Поле из оранжевых бархатцев

— Мои верные друзья, — притворно улыбаясь, с плохо скрываемым сарказмом встретил грехов Сатана, — я рад, что вы не проигнорировали мою просьбу к визиту. Однако, повод, по которому мы все собрались, отнюдь меня не радует. Он отвел глаза и немного вздёрнул голову вверх, пытаясь скрыть то, что сам не на шутку нервничает, от чего его улыбка тоже стала нервной. Владыка Ада снова пробежался глазами по всем присутствующим и, оскалясь, изложил факты: — Мы ведь все с вами знаем, как Шепфа любит усложнять жизнь его так называемых подданных всякими предсказаниями и пророчествами. В общем, это вся та чушь, которой морочат головы в школе, говоря, что это предзнаменования. Однако, я отдам должное. Все эти годы я не считался с этой чепухой, но, видимо, теперь одно из них представляет существенную опасность. То самое знаменитое пророчество о «смене правительства» с недавних пор вступило в силу, — он облизнул губы, направив взгляд в пол. — Предположительно, скоро прогремит война между нашими детьми, — подытожил демон гнева, ловя на себе взволнованные взгляды абсолютно всех присутствующих. Все грехи переглянулись. Сначала царило молчание, но потом Бельфегор усмехнулся в сторону и обратился к Сатане: — Владыка, я бы на Вашем месте выбрал более правдивую тему для шуток, — но тут же, встретившись взглядом с ярко-красными глазами демона гнева, переполняющимися возмущением, поднял руки и поспешно добавил, — Вы, конечно, не поймите меня неправильно, но ведь это абсурд... Сатана подскочил, и все тут же дрогнули и опустили головы, чувствуя внутри себя липкий страх. — Я, по-вашему, шуточки тут шучу?! — скрепя зубами, выплюнул Сатана. — Мокрые ужи, да мне что-ли любо с этим всем возиться?! — он взял себя в руки, вздохнул и добавил чуть более спокойным, но таким же властным голосом, — Вы что, плохо слышали? Будет война. Все поняли неизбежность того, о чём говорит Владыка Ада. Лицо каждого выражало совершенно разные эмоции. Кто-то пытался скрыть улыбку, вызванную тем, что больше не придётся терпеть Сатану, кто-то, как Асмодей, был в ужасе от понимания, что дети будут сражаться не только за власть, но и за жизнь, а кто-то и вовсе покинул окружающую действительность в связи с полнейшим непониманием. Но у них всех было одно общее: как бы демоны не пытались это скрыть, им всем страшно. Страшно от неведения и от неопределённости. Маммон повернул голову и взглянул в глаза Асмодею. Тот многозначительно кивнул. Демон жадности закрыл лицо руками, понимая масштаб и неизбежность грядущего. Асмодей положил руку ему на плечо и тяжело вздохнул. После какого-никакого, но осознания происходящего, Сатана сделал приглашающий жест рукой. За спинами демонов появились кресла, обитые красным бархатом, как в зале переговоров. Все медленно сели, продолжая витать в потоке своих мыслей и не сводить глаз с непредсказуемого демона гнева. — Сатана, разве это неожиданность? — без капли страха спросила Абаддон. Дьяволица войны и разрушения всегда излишне самоуверенна в выражениях. Будь перед ней ребенок или сам Сатана — не имеет значения. Она всегда говорит то, что думает. И выходит сухой из воды. Лишь один её наглый и ехидный взгляд говорит сам за себя, Абаддон в любой ситуации занимает выгодную и беспроигрышную позицию. Даже сама её внешность твердо о том говорит. Разве может хрупкая и смиренная девушка носить настолько вызывающую одежду, что в радиусе пятисот метров от нее будет веять уверенностью и привлекательностью? Поправив красновато-рыжие локоны, дьяволица добавила: — Видимо, Шепфа не устраивает твоё правление. После этих слов воцарилась тишина. Асмодей приподнял брови и посмотрел в пол, лишь бы сейчас не встречаться взглядом с Сатаной. Сам же владыка тоже распахнул глаза, которые налились поистине адским красным цветом. Он стиснул зубы так, что они заскрипели. Как же ему хотелось отпечатать эту бестию в дворцовой стене и забетонировать её там же, но она, как никак, была правительницей одного из кругов, да и к тому же единственной девушкой во всем правящем составе, хотя, кого обманывать, вряд ли бы все это остановило Сатану. Правда в такой момент пачкать руки не особо хотелось. — Причём тут Шепфа?! — сквозь зубы раздражённо процедил демон гнева, до боли сжав кулаки. После этих слов все, кроме Абаддон, все отвели взгляды в желании моментально пулей вылететь из замка, лишь бы не лицезреть и не слышать всё это. При одном виде Сатаны у каждого демона все сжималось внутри даже не от осознания его власти, а от одной лишь его натуры. Настолько он был внушительным демоном. Ну а стоит ли говорить о том, когда Сатана в ярости? В такие моменты становится настолько страшно, что вся окружающая растительность начинает увядать. Сама же дьяволица каверзно улыбнулась и закинула голову назад, как бы говоря этим жестом "Да чхать я хотела на твою власть". Она будто держала демона за какого-то мальчишку. — Дела Ада не касаются никого, кроме демонов, и за границы подземного мира не выходят, даже спившемуся купидону это известно! — постепенно переходя на невыносимые для ушей громкие тональности, проговорил Сатана. — Да и пророчества — это просто пророчества, черт возьми! — он немного выдохнул, и кровь отлила от его лица. — Они неподвластны никому, даже Шепфа. Как было предначертано, так оно и есть, больше здесь обсуждать нечего, — высокомерно и гордо задрав голову, подытожил Сатана. — Сатана, — шагнув вперед, обратился к демону Асмодей, — теперь, когда вы наконец разобрались, мне бы хотелось, чтобы мы пришли к единому мнению, ведь мы до сих пор не знаем, что лучше предпринять. Сатана провел рукой по подбородку и посмотрел на одну из проекций, что была справа от него. — Предлагаю сделать лучшее, что мы можем, — размеренно начал излагать мысль владыка Ада, — то есть — ничего. После этих слов поднялась волна возражений и непонимания. То есть, как это — ничего? У всех в буквальном смысле полезли глаза на лоб. Поднялся неконтролируемый шум, а шорох перьев был такой, будто сейчас над головами демонов пролетает клин из тысячи журавлей. Все были в негодовании, кто-то даже начал спорить с пеной у рта, ещё немного, и начнётся драка. — Стоп! — Сатана поднял ладонь вверх, заставляя всех замолкнуть. — Как я высказался ранее, пророчества неподвластны никакой силе в этом мире и за его пределами. Война, так война, не правда ли, Абаддон? — обратился к дьяволице Сатана, делая акцент на её титуле. Та ухмыльнулась, поёрзав на своём месте, будто не могла удержать возмущение в пределах своего тела. От этого её волосы будто стали еще ярче. — То есть, Вы даже не будете пытаться отстоять своё право на трон, данное вам тысячи лет назад Адом? — поспешно уточнил Вельзевул, демон чревоугодия, поднимая руку вверх, как на дебатах, тем самым привлекая внимание к себе. Сатана перевёл на него многозначительный, уже уставший взгляд, но потом едко усмехнулся. — Мой недальновидный друг, разве ответ не лежит на поверхности? — будто объясняя маленькому ребенку, говорил владыка в меру упитанному демону. — Нет, не буду, — он помедлил и по-звериному улыбнулся, — ведь у меня есть приемник, который бесспорно займет моё место. Вновь послышался звук шелеста крыльев. Было очевидно, что для всех вопрос остался нерешённым. — Сатана, я не собираюсь молчать! — прогремел голос Маммона. Демоны, раскрыв рты, буквально расступились перед ним, освобождая место. Все с неописуемым удивлением посмотрели на демона жадности. Никогда не возражающий и не перечащий Маммон сейчас твёрдо стоит на своём, не сдавая позиций перед Сатаной. Похоже, что внутри у него что-то перемкнуло. От переполнявшего гнева Маммон наплевал на все последствия, не собираясь умалчивать. Асмодей также с ярким удивлением смотрел на друга, но внутри обеими руками поддерживая его позицию. — Речь идёт о единственном, что у нас есть — о детях, — также уверенно продолжал он. — И если всем здесь начхать на это, то мне нет! Тебе и дня не прожить, если не прольётся чья-то кровь — это не позиция справедливого правителя, даже в случае, если ты правишь Адом. — Меньше слов, Маммон, — возмущённо прервал подданного Сатана, — предложения. Маммон слегка задумался, а потом принялся рассуждать: — По нашей политике, которая гласит, что по наступлению определенного возраста, грех покидает свой пост и уходит на покой, уступая свое место молодому поколению, твой срок истёк. Ты должен покинуть трон. Придет другой — войны не будет. Все пацифично. На эти слова Сатана изогнул бровь, но потом прыснул со смеха, уточнив: — Дорогой Маммон, ты ведь осознаешь, что это всё равно означает, что на престол взойдет мой наследник, то есть Люцифер? В его глазах горели огни злорадства, но, в то же время, отражали некую безразличность. Маммон вздохнул. — То есть, Люцифер, — повторил тише за Сатаной демон жадности, прикусив нижнюю губу, осознавая, что он хоть и в разной степени, но в любом случае проиграет эту дискуссию. И лишь один демон из присутствующих и даже, наверное, из ныне живущих, был уверен, что всё развернётся выгодно. Только один стоял и ухмылялся, зная, что за его спиной крепкая дружба с Сатаной. Имя ему Пифон. Демон-опустошитель, в чьих руках сконцентрирована огромная сила и власть, ни разу не уступающая ни одному из присутствующих грехов. — Ну так, — более оживленно, переведя взгляд на остальных, сказал Сатана, сцепя руки в замок, — есть ещё желающие высказаться? Или на том и порешили? — на лице Сатаны растянулась улыбка, обнажающая все его зубы. Всё сложилось как нельзя лучше для него, да и к тому же, он в очередной раз показал всем своё превосходством. Все вздохнули, но свою копейку вставлять не спешили. — Позвольте тогда мне дополнить наши окончательные выводы, — прозвучал голос Бельфегора. — Раз уж на трон в скором времени взойдет Ваш почтеннейший сын, тогда целесообразным будет устроить своего рода мероприятие, которое позволит нашим детям более сплотиться как коллективу правителей, и у них появится какое-никакое уважение друг другу, что бы не было... Как у нас... — прицокнув, закончил мысль демон, поправив очки. Сатана сначала что-то думал, слегка сощурив глаза, но потом одобрительно кивнул. — Ладно, устроим все по традициям, как вы любите, — со снисходительностью сказал демон гнева. — Устроим бал через несколько дней, после чего мой сын взойдет на трон. Все остальные не стали спорить. Теперь все были озадачены тем, чтобы подготовить своих детей к тому, что они займут места родителей на кругах Ада. А совещание подошло к своему завершению. — Как и всегда, с вами всеми было очень приятно иметь дело, — снова с сарказмом обратился ко всем Сатана, прощаясь.

***

Вышеупомянутый Пифон, гордо окинув всех своим сверкающим взглядом, развернулся и направился обратно в кабинет Сатаны, вероятно, беседовать с ним по душам, как это происходило обычно, и отпускать неоднозначные шуточки о том, как ловко они удерживают неограниченную власть в своих руках. Все оставшиеся демоны вышли из дворца и начали друг с другом перешептываться по поводу произошедшего, и уже через несколько секунд этот шёпот стал настоящим гулом. Маммон все время закрывал глаза и мотал головой своим мыслям, а Асмодей, поддерживая их, вздыхал и кусал губы. После того, как у всех прошла первая стадия "принятия горя", демонами было принято решение собраться у Асмодея и обсудить весь этот кавардак между грехами в менее официальной обстановке. Так сказать, чтобы можно было высказать свою точку зрения не боясь, что за это тебе открутят рога и поменяют с крыльями местами. Все поочередно начали заходить в дверь. Только Абаддон ещё демонстративно упиралась и мялась на месте в неопределенности, но, всё-таки, проследовала за остальными. Когда мы уже были у особняка Асмодея, вся толпа начала максимально тихое передвижение, дабы не побеспокоить сон Дагон. Но всё оказалось тщетно. Все грехи уже практически дошли до кабинета Асмодея, как в дверном проеме спальни показался силуэт жены демона похоти. Как только она засвидетельствовала всю эту процессию, раздражение на её лице сменилось шоком, и можно было с уверенностью констатировать, что дьяволица потеряла дар речи. Уж не знаю, каким образом и какими речами, но Асмодей всё же смог убедить супругу остаться в спальне и дождаться, когда он сам всё расскажет ей лично. Наконец дверь захлопнулась, и все демоны, всё ещё непокидаемые раздумиями, расселись на свободные стулья из темного дерева. — Асмодей, я боюсь, что не к добру это, — сказал я, прерывая мысли демона. — Да, — ответил он, — впервые поговорка "всё, что ни делается, - всё к лучшему" абсолютно не сработала. Маммон потёр ладони и сказал: — А я вот думаю, что это неизбежно... Асмодей развернулся к нему, поморщившись. — О чём ты? — спросил рыжеволосый. — Сам посуди, Асмодей, — начал Маммон, — мы пытаемся избежать древнего пророчества, не хотим войны. Но разве сам факт того, что Люцифер будет на троне предвещает мир? Асмодей обессиленно махнул рукой. — Прекрати это немедленно. Эта династия никого никогда в принципе до добра не доводила, но от нас ничего не зависит. Пусть лучше этот напыщенный болван будет на троне, но не прольётся кровь наших детей. — Да если б только была гарантия, — возмутился Вельзевул, — что его сын не станет проливать эту кровь! Многие закивали на эти слова. — Уважаемый, что ты все время усложняешь? — не сдержал возмущения демон отчаяния — Астарот, передёрнувшись. Его немного непропорциональные черты лица и тонкий нос вытянулись, и несколько перьев разлетелись по воздуху, а по достаточно худощавому телу прошла дрожь раздражения. Астарот всё время осуждал чьи-либо точки зрения. Демону казалось, что будучи владыкой сорока легионов адских духов, его слово — истина в последней инстанции. Если вступить с ним в дискуссию, победителем не выйти. — Вынужден согласиться, наше положение незавидное, однако зачем сейчас гневить судьбу? Уж если и предпринимать что-то, так по мере наступления! — Так ты ещё и в судьбу веришь, оказывается? — язвительно встрял Велиал, закидывая ногу на ногу. По своему обыкновению демон лжи решил и на сей раз ввести кого-то в совершенно ненужное в данный момент заблуждение. С его лица никогда не сходит ухмылка. Сам он всё время врёт и отвечает на вопросы неоднозначно, но, тем не менее, каким-то невероятным образом грех похоти мог договариваться с ним. Велиал время от времени приходит к приятелю, чтобы отведать ужин или же поговорить на политические темы, не забывая приглашать в ответ. — Да на что вы время тратите?! — раздражённо прикрикнул Асмодей, ударив рукой по столу. — Нашли время, чтобы провоцировать друг друга! — он помолчал, поправляя воротник и сбавляя обороты. — Что бы вы тут не доказывали, у нас есть одна единая точка зрения. Никого из присутствующих не устроит Люцифер в качестве правителя — это факт. — Гениально, да вот только ничего мы не можем сделать! — неожиданно прозвучал голос Абаддон, чьи глаза опять горели красным цветом. Она упёрлась руками на стол Асмодея и требовательно смотрела на каждого. — Кстати говоря, что это мы забыли о нашем уважаемом Вельзевуле? — каверзно добавила она тоном громче, подходя к демону и кладя ему руку на плечо. — Ты ведь у нас правая рука Сатаны; давай, предлагай, умник. После этих слов Вельзевул заёрзал на месте. — Я помогаю Сатане вести сугубо междоусобные и политические дела. Что с меня взять? Сами посудите! — нервничая, ответил он. Маммон потёр переносицу, махнул рукой и устало протянул: — Да успокойся уже, болван. Асмодей укоризненно посмотрел на друга, но тот не обратил внимания. — Что мы будем от него требовать? — обратился демон жадности уже к остальным. — От Вельзевула проку сейчас будет, как от балерины в камбузе. Как бы не было ужасно подводить такой итог, но сейчас лучшее, что мы можем сделать, — это смириться с обстоятельствами. Будем дёргаться, на себя еще злой рок накличем. Эта дискуссия еще продолжалась некоторое время, но главная её проблема так и осталась нерешённой. Всё сводится к неограниченной власти Сатаны. В этот вечер грехи разлетелись по домам в полнейшем диссонансе. Несмотря на это, у меня в голове всё ещё остались слова демона жадности. От этих мыслей мне уже будет не избавиться. Однако, вместе с ними я должен возвращаться в школу.