Глава III, или Под сенью богорощи
11 июля 2020 г. в 23:27
Оставшиеся дни турнира Рейгар уговаривал себя ничего не делать. В прошлый раз он не сдержался и поддался своему влечению к девице Старк и вылилось это все в не самую лучшую историю. Да и счастья никому не принесло. Но история повторила себя. Пусть и не так, как в прошлый раз, но он опять не смог себя остановить. И убедил Артура ему в этом помочь.
Артур был в ярости. И, ожидаемо, не сказал ничего нового, чего бы Рейгар не говорил сам себе. «Держись от этой семьи подальше. У нас итак натянутые отношения с Брандоном. А что если он узнает? Ты как собираешься отдать свою сестру лорду, который тебя возненавидит еще больше? Гражданская война из-за девчонки — самый глупый способ закончить правление. Ей двенадцать! Тринадцать? А уже может, четырнадцать? Ну это все меняет. Рейгар, одумайся!»
Он бы одумался. Если бы мог. И если бы видел в своем подарке что-то предосудительное. Но он не мог и не видел. Это же был просто знак внимания и благодарности за разговоры. Девчонка оставила ему записку, на которую он смотрел, когда ему было тяжело. А он ей даст меч, чтобы она могла исполнить свою мечту.
Артур слишком долго знал Рейгара, чтобы не махнуть рукой. Все, чего он смог добиться — чтобы на мече не было драконов, волков или драконов с волками. И чтобы на письме не было никакой подписи. Что было очень правильно, учитывая, что король нормально размышлять не мог.
После отъезда Старков и всех остальных лордов, жизнь вернулась в свою колею. Впрочем, были и положительные изменения: из-за того, что Дейнерис ввела в свою свиту Сансу, у нее убавилось возможностей бегать к Дейрону или Рейнис. А отъезд Визериса сократил список членов семьи, к которым сестра испытывала порочные чувства. И устраивать их с Роббом Старком общение стало проще,хотя несколько скандалов и драк между кузенами состоялось, а Дени убегала в слезах обиженной невинности. Единственная, на ком ничто и никак не сказалось – Рейнис. Сколько бы Рейгар ни пытался ее вразумить, она продолжала быть дорнийкой, как и ее мать. Своенравной, готовой на все ради своей маленькой тетушки и защищающей ее разрушительные порывы. Потому что «отец, ты собираешься продать ее куда-то в задницу страны из-за того, что мама перестала тебя устраивать, имей совесть и просто отстань от Дени».
Исправляться положение стало как-то само по себе. В какой-то момент Рейгару сообщили, что старший Старк и сестра убегали куда-то вместе (в сад, Ваша Милость, но не просите меня озвучивать то, чем они занимались, ох, Ваша Милость, конечно, не впервые, впервые они такого не вытворяли, я не говорил потому вы просили им способствовать — я способствовал). А потом и вовсе начали открыто появляться везде в компании друг друга. Дейнерис светилась от счастья, Старк раздувался от гордости, Рейгар глубоко дышал от облегчения. Самой отличной новостью во всей это ситуации было то, что Дейрон со своим кузеном помирились и даже успели так сдружиться, что принц попросился остаться в Винтерфелле на некоторое время после свадьбы.
Вернее, это было бы отличной новостью, если бы Рейгар мог доверять порывам сына провести больше времени с кузеном, а не тетушкой. И каждый раз, когда Артуру приходилось выслушивать стенания короля на тему того, что у него не семья, а какой-то бродячий цирк и бордель в одном флаконе, гвардеец вкрадчиво шептал одно имя. После которого Рейгар осекался и речи прекращались. Так, по крайней мере, было до объявления об отъезде в Винтерфелл.
После отправки письма имя стало работать иначе. Заставляя короля лихорадочно блестеть глазами и спрашивать, что ему делать, как себя вести, стоит ли попытаться. Артур был скуп на реакции: просто прикрывал глаза рукой.
Дорога заняла много времени и сожгла еще больше нервов.
Дейрон постоянно ходил в палатку к Дейнерис, в которую также прокрадывался Робб Старк. Новое поколение благополучно напивалось и умудрялось засыпать друг на друге. К утру туда приходила Рейнис, которая прикрывала этих идиотов от Рейгара. Вернее, пыталась, потому что он об этом знал и закрывал глаза, пока дети оставались в одежде.
Потом из лагеря пропала Санса Старк. И никто не мог понять, куда делась эта кроткая девочка, которая обещала вырасти настоящей леди, не выкидывающей недостойных вывертов. Нашлась она в обществе Герольда Дейна, которого Артур притащил ко двору с намеком на то, что он может стать хорошим гвардейцем в будущем. Оказалось, сир хороший-гвардеец-в-будущем потащил девицу на охоту, потому что той захотелось попробовать местных уток. О чем думала Старк, Рейгар понятия не имел, но сир Герольд на следующее утро отправился обратно в столицу. А из шатра Сансы еще долго слышалось рычание ее старшего брата.
Потом случился пожар. Потому что Рейнис притащила с собой какую-то странную смесь засушенных трав и сказала, что в Эссосе люди это поджигают и дышат дымом.
Маргери Тирелл чуть не свела с ума одного из гвардейцев, за которым потом ходил мрачный сир Барристан.
Дейрон чуть не утонул, поспорив с Роббом, что может нырнуть дальше него. Расстояние, правда, было больше, только вот он умудрился приложиться лбом о камень и потерять сознание.
Рейнис подралась со Старком. И победила. Благо, слухи об этом далеко не поползли. А будущий лорд Винтерфелла несколько дней отказывался с кем-либо разговаривать.
Дейнерис пришла к Рейгару и спросила, почему он не женился на ней сам или не выдал ее за Визериса. Объяснение про отца, который был ярким представителем опасности близкородственных браков, игнорировалось и отметалось тысячелетиями истории Валирии, где это было принято. Тем, что из этих земель вышел Эйгон Завоеватель. А потом еще тремя сотнями лет, за которые в семье рождались нормальные, умные и талантливые люди.
К середине путешествия Рейгар перестал обращать внимание на то, что происходило в лагере. Без него было кому справляться с сумасшедшими подростками. Он погрузился в какое-то апатичное состояние, проводя больше времени с арфой, чем в беседах.
И, после трех новых шрамов для Дейрона, вывихнутой руки Рейнис, двух ушибов Робба Старка, одного разочарования в рыцарях Сансы Старк, обожженных пальцев Дейнерис, несчетного времени смеха Маргери Тирелл, наконец-то, показался Винтерфелл.
Рейгар сиял от счастья, когда спешивался и летящей походкой направлялся к лорду Брандону. Он даже позволил себе обнять Хранителя Севера и прошептал тому на ухо, что он понятия не имеет, как он с этим справится, но этот цирк переезжает в Винтерфелл. Лорд Старк не оценил порыва. И первым делом отвел короля к себе, туда же, где когда-то с ним говорил лорд Риккард, и допытывался, что произошло. Удивительно, но мужчины даже смогли найти общий язык и пожаловаться друг другу на детей. И даже посмеялись вместе. Впервые за все время после женитьбы на Лианне.
И ночью, не в силах заснуть, Рейгар пошел в Богорощу, взяв с собой арфу. И думал о том, что его подарок был приписан Рейнис, что весьма умно со стороны маленькой Старк.
Арья же большую часть времени до вечера провела в компании брата и его невесты, да и вообще она даже обнялась с принцессой Рейнис и побежала показывать ей, чего добилась, Дейрон же, как и обещал, привёз ей небольшие доспехи из кожи, которые сделал какой-то знакомый ему мастер. Только с Эйгоном у неё не складывалась сильно дружеские отношения, тот почти всегда был в делах или учился, у него было гораздо меньше свободного времени, чем у остальных детей и братьев/сестёр короля. Но он был приятным, так что никак не портил собравшуюся компанию.
Из списка дел, связанных с прибывшей королевской семьей, оставался лишь один пункт — поблагодарить короля. И она как могла аккуратно отслеживала его передвижения, чтобы суметь поймать в момент одиночества. Правда, к вечеру, после ужина, она потеряла его след (вовремя, седьмое пекло!), но её спасла Нимерия. Волчица отыскала бы своего любимца среди людей, наверное, даже будь он среди толпы потных и вонючих мужиков.
Так что вскоре Арья уже отыскала Его Милость и едва сдержалась от желания броситься ему на шею, моментально вспомнив всю ту радость и восторг, который испытала, получив меч.
— Ваша Милость! — она старалась не кричать, чтобы не подвергать их опасности обнаружения, но это была сложная задача. Подросшая Нимерия привычно бросилась к Таргариену, а за ними ещё, как оказалось, увязалась и Леди, которая повторила маневр Нимерии, и теперь они обе пытались запрыгнуть на короля и облизать его. Арья даже отогнать их не старалась, знала, что бесполезно. В руках она держала подарок, который впрочем, ещё не знала, будет ли дарить в ответ.
Рейгар услышал и топот, и голос девчонки, и даже успел подумать, что это провал. Времени ему хватило только на то, чтобы отставить арфу, тем самым спасая ее от волчьей радости. А потом он старался устоять, но в какой-то момент, обреченно решил, что борьба бесполезна и проще покориться судьбе. Тем более, судьба очень много весила. Нимерии с Леди только и надо было, чтобы дракон пал, они мигом улеглись рядом и принялись облизывать и тереться головами.
А Арье бы заохать, помочь королю, но она не могла, она хохотала вовсю, держась за живот и пытаясь стереть слёзы, выступившие на глазах от веселья. Платок — который она собственно и расшивала (учась владеть другой «иглой») в качестве подарка — почти оказался испачкан в её слезах. Впрочем, не очень и жалко было бы. Хоть она и очень старалась, всё равно до мастерства Сансы и матери она не добралась.
Девчонка, которая заливалась хохотом рядом, заразила и Рейгара. И он начал тихо посмеиваться, а потом совсем не по-королевски громко. Совсем не думая о том, что кто-то может прийти на этот хохот. Все-таки, Богороща огромная, звуки в ней путаются в ветвях священных деревьев и не долетают до замка. А учитывая время и вовсе — мало кто сможет их услышать.
Арья, все ещё посмеиваясь наблюдала за тем, как король смеётся сам и дарит ответную ласку приветливым животным. Его волосы рассыпались по земле, и девочка на секунду потеряла дар речи. До чего же красивы эти проклятые Таргариены!
— Миледи, уже поздно, вы уверены, что это хорошая идея — появляться тут? — спросил Рейгар, все еще смеясь. Отбой для детей уже должен был случиться и было бы очень плохо, если бы Арью пошли искать. И обнаружили тут с ним.
Когда Рейгар с ней заговорил, девочка всё-таки немного разогнала волчиц, и те расселись рядом, позволив и королю сесть на земле, Арья опустилась рядом, тщательно подбирая платье (до чего же всё-таки неудобно!), и улыбнулась, пожав плечами:
— Нимерия и Леди захотели погулять, да? — волчицы тяфкнули утвердительного, и девочка потрепала их между ушей. — А я хотела вас поблагодарить. За Иглу. То есть, за меч, я назвала его Иглой. Это самый лучший подарок на свете! Уже столько времени прошло, а я все рада. Я уже отлично ей управляюсь, лучше чем с настоящей иголкой.
Это напомнило ей про подарок, и, в конце концов, она решила его отдать, если не понравится, король всегда может его выкинуть. Главное, она сможет его отблагодарить.
— Эм... Я приготовила маленький подарок. Я просто не знала, что можно подарить королю, у которого есть все, и... Вот.
Она протянула ему платок, где в одном углу был дракон с волчонком на голове, а с другой волк с дракончиком. На самом деле, учитывая сложность рисунка, получилось очень неплохо. Но вот по сравнению с королевскими мастерицами — работа была ужасна.
Оправдание девчонки Рейгару не понравилось. Какая бы у нее не была причина, если она не предупредила об этом никого из взрослых, то ее могут хватиться. Хотя, он понятия не имел, какие правила на счет наличия детей в постелях после отбоя, работали в Винтерфелле.
Зато благодарность заставила его расплыться в счастливой улыбке. Рейгар надеялся, что это заставит девчонку вспоминать о нем с нежностью. А в ее голосе слышалась неподдельная радость. И нотки эти были ему до щемящего чувства в сердце знакомы. Лианна говорила так же, когда была счастлива. И тоже вываливала кучу деталей в нестройной речи.
Рейгар принял подарок и, наклонив его, принялся рассматривать в свете звезд, паутинкой просачивающемся через ветви деревьев. Он мог бы многое сказать о мастерстве Старк, но куда больше его волновало то, что она вообще что-то подобное сделала. И это была восхитительная работа для девочки, которая только недавно вообще заинтересовалась вышиванием (спасибо, леди Санса, за ваш длинный язык). Рейгар повернул платок другой стороной, а сердце его замерло. И да — маленькие узелки, небрежные и лохматые. Совсем как те, которые оставляла Лианна.
Встань. Сейчас. Встань, не смотри на нее.
Мысль эта билась в голове, точно ритм для гребцов. И в кои-то веки Рейгар был полностью согласен со своим внутренним голосом, даже встав на колени, чтобы подняться. Вот только не сдержался и скользнул взглядом в сторону девчонки.
Слабовольный тупица.
В неверном свете ее лицо еще больше походило на тетушкино. А платье опять казалось синим. Синим, как те розы, которые Рейгар дарил Лианне. Глаза в темноте поблескивали, будто она тоже чувствовала этот странный момент.
(нет)
И губы на светлой коже странно выделялись, цепляли взгляд, заставляя смотреть на них, завораживали. Манили. Недолго — Рейгара не надо было манить долго. Он все еще был в форме и оставался таким же быстрым, как в двадцать, поэтому движение было стремительным. В один удар сердца он приблизил свое лицо к девчонке, мягко взяв ту за затылок, и прижался к ее губам.
Даже глас здравого смысла замолчал.
Арья внимательно отслеживала реакцию короля на свой подарок, поначалу там была обычная заинтересованность, потом появилось что-то, что девочке было не совсем понятно, и только она хотела спросить, что не так, как король начал подниматься. Видимо, работа получилась хуже, чем казалось девочке. Это, конечно, расстроило, но не удивило. Удивило её другое, то, что случилось спустя пару мгновений, она даже от стыда не успела опустить взгляд.
Лучше бы просто сказала «спасибо», идиотина!
Все мысли вылетели у неё из головы, стоило ей почувствовать чужую горячую ладонь на затылке — она распустила простую-сложную северную причёску, и сейчас просто две косы болтались по обе стороны головы — а после и губы. Она не была совсем отсталой, и то, что она не интересовалась мальчишками, не означало, что она не знала самой концепции. Санса иной раз забывалась и рассказывала, что поцеловала того или иного парнишку. Конечно, у неё ничего дальше этого не заходило, да и она скорее позволяла себя целовать, безмозглая дура.
И вот... сейчас...
Безмозглой дурой стала Арья. Потому что её пределом было упереться, и то несильно, в чужую грудь, а потом замереть так, потому что под ладонями чувствовалось, как сильно и отчаянно бьётся сердце Рейгара. Когда неловкое движение разъединило их, совсем чуть-чуть, между ними даже расстояния вздоха не было, девочка инстинктивно попыталась слизнуть странное прикосновение. У Старков не было принято целоваться даже по-семейному, поэтому Арья всё ещё пыталась понять, что вообще ощущает, но взгляда от чужого лица оторваться не могла. Не могла и всё тут, хотя ей очень хотелось зажмуриться. Но это казалось ей поступком трусихи, а трусихой она никогда не была.
Рейгар ощутил маленькие ладошки на своей груди и отстранился немного. В голове все еще не было ни одной мысли. Он даже не успел испугаться тому, что натворил. Пока он только чувствовал, что его рука касается чужих волос, а на губах все еще ощущается прикосновение. А перед глазами были огромные серые блюдца, к которым, казалось, сужался весь мир, заволакиваясь темнотой.
Где-то еще далеко проскользнуло что-то похожее на мысль, но тут девчонка скользнула языком по его губам, и это что-то испуганно испарилось.
Рейгар — взрослый и должен был понимать, что Арья Старк точно не стала бы облизывать его губы. Скорее, она сделала это случайно, имея целью что-то совсем другое. И уж никак не пыталась вырвать у него еще один поцелуй или продемонстрировать, что ей понравилось. Приходило ли ей в голову вообще целоваться?
Но все это — мысли человека, который контролирует себя и отдает себе отчет в окружающей действительности. Рейгар в тот момент был в серых блюдцах, а по его губам скользнул мокрый язычок. И вместо того, чтобы отстраниться и осыпать леди извинениями, он оскалился и, глухо рыкнув, притянул голову девчонки ближе. На этот раз это не было касанием, это был требовательный поцелуй, в котором Рейгар нагло вторгался в чужой рот.
Арья не знала, что она чувствовала, она лишь понимала, что что-то внутри у неё дрожало и грозилось разбиться, если они сейчас отстраняться друг от друга. В её голове не было криков и паники, никто не говорил, что это неправильно и не читал нотаций, на удивление, родители пропустили этот момент. Видимо, им было всё равно, в какого косого и рябого, старого и безумного она влюбится, лишь бы в итоге выдать замуж. Конечно, на самом деле, это было не так, но иногда Старк именно так и казалось. Потому что родители точно знали, что она скорее сбежит, чем станет невестой того, кого будет считать тряпкой и недостойным себя. Не по титулу, а по силе духа.
И то, что дрожало, замерло, запульсировав чем-то горячим, словно сердце лопнуло в груди и залило рёбра изнутри горячей кровью, когда Арья услышала рычание. Рейгар прорычал, прежде чем повторить свой опыт и углубить его, и тут уже Арья всё-таки зажмурилась и даже не пожалела о своём решение, потому что ощущения стали ярче.
А ведь она уже видела, как нечто подобное происходило между Роббом и какими-то девицами из замка, да и мать иногда так целовалась с отцом, думая, что никто не видит. И она никогда не понимала, что такого в том, чтобы совать языки друг другу во рты и обмениваться слюной. А сейчас... а сейчас она плавилась в чужих руках, и уже никак не отталкивала, а скорее хваталась за грудки королевского костюма, потому что это ощущение хоть и было приятным, но своей интенсивностью пугало. Словно Арья могла умереть от этого поцелуя, сгореть, как в пламени дракона.
Она старалась отвечать, как-то повторять движения чужого языка, и, кажется, полностью потерялась в процессе. Но в этот момент Арья пробудила мысли в голове короля. Рейгар, как ошпаренный отшатнулся от нее. Что он наделал?! Как ему теперь это исправлять? И куда сбежать, чтобы не разбираться с последствиями?
— Миледи, мне так жаль, — он в прямом смысле лепетал,не говорил, — простите меня, я не знаю, что на меня нашло. Мне не стоило этого делать. Мне так жаль.
Рейгар чувствовал себя настолько испуганным, что даже не сразу услышал голоса где-то в стороне выхода.
— Я не должен был. Вы не… — он поднес руку ко рту. Седьмое пекло! Он только что изнасиловал рот Арьи Старк! — Миледи, — кашлянув и взяв себя в руки, Рейгар вернул себе нормальный тон. — Мне очень жаль, что я посмел к вам прикоснуться. Это было непозволительной грубостью, на которую вы не давали разрешения…
— Где? — далекий голос, родной и знакомый. Дейнерис! Приступ паники пришлось подавлять усилием воли. Бывало и хуже. Это большая Богороща, в ней можно спрятаться. А если девчонка захочет позвать на помощь, то принять это стоит достойно. Хотя бы этим он ей обязан.
— Там. Там очень большое дерево, за которым можно спрятаться.
Голос Робба Старка. Хотя бы не Дейрон. Рейгар! Он осекся. Смех приближался.
— Миледи, если вы хотите позвать своего брата и рассказать о моем низком поступке, это ваше право.
Если нет, девочка, то у нас большие проблемы.
Арья удивленно лупила на Рейгара глаза, ведь она только вошла во вкус, только поняла, в чём, собственно, дело и зачем люди вообще целуются. А он начал извиняться!
И от этого чувство эйфории пропало, сменившись страхом. Она что-то сделала не так? Они что-то сделали не так? Конечно, вряд ли Рейгар так целовал каждую девушку на своём пути, но... Зачем ей звать брата? Не его дело с кем Арья целуется!
Какое-то... злое неудовлетворение пронзило девочку, но она поняла и приняла беспокойство короля, схватив его за руку и потащив прочь. Рядом с чардревом (Арья даже не удивилась, что Робб притащил невесту именно сюда) было ещё несколько огромных старых деревьев. Когда детьми они играли в прятки здесь, девочка даже залезала на эти деревья, а не просто пряталась за стволом. Но сейчас им и это сойдёт за укрытие.
И когда Арья туда дотащила короля, оказалось, что тот, проворный дракон, умудрился забрать с собой и арфу, пока она отвернулась. Нимерия и Леди тоже были тут как тут, низко пригнувшись к земле и лишь глазами из травы сверкая, да хвостами из стороны в сторону виляя. Девочка приложила к губам палец, чтобы волчицы не смели издавать ни звука, а сама взглянула на Рейгара.
Глазами она пыталась показать всё своё негодование. Какой звать брата? Что это были за извинения? Было так приятно, почему это должно быть плохо?
Арья даже не заметила, что как притащила Рейгара за руку, так эту руку и не отпустила. Ночью в богороще не у пруда было холодно, а чужая ладонь была горячей.
Рейгар послушно соскочил, схватив с собой арфу, и последовал за девчонкой, уже начиная принимать то, что у него очень большие проблемы. Очень. Большие. Проблемы. Потому что вместо того, чтобы быть разумной леди, маленькая Старк утащила его за дерево. Его! Человека, который только что так унизительно и низко с ней поступил.
А что это значит?
Это значит, что она меня не остановит.
Первым делом Рейгар уместил арфу как можно дальше от волков и людей, чтобы никто ее не задел случайно и не выдал их. А затем посмотрел на девчонку. И совсем перестал понимать, что происходит. Она яростно сверкала глазами, при этом держа его за руку и имея все возможности, чтобы позвать Робба? То есть, она злилась на него за его поведение, но почему-то не хотела выдавать их тайну.
Рейгар помотал головой.
А тем временем у чардрева уже начался танец юных влюбленных. Те хихикали, прерываясь явно на поцелуи и издавали весьма однозначные звуки. Интересно, что бы он сделал, если бы Дейнерис сейчас пришло в голову отдаться мальчишке? Стал бы рисковать собой, чтобы защитить честь сестры? Ответ он знал. Поэтому не сдержался и, рукой придержав свои заметные волосы, чуть выглянул. Нет, пока все было в рамках… не приличий, но ничего не поправимого. Ничего такого, от чего Рейгару не приходилось бы останавливать сестру в прошлом. Вот только они там могут стоять до самого рассвета.
Арья и сама вслушивалась в то, что происходило, и очень старалась не закатывать глаза. Потому что... сколько раз девочка натыкалась на Робба с очередной девицей? Которые уходили от него уже не такими уж и девицами. Впрочем, сейчас ситуация была иной. Сейчас он хотя бы был с будущей женой, а не с очередной малознакомой девушкой.
— Миледи, — Рейгар пригнулся к девчонке, почти касаясь губами ее аккуратного ушка. — Вы можете сделать так, чтобы одна из волчиц вышла к вашему брату?
Арья так глубоко ушла в эти мысли, что мурашки побежали у неё по спине, стоило горячему дыханию обдать ухо. Она даже не сразу смогла сосредоточиться на сказанном, просто наслаждаясь самим ощущением голоса.
А потом она восприняла задачу, повернулась на Рейгара лицом (они были так близко! снова!) и медленно кивнула. В целом, она может это сделать. С Нимерией, по крайней мере.
Она ещё не совсем знала, как это работает, но прижалась поближе к дереву и сосредоточилась на глазах Нимерии. Та тоже открыто и доверчиво смотрела на неё. И... через пару минут, вот оно. Словно Арье удалось установить связь с любимицей, сознание в такие моменты было туманным, Арья только и понимала, что вывела Нимерию к Роббу и прыгнула на него. Радостно, конечно, виляя хвостом и облизывая Старка.
Вернувшись полностью в сознание, Арья услышала, как Робб начинает спрашивать у волчицы, что она здесь делает, и поняла, что всё получилось. Гордая собой девочка улыбнулась Рейгару.
Рейгар наблюдал за тем, как девчонка гипнотизировала свою волчицу и хмурился. Это было очень странным способом отдавать команды. Но он сработал. И вот уже посыпались вопросы и, как он и надеялся, Дейнерис заволновалась.
— Давай вернемся, — попросила сестра. — Если Рейгар узнает, он опять начнет нудеть.
Старший Старк явно не особо стремился уходить, намекая на то, что они ничего такого не делали и вообще через неделю поженятся. Но Дени была непреклонна.
Пока влюбленные спорили, Рейгар улыбался девчонке, которая и стала их спасительницей. Если она так быстро согласилась на то, чтобы отогнать брата подальше, не стала ему жаловаться и выглядела такой сияющей, может ли быть так…
Рейгар протянул руку и коснулся щеки девочки тыльной стороной ладони, внимательно наблюдая за ее реакцией под звуки спора будущих супругов.
Когда Робб с невестой заспорили, у девочки немного отлегло от сердца. Всё-таки стоять за деревом до рассвета не хотелось. А ведь если бы Старк-старший решил запустить загребучие ручища дальше положенного, Его Милости ещё бы пришлось высунуться и наводить порядок. Так что всё шло неплохо.
И стоило ей выдохнуть, как горячая рука (вторая, первую, она всё ещё держала в своей ладошке) почти обожгла её подмерзшую щеку. А ведь ещё было лето! Почему так прохладно на улице?
Но главное... Арья не могла понять Рейгара. То он извиняется за то, что прикоснулся к ней, то трогает. Так что Арья сощурилась, ещё не до конца понимая, в какую сторону ей реагировать. Но от прикосновения она не отстранялась, даже прильнула к чужому теплу инстинктивно.
Рейгар не вслушивался в то, как сестра уговаривает своего жениха уйти, он внимательно смотрел на прищуренные глаза Арьи Старк. И чувствовал, что она прильнула к его руке. Тогда почему она была настолько рассерженной?
— Кто последний, тот сидит на подлокотнике престола Зимы, — со смехом крикнула Дейнерис, уже убегая.
— Ты не можешь на нем сидеть, Таргариен, — послышался усталый голос Робба Старка. Потом было слышно вздох и набирающие скорость шаги. Видимо мальчик принял соревнование.
Рейгар вновь собрал приметные волосы и выглянул, чтобы проверить, не решили ли голубки вернуться или остановиться неподалеку. Вроде, все было тихо. Одной проблемой меньше.
Оставалась еще одна. И ему надо было ее решить. Желательно, не касаясь девочки, не насилуя ее рот и вообще держа себя в руках.
— Миледи, — он встретился взглядом с глазами Старк, — то, что только произошло, было грубо и непростительно с моей стороны. Я не должен был вас целовать или касаться. В свое оправдание могу только сказать, что я поддался минутной слабости.
Арья и сама выглянула, оторвавшись от тёмных глаз Рейгара, и ей очень хотелось бросить в брата что-нибудь, просто чтобы знал, как достал своими гулянками. Главное, чтобы после свадьбы не продолжал. А у неё тут своя драма разворачивалась.
Рейгар снова принялся извиняться, и девочке хотелось стукнуть его. Но этот человек оставался королём, и не стоило забывать об этом под сенью богорощи.
— Я не знаю, что в этом такого непростительного, Ваша Милость, если вам нужно моё прощение, то вы его получили. А что касается грубости... — Арья не заметила, но она так сильно покраснела в тот момент! Потому что вспомнила это рычание и силу, и то, как крепко держал Таргариен. Арья, несмотря на немногочисленные тренировки, могла смекалкой и хитростью победить большую часть мальчишек своего возраста. А уж дай ей в руки лук — так никто не уйдёт! Но Рейгар так схватил её, что Арья почувствовала свою слабость. И с одной стороны это раздражало и пугало, а с другой... Это было так восхитительно.
Арья хотела бы сказать что-то ещё, но из-за смущения и жара на щеках ничего не смогла больше выдавить.
Рейгар отступил от девчонки, чтобы дать ей пространство. Теперь у него не было никакого оправдания, чтобы стоять так близко. Тем более, она так краснела. Он — взрослый мужчина, который заставил юную девочку пройти через такое! А что, если теперь у нее тоже случится неправильное понимание их положения? Что, если она, как многие барышни, начнет мечтать о нем по ночам? Не было проблем у Арьи Старк, появился Рейгар.
— Я благодарен за ваше понимание, миледи. Если об этом станет известно, нас ждет скандал и, возможно, вооруженный конфликт между короной и Севером. Я не хочу ограничивать вас, — хотя именно этим и занимаюсь сейчас, — вы вправе пожаловаться своему лорду-отцу.
Ты полнейший ублюдок, Рейгар, ты в курсе?
Он был в курсе. И когда поминал войну, которую, скорее всего, девчонка не захочет начинать, рассчитывал на определенный эффект. Только вот, чем больше его грязных тайн эта малышка хранила, тем больше их появлялось. И будет появляться.
Давно пора было обмотать шею струнами и попытаться играть.
Арья же не слишком понимала, как это может привести к войне. Они же просто поцеловались! Робб целовался с кучей девушек, и это даже к драке не привело!
Но она постаралась кивнуть максимально уверенно и достойно. В конце концов, она не Санса! Она не будет продолжать мямлить и краснеть, даже если очень хочется.
— Я не рассказала брату. И я не собираюсь жаловаться отцу. Это не их дело, — девочка фыркнула, вздёрнув подбородок, но потом довольно заметно скосила глаза на короля, пытаясь высмотреть его реакцию и вообще его намерения. С одной стороны, стоило уже пойти в замок, становилось действительно холодно, а с другой стороны, совсем не хотелось уходить.
— Но... — взгляд Арьи упал на арфу, и она моментально вспомнила про стихи, которые видела на столе Рейгара. — Если хотите быть уверены, заплатите цену, — и улыбнулась, пока не говоря, что за цену имеет в виду.
Рейгар кивал, когда девчонка обещала не рассказывать никому. И чувствовал себя счастливым и несчастным одновременно. Потому что сердце его пело от того, какие перспективы открываются при таком раскладе, а разум говорил, что он больной ублюдок. Которым, впрочем, он и был.
Он разглядел, как девочка скосила на него глаза и усмехнулся. Сущее дитя.
Которое ты желаешь.
А вот это было уже перебором! Он не желал ее так, как говорил этот мерзкий голос. Он просто хотел больше с ней говорить, может быть, иногда целовать эти податливые, неумелые губы, которые он все еще чувствовал на своих, как горячий отпечаток. Хотел писать ей песни и любоваться ее глазами. Даже в самых смелых фантазиях он не представлял ее обнаженной, с разметавшимися по подушке волосами, прикусывающей губу и тянущей к нему руки…
Ага, до этого не представлял.
Седьмое пекло… Рейгар с силой провел рукой по лицу. И ухватился за цену, которую удумала Арья Старк. Он не заметил, куда она смотрела, будучи очень занят своими переживаниями
(фантазиями)
поэтому представления не имел, что пришло ей в голову.
— Я готов на все, чтобы загладить свою вину, миледи, — или почти на все.
Арья мигом немного повеселела.
— Я уже подтвердила некоторые утверждения про вас. Первый, что вы очень красивы и печальны. Второе, что вы отлично играете на арфе. Третье, про сражения, подтвердить не удалось, но Рейнис... то есть Её Высочество рассказывала мне о том, как вы тренировали принца Дейрона, так что можно считать и это подтверждено, — теперь она ещё знала, что Рейгар приятно целуется, но напоминать об этом сейчас, когда короля явно пробивает на панику от такого, она не стала. — Осталось одно основное, — девочка совсем некультурно указала пальцем на арфу: — Когда я осталась в вашем кабинете и написала вам записку, я нашла там стихи. По прошествии времени я подумала, что это могла быть песня. Вот. Либо спойте её, либо... что-нибудь. Говорят, у вас прекрасный голос, — Арья, на самом деле, уже верила. Даже когда король просто говорил, это немного завораживало, тембр голоса и его глубина... Девочка едва подавила желание снова прикусить губу, она почти избавилась от этой привычки, но в минуты слишком сильного волнения ещё злоупотребляла.
Красивый, талантливый и Рейнис сказала, что отличный боец. Хорошо, прекрасно, движение к успеху
(у маленьких девочек)
гладкое и плавное. Рейгару хотелось себя поругать за то, что он довольно улыбался на комплименты, но… он устал себя ругать. С самого момента, когда Арья Старк ворвалась в его жизнь, он только и делает, что ругает себя. Что он старый, глупый и извращенный ублюдок, что он пользуется ее наивностью. Но откуда у нее была бы такая уж наивность, которой можно было воспользоваться? Девице тринадцать или даже уже четырнадцать, она уже вошла в возраст, в котором может выйти замуж и рожать детей. Уж явно у нее достаточно мозгов, чтобы понять, что ей интересуется король. И для того, чтобы сказать «нет». Тем более, шансов было предостаточно. А она не выглядит глупой или недалекой.
Раз уж успела покопаться в документах, пока была в кабинете. Рейгар не мог найти в себе достаточно возмущения, умиляясь этому любопытству.
Да-да, продолжай поощрять ее глупые затеи. Залезь в твои документы мать, сестра или дети, ты бы дышал огнем. А уж Визерис и вовсе отправился бы в изгнание.
Рейгар вздохнул. А потом, подняв арфу, все-таки, возмутился. Но как-то очень неубедительно и беззлобно.
— Это очень плохо — копаться в чужих вещах, миледи.
К тому же, песня была незакончена и сильно изменилась во время работы над ней. И то, что ее видели в сыром виде, вызывало куда больше неприятных эмоций, чем то, что до нее вообще добрались любопытные ручки.
Рейгар оглянулся вокруг и, найдя куда присесть, устроился. Приготовив арфу, он прошелся по струнам, проверяя, не сбился ли инструмент. И чуть-чуть поколдовав, удовлетворился звучанием. А затем начал петь.
Раньше песня была про то, что маленькая волчица, совсем щенок, хочет сбежать из своего леса и посмотреть на мир. А теперь это была баллада, про то, что она сбегает и находит свое место, в какой-то момент, перестав считать лес клеткой. И свободно возвращается туда, чтобы отдохнуть перед новым приключением.
Арья улыбалась на улыбки Рейгара (который казался ещё красивее в таком виде), а потом закатила глаза на его бормотание о копании в чужих вещах. Она, на самом деле, понимала, что копалась не просто в вещах, а в важных государственных документах, но ей было на них плевать. Она же не шпион. И ей не хотелось им даже быть. Если и сражаться, то надо сражаться честно! Насколько это возможно.
— Я не леди, так что могу позволить себе быть плохой, — фыркнула Арья прямо перед тем, как король начал играть, ей очень уж хотелось сказать эту фразу, но в то же время она не очень хотела, чтобы её действительно услышали.
А потом все мысли пропали, потому что Рейгар действительно пел восхитительно, и в купе с голосом, казалось, что играет он не на арфе, а на струнах душ своих слушателей. Арья порадовалась, что села, позволив Леди, а потом и вернувшейся Нимерии уложить морды на её коленки. Потому что если бы стояла, коленки ей бы точно отказали. Внутри задрожало то же, что дрожало во время поцелуя, только чище и светлее. А больно было тоже. Девочка не привыкла к таким эмоциям, в такой... возвышенности.
Вот он — полёт дракона. Эта мысль так сильно ударила её, что она легко представила Рейгара большим, серебряным драконом, впитавшим сверкание звезд, но и печаль луны тоже. Это было удивительно, как разом она могла думать о волчице, нашедшей место в этом мире, и о драконе, печальном и одиноком в ночном небе.
В итоге, даже когда песня закончилась, она не могла ничего сказать, только смотрела на Рейгара широко распахнутыми глазами, пальцы застыли в тёплой шерсти, а сердце колотилось, как бешеное, и после затихания музыки, только этот звук — бух-бух-бух — наполнял пространство.
— Это... — она попыталась сконцентрироваться и сказать что-то, но почувствовала слёзы, и всё-таки прикусила губу, чтобы их сдержать.
Рейгара было сложно удивить эмоциональными реакциями на его исполнение. Даже Визериса как-то удалось заставить расплакаться. После чего братец пообещал отрубить королю пальцы, если тот кому-нибудь расскажет. Мать, сестра, дочь — рыдали регулярно. Элия когда-то рыдала, но последние годы была слишком слаба для этого. Сыновья — рыдали, но только, если Рейгар играл для них наедине. И Лианна, когда-то, тоже рыдала. Так что его, скорее, удивляло то, что девчонка сдерживается.
Он протянул руку и, взявшись за кожу под губой Арьи Старк, потянув вниз, чтобы вырвать из плена зубов.
— Вы леди и не можете позволить себе быть плохой. Чтобы повторить славу Висеньи, Рейнис или Нимерии, вы в первую очередь должны сделать так, чтобы вас не в чем было упрекнуть. Ни в дикости, ни в нарушении традиций. Тогда вас будут уважать, а ваше стремление владеть оружием посчитают милым капризом. Сделайте так, чтобы это было единственным, что смогут кинуть вам в лицо недоброжелатели и у вас будет куда меньше препятствий на пути к своей мечте.
А еще такая дочь точно сможет убедить лорда Брандона, что она хочет быть со старым драконом, который легко устроит ей и тренировки, и путешествия, и приключения.
Манипулировать слабостями маленькой девочки это ужасно.
Но Рейгару было плевать. Он хотел себе эту маленькую девочку. И мог дать ей то, чего она хотела. А если брак будет ее тяготить, то все не так плохо: он (для представителей его рода) уже в возрасте и скончается достаточно быстро, чтобы она могла найти себе мужчину по вкусу.
Стоило Арье потерять отдушину в виде терзаемой губы, как слёзы потекли из глаза потоком, и девочка всхлипнула, едва расслышав его слова, но всё-таки приняв их к сведению. А потом подумала... Раз ей надо быть леди, то она может...
И раз уж Рейгар сам подошёл к ней близко...
Арья обняла короля за шею и притянула так, чтобы тот тоже упал рядом на колени, а потом уткнулась в чужое плечо и разрыдалась. Она очень давно не плакала, и вообще редко это делала. В конце концов, слёзы — оружие леди, а зачем ей оно, если у неё есть настоящее? У неё есть Игла.
Эта мысль заставила её заплакать сильнее почему-то, и она только ближе прижалась к Таргариену, хотя по-хорошему, ей нельзя было его трогать вообще, не то что прижиматься так близко, что чужое сердцебиение отдавалось в собственной грудной клетке. Доводы разума и воспитания, однако, не работали. И Арья даже не догадывалась, насколько это обоюдная проблема.
Рейгар не ожидал, что девчонка его притянет, поэтому чуть неловко опустился на колени. Арфа с противным звуком, который все никак не хотел обрываться, встретилась с землей, недалеко от Нимерии. И вот это не казалось таким уж неправильным. Это просто объятья.
Голос промолчал, и Рейгар принял это за согласие. Он отпустил арфу и обнял девочку, притягивая к себе. Одна его рука покоилась на ее спине, а вторая скользила по испорченной им недавно прическе. Он ничего не мог поделать, слишком сильно хотелось, и он просто не устоял. Наклонив голову, Рейгар прижался щекой к голове девчонки и закрыл глаза.
Она пахла псиной и землей. А еще чем-то съедобным… жаренными ребрышками? Это заставило его улыбнуться. Да, на пиру было много ребрышек. Сам он их не любил, потому что ему казалось варварским — копаться в еде руками. Но иначе есть их было совсем невозможно. Хотя вкус ему и нравился. И запах. Как и запах Арьи Старк, составленный из этих приземленных ингредиентов. Такого не воспевают в песнях, в них все леди пахнут цветами, а все мужчины кровью и потом. Рейгар пах розами, потому что это напоминало ему о Лианне в первые года после ее смерти. А затем это стало единственным ароматом, который он мог на себе терпеть. Не самый лучший кандидат на песню.
Зато это было реальнее. Пахни девчонка цветами, Рейгар не чувствовал бы себя настолько живым. Она была настоящей, у нее звучно билось сердце, от нее пахло прожитым днем, и тепло ее тела почти обжигало. После стольких призраков, которые окружали его каждый день, бесплотными тенями дразня его — выжившего, Рейгар был счастлив сжимать в объятьях кого-то, кто был реален. Впервые за все время со смерти Элии, он почувствовал себя не просто королем, а человеком. С желаниями, пусть и порочными. Со стремлениями, пусть и сумасшедшими. И с целью.
Ощущать на себе чьи-то руки, кроме рук матери, отца или брата — именно в таком порядке — Арье было непривычно. Но как оказалось, не менее успокаивающе. Рейгар был горячим, и Старк нравилась мысль о том, что Таргариены от крови дракона. Это же так необычно и так... сильно! Хотя многие говорили об этом со страхом или неприязнью, девочка испытывала лишь трепет. Потому что как бы ей ни нравились волки, как бы она ни любила Нимерию и других лютоволчат (уже совсем не маленьких, правда), драконы были вне конкуренции. Огромные, устрашающие... Летающие.
К тому же, кроме рук и тепла, запах и даже чужое горячее дыхание успокаивали, а потом, когда слёзы сошли на нет, порождали уже волнение. Но иного толка.
Отцепляться сразу, как только ей удалось понять, что больше она срываться в слёзы пока не собирается, девочка не стала. Ей было уютно вот так, в чужих руках, таких крепких и сильных. С отцом и братом это работало по-другому.
— Это было прекрасно, — всё-таки смогла закончить начавшуюся до слёз мысль Арья, чуть сильнее сжав руки на чужой шее. Отлипать так не хотелось, а было надо. Но пусть Рейгар это делает. Арье и так хорошо.
И Рейгар сделал. Он аккуратно отстранил от себя девчонку, держа ее на вытянутых руках за плечи и мягко улыбнулся. Ее лицо было зареванным, а от того — прекрасным. Блестящие глаза, блестящие щеки, блестящие губы. Которые продолжали манить. И, скорее всего, были чуть солеными от слез.
Или соплей.
Рейгар прикрыл глаза. Хорошо, это было необходимо, чтобы его опять не потянуло целоваться. Если уж разумные доводы не работали, сознание перешло на подкидывание внезапных деталей. Главное, что это работало.
— Благодарю, миледи, — он продолжал улыбаться. — Вам стоит привести себя в порядок и возвращаться в замок.
Арья шмыгнула носом, ей очень хотелось не размыкать рук и остаться так на подольше, но в конце концов, она поддалась вежливому давлению со сторону короля и отстранилась, утирая слезы слёз рукавом. В конце концов, с собой она платков не носила, а тот, что принесла, подарила.
Потом она, конечно, догадалась дойти до источника и просто умыться тёплой водой, что немного привело её в чувства и заставило улечься тех змей, что танцевали у неё в животе дикие дотракийские танцы с момента объятий.
— А вы сами не собираетесь возвращаться, Ваша Милость? Вы не заблудитесь? — сама-то Арья отлично знала богорощу родного дома, но гость легко мог заблудиться. — Я могу оставить с вами Нимерию или Леди, если... вы не захотите пойти со мной, — конечно, она не намекала идти прямо до выхода из леса, она помнила прекрасно, что их не должны видеть вместе (хоть и не до конца понимала настолько большую секретность). — Вам надо будет просто попросить, и кто-нибудь из них отведёт вас ко двору.
Рейгар хотел бы протянуть девочке ее же платок, но передумал. Наверное, она не оценит. Он все еще не поблагодарил ее словами. И мало ли как она расценила этот поцелуй.
— Если они сами не против. Я собирался еще какое-то время провести тут, миледи, — он достал платок из-за пазухи, куда сунул тот совсем неосознанно, стараясь подняться и не смотреть на девчонку. И благодарно улыбнулся, поднимаясь: — Ваш подарок восхитителен, миледи. Если вы сами еще не поняли того, что я от него в восторге.
Намекатор хренов.
Рейгар проигнорировал себя самого, продолжая безмятежно улыбаться. Не маленькая, не наивная, не глупая. Она и сама прекрасно все должна понимать. Если уж ей доступны слезы от слов песни, то уже поцелуи она растолковать может.
Или она разрыдалась не из-за слов, а из-за того, что ты хорошо поешь и сносно играешь.
Сносно?! Игнорировать себя было не так уж легко.
Арья, тем временем, расцвела, улыбнувшись так широко, что стало больно. Ему понравился подарок. Уж отдельно про такое говорить ему было совершенно необязательно, так что вряд ли он стал бы врать.
— Я старалась, — а потом отвела взгляд, кое-что мелькнуло у неё в голове, один из сценариев соблазнения девушек Роббом. Он дарил им что-нибудь, они растекались лужицей и дарили ему поцелуй в благодарность. У них, конечно, была другая ситуация, но мысли заставили её снова залиться румянцем. — Это был очень... приятный вечер, — наконец, смогла собраться и придумать хоть какой-то ответ Арья. Всё-таки не зря иной раз она не слишком явно пропускала мимо ушей то, что ей щебетала Сансав хорошем настроении и говорила мама. Однако кое-какие сведения ей ещё понадобятся, а пока...
— Я знаю, что вы останетесь здесь до самой свадьбы и, возможно, немного после неё. Я надеюсь на это, по крайней мере. И ещё на то, что это не последняя наша встреча... вот так, — вышло, конечно, безумно неловко, но зато искренне. Она улыбнулась снова и присела перед Нимерией (та точно её послушается, а вот Леди могла и убежать):
— Ним, у тебя есть важное задание. Ты должна будешь отвести Его Милость обратно к замку, когда он попросит, — волчица склонила голову набок, а потом коротко вуфнула, и Арья почесала её под мордой. — Умница.
— Тогда, — Арья после сказанных слов едва смогла поднять глаза на Таргариена, — я тогда пошла.
«Более чем приятный»,— подумал про себя Рейгар, кивая благосклонно на слова Старк. Далеко не последняя. Он уж постарается. Хотя, на самом деле, его мысли уже направились немного в другое русло. И пока он совсем не выпал из реальности, стоило как-то попрощаться с девочкой.
Быстро подойдя к ней, Рейгар мягко взял ее руку, которая после воды казалась еще холоднее, и поцеловал пальцы.
— Доброй ночи, миледи, — последнее вышло как-то неловко, больше похоже на «моя леди», чем на правильно произношение. Но он решил не зацикливаться на деталях, улыбнувшись Арье Старк и развернувшись, чтобы поднять арфу. Этот разговор был закончен.
Теперь Рейгару следовало сосредоточиться на том, что он может сделать в этой ситуации. Девочка явно не станет его отвергать. Она уже не отвергла несколько раз. И тем самым только раззадорила. Он привычным движением провел по струнам, проверяя инструмент, а затем начал что-то наигрывать. Пальцы сами действовали, выдавая какую-то непонятную и иногда нестройную мелодию. Уши улавливали ее, на каком-то глубинном уровне мозг обрабатывал, а пальцы чуть меняли или переигрывали кусок, если тот не удавался.
Мысли же были очень далеко и от музыки, и от этого места. Когда он думал, у него рождались самые неожиданные мелодии, которые потом снились ему во сне, заставляя себя записать. Вот и сейчас появлялось что-то пугающее и решительное, что впору исполнять перед битвой. Которая, возможно, ему предстоит.