Я знаю, мы найдем родителей! История Питера.

— Ваша газета, мадмуазель. — сказал официант в ресторане, подходя к столику эффектной брюнетки, с истинной грацией аристократки восседающей за столом и высокомерно глядящей на всех. — И ваш кофе. — Благодарю. — улыбнулась уголками красных губ Панси, повернув голову в сторону говорившего мужчины. — Все для вас, мадмуазель. — ответил официант и, поклонившись слегка, отошел от столика этой эффектной дамы, на которую в восхищении заглядывались все в их заведении. В ней было что-то поистинне притягивающее внимание, что не давало, в буквальном смысле, забыть эту особу. Паркинсон же снова лениво глянула в окно, а после, совершенно не торопясь, добавила сахар в свой горячий напиток и сделала глоток, и, вот незадача, ведь именно в этот момент она зацепилась взглядом за заголовок газеты, от чего чашка в ее руках медленно упала на пол, расплескав весь напиток по дорогому паркету ресторана, от чего все посетители зала непроизвольно дернулись, впрочем, сама же виновница продолжала сидеть как статуя, глядя в одну точку. — Что? — лишь смогла выдавить из себя пораженная Панси через несколько мгновенний, дрожащими руками беря газету в руки и глядя на фото внизу статьи. — Как? Но что? — продолжала бормотать бессвязно девушка, находясь в каком-то трансе и совершенно не осознавая, что делает. — Мадемуазель. Мадмуазель, вы в порядке? — начал говорить официант, подбежавший к ней, как только услышал шум, но девушка его не слышала совсем. — Госпожа? — А, что? — наконец отозвалась Панси, переведя взгляд на официанта, который некоторое время продолжал звать ее. — Простите, что? — пролепетала девушка, в чьих глазах читалась полная расстерянность в сумме даже с какой-то паникой. — Мисс, вы в порядке? — обеспокоенно уточнил официант снова, во все глаза глядя на дрожащую девушку, у которой как будто выбили почву из-под ног. — Я… да, я в порядке. — замахала руками Панси, выдавив из себя улыбку. — Прошу прощения, я просто… очень уж интересная тут статья. — Ничего страшного, мадмуазель. — ответил официант вежливо, слегка улыбнувшись ей. — Вам принести еще кофе? — Да, будьте добры. И простите меня еще раз, пожалуйста. — Ничего страшного, мисс. Это моя работа. — вежливо отозвался официант. — Я могу попросить вас еще кое о чем? — спросила Паркинсон, видно, вернув себе часть самообладания и положила дрожащие руки на стол, прямо перед собой, чтобы хоть немного контролировать ситуацию. — Не могли бы вы позвонить в номер моей подруги и позвать ее на завтрак. Скажите, что это очень и очень срочно. — Как скажете, мадмуазель. — покорно ответил ей официант и тут же умчался выполнять ее просьбу. Когда мужчина отошел, Панси, немного поколебавшись, вновь с опаской глянула на статью, начиная подозревать себя в том, что она сошла с ума. Чем еще объяснить себе это, она больше не могла, ведь это известие было буквально невообразимо. Глубоко вздохнув, девушка решительно взяла газету, в которой, к ее радости, все осталось также, а значит, она все же в своем уме. В том числе и заголовок был на месте, который на всю первую полосу гласил: «Ребенок от Пожирателя смерти! На чьей стороне была Гермиона Грейнджер?», а ниже фото мальчика, которого, только сейчас это наконец поняв, встретила тогда Панси у мадам Малкин. «Но как такое может быть? — шокированно подумала Паркинсон, во все глаза глядя на Гермиону, которая была на фото все в той же одежде, что и тогда на своем Дне рождении, когда они виделись вчера. Единственным исключением, был тот факт, что она чересчур искренне улыбалась ребенку, которого, по сути, должна была видеть впервые. — У Гермионы ведь нет детей, верно?» Девушка продолжала в ступоре пялиться на фотографию счастливой подруги и малыша, сидящего рядом с ней, в котором только сейчас начала угадывать знакомые черты лица, что было еще более невообразимо и просто, буквально, вводило в ступор своей нереальностью. «Но как же это?!» — мелькнула одна единственная связная мысль у нее, когда она наконец нашла в себе силы, чтобы прочесть статью ниже. «Не далее чем вчера стало известно, что у всеми любимой Героини войны и блестящего адвоката коллегии Визенгамота есть взрослый сын, который учится в школе Волшебства Хогвартс. Вчера мать и сын были замечены демонстративно разгуливающими по Косой аллее, а позже — в Министерстве магии. Что самое удивительное, дамы и господа, до вчерашнего дня мальчик носил фамилию Гордон, а не Грейнджер. И тут возникает вопрос — почему Героиня войны все это время скрывала наличие у себя ребенка? Возможно, молодая волшебница просто стыдилась того факта, что имела отношения со всеми известным бывшим Пожирателем Смерти, директором Хогвартса и профессором мисс Грейнджер, Северусом Снейпом, который, на секундочку, годится ей в отцы, и чье внешнее сходство с юным гриффиндорцем (да-да, вы не ошиблись, и юное дарование явно пытается угодить своей двуличной матери, копируя ее во всем) не оставляет сомнений в том, кто является его отцом. Но, дамы и господа, если посчитать по датам, то получается, что мисс Грейнджер забеременела примерно в январе–феврале, и, как вы понимаете, до победы еще были долгие несколько месяцев, а на тот момент, по утверждениям самого Гарри Поттера, он не знал, что его бывший профессор Северус Снейп был на стороне света, и тут возникает совершенно закономерный вопрос: Героиня войны знала о том, что Снейп на их стороне? Или она не рассчитывала на победу света, и решила воспользоваться своей молодостью и внешними данными, соблазнила одинокого профессора, дабы обеспечить себе теплое местечко на случай проигрыша ее друга и бывшего возлюбленного, Гарри Поттера? Решать вам, мои дорогие читатели, что вы думаете о этой двуличной и расчетливой ведьме, предусмотревшей все варианты исхода событий. Чтобы получше разобраться в ситуации читайте мою книгу «Северус Снейп. Сволочь или святой» С вами была, Рита Скитер» Паркинсон три раза перечитала статью и мысленно сосчитала до ста в попытке успокоиться, что, впрочем, не возымело эффекта, ведь в голове была полнейшая неразбериха от столь разрозненных фактов, которые совершенно не хотели выстраиваться в единую картину. «Я же видела ее постоянно тем летом, когда она, ну, тоесть… Получается?! Но почему я не заметила? — лихорадочно бились мысли в ее голове, упорядочить которые совершенно не выходило. — Я думала, что она… Да нет, ничего не было видно или это нормально? Но, а как? А профессор? Стоп, а где это они?!» Девушка вновь уставилась на фото в газете, но тут же снова откинула ее на другой конец стола, мысленно представив этих двоих вместе, от чего ее мировоззрение и вообще, все во что она верила, покачнулось еще больше. «Мог ли профессор… Нет, Поттер и Уизли этого бы не допустили! Но как тогда, они что еще в школе тайно, что-ли?! Фу, нет, не хочу об этом думать! — Панси на секунду отвлеклась, раздраженно отпив свой кофе, который буквально несколько секунд назад принес ей официант, который крайне странно посмотрел на нее. — Мерлин, я наверное выгляжу как ненормальная! Но все же, как же… Тьфу ты, не хочу даже думать о Гермионе и профессоре в таком ключе. Но почему она ничего не сказала про ребенка?!» Мысли лихорадочно бились одна об другую, как стая пикси в период размножения, и понять хоть что-то в этом хаосе не представлялось возможным, а голова начинала идти кругом, благо, именно в этот момент к столику подруги подлетела Луна. — Панси, дорогая, прости, что опоздала на завтрак, ты же меня знаешь! — радостно прощебетала Лавгуд, целуя подругу в щеку, впрочем, Панси на это почти никак не отреагировала, а все также продолжала сидеть подобно статуе, приложив руки к вискам. — Панси, что не так? — удивленно произнесла Луна, усаживаясь на противоположный конец стола. — Читай. — только и выдавила из себя Паркинсон, кивком указывая на газету. Лавгуд обеспокоенно глянула на подругу, прежде чем взять в руки Ежедневный Пророк, впрочем, сразу же после этого ее глаза расширились до размеров двух галлеонов. Когтевранка приблизила газету прямо к лицу и начала читать газету, от чего ее лицо сначала побледнело, потом покраснело, но тут же вновь пошло какими-то красными пятнами, а дыхание стало прерывистым. Девушка медленно отложила газету, аккуратно выпрямив ее концы, положила скрещенные руки на стол и только после этого глянула на подругу, которая сидела точно также как и она, но ее лицо было очень бледным и каким-то шокированным. Между ними повисла тяжелая и долгая пауза, во время которой обе сидели ровно и глядели друг другу в глаза, видно, переваривая все это. Обе девушки были просто шокированы, и обе совершенно не понимали, а что делать и как им дальше жить с этой информацией. Наконец, к Луне подошел официант и спросил, что она будет, тем самым выведя девушку из своеобразного транса. Стоило удивленному мужчине отойти, как Панси не выдержала и спросила: — Думаешь, это правда? — говоря это лицо Паркинсон сделалось еще более бледным. — Думаю, да. — ответила медленно Луна, и за их столиком вновь повисла пауза. — Как считаешь, они с профессором…? — Я не знаю. Я не уверена. — выдавила из себя Панси, схватившись за голову. Она была настолько бледна, что казалось, еще немного, и она свалится в обморок. — Я имею в виду, что профессор никогда не … он совершенно не проявлял интереса ни к кому из наших девочек. Я хочу сказать, что если бы было что-то подобное, то об этом бы судачили все, но шепотом, особенно мои сокурсники, но я не помню ничего подобного. — Значит, те слухи о том, что Гермиону… — начала уже было Луна, но не смогла закончить предложение, ведь конец фразы в буквальном смысле встал у нее комом в горле. — Не может быть такого. — возразила Панси уверенно. — Снейп все время был с нами в школе и не отлучался, а они скакали где-то по лесам и полям. Как такое возможно? — Я думаю, у меня есть ответ. — опустив голову вниз, проговорила Луна, тяжело вдохнув. — Гарри и Рон сразу после войны не отпускали от себя Гермиону ни на шаг, я не понимала почему, и до меня еще тогда долетели слухи, что однажды они попали все вместе в плен. Правда, об этом все почему-то предпочитали молчать, причем буквально поголовно. — Да, но… При чем тут Снейп, ведь он же не мог… — выдавила из себя Панси, для которой декан всегда был каким-то гарантом или оплотом всего самого лучшего, что только может быть в человеке, но вот перед ней лежало прямое доказательство того, что и он был не безгрешен и не непоколебим, но почему-то принять этот факт совершенно не получалось. — Зачем? — Думаю, у него не было выбора. — выдавила Луна из себя очень печально, ведь она полностью разделяла мнение подруги об этом человеке, но больше всего ее сейчас волновала Гермиона и все ее мысли были направлены в этом направлении. — То, что Гермиона оставила ребенка, говорит в ее пользу. — Ты права. — ответила Паркинсон, все еще будучи поглощенной в мысли. — Почему мы не знали о ее ребенке? — А почему Гермиона не знает о… — начала было Луна, но решила не заканчивать это предложение, ведь Панси и сама все поняла. И снова между ними повисла пауза. — Думаешь, она не знала по какой-то причине? — наконец выдавила из себя Панси. — Я не знаю. — ответила Лавгуд, печально глядя в глаза подруги. — Я не могу представить другой причины, почему еще она могла скрывать это. Гермиона не такой человек. — Думаю, ты права. — ответила Панси, смотря рассеянно в окно. — Луна? — А? — А к Мерлину этот показ мод, нам нужно возвращаться в Англию, срочно. — К Мерлину. — ответила Луна, решительно глядя в глаза подруге. — Я за вещами.