***
Платформа 9 и ¾. Класс. В Дурмстранге было проще: видишь ребят в военной форме, значит, тебе туда. Джон оглянулся в поиске кого-то, кто мог бы подсказать ему, куда идти, но вокруг были лишь ничего не знающие магглы, а Гарри, с первого курса обучавшаяся в Хогвартсе, на время каникул осталась в школе, не удосужившись объяснить младшему брату, как в эту самую школу попасть. Он пошёл вдоль выложенных серым камнем платформ, волоча за собой небольшой потрёпанный чемодан, в котором уместились все его немногочисленные вещи. Тащить его очень неудобно: одна рука занята тростью, а вторая — болит из-за до сих пор не зажившей раны в плече, но просить о помощи он не собирается. Спустя несколько минут хождения по платформам взад-вперёд, он уже был готов сдаться. После прошлогодней революции в Дурмстранге он потерял интерес к учебе, поэтому отказ от последних трёх лет обучения в Хогвартсе не казался ему преступлением против своих же принципов. Сказал бы кто-нибудь одиннадцатилетнему Джону, что он будет так равнодушно относиться и к учебе, и к магии в целом, он бы рассмеялся ему в лицо. Ну и врезал бы по голове учебником по зельеваренью, да. — Джон! Джон Уотсон! — из-за спины раздался знакомый голос. Джон развернулся и увидел летящего к нему на всех порах старого друга, с которым он ещё до начала учёбы ходил в библиотеки, вычитывая всю возможную информацию о волшебниках. — А, Майк. — Даже если бы у него были свободны руки, он бы не протянул ни одну из них для обычно жеста приветствия. Касания чужих людей всегда были ему противны. — Я слышал, что ты к нам переводишься в этом году, только что-то не верилось. — Друг поставил руки на присогнутые колени, стараясь отдышаться. — Фу-у-ух… Не думал, что ты Дурмстранг бросишь. Хотя, слышал, ты ранен был. Что случилось? — Ранили, — пожал плечами Уотсон. Друзья почти не виделись с того момента, как поступили в разные школы. Им удавалось пересечься только на каникулах, но родители Майка считали, что отпуск обязательно должен быть где-то на юге и, желательно, на берегу моря, в то время как родители Джона редко выбирались даже в деревню, так что они проводили вместе пару суток за всё лето, обсуждая прошедший учебный год и фантазируя о следующем. Майк тащил перед собой огромную тележку с кучей сундуков и чемоданов и весело говорил о том, что Джону точно понравится в Хогвартсе, а тот лишь шёл рядом и кивал, изредка улыбаясь случайным каламбурам друга. Пройти сквозь стену, да? Действительно, и как он только не догадался? Да, прошло уже больше пяти лет с момента знакомства Джона с миром волшебства, и, казалось бы, чем его можно удивить, но вот выглядевший бесконечным поезд, разукрашенный, как рождественская ёлка, на секунду заставил его синие глаза снова заблестеть. Красные старинные вагоны, которые обычным людям может посчастливиться увидеть разве что в музее, быстро наполнялись детьми и подростками, радостно здоровавшимися друг с другом и прощающимися с родителями. Джон и Майк сдали багаж и уселись в одном из первых вагонов, ожидая отправки поезда. Уотсон с интересом разглядывал старого друга: тот набрал немного лишнего веса, но стал гораздо выше, его слегка кудрявые волосы были беспорядочно разбросаны по голове, а узкие очки придавали ему сходства с ботаником. Собственно, Майк Стэмфорд и был ботаником. Раздался звонкий гудок, и поезд тронулся. Некоторые ученики махали в окна своим родителям, расстраиваясь долгой разлуке, и Джон на секунду подумал, каково это, когда родители провожают тебя до волшебного поезда. Стоп. Не надо об этом думать. Майк, будучи человеком открытым и общительным (порою даже слишком), своей болтовнёй не давал ему уйти в собственные мысли. Он рассказывал о профессоре зельеваренья, который точно должен понравиться Джону; о старосте, который точно должен не понравиться Джону; и, кажется, обо всех учениках и учителях. — Майк? — В купе заглянула миловидная девушка с высоким русым хвостом и светло-зелёными глазами, и парни сразу встали, чтобы поздороваться с ней. — Сара! — воскликнул Майк и обнял девушку. На фоне слегка полноватого, высокого друга она казалась почти что куклой, но на объятье ответила с энтузиазмом и даже поцеловала однокурсника в щеку. — Познакомься, это Джон Уотсон. С этого года он с нами. — Оу, приятно познакомиться. — Девушка хотела протянуть ему руку, но Джон неосознанно качнулся в сторону, уходя от нежелательного прикосновения, хоть и понимал, что это совсем не по-джентльменски. — Старина Джон-не-трогайте-меня-Уотсон, — рассмеялся Майк, не давая напряжению повиснуть в воздухе. — Сара? — В купе заглянула ещё одна девушка. Рядом с Сарой они смотрелись почти комично: имея одинаковый рост и телосложение, они были буквальными противоположностями друг друга. Сара, с её бледной кожей, светлыми глазами и прямыми волосами, и подруга, с её смугловатой кожей и вьющимися тёмными прядями. — О, Джон, познакомься, — девушки улыбнулись друг другу, — это Луиза Мортимер. — А ты тот самый новенький, да? — Ребята расселись по тёмно-красным сидениям. — Тот самый? — улыбнулся Джон. — Я ещё даже не переступил порог школы, а про меня уже ходят слухи? — Ну, довольно редко ученики переводятся из одной школы в другую, — кивнула Сара. — Так что да, слухов про тебя уже полно. — Интересно, кстати, на какой факультет тебя определят. — Майк посмотрел на друга поверх съехавших на край носа очков. — Да, Джон, расскажи, какой ты! — Сара чуть ли не хлопала в ладоши от восторга. — Какой я? — не понял просьбы Уотсон. — На факультеты распределяют по человеческим качествам, — пояснила Луиза. — Так какой ты, Джон Уотсон: смелый, умный, хитрый или честный? — Пока что ничего не понимающий. — Джон рассеяно почесал висок, и Сара смущённо улыбнулась ему. На половине пути возле их купе столпилась добрая половина всего пятого курса. Ребята с разных факультетов без каких-либо проблем общались между собой, периодически поддразнивая друг друга, поедали сладости, продаваемые миловидной старушкой, всю дорогу бродившей туда-сюда по вагонам, и стремились то пожать Джону руку, то похлопать его по плечу. Раздражает жутко. Джон вежливо улыбался всем, не реагируя на набившие оскомину шутки о трости и иногда бросаясь колкостями в ответ. Поезд прибывал на конечную станцию, и народ рассыпался по вагонам, чтобы достать с полок свои вещи. Джон и Майк остались стоять в коридоре, провожая для кого-то старых, а для кого-то новых друзей взглядами. — У вас тут так… дружно, — усмехнулся Уотсон. — Как семья, да? — Майк подмигнул выглянувшей из соседнего купе однокурснице. — Это тебе не военное училище. — Да, с Дурмстрангом мало общего. — Но знаешь, что самое главное, — заговорщицки прошептал Майк. — У нас здесь есть девчонки! Джон улыбнулся в ответ, видя в последнем замечании друга сплошные плюсы, и переступил с ноги на ногу, на секунду отставляя трость в сторону, и парень, почти бегущий по узкому коридору, запнулся об неё. Сам он остался на ногах, но вот трость Уотсона с громким стуком упала на пол, от удара ломаясь пополам. Джон успел опереться о стену, чтобы не упасть, потеряв точку опоры, и зло посмотрел в сторону виновника происшествия. Тот был высоким, с копной почти чёрных кудрявых волос и серо-зелёными глазами, смотрящими на остальных с королевским высокомерием. — Идиот. — Незнакомый парень с презрением посмотрел на него сверху вниз, и от его пронзительного, холодного взгляда у любого бы по коже побежали мурашки. Только вот Уотсон за прошлый год выработал иммунитет на уничижительные взгляды и теперь отвечал незнакомцу сверкающими в глазах молниями. Тот пару секунд не разрывал зрительный контакт, после чего резко повернулся, чуть ли не рыча, и продолжил свой путь, более ни разу не обернувшись. Майк ловко достал волшебную палочку и быстрым взмахом руки вернул трость друга в исходное состояние. Он поднял её с пола и протянул Уотсону, на что тот благодарно кивнул, с облегчением опираясь на привычную третью ногу. — Что это ещё за… чёрт… — протянул он, провожая взглядом худую фигуру бегущего по вагону студента. — Чёрт — это ты точно, — усмехнулся Майк. — Он из Когтеврана, тоже на пятом курсе. Местный сумасшедший. — Сумасшедший? — Это если вежливо, а так — мы называем его психом. — Довольно жестоко, — нахмурился Джон. — Да он псих и есть, самый настоящий, — пожал плечами Майк. — Половину уроков прогуливает, нарушает правила, но ему всё с рук сходит — колдует, падла, хорошо. Они приехали в школу почти ночью, и Джон, будучи здесь впервые, с восхищением осматривал возвышающийся на холме замок, к которому на подсвеченных неяркими фонарями лодках плыли первокурсники. Джон вспомнил первый год в Дурмстранге, где не было никакого торжественного ужина и никаких ярких церемоний. Серые койки, серая еда, серая форма. Тогда ему показалось, что он попал в исправительную колонию, ведь ничего волшебного в окружающей его среде не было. Но сейчас, увидев Хогвартс со стороны, внутри него будто бы проснулся тот самый одиннадцатилетний мальчик с горящими глазами, желающий узнать всё на свете. У него чесались руки достать палочку и зажечь в небе фейерверк или салют, и, пока он шёл к повозкам, его не покидало ощущение, что из леса вот-вот выглянет единорог или нимфа. Повозки, запряженные невидимыми лошадьми, медленно двинулись в сторону главного входа. Джон сидел между Майком и Сарой, наперебой рассказывающими ему о перемещающихся лестницах и говорящих картинах, и не мог унять подобравшееся к горлу волнение. На секунду ему показалось, что всё это — ошибка; что его не приняли в эту школу; что сейчас его отправят домой, где его не знающая о мире волшебства мать будет с криками и воплями пытаться узнать, почему его выгнали из медицинского колледжа. Боже, а она ведь до сих пор думает, что он хочет стать обычным доктором. Майк нервно перетаптывался около повозки, не решаясь протянуть руку помощи хромающему другу, но не желая оставлять его одного. Джон относительно успешно выбрался из высокой кареты, с интересом оглядываясь по сторонам. У него создавалось впечатление, будто он на самом деле попал в детскую сказку, поэтому по его лицу сама собой расползлась глуповатая улыбка. Пятикурсники толпой стояли у лестницы, ожидая разрешения войти внутрь, шумно болтая и подбираясь всё ближе и ближе к высоким дверям. Но когда те открылись, никто не бросился внутрь, вопреки ожиданиям Уотсона. Ученики расступились, давая пройти высокой женщине в длинной чёрной мантии. — Это директриса, — шепнул Джону на ухо Майк, — леди Смоллвуд. Женщина прошла несколько ступеней, вежливо кивая здоровавшимся с ней ученикам. Джон настороженно смотрел на неё, будто она в любой момент могла достать свою палочку и убить его одним лишь взмахом кисти, покрытой тонким шелком перчатки. — Мистер Уотсон, — женщина посмотрела на него и кивнула своим мыслям, — меня зовут леди Смоллвуд, — она протянула ему руку, и Джон не мог не пожать ее в ответ, находясь под пристальными взглядами будущих однокурсников. — Прошу следовать за мной. Женщина отпустила его руку, и Джон еле сдержал облегчённый вздох. От прикосновения чужого человека руку обожгло, и теперь ладонь, казалось, горела, а к горлу подступил мерзкий ком. Директриса элегантно развернулась на невысоких каблуках, и Джон последовал за ней. Пока он поднимался, довольно сильно хромая, по толпе пронеслись шепотки. Некоторые смотрели на него с интересом, некоторые с неприязнью, и только один взгляд в его сторону был исполнен кипучей ненависти, но Джон не обратил на него абсолютно никакого внимания. Джон шёл за директрисой по хитросплетённым коридорам мимо главного зала, постепенно наполнявшегося людьми. Они подошли к висящей под потолком статуе орла, грозно нависавшей над тёмным коридором. Директриса достала свою волшебную палочку, и парень невольно восхитился игре изумрудных и серебряных бликов на выточенном дереве. — Лимонный щербет! — сказала она, мягко махнув рукой, и перед ними открылась округлая кабина своеобразного лифта, в которую они сразу вошли. Сложно было сказать, поднимались они или спускались, но Джону было всё равно. Он был полностью увлечён игрой тени и света на округлых коричневых стенах. Лифт остановился, и перед взором Джона предстало просторное помещение, все стены которого были заставлены книжными шкафами. На ровных полках стояли древние талмуды, разбавляемые незнакомыми ему артефактами. Предметы со стороны казались совершенно обычными, но Уотсона не покидало чувство, что в каждом из них сокрыта сила, способная как спасти мир, так и уничтожить его. А ещё ему показалось, что ведьмовская шляпа смотрит на него крайне заинтересованно. Посреди комнаты стоял низкий кофейный столик, за которым стоял такой же низкий диванчик, а за ним двумя дугами изгибались лестницы, ведущие на второй этаж владений леди Смоллвуд. Они поднялись наверх, и Джон не мог оторвать взгляд от бесконечных книжных стеллажей, боясь даже представить, насколько древние и редкие книги здесь хранятся. Да, он всегда любил читать. — Присаживайтесь, мистер Уотсон. — Директриса села за длинный стол, указывая на место напротив неё. — Должна сказать, я была крайне удивлена, увидев ваше заявление, — сказала она, как только Джон сел. — Да, спасибо, что приняли его. — Он слегка улыбнулся, надеясь произвести на главу школы хорошее впечатление. — У вас отличные оценки и хорошие рекомендации от директора Дурмстранга. Прочитав ваше личное дело, я не удивилась, что вы захотели продолжить обучение, в то время как большая часть бывших студентов Дурмстранга решила оставить изучение волшебства. — Женщина достала из ящика стола светло-жёлтую папку и открыла её. — Насколько я поняла, ваше ранение получено во время прошлогодних боевых действий, это так? — Да, — кивнул Джон, стараясь не реагировать на подозрительный взгляд директрисы. — Не отразил атаку. — На данный момент никто не знает, что произошло в одной из самых престижных мужских магических академий мира, — продолжила свою речь леди Смоллвуд, пробегая глазами по листам в папке. — В связи с этим я обязана спросить вас, были ли вы зачинщиком революционного движения? Джон, конечно, понимал, что его могут спросить о прошлогоднем сражении, но точно не думал, что его сочтут зачинщиком. Он отлично помнил, как проснулся от криков и ярких вспышек за окном, как выбежал на улицу и оказался в центре кровавой битвы. — Нет, леди Смоллвуд, — он излишне резко покачал головой, — я не был к этому причастен, правда. — Он посмотрел на директрису чуть ли не отчаянным взглядом, прекрасно понимая, что, если его сейчас выгонят из школы, его жизнь будет буквально окончена. Ни в один колледж для магглов его не возьмут, ведь руководство будет считать, что последние пять лет он нигде не учился. — Успокойтесь, мистер Уотсон. — Женщина сказала это таким безразличным тоном, что Джон начал нервничать ещё больше. — Теперь опишите вашу травму, пожалуйста. Уотсон вздохнул, собираясь с силами, и сжал левую руку в кулак, чтобы сдержать несовременно подступившую дрожь. — Мне в плечо прилетел осколок статуи, которая стояла у главного входа, — честно ответил он. — Я потерял сознание, видимо, от боли, и больше ничего не помню. Потом врачи сказали мне, что меня достали из-под обломков. — На данный момент ваше плечо вас беспокоит? — Соблазн соврать был велик, но Джон решил, что для главы школы магии не будет проблемой узнать правду. Даже он знает, как приготовить зелье правды, что уж говорить о главе школы. — Иногда, — кивнул он. — Когда поднимаю тяжести или после тренировок. — Хорошо. — Директриса вписала что-то и продолжила своеобразный допрос. — Теперь скажите, пожалуйста, почему вы ходите с тростью? — Эм, — замялся Джон, — наши, ну, в смысле те врачи сказали, что не знают, почему нога болит, никаких повреждений нет. Стандартные обезболивающие заклинания не помогают, а более сильные могут наложить только с согласия родителей. Джон замолчал, надеясь, что директриса знает о его родителях и не будет просить его рассказывать о них. — Итак, мистер Уотсон, — женщина закрыла папку и улыбнулась ему, — поздравляю вас с поступлением в Хогвартс. — О, спасибо. — Джон не смог сдержать облегчённый выдох и улыбку. — Большое спасибо, леди Смоллвуд. — Итак, сейчас нам необходимо определить вас на факультет. — Директриса встала из-за стола и направилась в сторону лестницы, жестом остановив попытку Джона последовать за ней. — У вас есть какие-либо пожелания? — Нет, конечно, нет. — Разумеется, Джон хотел бы учиться с Майком, но он решил, что не в том положении, чтобы ставить какие-либо условия, и оставил решение за леди Смоллвуд. — В таком случае, позвольте. — Директриса спустилась вниз и вернулась с той самой заинтересованно смотрящей шляпой, после чего надела её новому ученику на голову. Джон, конечно, понимал, что будет какой-нибудь обряд посвящения или что-то вроде этого, но он абсолютно точно не ожидал, что довольно увесистая шляпа на его голове начнёт говорить. — О, ещё один Уотсон, — Джон вздрогнул от неожиданности, но тут же собрался, — быть может, отправить тебя к сестре? О, я вижу верность и честность, это так похоже на Пуффендуй, но тут есть что-то ещё, кажется, амбициозность. Ох уж эти юношеские мечты… Да, это черта истинного ученика Слизерина. Так что… Нет, нет и ещё раз нет. Такая храбрость, честь — это точно Гриффиндор. Гриффиндор! — торжественно закончила шляпа, и директриса сняла её с головы Джона. — Поздравляю, мистер Уотсон. — Она достала волшебную палочку, и на столе перед новым учеником появилась объёмная стопка одежды. — Переодевайтесь в форму, и я провожу вас в главного зал. Но прежде, у меня к вам есть последний вопрос. — Джон внутренне напрягся, готовясь к худшему. — Мне бы не хотелось оставлять вашу ногу в подобном состоянии, поэтому я бы предпочла, чтобы вы два раза в неделю ходили к нашему врачу. Вы согласны? — Да, конечно. — Уотсон вновь облегчённо выдохнул и улыбнулся, после чего директриса кивнула ему и скрылась за книжным шкафом, оставив Джона переодеваться.***
Из главного зала доносился оглушительный рой голосов, тотчас смолкнувший, стоило только в проходе появиться леди Смоллвуд. Она гордо шла между рядами, неся перед собой шляпу, а Джон шёл следом за ней, не совсем понимая, что ещё ему остаётся делать. Он остановился посередине прохода, выискивая глазами знакомые лица, а директриса за это время успела подняться на небольшой пьедестал. — Дорогие ученики, — сказала она, поднеся волшебную палочку к шее, — позвольте представить вам нашего нового ученика, пришедшего из Дурмстранга, — Джона Уотсона! Ученики зааплодировали, несколько человек даже присвистнули, и Джон, повернувшись на свист, увидел Майка, сидевшего рядом с Гарри. — Присоединяйтесь к друзьям, мистер Уотсон, — кивнула директриса. — Джон Уотсон будет учиться в Гриффиндоре! Ученики, сидящие под красными флагами с изображением льва, повскакивали со своих мест, приветствуя новенького, и Джон направился в их сторону, улыбаясь от уха до уха. Началась церемония посвящения для первокурсников. Свободного места на скамейках становилось всё меньше, и Джон оказался зажатым между Гарри, что периодически потрёпывала его по волосам, и Майком, не сдерживающим своего восторга относительно определения факультета его друга. Джон с интересом наблюдал за учениками, и все они, за редким исключением, улыбались, радуясь началу нового учебного года. Наверное, учиться здесь действительно здорово. Джон медленно переводил взгляд с одного конца зала на другой, пока не наткнулся на стоящих около дверей людей. Это точно были ученики, они носили форму, но почему-то стояли в стороне, не желая присоединяться к общему пиршеству. Они были довольно далеко, но в одном из них Джон признал того сумасшедшего, о котором говорил Майк. Этот сумасшедший откинул голову назад, ударяясь о стену, когда его собеседник начал грозить ему пальцем, как мамочка непослушному ребёнку. Он вальяжно махнул рукой в ответ на грозные слова собеседника и пошёл в сторону стола Когтеврана, оставив второго ученика возле выхода одного. Тот, недолго думая, направился в сторону того же стола, за которым сидел Джон, и последний смущённо отвёл взгляд. — Это наш староста, — шепнул Майк. — С ним лучше не ссориться. — Запрёт в чулане и не выпустит до утра? — усмехнулся Джон. — Его мать преподаёт алхимию, а отец чуть ли не владеет школой, — покачал головой друг. — Ссоришься со старостой — вылетаешь из школы, здесь всё просто. Джон опасливо посмотрел на упомянутого старосту. Его серьёзное лицо не отражало никаких эмоций. Он молча жевал овощи, не обращая внимания ни на кого вокруг. Его светло-коричневые, почти рыжие волосы были старательно уложены с большим количеством геля, и весь он выглядел так, будто собирался на средневековый бал. — А как его зовут-то? — спросил Джон у друга. — Майкрофт Холмс, — сразу ответил Майк. — Но серьёзно, дружище, с ним лучше не спорить. То ли дело Вести — староста Слизерина. Вон, видишь? Джон посмотрел на стол упомянутого факультета. Майк показывал на невысокого, худого парня, смеющегося вместе с несколькими людьми вокруг него. Он что-то сказал, и его друзья тут же рассмеялись, а светловолосая девушка, сидящая рядом с ним, аккуратно положила голову ему на плечо. — Эндрю Вест и Люси Харрисон, — усмехнулся Майк. — За их романом следила вся школа. Они один раз так поссорились, что Люси чуть не бросила учёбу, прикинь? — Я думаю, они поженятся, — улыбнулась Гарри и посмотрела на брата. Её светлые волосы были завязаны в два хвоста, что как-то не вязалось с образом студентки последнего курса, но ведь в этом и была вся Гарри — выглядит как ребёнок, а ведёт себя похуже взрослых. — Бла-бла-бла и умрут в один день, — рассмеялся Майк. — А вот это, — он указал на стол, за которым сидели преподаватели, — наша деканша. — Какая из? — Джон пытался понять, на кого именно указывает его друг, вот только за столом сидело несколько женщин подряд. — Которая вся в розовом. — Гарри кивнула в сторону довольно молодой женщины со светлыми, убранными в высокую причёску волосами. — Профессор Дженнифер Уилсон. Думаю, она одна из нас, — сказала она и подмигнула растерявшемуся брату. — То, что девушка носит розовое, не значит, что она лесбиянка, — сказала сидящая напротив Гарри девушка. Она элегантно поправила тёмные локоны и улыбнулась одними кончиками губ. — А ты хоть раз в жизни носила что-нибудь, кроме чёрного? — Гарри усмехнулась и подняла свой стакан с тыквенным соком. — Предлагаю тост: выпьем за то, чтобы Антея перестала быть такой занудой! Антея приподняла одну бровь, смотря на сестру Джона, но в итоге улыбнулась и чокнулась с ней, после чего к ним присоединились сидящие вокруг ученики. К концу торжества Джон понял, что совершенно вымотан. У него не было сил даже заправлять кровать, хотелось просто упасть, хоть на пол, и поспать, но приходилось держаться на ногах, дожидаясь, когда первокурсников распределят по комнатам. Джон стоял у входа в уютную гостиную Гриффиндора и смотрел на медленно плавающие в воздухе лестницы, переговаривающиеся между собой картины, и не мог перестать радоваться тому, что всё-таки решился летом послать заявку в Хогвартс. Картина, за которой скрывалась в дверь, с интересом смотрела на новенького. Немолодая женщина в синем платье крутила в руках бокал красного вина, пока на заднем плане резвились её собаки. — И почему тебя только не отдали в Пуффендуй? — вдруг сказал она, заставив Джона повернуться. — Шляпа сначала говорила что-то про Слизерин, но потом передумала. — Он пожал плечами, смотря на картину. — Нет, в Слизерин ты бы не прижился, — покачала головой женщина. — Там нужна хитрость, а ты такой прямолинейный! — Она улыбнулась ему, а Джон всё никак не мог понять, с чего они всё это берут. — Вы же миссис Тёрнер, да? — поинтересовался он с вежливой улыбкой. — Да, — согласилась картина. — И запомни, с часу дня до двух я эту дверь не открою. — Хорошо, — кивнул Джон. — Не буду вас тревожить. — И он вернулся к разглядыванию парящих лестниц. До отбоя оставалось около пятнадцати минут, и его, наконец, позвали в гостиную. — Джон, — староста излишне вежливо улыбнулся ему. — Меня зовут Майкрофт Холмс, я староста Гриффиндора, и хочу сказать, что очень рад, что вы присоединились к нам. Уотсон ответил на неискреннюю улыбку коротким кивком головы, вызвав у старосты подозрительный прищур. — Трудности с доверием, — медленно сказал Майкрофт. — Откуда ты… — начал возмущаться Джон, но его прервали. — Психотерапевт-маггл услужливо прислала мне записи с ваших сеансов. — Тон старосты оставался нарочито спокойным, отчего у Джона в груди начинала полыхать ярость. — Все ученики живут друг с другом с первого курса, возможно, вам будет некомфортно в столь сплоченном коллективе, к тому же, спальни находятся этажом выше, ваша нога может причинять определенные неудобства, не так ли? — Майкрофт задал вопрос, но не дал на него ответить. — На этом этаже есть двухместная комната, она пустует. Я могу подселить к вам кого-то из ваших знакомых… — Не нужно, — перебил его Джон. — Я бы предпочёл жить один. Староста посмотрел на него с презрением, как на навозного жука, и только тогда Джон вспомнил слова Майка о том, что с этим человеком лучше не ссориться. Но всё же от своих слов он не отступится. — Вас, кажется, уже предупредили, что со старостой лучше иметь хорошие отношения, не так ли? Советую вам впредь не хамить. — А то что? — Джон с вызовом смотрел на высокого старшекурсника. — Вы не особо боитесь. — Вы не особо пугаете. — Истинный гриффиндорец, — наигранно улыбнулся староста. — Хорошо. — Майкрофт кивнул, внимательно оглядывая Уотсона с головы до ног. — Пройдемте со мной, я покажу вам вашу комнату. Майкрофт оставил его у двери и ушёл, пожелав на прощание спокойной ночи. Комната встретила нового жильца тишиной и темнотой, которые успокаивали и убаюкивали. Джон не стал зажигать свет и просто упал на кровать, оставив трость где-то на полу и даже не думая распаковывать стоящий у шкафа чемодан. На то, чтобы уснуть, у него ушло всего несколько минут, за которые он успел прокрутить в голове события этого насыщенного дня, наполненного радостью и детским восторгом, и только на заднем плане среди уже привычного гула голосов раздавался едва слышный размеренный скрип.