Точки соединения

Третьего декабря у седьмого курса отменили Травологию, потому что теплицы занесло свежевыпавшим снегом, и туда пока что было невозможно попасть. Лишние вопросы никто задавать, естественно, не стал, потому что если преподаватели забыли, что снег можно убрать с помощью магии, - зачем им напоминать? Так что вместо урока седьмой курс Гриффиндора дружно оделся и вылетел на улицу, ведь отмена урока – это прекрасный повод первыми оценить все прелести свежевыпавшего снега. - Предлагаю план перехват, - Джордж и Ли по очереди выскакивали из-за своей снежной крепости, обстреливая прячущихся за снежной стеной напротив Анджелину, Алисию и Кэти. - Согласен, - Ли кивнул, захватил побольше «снарядов» и с воинственным криком выскочил из-за крепости. За ним Джордж. Но не успели они сделать и пяти шагов, как были обстреляны десятком снежков. Один попал Джорджу в глаз. Один – Ли между ног. - О нет, - Ли упал на колени, держась за пах, - Я ранен. Я очень опасно ранен. Джордж добежал до однокурсниц, ногой поломал их крепость и начал без разбора кидать снежки, за что получил ещё с десяток, но на этот раз практически все попали в лицо. В конце концов, полностью потеряв возможно что-либо видеть из-за снега, он схватил первую попавшуюся девчонку, которой оказалась Алисия, и повалил в снег. - А потом ты просто берёшь и… - Фред замахнулся и кинул в спину высунувшегося из-за своей крепости Джордана большой снежок, но промахнулся, и снежок попал в сидящего рядом Джорджа. А потом, почти в ту же секунду почувствовал удар в спину. Медленно обернулся, чтобы увидеть скрывшуюся в кустах зелёную шапку. Бросил третьекурсникам, которые проёбывали Историю магии, что сейчас вернётся, и направился к шапке. Марселин уже было собралась подняться из своего укрытия и проверить, ушёл ли Фред, но не успела, так как чьи-то сильные руки схватили её под мышки и потянули по снегу. Она смеялась, дёргала ногами и пыталась (очень слабо пыталась) выбраться, но безуспешно. Успела только тонко вскрикнуть, прежде чем руки скинули её в небольшой сугроб. На мгновение мир вокруг скрылся под ворохом поднявшихся в воздух снежинок, а потом Марселин провела по лицу руками в тёплых разноцветных варежках и, смеясь, посмотрела на своего обидчика. Схватила его за ногу и сильно дёрнула. Фред потерял равновесие и повалился на Марселин, в последний момент успев выставить вперёд руки, чтобы не придавить её своим весом. - Кажется, что-то подобное мы уже проходили. - Возможно, - она перевернула Фреда на спину, оседлала, сделала вид, что собралась его поцеловать, но вместо этого зачерпнула варежками побольше снега. - Блять, Марс, - Фред нарочито медленно провёл рукой по лицу, счищая снег. – Такое я не прощаю. Он перевернул их, снова нависая над ней, поцеловал, одной рукой забираясь под тёплую куртку и касаясь горячей кожи. Марселин разорвала поцелуй и закричала, пытаясь скинуть со своего живота холодную руку. Но продолжала смеяться. А Фред завёлся. Через пару секунд резко остановился, помог Марселин подняться на ноги и, бросив короткое «Пошли», потащил её в замок. Сейчас всё ещё шли уроки, вряд ли кто-нибудь из преподавателей решит просто так наведаться в один из пустых кабинетов на втором этаже. В двенадцать тридцать, после третьего урока, на улице началась настоящая бойня, потому что теперь в снегу купались не только седьмые курсы Гриффиндора и Когтеврана, но и все остальные курсы со всех факультетов (было замечено даже несколько слизеринцев). Снег летал во все стороны, любой случайный прохожий получал по несколько снежков во все места – задницу, пах, лицо, живот, ноги и плечи. Сугробы строились при помощи магии, тут же рушились при помощи падающих в них студентов. Пропало всякое разделение по факультетам и возрастам: седьмые курсы смело обстреливали первокурсников, первокурсники – не очень смело, но с довольными улыбками на лицах, - кидали снежки в семикурсников. И только в половину второго, за тридцать минут до окончания обеда, последние студенты зашли в замок, чтобы успеть принять душ, согреться и подкрепиться. На маггловедение, которое шло сразу после обеда, Марселин наслаждалась. Они уже второй месяц сидели на маггловской музыке, иногда отвлекаясь ради разнообразия на архитектуру или религию, и это был, пожалуй, один из самых лёгких и в то же время интересных курсов за все семь лет её учёбы. В Колдовстворце основные предметы (которых было четырнадцать или пятнадцать штук) по большей части были естественнонаучными. Они изучали английский и русский языки, естествознание, магическую флору и фауну, обществознание, историю магического и маггловского миров и так далее. Одним словом – скучно. Плюсом каждый студент выбирал два дополнительных предмета, у Марселин это были тарология и космогония. Много она, конечно же, не выучила, но могла сделать несколько раскладов таро и рассказать, как зародилась вселенная. В Германии предметов по выбору не было, потому что они появлялись на пятом курсе, а Марселин свалила в Россию после четвёртого. Но вот маггловедение – это было весело. Марселин отбивала ногой ритм, рисуя кривой глаз на чистом куске пергамента. Из колонок лилась Maniac. Как оказалось, в Хогвартсе всё же была рабочая маггловская техника помимо её плеера и колонки, которую подарил Сириус. И она вся жила в кабинете маггловедения и – что ещё интереснее – не работала за его пределами. Марселин посмотрела на получившийся глаз. Вроде бы неплохо. У неё получилось нормально нарисовать тени, форма, вроде, тоже была правильной, но – сейчас будет как всегда – только она нарисует ресницы, и всё в ту же секунду превратится в непонятное говно. … Она же говорила. Глубоко вздохнула и лёгкими движениями руки замалевала глаз к чертям собачьим, лишь бы не видеть этого позора. Джордан, сидящий рядом с ней, подпёр голову рукой и то ли слушал песню, то ли спал с открытыми глазами, Марселин не могла понять. Сидящие за последней партой Фред и Джордж играли в карты. - Ну как вам? – песня закончилась, профессор Бэрбидж выключила колонку и подняла глаза на мигом оживший класс. - Мне понравилось, - отозвалась пуффендуйка, сидящая за первой партой. По классу пролетел ворох согласных голосов. - Это хорошо, потому что домашнее задание у вас будет творческим, - профессор открыла свой блокнот и что-то там записала. – Вам нужно будет сделать презентацию на тему «О чём поют магглы», - по классу пролетели недовольные стоны. - Задание групповое, вас должно быть четыре-пять групп, и во время ответа надо будет включать отрывки песен. Для этого я хочу, чтобы до пятницы ко мне подошёл один представитель группы, мы вместе выберем, какие песни подойдут под ваши темы, - профессор подняла глаза на недовольных студентов. – Вопросы? – молчание. – Нет вопросов, прекрасно. Тогда все свободны. - Как будто бы нам делать больше нечего, - недовольно бурчал Джордж, когда они спускались на второй этаж. – Очередной доклад. - Зато у нас есть Марселин, - Ли обнял её за плечи, - которая обязательно нам поможет. - Делать за вас я ничё не буду, - Марселин недовольно покосилась на парней. – Я могу придумать тему и найти песни. Могу немного помочь с самим докладом, остальное творите сами. Джордж повернулся к идущему рядом с ним Фреду, бросил негромкое «Твоя девушка предательница», но в следующую секунду увидел Алисию, и его настроение тут же улучшилось. На Истории магии Марселин уснула. Чисто случайно. Просто бормотание профессора Бинса было таким убаюкивающим, а солнце, которое впервые за несколько дней вышло из-за туч, хоть ничерта и не грело, но словно обнимало своими холодными лучами, заставляя наслаждаться ярким светом и довольно щуриться, подставляя лицо. Короче, во всём были виноваты Бинс и солнце, но точно не она сама. Вот она в один момент заходит в кабинет, садится рядом с Фредом и укладывается на лежащую на столе сумку, чтобы полежать буквально пару минут, пока не придёт профессор, а в другой её мягко толкают в плечо и говорят, что урок закончился. - Ты так храпела, что мне пришлось наложить на тебя Силенцио, - улыбнулся Фред, пока Марселин зевала и потягивалась. - Это наглая ложь, я не храплю. - Поднимай задницу, - Фред схватил её сумку и закинул её себе на плечо. Марселин нехотя встала и недовольно покосилась на парня. - Лучше бы ты меня понёс, а не сумку, - пробурчала. Фред широко улыбнулся, развернул её к себе лицом и беспардонно закинул на плечо. - А если я пукну? - Я скину тебя с лестницы. На собрании Отряда Дамблдора они наконец-то начали работать над вызовом телесного (или хотя бы какого-то) Патронуса. Когда в самом начале Гарри как обычно встал в центре и огласил, чем они сегодня будут заниматься, по комнате пролетели радостные перешёптывания. Но всё оказалось не так просто, как казалось на первый взгляд. Через полчаса Марселин, как и многие другие студенты, всё ещё не смогла вызвать телесного Патронуса. Из палочки вырывалась прозрачная голубая дымка, тут же таяла в наэлектризованном чарами воздухе, но ничего больше. Гарри время от времени ходил между ними, помогая и давая советы, и не уставал напоминать, что в освещённой безопасной комнате вызвать Патронус намного проще, чем во время сражения. Все согласно кивали, но не особо слушали. - Хватит занудствовать, - в какой-то момент весело отозвалась когтевранка, которую – Марселин наконец-то запомнила – звали Чжоу Чанг. – Они же милашки! Патронус Чжоу – серебристый лебедь – парил под высоким потолком вместе с другими животными: зайцем Полумны, выдрой Гермионы, лошадью Джинни, горностаем Анджелины, а также ежом, кошкой, львом и дельфином, чьих хозяев Марселин не знала. - Важно не то, что они милашки, - ответил Гарри, продолжая обход, - а то, что они могут тебя защитить, - потом чуть тише, как бы про себя добавил. - Нам сюда бы дементора или вроде того, чтобы тренироваться… - Это слишком страшно, - ответила пятикурсница, которую, если Марселин не ошибалась, звали Лаванда. – У меня вот до сих пор не получается. Гарри продолжил обход. Марселин сделала глубокий вдох и закрыла глаза, подбирая новое счастливое воспоминание. В начале занятия Поттер сказал, что для того, чтобы вызвать телесный Патронус, надо думать о чём-то хорошем, это должно быть самое счастливое воспоминание. И это звучало намного проще, чем было на самом деле. Для начала, Марселин никак не могла понять, какие воспоминания она могла бы назвать по-настоящему счастливыми. Не потому, что она не помнила ничего счастливого, а просто…где вообще находилась эта шкала распределения воспоминаний по их счастливости? И почему бы тогда Гарри не поделится ею со всеми вокруг? Первые десять минут она искренне пыталась. В какой-то момент даже показалось, что она нашла то самое «самое счастливое» воспоминание и исправно думала только о нём. Но из палочки вырывались лишь тонкие струйки голубоватого дыма. Потом психанула и просто начала перебирать в голове все более-менее счастливые моменты жизни. На некоторых вообще ничего не происходило, на других – появлялся всё тот же треклятый дым. Но – ничего больше. Либо она что-то делала очень сильно не так, либо у неё просто не было такого воспоминания. Она пошла в первый класс, и родители в честь это подарили ей маленького серого котёнка. – Ничего. В первый раз слышит The Final Countdown, отчего внутри, где-то в груди образовывается приятный вакуум, а все внутренности сжимает какими-то сладкими судорогами. – Едва заметный слабый голубой дым. Впервые приходит в Колдовстворец и осознаёт, что как минимум год будет учится в этом невероятно огромном месте, которое едва ли не светится от магии, заключённой внутри него. – Ничего. В первый раз видит своё магическое кольцо, надевает его и чувствует, как всё тело начинает мелко покалывать, но через пару секунд всё прекращается, и с ней остаётся только согревающее тепло. – Ничего. Дима целует её, а на небе взрываются сотни фейерверков. – Ничего. Она и не сомневалась, проверила воспоминание лишь всякий случай, почему нет. Она впервые садится на метлу, чувствует, как ветер мягко развевает волосы, обнимает её со всех сторон. Чувствует свободу, словно прямо сейчас может полететь куда угодно, в любую точку на планете, и её никто не остановит. – Густой дым, но всё ещё не Патронус. Она стоит у огромного окна и смотрит на лес, луну, миллиарды звёзд. Чувствует тепло мальчишечьего тела сзади себя и тёплое дыхание на своей шее. Играет медленная музыка, пахнет чем-то сладким, вроде ванили или шоколада. – Дым. Она лежит на кровати в Выручай-комнате вместе с Фредом. Через тонкие занавески в комнату проникают последние лучи заходящего солнца, окрашивающего всё вокруг в золотой и розовый цвета. Пахнет кофе и полевыми цветами, которые занимают почти всю поверхность большого стеклянного стола – ей почему-то захотелось, чтобы в этот раз здесь были цветы. Фред из-за чего-то смеётся, наклоняется и целует её. – Густой дым. Марселин сделала очередной глубокий вдох. И выдох. Ей надо было передохнуть, иначе голова начнет заедать, мозги закипят, и всё точно скатится глубоко в задницу. Комната быстро отозвалась на её просьбу, и в самом дальнем пустом углу появилось большое окно. Марселин виляла между тренирующимися студентами и полупрозрачными животными, пробираясь к заветному углу. Одним движением открыла окно – в комнату ворвался поток холодного зимнего воздуха – и запрыгнула на подоконник. Достала из кармана пачку сигарет. На фоне тихонько играл её подключённый к колонке плеер. Счастливое воспоминание. Ей надо было найти своё самое счастливое воспоминание, и большую часть из них она уже опробовала. Оставалось либо что-то из детства, что вряд ли подходило, потому что все воспоминания из детства, даже самые счастливые, были омрачены существованием дяди, либо что-то относительно недавнее, что касалось Уизли и было слишком…связанным с Уизли, чтобы она могла с чистой совестью назвать это «самым счастливым воспоминанием». Ноги коснулось что-то странное. Марселин опустила глаза и встретилась взглядом с тёмно-синими глазам здорового медведя, который сидел на полу (при этом его голова была чуть выше подоконника) и любопытно рассматривал её, склонив голову на бок. - И от кого ты сбежал? – спросила, не особо надеясь получить ответ. Медведь повернул голову и посмотрел куда-то в толпу. Марселин посмотрела туда же. В нескольких метрах от неё и медведя стоял Фред. - Ты пришёл издеваться? Фред уселся рядом и забрал у неё сигарету. Затянулся. - Над чем? - Над тем, что я ничего не могу и хер мне, а не Патронус. - Вообще нет. Хотел спиздить сигарету. Но если так хочешь, могу поиздеваться. - Не хочу, - Марселин наклонилась и забрала у него сигарету. Через открытое окно на подоконник упало несколько снежинок. - Сходим потом за кофе? – через пару секунд молчания спросил Фред. Марселин подняла на него недовольный нахмуренный взгляд. Он всегда знал, как поднять ей настроение. Хотя это было не так сложно – надо было всего лишь предложить ей кофе, и всё, жизнь налаживалась в мгновение ока. - Да. Фред широко улыбнулся, а потом наклонился к ней очень-очень близко. - Попробуй подумать о том, как кто-то заставляет тебя себя чувствовать. Что ты чувствуешь, когда находишься рядом с родителями. Рядом со мной. Рядом с Джорджем и Ли. Сосредоточься на этом. Он отодвинулся, соскочил с подоконника и пошёл к Джорджу и Ли, которые нашли где-то в комнате мяч, образовали из студентов, которые уже вызвали Патронус, круг и теперь перебрасывали мяч друг другу. Марселин сделала последнюю затяжку, выкинула бычок, закрыла окно и слезла с подоконника. Чувства. Сосредоточиться на чувствах. Почему бы и нет. Она отошла подальше от круга с мячом, чтобы в неё никто чисто случайно не попал (мячей она боялась ещё с маггловской школы – круглый твёрдый объект, который летит на тебя и единственная защита – его поймать - это страшно) и попыталась сосредоточиться. Чувства. Ей семь, она держит на руках котёнка Кашу и чувствует её тепло. Чувствует, как она дышит. Она – живая. Тоже чувствует, тоже видит мир вокруг, только не может ничего сказать. Ей десять, она лежит в своей постели, ещё совсем рано, но однокурсницы считают по-другому. Они орут на всю спальню «С днём рождения тееееебяяяя», а потом ставят перед ней огромный розовый торт, немного кривой, потому что они готовили его сами, но от этого не менее вкусный. Ей пятнадцать, она впервые приходит в Колдовстворец и чувствует, как огромные мраморные стены словно вырастают вокруг неё. Чувствует какое-то странное родство (которого быть не может, она же не русская) с могущественными русскими ведьмами, которые сжигали города, наводили порчи и иногда, если были в хорошем настроении, помогали спасать мир. Представляет, как когда-то по этим же коридорам ходил сам Кощей Бессмертный, держа под руку свою возлюбленную Ягу, а позже здесь училась Марья Моревна, которая впоследствии спасла не одно государство от тёмных сил. Ей восемнадцать, она сидит на крыше вместе с Фредом, пьёт кофе и наблюдает невероятной красоты закат. Небо окрашено в оранжевый, розовый и красный цвета. Пахнет табаком, кофе, опавшей листвой и тёплой осенью. И несмотря на то, что предплечье болит при каждом соприкосновении с одеждой, напоминая о тяжёлых последних днях, она чувствует удивительное спокойствие и умиротворение. Будто осталась одна во всём мире, который теперь существовал исключительно и только для неё. Марселин вспомнила каждый раз, когда дурачилась с Джорджем и Ли. Вспомнила, что чувствовала, когда Фред целовал её сегодня днём в пустом кабинете, как она чувствовала его тепло, его дыхание на своих губах, его нежные, но крепкие прикосновения. - Экспекто Патронум, - шёпотом. И сразу не открывать глаз, чтобы не разочароваться. Почувствовала странное трепетание палочки, которого прежде не было, помедлила ещё мгновение и медленно открыла глаза. Перед ней в воздухе зависла норка и смотрела на неё внимательными крохотными глазками. - К тебе Маклагген больше не подходил? Марселин забрала из рук эльфа термос и взяла Фреда за руку, переплетая пальцы. Они вышли в коридор, натюрморт с всратой грушей тихо закрылся за их спинами. - Нет, а должен был? – она сделала небольшой глоток. - Нет. Просто, - Фред задумчиво потёр шею, - пару раз ловил его взгляд на тебе и... - И что? Он остановился. Марселин тоже. Повернулась, чтобы встретиться с встревоженными карими глазами. - Я знаю этот взгляд. Он смотрит на тебя так, будто каждый вечер дрочит, представляя, как ты раздвигаешь перед ним ноги. - И откуда ты знаешь этот взгляд? Фред закатил глаза. - Я сам на тебя так смотрел, - он на секунду задумался. – Всё ещё иногда смотрю. - Оу, - Марселин подняла брови и сделала очередной глоток кофе. – То есть ты всё ещё на меня дрочишь? - Да, когда у тебя месячные, - быстро произнёс Фред. – Но это не важно, Марс, - он вдруг стал очень серьёзным. – Пожалуйста, пообещай, что если он вдруг посмеет к тебе подойти, ты скажешь об этом мне. - Будешь моим рыцарем? - Если понадобится – да. - Я подумаю. Потому что если понадобится я и сама могу быть собственным рыцарем. - Блять, Марс, - он положил руку ей на шею и заставил посмотреть себе в глаза. – Я серьёзно. Я не хочу, чтобы с тобой случилось то….чтобы он с тобой что-то сделал. Марселин молчала пару секунд. Фред чувствовал, как быстро билась жилка у неё на шее. - Ладно, - наконец тихо произнесла, - я расскажу тебе, если что-то произойдёт. А теперь, - она резко улыбнулась, - я хочу лечь в кровать и не вылезать из неё до утра. Было почти одиннадцать часов ночи, Гермиона должна была лечь спать ещё час назад, но вместо этого она сидела на кровати за задёрнутым пологом, дёргая в руках перо, и смотрела смотрела смотрела на чёрный блокнот перед собой. Аргументов «за» и «против» было неравное количество, вторых было намного больше, но почему-то именно сейчас она не могла послушать разумную часть собственного сознания и просто отдать Марселин блокнот. Она чувствовала, что должна была узнать. Наверняка. Получить хоть какое-то подтверждение своей теории от Сириуса, который с большей вероятностью что-то знал. Хоть что-то знал. Если бы блокнот мог просто исчезнуть, самостоятельно уйти, вернуться к Марселин, всё было бы намного проще, потому что Гермиона отдать его, не воспользовавшись, - не могла. Что-то держало её на месте, не давало забить и забыть. Что-то в голове уверенно шептало, что ей нужно было, необходимо было написать Сириусу. В какой-то момент она даже собрала волю в кулак, взяла блокнот, вылезла с кровати и пошла к спальне Марселин. Постучалась, но дверь открыла Анджелина, она же сказала, что Марселин почти не ночует в своей спальне. - А где она вы не знаете? - В спальне Уизли. - Фреда? - Ага. В спальню парней Гермиона дойти не смогла. Вернулась к себе, залезла опять на кровать, закрылась пологом от болтающих Лаванды и Парвати, положила блокнот перед собой и начала думать. С одной стороны, это было наглое нарушение личного пространства, личной жизни и вообще всего – личного. Она не имела права вот так нагло подглядывать за Сириусом и его эмоциями, тем более что он всегда был с ней максимально вежлив, никогда не говорил ей ничего плохого, и в принципе был хорошим человеком. Со своими недостатками, конечно, но у кого их нет. С другой стороны, если Гермиона узнает правду, она, возможно, сможет помочь Марселин избежать попадания в прошлое. И тогда жизни всех станут лучше – Сириус не будет страдать, потому что никогда её не встретит, а Марселин…что ж, Гермиона пока не была уверена, страдала ли Марселин, но если вдруг страдала – то больше не будет. Кроме того, возможно, её пребывание в прошлом вызвало какие-то события, те – ещё какие-то и так по цепочке. Возможно, убийство родителей Гарри было последствием путешествия Марселин. А если Гермиона будет об знать, она сможет это предотвратить и, возможно, спасти родителей своего лучшего друга. Она взяла блокнот и быстро, пока не передумала, открыла. Я знаю, что Марселин Макмиллан была в твоём прошлом. И хочу предотвратить её попадание туда. Но мне нужна помощь. Когда она туда переместится? Через месяц? Два? Или через год? Кто поможет ей вернуться обратно? Ты ведь любил её, не так ли? И всё ещё любишь. Но её появление в твоём времени могло повлечь за собой цепочку событий, возможно, чьи-то смерти, и если не дать ей переместиться во времени, можно будет этого всего избежать. Сириус Блэк. Текст едва заметно вспыхнул, но тут же погас. Гермиона выронила перо, так как практически в ту же секунду под сообщением начали появляться новые строчки. Сириус прямо сейчас читал письмо.