Звёздная пыль

      Хюррем, не ожидая подобного от Хатидже, опешила и продолжила стоять в одном положении, пока чужие губы настойчиво просили вход. Через пару секунд шатенка отстранилась, поняв, что на поцелуй не ответят. Хюррем удивленно посмотрела на Хатидже, пока та опустила голову в ожидании реакции старшей девушки. Узерли монотонно придумывала свои дальнейшие слова или действия, но стоило ей повернуть голову, её накрыла волна разочарования. В метре от них стояла Махидевран, которая смотрела с неким укором. Гюльбахар еле сдерживалась, чтобы не заплакать и убить Узерли. Да-да, именно её. И сейчас турчанка была похожа на бомбу, которая вот-вот взорвется и разорвет всё, что находится рядом. Но стоило Феттахоглу увидеть ещё одну пару глаз, боль тут же сменилась на неимоверную злость. Махидевран молниеносно подошла к двум изумленным девушкам, которые ждали её реакции, и дала сильную пощёчину Хатидже. Казалось, она вложила туда весь гнев (хотя это менее опасное из того, что ей хотелось сделать). Шатенка не успела приложить руку к травмированной части лица, как по двум щекам было запечатлено ещё два удара. Махидевран силой подавила желание продолжить, но понимала, что стоит остановиться, в конце концов, драка не входила в планы актрисы. Не успела Хатидже опомниться, как Гюльбахар за руку потащила её в комнату, при этом бросив грозный взгляд на Хюррем. Рыжеволосая продолжила стоять в ступоре, не понимая, что произошло, но прекрасно осознавая свою ошибку. *** Махидевран буквально швырнула Хатидже на кровать. — Что происходит, Махидевран? Не хочешь объяснить мне? — вскочила шатенка, сразу же переходя на крик, прикладывая ладонь к красной щеке. — Это ты обязана объясниться! Что сейчас это было? — казалось, Гюльбахар вновь накинется на сестру. — О чем ты? Вообще-то, это ты сейчас чуть ли не избила меня. — Хатидже знала, что имела в виду Махидевран, но ей так хотелось позлить её. — Не прикидывайся дурой, Хатидже! Ты прекрасно понимаешь, о чём я. Ты целовалась с Хюррем. — проговорив последние слова, шатенке хотелось расплакаться, но нельзя казаться слабой, особенно при Хатидже. — И что в этом такого? Разве мы не имели на это права? — Что ты несёшь? Конечно не имели! Ты между прочим выходишь замуж. К тому же, поцелуй был с девушкой, с Хюррем. Что за девиантные наклонности? Ты позоришь нашу семью! Хатидже уже хотела напомнить Махидевран, что она сама опозорила семью, участвуя в проекте и состоя в однополом гражданском браке. Но девушка решила вдоволь поиздеваться над сестрой. — Ты просто завидуешь, что я смогла забрать сердце и успешного бизнесмена, и твоей единственной подруги. — услышав это, лицо Махидевран вытянулось в удивлении. — Что? — выдавила она из себя. — Да, Махидевран, да. Хюррем полюбила меня с самого начала, а сегодня призналась и даже поцеловала. — Хатидже безбожно врала. — Не может быть… — еле слышно прошептала девушка, внутри которой всё опустилось. — Может. Только я хочу отказать ей, ведь как тебе известно, у меня скоро свадьба. Но я уверена, что мы всё равно останемся друзьями, потому что Хюррем дорожит мной. Ну, а ты просто напросто завидуешь, ибо тебя никогда не любили так, как меня. И не полюбят. Потому что тебя невозможно любить. Даже та ситуация с аварией и парнем тому доказательство. Да что уж это, в конце концов, посмотри, как родная мать относится к тебе… Хатидже знала, что перегнула палку и задела старшую сестру за самое больное. Но она была настолько оскорблена (ведь Гюльбахар унизила и почти избила её при Хюррем). Махидевран больше не могла контролировать эмоции и слушать горькую правду. Сдерживаясь из последних сил, чтобы не залиться слезами, она выскочила из комнаты шатенки, кидая что-то типа: «Ты ещё пожалеешь об этом». *** Махидевран буквально влетела в спальню, громко хлопая дверью. Только сейчас, оставшись одна, она смогла снять маску безразличия и отдаться эмоциям, которые захватили её гигантской волной. Женщина плакала, закрывая рот рукой, дабы подавить крики души, которые так норовили вырваться наружу. Повернувшись, Гюльбахар заметила вазу, которая и попала под горячую руку, разбившись на десятки осколков, точно также, как и сердце девушки. Но здоровый разум, который актриса сумела сохранить даже в такой ситуации, не позволил психовать дальше. Женщине ничего не оставалось, как лечь на кровать и всхлипывать, пытаясь всё обдумать. Махидевран не могла влюбиться в Хюррем, но тогда почему её сердце разрывается на части, когда она вспоминает ту картину? Шатенка и сама понимала, что дело не в том, что снова выбрали Хатидже, а в том, что это была Александра. Махидевран не видела начало, потому не знала, кто был инициатором поцелуя, но это не меняет того факта, что Узерли даже не оттолкнула (от чего голубоглазая могла сделать вывод, что та была совсем не против). Да, Хюррем не обязана любить Гюльбахар (хотя турчанке вполне было достаточно просто дружить, но всё же в глубине души надеялась на большее). В конце концов, в контракте не запрещено заводить другие отношения, поэтому в этом плане придраться не к чему. Да и вообще, почему Махидевран винит в этом Хюррем? Разве не она сама отказала той ещё в первый день знакомства, рассказав, что отрицательно относится к ЛГБТ, намекая, что никогда не вступит в своего рода нестандартные отношения. Конечно, Узерли и не станет пытаться это изменить, и вполне может завести отношения с кем-то другим. Но важно ли это сейчас? Для начала Махидевран нужно разобраться в себе и своих чувствах. А точнее, найти причину, по которой она ревнует. Слезы непроизвольно выходили наружу, забирая последние силы. Глаза постепенно закрываются, а мозг отказывается соображать. Но женщина точно знала, что стоит перестраховаться, то есть на какое-то время прекратить дружбу с Хюррем и вновь надеть маску стервы. С этими мыслями она так и заснула. *** Хюррем сидела в своей комнате, обдумывая ситуацию. Она до сих пор была в шоковом состоянии, не веря, что это действительно произошло с ней. Рыжеволосая целовалась с Хатидже. С сестрой Махидевран. Но хуже всего, что сама Феттахоглу видела это. Да, между ними ничего не было, по крайней мере, со стороны шатенки, но тот факт, что любимая девушка лицезрела поцелуй с другой, заставлял чувствовать себя омерзительно. Но несмотря на это, Гюльбахар всё равно остро отреагировала, даже очень, и кажется, обиделась на Хюррем. Конечно, ведь Александра, хоть и невольно, но в какой-то степени опорочила честь младшей сестры Махидевран. В таком случае, нужно поговорить с ней и всё объяснить. Узерли не хочет, чтобы одно недопонимание разрушило зарождающуюся дружбу. Ведь тогда у Хюррем не будет шансов на нечто большее, чем статус подруги Феттахоглу. В конце концов, та ей очень нравится. *** Хюррем вошла в спальню хозяйки дома. Рыжая замерла, увидев странную картину: в углу комнаты осколки от разбитой вазы, постель смята, а сама Махидевран лежит на кровати, погрузившись в крепкий сон. Девушка подошла ближе, отметив, что лицо у турчанки хмурое и заплаканное. «Что произошло? Это из-за поцелуя? Или ссора с Хатидже?» — подобного рода вопросы заполнили голову Узерли. Но Феттахоглу явно не в состоянии отвечать на них. Александра убрала осколки, а затем достала плед и заботливо накрыла им шатенку. Чувство вины мучило женщину, ведь наверняка Гюльбахар плакала из-за неё. Конечно, не она была инициатором поцелуя, но нужно было держать Хатидже на дистанции. А ведь Махидевран предупреждала. Нужно будет обязательно обсудить всё с двумя сестрами Феттахоглу и уладить это недоразумение. Рыжеволосая убрала прядь волос с лица турчанки, отмечая, что даже с опухшим лицом она невероятна красива. Острые скулы, аккуратный носик, веки и реснички, которые еле заметно подрагивают во сне, а главное, это полуоткрытые губы, которые так и манят. «Интересно, она почувствует, если я чуть-чуть прикоснусь к ним?» — эта мысль бегущей строкой пронеслась в голове Хюррем, когда та наклонилась, уже чувствуя дыхание старшей девушки. Больше всего Узерли мечтала ощутить сладкий вкус губ Махидевран, на которые она давно заглядывается. Но Александра не позволила себе выполнить задуманное, ведь неправильно целовать одну сестру (без её же позволения), когда только утром целовался с другой. По крайней мере Хюррем не поступит так. Как бы ей хотелось остаться подольше с Гюльбахар и посмотреть на неё спящую, но она не может. Лучше придти позже. *** — Александра, я могу войти? — Хатидже приоткрыла дверь. — Да, конечно, проходи. — не отрываясь от чтения книги, ответила Хюррем. — Мне нужно с тобой поговорить. — Феттахоглу младшая несмело вошла внутрь и села на край кровати. — Слушаю. — Хюррем отложила повесть, смотря на девушку. — Александра, я осознаю причину твоей холодности и свою ошибку, но позволь мне всё объяснить. — та умоляюще посмотрела на неё. — В этом нет необходимости, Хатидже. Мне всё предельно ясно. — Узерли думала, говорить следующие слова или нет, ведь ей совсем не хотелось задеть ранимое сердце шатенки. — Лично для меня этот поцелуй ничего не значил, надеюсь, как и для тебя. — Разумеется, он совсем ничего не значил, всего лишь минутная слабость. — согласилась она. — Ты же знаешь о том, как наши отношения с Ибрагимом испортились, в частности с моей стороны. Я просто запуталась в том, чего хочу… Еще и мама, это она настояла на браке, я не могла противиться. А поцелуй…я хотела хоть раз сделать что-то сама. Пускай не правильное, но по своему желанию. — Хатидже, я понимаю, правда. Такое может случиться с каждым. — рыжая в знак поддержки взяла турчанку за руку. — И если хочешь, мы можем забыть, будто бы ничего и не было. Поверь, на нашу дружбу это никак не повлияет. — Спасибо, я буду очень благодарна. — та крепче сжала руку подруги и слегка улыбнулась. — Только стоит учесть, что об этом поцелуе знает ещё один человек. — Думаю, Махидевран поймет тебя и тоже всё забудет, в конце концов, не опозорит же она родную сестру. — Нет, но она может рассказать маме, отомстив таким образом за то, что я наговорила ей с утра. Я задела её за самое больное. Но это всё с горяча. — Конечно, я уверена, что у тебя не было злого умысла. Но вы сестры, Хатидже, вы должны помириться. Прошу, не теряйте самое прекрасное, что может быть в жизни — сестринскую любовь. — Хатидже опустила голову, но Хюррем настойчиво подняла ее за подбородок. — Ведь никто не сможет понять тебя и поддержать, как родная сестра. — Наверное, ты права. Но захочет ли этого Махидевран… — Хатидже, я не знаю всей ваши жизни, но что-то мне подсказывает, что на ваши отношения повлияла Айше Хафса. — Да, это так. Мама с детства настраивала меня против сестры. Я была игрушкой в её руках. Она уделяла мне все свободное время и занималась исключительно моим воспитанием, Махидевран ревновала. Ну, а я в свою очередь, будучи маленькой глупой девочкой, частенько этим пользовалась. А потом…мы просто привыкли так жить и не стали ничего менять. — Да уж… Вы наломали много дров, но всегда можно всё исправить. Как говорится, лучше поздно, чем никогда. — немного помедлив, она продолжила: — И если тебя это волнует, то Махидевран тоже хочет помириться. Просто она слишком гордая, чтобы сказать об этом. — Верно, моя сестра такая. Мне придется очень постараться, чтобы она хотя бы выслушала меня, особенно после утренней ссоры. — вспоминая те слова, которые Хатидже наговорила ей утром, девушке стало противно от самой себя. — Не переживай, всё получится. Главное, чтобы было желание. В любом случае, я всегда помогу вам. — подруги обнялись. *** Время близилось к десяти вечера. Хюррем тихо постучала в дверь, на что ей ответили негромкое «Войдите». Махидевран сидела за туалетным столиком, нанося охлаждающий крем на бледную кожу. Заметив, кто именно побеспокоил её, она невольно закатила глаза. — Как ты? — вопрос был глупым, но Хюррем не знала, как начать диалог. — Лучше всех, как обычно. — сухо ответила та. — Зачем ты пришла? — Я заходила ранее, ты спала. — неуверенно ответила рыжеволосая, проходя вглубь комнаты. — Вы с Хатидже сильно поссорились и я хотела убедиться, что ты в порядке. — Убедилась? Теперь уходи. — грубо сказала шатенка, беря в руки чужой гаджет. — Держи, ты забыла его в моём кабинете. — Спасибо. — Хюррем взяла телефон, кладя в карман. — Ещё я хотела обсудить с тобой сегодняшнюю ситуацию — поцелуй с Хатидже… — Достаточно. Не хочу слушать твои глупые оправдания, не хочу говорить с тобой. Уходи, Узерли! — актриса уже повысила голос, сдерживая слёзы. — Махидевран, я понимаю, ты злишься на меня. И Хатидже наверняка тебя обидела, раз ты так реагируешь, но позволь мне всё объяснить. — Хюррем подошла ближе, но шатенка встала с пуфика и села на кровать. — Почему ты так отреагировала на поцелуй? — Ты знала, что Хатидже выходит замуж, но всё равно поцеловала её. — тихо прошептала Гюльбахар, не смотря на рыжую. — Хватит, Хюррем. Уходи, мне не до тебя. — Ладно, как скажешь, поговорим позже. — Узерли встала, намереваясь уйти. — Но знай одно: я не была инициатором того поцелуя. Александра ушла, а Махидевран осталась один на один с мыслями. «…Я не была инициатором того поцелуя…» — эта фраза Хюррем заставила Гюльбахар сомневаться. А что, если это правда? Хатидже могла прекрасно наврать, ведь на тот момент её единственная цель заключалась в том, чтобы ранить сестру как можно больнее. Но и Александру Махидевран знает не так хорошо, чтобы различать, когда говорит правду, а когда — ложь. Хоть Узерли и была с ней всегда откровенна, сложное тёмное прошлое научило сомневаться даже в тех, в ком полностью уверена. Мозг судорожно пытался отыскать способ узнать истину, обрабатывая версии каждой виновницы. А пока остаётся только один вопрос: Кому верить: Родной сестре или женщине, что занимает все мысли Махидевран ежедневно?