Самый отстойный квест

Ничто не предвещало беды. Вот совсем ничто, решительно. В Доме Тёплых Ветров царили покой и благодать. Счастливое жаркое лето, когда даже Довакину можно спать на верхнем этаже, храпя во всё горло, а его напарнику — читать взахлёб книжки, награбленные в странствиях. Телдрин пристрастился к чтению после нескольких попыток Хродольфа заняться алхимией, чародейством и прочими не приспособленными для нордов вещами. Но читал почему-то в основном беллетристику. Биографию Королевы-Волчицы. Или Барензии. Или сказки про двемеров, пусть с точки зрения науки они и были полной чепушистикой. Знаний и навыков это прибавляло довольно скудно, но вот зато байки на привалах теперь можно было травить куда более качественные. Пусть сдохнет тот, кто преуменьшит значение привальных баек. Особенно если надо от жути какой отвлечься… В солнечных лучах из окна танцевали пылинки, размеренно жужжала муха, Телдрин шелестел страницами. Везде существуют люди, которые предпочитают дверь не открыть, а выбить с пинка. Бум, бам, шмяк… Телдрин оторвался от книги и посмотрел на визитёршу утомлённо и неодобрительно. Почесал серый живот с бледным шрамом. Да, восседал Серо на бочке, потому что стул Хродольф давеча сломал, а из одежды данмер имел на себе набедренную повязку и амулет, зачарованный на отгон кровососущих насекомых. — Чего надо? В ответ ему в лицо уперлась ручка метлы. Разгневанная тетка возрастом за пятьдесят, на вид помесь ярлова управителя с трактирщицей — точно жди беды. Неужто Хродольфова бывшая? Конечно, спьяну и не такое закадришь, но всё-таки… — А ты еще что за… вечно разную шваль к себе тащит, долбоеб малолетний. Что зенки вытаращил, рожа серая? Где тут этот безответственный обормот, распиздяй наш одаренный, герой-наш-великий-в-жопу-ему-дуй, чтоб его даэдра драли? — Эээ, бля, — поделился своими размышлениями на тему Телдрин. — Ну дык это, в общем. В голову после только что прочитанного страстного сношения каджита и маленькой Барензии ничего не лезло, как назло. У тетки помимо метлы обнаружилось с собой еще и ведро с водой, и Телдрину некстати вспомнилась недобрая морда капитана Велета с похмельного утра. Не к добру, не к добру такой арсенал. — Теть, вы… если дама дней его былых — я б на вашем месте ни на что не надеялся, и на алименты ярлу подать не пытался. Или вы дверью ошиблись? Оружие для злобных мегер — это налево, к Адрианне, тут быстро. Женщина (злая, не замужем) посмотрела на него с бесконечным терпением, как смотрят на больных детей вымесков-калек с крайней степенью слабоумия. — Пиздец. Он снова развел ясли с ярмаркой на выезде. Ты у нас, небось, нянька-наемничек, так говори — где твой наниматель Хродольф Хьялмальфссон, Довакин-мать-его-дери? Небось, снова наклюканный в собственной ссанине валяется, мудак он совестливый? Ой, не корчь рожу, раз не здесь, то наверху, чую же, что псиной с перегаром пахнет. — Мутсера, вам туда не надо, правда, честное слово. Хродольф велел никого не звать, и вообще я вас сейчас мечом пиздану. Ну вы бы повежливей, в самом деле, рассольчика бы принесли, представились для начала, а то вынь да положь вам Довакина на синей тарелочке с коричневой каёмочкой! Может, вы очередному Мираку поклоняетесь! На этих словах в многократно переломанный Телдринов нос влетело с размаху древком метлы, и тетка, проявляя для рыхлой кумушки изрядную прыть, в один момент влезла по косой лестнице и распахнула в хозяйскую спальню дверь. Пьяный Хродольф как раз потянулся, чтобы отлить прямо с кровати в тактическое ржавое ведро, но тут узрел подлинный кошмар, побелел и вжался в служащую простынью медвежью шкуру. — Шоровы кости, до белочки дожил… Сгинь, нечистая сила! Я же тебя бросил в Храме, бессердечная ты сука, уйди, уйди, шпионская срань! Телдрин уже взбегал вверх по лестнице, потирая ушибленную переносицу, но не успел. «За то, что Партурнакса не убил, рохля ты безъяичная!» — заорала женщина и въебала Хродольфу в лицо полное ведро холодной вайтранской воды с ледышками. В следующий момент половина города увидела, как крыша Дома Теплых Ветров взлетает (в который уже раз) от яростного Крика: — BLYA-DII-NAA!