Точки соединения

Официально – тридцатое ноября стал худшим днём за последние полтора месяца. А всё почему? А потому что на уроке Ухода за Магическими Существами Марселин не додумалась одеться потеплее. А накладывать на себя температурные чары она всё ещё не научилась (теперь обязательно займётся этим…как только снова сможет вставать с кровати, не чувствуя при этом себя так, словно только что вернулась с войны, где её обстреливали бегемотьим дерьмом и заставляли копать окопы пятидесятифунтовой лопатой). Другими словами – Марселин Макмиллан заболела впервые за несколько лет. Как это ощущалось? Просто великолепно. Первого декабря она проснулась и в первую же секунду знатно ахуела, потому что попытка сглотнуть слюну сопровождалась отвратительной болью, словно её горло резали ножом. Но ладно. Чисто теоретически, она могла бы это перетерпеть. Сходила, как обычно в душ, умылась, привела себя в порядок. Даже нашла в себе силы накраситься, что с ней случалось не так часто. Но потом, как раз перед тем, как спускаться в гостиную, почувствовала себя ужасно. Причём это случилось так резко, словно кто-то повернулся в её организме какой-то рубильник. Заболела голова. Стало очень холодно. Начали неприятно печь глаза. Кое-как спустилась в гостиную, с уже начавшим формироваться желанием найти кого-то, кто смог бы провести её в Больничное крыло. Естественно, этим кем-то оказался Фред, который по счастливой случайности спустился в гостиную одновременно с ней, попытался её поцеловать, на что получил несильный толчок и грудь и объяснение в виде: «Кажется, я заболела». - Заболела типо «мне не очень хорошо» или «всё хуёво»? - Всё хуёво. У неё был такой печальный и загнанный взгляд, что Фред почувствовал внутри какую-то тупую боль. …я переживаю за неё? То есть теперь, когда ей хуёво, мне тоже будет хуёво?... …мы так не договаривались… - Пошли, - он взял её за руку и повёл к портретному проёму. Потом – вниз по лестницам, на второй этаж. Марселин послушно шла рядом и молчала. Лишь один раз, когда они только вышли из гостиной, тихо спросила, куда он её ведёт. - В крыло, - он бросил на неё быстрый взгляд. – Вряд ли оно пройдёт само. И больше она не проронила ни слова. Больничное крыло находилось на втором этаже; по смутным предположениям Марселин – как раз над Большим залом. Оно представляло собой одну огромную комнату, вдоль противоположных стен которой стояло около двух десятков кроватей и прямо сейчас каждая из них пустовала, аккуратно заправленная белым покрывалом. Массивная дверь за их спинами с тихим щелчком закрылась. У Марселин появилось стойкое ощущение, что ей снова семь и она пришла с мамой в маггловское отделение поликлиники. Та же лёгкая тревожность, то же ощущение, что мама её обязательно защитит и сможет сама рассказать доктору, что у неё болит, как сильно и как долго. Только вместо мамы сейчас был Фред. - Мадам Пофмри, - громко позвал Фред, не отпуская её руки. Дверь справа, которую Марселин не заметила, открылась, и к ним вышла, вытирая о фартук мокрые руки, маленькая худенькая женщина. При виде двух студентов – одним из которых был Фред, из-за которого к ней раз в несколько недель приходили студенты с увеличенными ушами, языками и руками – её глаза волнительно расширились, а руки оставили в покое белоснежный фартук. - Мистер Уизли, что случилось? - Со мной всё в порядке, мэм, - он перевёл взгляд на Марселин, у которой на секунду вдруг появилось стойкое ощущение, что мама (Фред) её предала. Но она взяла себя в руки, загнанно посмотрела на медсестру и тихо, но чётко произнесла: - Я заболела. - Ну и напугали вы меня, - мадам Помфри всплеснула руками. На её лице ясно читалось облегчение. – Иди сюда, дорогая, - она указала на одну из больничных коек и повернулась к Фреду. – Мистер Уизли, вы можете подождать в коридоре. Он напоследок коротко сжал её руку и вышел. Марселин подошла к больничной койке, села, стараясь выкинуть из головы ужасные мысли о том, что сейчас её будут бесконечно долго мучать, а потом ещё и оставят здесь, в крыле, на неделю или ещё больше. - На что жалуетесь? – мадам Помфри поставила напротив неё кресло и села, сложив маленькие сухие руки на коленях. - Ну, утром у меня заболело горло, - Марселин всегда чувствовала себя странно, когда приходилось самостоятельно, без помощи мамы, описывать симптомы. Чем это было вызвано, она не понимала, но – чувствовала себя странно. – Потом вроде всё было нормально, я оделась, хотела спускаться на завтрак, - мадам Помфри слушала её очень внимательно, коротко кивая практически на каждое слово, - но, наверно, у меня поднялась температура, потому что глаза начало печь, стало холодно, немного заболела голова, - она неловко бесшумно хлопнула лежащими на коленях ладонями. – Вот. Мадам Помфри угукнула – всё поняла. - После чего это могло начаться? - Я вчера замёрзла на Уходе за Магическими Существами, - Марселин бросила быстрый взгляд за окно. Небо было полностью затянуто серыми тучами. - Понятно, - медсестра хлопнула по коленям и встала. – Что ж, мисс Макмиллан, у вас обычная простуда, - она открыла ящик над столом. За стеклянными дверцами стояло множество баночек с лекарствами. – Возвращайтесь в спальню, на уроки сегодня можете не ходить… …хоть что-то приятное… - …выпейте вот это, - медсестра протянула ей небольшую зелёную баночку, с этикеткой в виде красного пламени. – И желательно находитесь в постели, под одеялом. Я свяжусь с эльфом, вам через пятнадцать минут принесут завтрак прямо в спальню. Марселин приняла баночку, поблагодарила медсестру и вышла из крыла. Фред сидел напротив массивных дубовых дверей и курил. Как только заметил, что двери начали открываться, выкинул бычок в окно и соскочил на пол. Марселин вышла, подошла к Фреду и устало положила голову ему на плечо. - Я ненавижу болеть, - пробурчала, не поднимая головы. Фред усмехнулся, обнял её за плечи и повёл обратно в спальню. - Ты завтракать не будешь? - Помфри сказала, что через пятнадцать минут ко мне в спальню придёт домовик с едой. Как и просила медсестра, Марселин весь день провела в спальне. В восемь утра у неё в спальне с хлопком появился эльф. Поклонился, коснувшись пола кончиками острых ушей, и спросил, что мисс Макмиллан хотела бы на завтрак. А ей вдруг чертовски сильно захотелось вареной картошки с маслом и рыбой, как делала бабушка в России. Правда, рыбы на кухне, по каким-то странным обстоятельствам не оказалось. Через минуту после своего исчезновения эльф появился снова – с большим подносом в руках, на котором стояло блюдо с варёной картошкой, блюдо с бутербродами и огромный чайник чая с лимоном. Марселин, у которой по утрам аппетит бывал только перед месячными, съела практически всё. А остаток дня попивала чай, который – как оказалось – не заканчивался и всегда оставался горячим. Скорее всего, это Помфри распорядилась, но Марселин была не против. После завтрака залезла на кровать, укутавшись в одеяло, и открыла баночку с лекарственным зельем. Осторожно понюхала и сморщилась. Пахло так, словно туда намешали все виды острых перцев, которые только были на планете. На мгновение Марселин даже всерьёз начала рассматривать идею вылить зелье в раковину, она сама как-нибудь выздоровеет, но потом чихнула три раза подряд, и каждый раз горло пронзало ужасной болью. Зажмурилась, постаралась не дышать и опрокинула в себя содержимое бутылочки. На вкус оно было не лучше, чем на запах. Точнее, вкуса как такового у него практически не было, но во рту стало так горячо, словно она залпом выпила кружку свежезаваренного чая. Через пару секунд Марселин вылезла из-под одеяла, подняла волосы и завязала их в пучок на макушке. Стало жарко. Захотелось спать. Она шла по тёмному коридору, по обеим сторонам которого тянулось множество дверей. Они были такими же тёмными, как и стены, и если бы не золотистые ручки, отражающие непонятные блики несуществующего света она бы понятия не имела, что эти двери здесь были. С каждой секундой чувствовала себя всё хуже, воздух словно превратился в густое желе, через которое надо было с усилиями продираться, чтобы сделать следующий шаг. Она не может дальше идти. Не хочет. Но зачем-то оборачивается и чувствует, что в темноте за ней что-то идёт. Она не видит его, но чувствует каждой клеткой измученного тела, чувствует взгляд его огромных красных глаз, слышит, как что-то шуршит в темноте и сразу же знает, что это – его кожа, скользящая по идеально гладкому чёрному полу. Разворачивается. На глазах появляются слёзы, но она продолжает идти. Прорываться. Вырывая у неизбежности несколько секунд жизни. Она должна успеть. Должна. Он её не схватит, кем бы он ни был. Воздух вырывается из её груди тяжёлыми рывками, но она продолжает идти. Медленно. Слишком медленно. Чувствует, что он уже вышел из темноты и стоит прямо за её спиной. Так близко, что она чувствует обжигающе-холодное дыхание на своей шее. И в этот самый момент перестаёт бороться. Замирает, не смея обернуться. Чувствует горячее прикосновение к своей руке. Почти человеческое. И в этот момент внутри что-то спохватывается и она оборачивается, встречаясь с отливающими чёрным, серыми, и совсем не красными, глазами. Марселин открыла глаза и резко села на кровати, пытаясь выровнять учащённое дыхание. Сердце бешено стучало где-то в голове, а перед глазами всё ещё стоял образ того, кого она увидела за секунду до того, как проснуться. …Сириус… Молодой парень, которому было не больше двадцати. Длинные чёрные волосы, серые глаза. И черты лица, чертовски похожие на Блэка, если бы он был моложе лет на восемнадцать. В голове что-то противно стучало, словно….в стекло. Подняла глаза. За окном сидела коричневая сова и недовольно смотрела прямо на неё. Марселин встала с кровати, где-то на периферии сознания заметив, что ей больше не холодно, а голова боль прошла, подошла к окну и впустила сову в комнату. После нескольких недовольных укусов она смогла-таки отвязать свёрток от холодной лапки. Кинула на стол несколько совиных печенек, подождала, пока сова всё съест и улетит, и закрыла окно. Посмотрела на свёрток. …Сириус… Марселин всё ещё не понимала, почему Блэк начал вдруг присылать ей книжки, но была не против – почему-то она не верила, что он мог прислать ей что-то хреновое, и до сих пор это оказывалось правдой. Взяла свёрток и залезла обратно на кровать. Пока развязывала бечёвку, бросила быстрый взгляд на часы – без пятнадцати двенадцать. Закрыла полог – через пятнадцать минут у их курса заканчивался последний урок на сегодня, и она не хотела встречаться с Алисией и Анджелиной, когда те вернутся в спальню. Под бумажкой упаковкой скрывался роман Харуки Мураками, про которого Марселин ещё никогда не слышала. Назывался «Страна чудес без тормозов и конец света». А внутри была, как всегда, вложена небольшая записка: Возможно, ты ещё не слышала про Мураками, они перевели книжку только четыре года назад. Но думаю, тебе понравится. Это было самое длинное письмо, которое Сириус вкладывал в книжку. Марселин перечитала эти строки несколько раз, внимательно вглядываясь в то, насколько у Сириуса был красивый мать вашу почерк. …серые глаза смотрят на неё из темноты… Она уже почти забыла сон. …существо с красными глазами хватает тебя за руку, оборачиваешься. На тебя смотрят серые глаза… Марселин раскрыла полог, подошла к столу и взяла пергамент и перо. Она не верила в вещие сны и в то, что в них могли быть зашифрованы какие-то послания, но…с чего ей вдруг приснился Блэк? Короче, меня разбудила твоя сова. Это не претензия, просто факт. Но забавнее то, что мне приснилось что-то очень странное, я уже половины не помню, но я была в какой-то комнате, там было темно, и я чувствовала, что за мной кто-то гонится. Гнался ты. Точнее, не совсем ты, а, судя по всему, твоя молодая версия, но я не понимаю, откуда мой мозг узнал, как ты выглядел, когда был молодым…возможно, мозг ошибся. Но сейчас я просто уверена, что это был ты. Вот. Из остального – всё ещё не понимаю, зачем тебе это рассказываю – я заболела. Впервые сходила в крыло – Фред отвёл. Сейчас уже чувствую себя лучше, спасибо какой-то волшебной настойке медсестры. Прямо сейчас – очень хочу бургер, но что-то мне подсказывает, что домовики не знают, как их готовить. Возможно, чуть позже схвачу Фреда или Джорджа и схожу с ними на кухню, приготовлю себе бургер самостоятельно. Надеюсь, ты там ещё не сдох от скуки. Джинни пару дней назад сказала, что на Рождество они скорее всего поедут на Гриммо. Я пока не уверена, но, скорее всего, тоже приеду, потому что родителям, вроде, надо будет куда-то свалить. Так что не смей подыхать раньше времени, я очень агрессивно настроилась пиздить у тебя бухло. Марселин Она дописала, как раз в тот момент, когда в комнату вернулись Анджелина и Алисия. К вечеру Марселин чувствовала себя так, словно ужасное пробуждение утром было просто плохим сном. Горло не болело, голова тоже, холодно не было. Так что решила, что это прекрасный шанс воплотить в жизнь свой маленький план по приготовлению бургеров. Хоть она и была уверена, что к вечеру её желание что-то приготовить пройдёт, оно – увы – не прошло. Так что в шесть часов вечера Марселин вылезла из кровати – Алисии и Анджелины в спальне не было, - сходила быстро в душ, привела себя в порядок и оделась. Позволят ли ей домовики хозяйничать на кухне оставалось загадкой. Но хотя бы за письмо уже можно было не переживать – Марселин попросила Гермиону, которая около часа назад заходила, чтобы одолжить блокнот, отправить его. - Я хотела только спросить, - Гермиона залезла на кровать Марселин и закрыла полог, чтобы Анджелина и Алисия ничего не слышали. Это была инициатива Марселин, - тот блокнот же всё ещё у тебя? - Какой именно? – Марселин на всякий случай взмахнула палочкой, накладывая на кровать заглушку. Против соседок она ничего не имела, но всё же не хотела, чтобы они знали хоть что-то о её жизни. - Ты примерно неделю назад рассказывала, - Гермиона почему-то нервничала, - что Фред и Джордж подарили тебе на день рождение блокнот. - А, да, - Марселин кивнула. – Он у меня. Хочешь взять? - Да, - на лице Гермионы опять появилось какое-то странное выражение, словно ей было больно. Марселин продолжала делать вид, что ничего не замечает, мало ли, какие там у Грейнджер проблемы. – Если можно. Марселин нагнулась и залезла одной рукой под кровать, доставая оттуда небольшую коробку. Открыла, покопалась полминуты и достала на свет чёрный блокнот. - Если что, само письмо вместе с расшифровкой эмоций пропадает где-то через час, так что лучше её не пропустить. Ну и я потом ничего не замечу. Марселин спустилась в гостиную, где, как всегда ранними вечерами, сидели несколько десятков студентов, и тут же снова начала подниматься – в спальню парней. Потому что она, конечно, могла бы пойти на кухню одна, но какое в этом было бы веселье? Никакого. Поэтому она поднялась и без стука открыла дверь (спасибо, что хотя бы не с ноги). В комнате был только Джордж – лежал на своей кровати и что-то писал в потрёпанный магазинный блокнот. - Как ты себя чувствуешь? – учтиво спросил, не поднимая головы. Марселин, не закрывая двери, прошла к его кровати и села. - Уже лучше. Хотела предложить тебе кое-что, но предупреждаю, ты не сможешь отказаться. Джордж отложил блокнот, сложил руки на груди и посмотрел на неё. - Это грязный ход, Макмиллан. - Знаю, - она невинно улыбнулась. – Я хочу бургеров и предлагаю тебе помочь мне их приготовить. Джордж разочарованно опустил руки и снова взялся за блокнот. - Отказываюсь. - Да ну ладно тебе, - она несильно пихнула его в плечо. – Будет весело. И вкусно. - Мне нужно ещё кучу всего доделать. - Доделаешь там! – Марселин вдруг осенило, и она широко улыбнулась. – Будешь сидеть у камина и писать, а я сделаю тебе бургер. Джордж снова поднял голову и заинтересованно посмотрел на неё. - И в чём подвох? Марселин на пару секунд задумалась, нахмурив брови. Ну не говорить же ему правду, что подвох в том, что в итоге она всё равно запряжёт его что-то делать. Котлеты там жарить. Или резать помидоры. - Возможно, бургер получится не очень вкусным, - соврала и сложила руки у груди, - пожаааалуйста, - для правдивости пару раз жалобно хлопнула ресницами. Джордж тяжело вздохнул. - Ладно, - встал, но перед самым выходом схватил Марселин за предплечье и развернул к себе. – Но только, - выставил вперёд указательный палец, - если я ничего не буду делать. У меня дела, - выразительно поднял в воздух блокнот. - Я поняла. Без проблем, ты ничего не будешь делать. - Джордж, ты нарезал помидоры? – раздалось на всю кухню. Джордж, который забил на помидоры и вместо этого уже пять минут играл в мяч с Добби (вместо мяча была большая луковица), со смехом поймал мяч (луковицу) и покосился на целые помидоры. Добби щёлкнул пальцами. Нож стал самостоятельно резать. - Почти, - отозвался Джордж. Марселин взяла лопатку и перевернула скворчащие котлеты. Рядом у столешницы стояла эльфийка, чьё имя Марселин благополучно забыла, и делала сырный соус. Раздался неожиданный стук, потом треск, и на пол со звоном упало несколько кастрюль. Марселин медленно развернулась. В другом конце кухни стоял Джордж и смотрел прямо на Марселин. Вокруг него валялись упавшие кастрюли, одна со звоном катилась в сторону камина. - Джордж. Где. Помидоры. Джордж спохватился, взял поднос с порезанными многострадальными помидорами, развернулся, наступил в кастрюлю, чуть не уронил поднос, почти наступил на ещё одну кастрюлю, а потом, выбравшись из бардака и не убившись, быстро подошёл к Марселин. - Спасибо, - она одарила рыжего убийственным взглядом и забрала поднос. Поставила на столешницу, развернулась к эльфийке. – А где у вас яйца? Эльфийка указала маленьким пальчиком на огромный шкаф. - Третья полка справа. - Спасибо, - Марселин вежливо улыбнулась и – мимо Джорджа, который опять начал кидать бедную луковицу – пошла к шкафу. Третья полка справа. Окей. Только этот шкаф был таким широким, что право – очень растяжимое понятие. Марселин открыла правую дверцу. А потом и левую, потому что с одной она бы никуда не прошла. На шкаф, как оказалось, было наложено заклятие незримого расширения, потому что внутри можно было бы устроить среднюю по величине тусовку и места хватило бы на всё – и на бар, и на танцпол, и даже на небольшую сцену ди-джея. Свет – множество свечей под потолком – включился автоматически, как только открылись обе дверцы. Марселин сделала шаг вперёд. За спиной простонал Джордж – кажется, он сам себе попал луковицей в нос. Марселин усмехнулась… …придурок… …и начала осматривать третью полку справа. Десять пачек манной каши, Двенадцать – овсяной, очень много (сорок?) упаковок разных видов макарон. Под ногами лежали мешки с овощами. Марселин прошла чуть дальше. Ещё каши, ещё макароны, кучи пакетиков и баночек с разными специями, и….бинго, несколько высоких башен из упаковок яиц. Открыла одну, которая стояла ближе всего и с наименьшей вероятностью могла упасть и уронить за собой всё остальное, и достала три яйца. Когда вернулась на кухню, обнаружила, что вместо одного рыжего придурка луковицу перебрасывают уже два рыжих придурка. - Не думала, что ты нас найдёшь. Не зря решила делать три бургера. Будто чувствовала. - Тебя я найду где угодно по зову сердца, солнце, - не отрываясь от игры, ответил Фред и поймал луковицу перед самым носом. Марселин хотела было что-то ответить, но не нашла подходящих слов. Потому что мозг на пару секунд перестал работать, застыл, обрабатывая только что полученную информацию. ….ой блять да успокойся ты уже… Разбила три яйца на сковородку. …он не сказал ничего особенного, вы встречаетесь уже два месяца, тебе пора привыкнуть… - Мисс Макмиллан, - эльфийка неуверенно тронула её за плечо, - всё готово. - Спасибо большое, - Марселин улыбнулась и кивнула. – Можешь идти, дальше я сама справлюсь. Эльфийка соскочила со стульчика, на котором стояла, чтобы дотягиваться до столешницы, и пошлёпала голыми ножками куда-то в сторону близнецов и остальных эльфов. - Фред и Джордж Уизли, - Марселин развернулась и упёрла руки в бока, - Идите сюда и сделайте что-то полезное. Парни резко выпрямились (Фред кинул луковицу одному из эльфов) и подошли к ней. Одновременно отдали честь, сказав, что готовы приступать к работе. - Намажьте вот это, - она дала им три разрезанных пополам булочки, - вот этим, - кивнула на миску с соусом. – Только не слишком много и не слишком мало. - Прекрасное объяснение, Марс, - фыркнул Фред и зачерпнул ложкой соус. Марселин перевернула на сковородке яйца, взяла нижнюю часть булочки, которую намазал Джордж, положила на неё сыр, сверху жареный бекон, грибы, ещё сыр, помидор и котлету. Выкладывала всё на глаз, потому что не имела понятия, как «правильно» готовить бургеры. Оставалось выложить яйцо, ещё сыр и всё поджарить. - Бшять, - Джордж откусил бургер и блаженно закрыл глаза, медленно прожёвывая, наслаждаясь каждой секундой, - Макмиллан, выходи за меня. - Я подумаю, - получилось, и правда, достаточно вкусно. – Но учти, что постоянно я тебе их готовить не буду. Сам научишься, будешь сам себя удовлетворять. - Фред, будь аккуратен, - Джордж вытер салфеткой рот, - а то вдруг она скажет это однажды тебе. - Не скажет, - Фред поднёс к губам стакан с вишнёвым соком. – Я знаю, как её правильно о чём-то просить. - Ой, иди в жопу, - Марселин толкнула его в плечо, так что Фред чуть не расплескал сок. Гермиона глубоко вздохнула, когда поняла, что случайно разлила воду, и убрала мокрую подушку с колен. Чёрный блокнот лежал на одеяле и пристально смотрел на неё своими невидимыми глазами. Гермиона потёрла руками лицо и откинулась назад, но тут же встала, сморщившись, - легла как раз на мокрую часть подушку. Перевернула. Легла обратно. С одной стороны, если она напишет Сириусу, ничего ужасного не произойдёт. Он получит странное письмо, отреагирует, а Гермиона узнает его реакцию. С другой стороны, на кой чёрт вообще что-то писать, если она и так уже была во всём уверена, хоть и звучало это «всё», словно чей-то глупый розыгрыш. …если ты напишешь, это будет нарушение его личного пространства и личной жизни в принципе. Ты влезешь туда, куда не имеешь права влезать. А если хочешь всё-таки что-то узнать, то лучше напиши обычное письмо, или спроси лично, когда в следующий раз его встретишь… Но в обычном письме он точно не напишет правду. Скажет, что у неё слишком богатая фантазия и надо читать меньше книжек и больше находиться в реальности. А если спросить лично, то…он посмеётся. И скажет, что ей надо меньше читать книжки и больше находиться в реальности. Короче, в любом случае, правду он ей не скажет, потому что будет держать себя в руках. Будет скрывать свои эмоции. А вот если она напишет анонимное письмо, и он будет один… …тогда он не возьмёт эмоции под контроль, потому что будет думать, что рядом никого нет. И тогда ты всё узнаешь. Но узнаешь – обманом, при чём достаточно подлым… Гермиона спрятала лицо в ладонях и громко застонала.