которого Юнги так тщетно пытался сбежать. «Когда наступила ночь? Когда появились звёзды?» - Юнги лежит на кровати в их спальне, он чувствует этот испуганный взгляд и руки, что не поддаются дрожи и умело перебинтовывают правое бедро, чувствует, как Чонгук полностью его обследует, поглаживая руку. - Что это было? – Юнги смотрит в потолок, не может смотреть на него, в его глазах ещё есть тот тёмный клочок Чонгука. - Я не должен объяснять всё что делаю. - Ты мог меня убить, Чонгук, это не нормально! Ты понимаешь, что то, что ты делаешь, это не нормально! У тебя проблемы? – Юнги садиться полулёжа и пытается не отводить взгляд от чёрных глаз. - Из-за чего хоть? Почему такие резкие перемены? Ты будто погода, нельзя угадать, побьёт ли тебя град или спалит солнце. – Юнги отворачивается, не может выстоять против него, Чонгук ложится к нему и обнимает мельком подрагивающее тело, которое нуждается в защите. - Мне было не меньше восьми лет, тогда началось всё это, когда-то любимая игра стала самым главным страхом. Ты когда-нибудь чувствовал страх, что тебя найдут, не азартный, а именно страх созданный из крови и плоти? Прости… - Чон обнимает крепче, укрывая Мина одеялом. – Дождь, не знаю почему он, но это было не избежать, жить, смотря на погоду и думать, «Смогу ли я сегодня спрятаться?», она сходила с ума, алкоголь, сигареты, я не знаю всего, что она употребляла, но этого достаточно чтобы потерять контроль. Мы прятались, она искала,… Я не хотел. - Ты мог меня убить, значит, она тоже. Ты же понимаешь, что это нужно лечить? Чонгук зарывается носом в светлую макушку, которая кажется посидела, он бы посмеялся в любой другой день, но не сейчас, не в этой ситуации. Слишком много всего, что нужно пройти, слишком много нужно сделать, чтобы вернуться домой, не потеряв самое ценное на данный момент, Чонгук откажется от всего лишь бы Юнги был с ним, он одержим им. Болезнь? Нет, это просто он… Ночь была самой холодной из всех, снов не было, а тёплые руки обнимали всё время, Юнги просто сдался.