Точки соединения

Утром двадцать третьего декабря в спальнях и гостиной Гриффиндора творилось чёрт знает что. Студенты в спешке бегали по лестницам, кричали, переговаривались, раскидывали подушки и одеяла в поисках забытой книги, сбежавшей жабы или потерявшегося подарка для мамы. Всю ночь за окном валил снег, так что сегодня солнце заглядывало в окна через искусное кружево прилипших к окну снежинок. В Большом зале за вчерашний день Хагрид вместе с небольшой группой добровольцев, которая состояла из двадцати человек (Марселин в неё, естественно, не входила), украсили камины, поставили и украсили огромные пушистые ёлки, развесили под потолком украшения. В коридорах каждые несколько метров росла омела, под которой время от времени останавливались влюблённые парочки. Один раз Марселин не посчастливилось увидеть целующихся второкурсников, пришлось отходить пару часов. - Марк, где мой учебник по чарам? - Я его тебе отдал ещё неделю назад! – раздалось откуда-то из спальни. Марк бросил на диван ярко-красную подушку, раздражённо выдохнул и, перешагивая через две ступеньки, поднялся наверх. Марселин провела его ничего не выражающим взглядом и снова уткнулась в книжку. Свои вещи она собрала вчера вечером, хотя там и собирать-то было практически нечего: немного косметики, три пары штанов, четыре кофты, четыре пары обуви и всякая мелочь вроде серёжек и колец. Лили, которая тоже уже всё собрала, сидела рядом, уткнувшись в том Продвинутого зельеварения. А в их спальне вовсю хозяйничали Алиса и Марлин, которые дотянули со сбором чемоданов до последнего и теперь истерично бегали туда-сюда по лестнице, забирая из гостиной чуть не забытую расчёску или помаду. - Тоже собрали всё заранее? – рядом с ними на диван уселся Ремус. - Ага, - Лили кивнула. – Джеймс никого ещё не убил? И только она это спросила, как в гостиную по лестнице слетел Джеймс, ни на кого не глядя, забрал лежащий на полу у камина свитер… …какого чёрта здесь вообще лежит свитер?... …и так же быстро поднялся наверх. Ремус выразительно повёл бровями, мол, сама видишь. Сани медленно плыли по хрустящему снегу, оставляя за собой множественные колеи, деревья, окутанные ярким белым покрывалом, торжественно провожали отбывающих студентов, некоторые из которых в ближайшие полторы недели уедут из Великобритании и больше никогда не вернутся в Хогвартс. Марселин и Сириус доехали до станции вместе со всеми. - Обязательно пиши, - Алиса и Лили по очереди обняли Марселин. – И не пропадайте, - Алиса угрожающе ткнула в неё пальцем. – Иначе я поставлю на уши всю Англию, потому что начну думать, что с вами что-то случилось. - Она может, - Лили пару раз кинула. - Хорошо, - Марселин широко улыбнулась. – Буду писать каждый четыре часа, подойдёт? - Одного раза в день вполне достаточно. Марселин тихо фыркнула. - Договорились. - Вуд, вы расстаётесь на неделю, - Сириус курил, засунув одну руку в карман кожаной куртки. На бедре у него тихо позвякивали цепи. - Учитывая то, что сейчас творится, это будет ощущаться, как месяц, - Алиса упёрла руки в бока. – И что, что я волнуюсь за свою подругу? Хочешь сказать, я не имею на это права? Или то, что она будет с тобой, означает, что с ней ничего не может случиться? - Именно, - Сириус зажал сигарету между указательным и большим пальцем. – С ней ничего не случится, Вуд. Даю тебе слово, - он поднял раскрытую ладонь. – Слово Мародёра. Алиса ещё секунду сверлила его взглядом, а потом, видимо, рассудив, что этого пока что вполне достаточно, расслабилась. Поезд издал протяжный гудок. Сириус на прощание быстро обнял Джеймса, Ремуса и Питера, хлопнув каждого по спине. Лили и Алиса одновременно заключил Марселин в тёплые девчачьи объятия, пахнущие яблочным шампунем и сладкими духами. А потом они все вместе завалились в вагон, а Сириус и Марселин остались на платформе, улыбаясь и махая до тех пор, пока поезд не скрылся за ближайшим поворотом. И как только это произошло, Сириус обнял Марселин за плечи и повёл в лес, где – как она уже хорошо знала – стоял красивый чёрный мотоцикл. Полёт занял у них почти час, и всё это время Марселин настойчиво прятала лицо, утыкаясь лбом в чёрную кожаную куртку сидящего впереди Сириуса. Потому что несмотря на температурные чары, в лицо бил холодный зимний воздух, отмораживая щёки и собираясь на ресницах белоснежными снежинками. Из-за этого она не заметила, как они начали снижаться, и очень удивилась, когда мотоцикл, пару раз подпрыгнув, коснулся земли. Открыла глаза и подняла голову. Они ехали по узкой дороге, пролегающей между высоченными елями, которые, судя по всему, застали времена самого Мерлина. Мотоцикл с рёвом пролетал между ними, пугая сонных белок и поднимая с колючих веток стаи чёрных птиц. Они ехали через эту непоколебимую тишину несколько минут. Потом дорога начала постепенно расширяться, пока в конце концов деревья не расступились, пропуская ревущий мотоцикл к высокой резной арке, которая вела во двор огромного поместья. Сириус сбавил скорость. Они проехали по кольцевой подъездной дорожке, выложенной щебнем песочного цвета, и мотоцикл остановился. Марселин опёрлась на плечи Сириуса и слезла с мотоцикла, ни на секунду не отрывая взгляда от трёхэтажного особняка. - И это твой…дом? – она посмотрела на Сириуса широко раскрытыми глазами. - Принадлежал раньше дяде, - он начал подниматься по лестнице, ведущей к входным дверям. – Он умер два года назад, и всё своё наследство оставил мне. А матушка психанула и выжгла его за это с семейного дерева. …почему тогда в девяносто пятом он живёт на площади Гриммо, а не здесь?... Если верить Дамблдору, ты сможешь сама спросить его об этом же через пару недель. Вот и узнаешь. Подул ветер, Марселин поёжилась и обняла себя руками. Лучше об этом пока не думать. У неё впереди десять дней в огромном особняке наедине с Сириусом, и она будет наслаждаться этим несмотря ни на что. Сириус потянул на себя массивную деревянную дверь, пропуская Марселин внутрь первой. В доме было немногим теплее, чем на улице. В нескольких метрах от входных дверей начиналась широкая лестница на второй этаж. На чёрном мраморном полу отражались солнечные лучи, которые попали в комнату, как только Сириус взмахом палочки раскрыл тяжёлые портьеры на окнах. Марселин прошла внутрь, и её шаги глухими ударами отскочили от стен. - Тут холодно, - развернулась и посмотрела на Сириуса, который махал палочкой над дверьми. - Пока будем в магазине, включим камины. - В магазине? - Ты можешь остаться, если хочешь, - он наложил на дом последнее заклинание и развернулся. – Но имей в виду, что жрать тут нечего, кроме, возможно, нескольких дохлых тараканов. Тебя устроит? - Нет, - прошептала. Сириус широкими шагами прошёл мимо неё в гостиную. Марселин прошла следом, перепрыгивая любопытным взглядом с вида на сад за панорамными окнами на большой диван у камина, потом - на массивный чёрный рояль, покрытый плотной светлой тканью для защиты от пыли. Задумчиво подошла к нему, пока Сириус возился с каминной сетью, провела чуть подрагивающими пальцами по покрытой поверхности, а потом сжала ладонь и одним широким движением скинула ткань. Она не садилась за инструмент уже несколько лет, если не больше. Сириус оглянулся, когда услышал шорох в другом конце комнаты, и увидел, как плотная ткань тяжело падает на мраморный пол, а Марселин немного неуверенно садится на стул. Заносит руки над клавишами, пару секунд ничего не происходит, а потом её ресницы вздрагивают, а руки зажимают сразу несколько нот. Мгновение были слышны только эти звуки, потом Марселин плавно подняла правую руку, левой зажала какой-то аккорд, и вот из инструмента, на котором никто не играл несколько лет, полилась какая-то смутно знакомая мелодия, которую Сириус, как будто бы уже где-то слышал, но в то же время – скорее всего не слышал нигде. Он следил за ней с минуту. Как она поднимает над нотами тонкие пальцы в кольцах, чтобы в следующее мгновение снова зажать ноты, извлекая из древнего инструмента глубокие округлые звуки, как иногда вздрагивают длинные ресницы, как она хмурит брови и замирает на несколько мгновений, вспоминая мелодию, как подаётся вперёд корпусом и снова – назад. А потом сзади него треснуло горящее полено, Сириус развернулся, взмахнул палочкой, и по всему особняку одновременно загорелись камины, пощёлкивая дровами и постепенно нагревая воздух. Марселин не была уверена, как часто Сириус бывал в маггловском магазине продуктов (или вообще в любом магазине продуктов), но судя по его расслабленному состоянию – достаточно часто (или он просто хорошо умел притворяться…а он умел, кстати говоря). В магазин они ехали не больше двадцати минут и всё время – слава Мерлину – по земле, между заснеженными деревьями и иногда попадающимися встречными машинами. Городок был небольшим, расположенным как раз посередине между Глазго и Манчестером. Со стороны казалось, что он в любую секунду может утонуть под количеством светящихся гирлянд, фонариков и рождественских ёлок, выглядывающих из-под сугробов белоснежного снега. Люди ходили по узким улочкам небольшими улыбающимися компаниями и вели себя так, словно Рождество уже наступило, а это – безусловно – означало, что ближайшая неделя, а то и весь год, должны быть самыми лучшими, самыми интересными, и самыми запоминающимися. Марселин нырнула в эту атмосферу разноцветных гирлянд и рождественских песен с головой и сама не заметила, как слилась с окружающим пейзажем, превратившись в ещё одну улыбающуюся точку на белом холсте заснеженного города. Супермаркет, в который они ехали, находился практически в самом центре города, и пока они туда дошли – Сириус оставил мотоцикл на стоянке недалеко от какого-то местного бара, - встретили не меньше десятка девушек, которые бросали на Сириуса зазывные взгляды, улыбались, а потом с коротким «Привет» исчезали в толпе. Сириус, надо отдать ему должное, обращал на них внимания не больше, чем на вывески о распродаже зимних пуховиков, но Марселин всё равно то и дело задавалась вопросом, сколько времени Блэк провёл здесь в барах и со сколькими девушкам он за это время успел переспать. Потому что пока у неё складывалось впечатление, что со всеми. Они набрали полную тележку. По-настоящему полную, потому что пару раз из неё вываливался пакет редиски («Сириус, зачем нам редиска? У меня её только бабушка покупает, а она уже пару лет как слетела с катушек», «Пусть будет»), который почему-то никак не хотел умещаться в выемке между помидорами и пачкой муки, которую Марселин с таким трудом и любовью для него расчистила. Девушка за кассой бросала на Сириуса взгляды всё время, пока пробивала их продукты, а в конце, игнорируя присутствие Марселин, предложила ему как-нибудь встретиться. - Завтра будет концерт, возможно, ты слышал, - она подпёрла подбородок ладонью и томно улыбнулась. – Одна кавер-группа выступает, они хороши. Поют Битлз, Роллинг Стоунз и ещё много всего. Марселин молча складывала продукты в пакет. - Да, - Сириус бросил взгляд на бейдж, - Элизабет. Кстати познакомься, это Марселин, - Марселин удивилась, но виду не подала, - моя девушка. Элизабет наконец-то перестала игнорировать её присутствие и посмотрела на Марселин. Наверно, хотела убить её взглядом, но ничего не получилось. Сириус пару секунд наблюдал, как они сверлили друг друга глазами (Марселин – ухмыляясь, Элизабет – сгорая от раздражения), а потом бросил жизнерадостное «До встречи», подхватил пакеты и пошёл на выход. - Повеселился? – Марселин прищурилась и посмотрела на него, как только за ними закрылись двери. - Ещё как, - Сириус ухмыльнулся и кивнул. По пути к стоянке, на которой оставили мотоцикл, они завернули в пустой грязный проулок, уменьшили пакеты и налегке продолжили путь. Ещё через тридцать минут красивый чёрный мотоцикл въехал на кольцевую подъездную дорожку и остановился у трёхэтажного особняка. …вот теперь рождественские каникулы начинаются по-настоящему… Марселин встала, поправила сползшие джинсы и начала подниматься к входным дверям. За те полтора часа, что их не было, особняк успел нагреться. Теперь он обнимал их уютным теплом, которое всё же немного охлаждалось мрачным интерьером, но Марселин это почему-то только нравилось. …тёплый, но холодный…как Сириус… …ты такая романтичная, кошмар. Меня сейчас блеванет, Марс, кончай… - Кухня сюда, - Сириус кивнул в сторону длинного коридора справа и бодро зашагал прямо. Пыльно – бело первым, о чём она подумала, когда вошла в мрачную кухню с множеством деревянных столов, кастрюлями и сковородками, стоящими по стойке смирно на столешницах, ножами, вилками, ложками и множеством шкафов, тянущихся вдоль давно не мытых стен. Судя по всему, сюда не заходили по меньшей мере несколько лет. Сириус поставил уже увеличенные пакеты на ближайшую столешницу и взмахнул палочкой, зажигая неприметную, но большую люстру. Марселин потёрла нос, а потом не сдержалась и громко чихнула. - Будь здорова, - Сириус начал доставать продукты и складывать их в несколько стопочек всё на той же столешнице. - Спасибо, - шмыгнула носом и окинула подозрительным взглядом несколько комков пыли в углу. – Когда сюда в последний раз ступала нога человека? - Почти год назад, - он чуть не уронил пачку макарон. – Я обычно не захожу дальше двух гостиных. - Почему? – Марселин взяла несколько упаковок овощей и вопросительно посмотрела на Сириуса. - Туда, - он ткнул пальцем в большой шкаф в противоположном углу комнаты. – Потому что обычно прилетаю сюда на пару часов, чтобы отдохнуть от постороннего шума. - А отдыхаешь ты с помощью…? - Ага. Марселин ухмыльнулась и начала складывать овощи в самый нижний ящик. Шкаф чем-то напоминал маггловский холодильник, только работал без электричества – холод в нём поддерживали охлаждающие чары. …в Хогвартсе такой же. Ты видела, когда решила зачем-то приготовить бургеры с двумя рыжими придурками... …с придурками, с которыми она встретится уже через пару недель. Марселин случайно чуть не уронила пакет огурцов. Не думай об этом, Марс. Только не сейчас. Сейчас ты – здесь, с Сириусом. У вас впереди полторы недели рождественских каникул. Оставайся в настоящем. В этом настоящем, а не том, которое тебя ждёт где-то там, неизвестно где. Марселин наконец засунула треклятый пакет огурцов и закрыла шкаф. Обернулась к Сириусу с широкой улыбкой на лице. - Что сегодня на ужин? Если бы она знала, что Блэк не умеет даже резать огурцы, оставила бы его за пределами кухни. Конечно, не сложно было догадаться, что наследника чистокровного рода магической Британии скорее всего не обучали кулинарному мастерству, но Марселин почему-то об этом не подумала. Или – не захотела подумать. - Ты уверена, что огурцы надо резать? – Сириус вертел в руках вымытый зелёный овощ, разглядывая его так, словно он в любую секунду мог взорваться. - Уверена, - она закинула в кипящую воду несколько почищенных картофелин. - И почему не воспользоваться магией? - Ты заклинание знаешь? Он на мгновение задумался. Почесал макушку. А потом покачал головой. - Не-а. - Я тоже. Поэтому приходится по-старинке. Спустя несколько секунд (Марселин мыла куриную грудку под струёй тёплой воды) Сириус с опаской взял в руку нож, положил огурец и…в первую секунду чуть не отрезал себе палец, во вторую – порезался («Блять, Марс, мы точно должны есть?» «Точно»), а в третью кое-как всё же смог отрезать кривой зелёный круглешок. - Зачем мять картошку? – Сириус с опаской посмотрел на странное приспособление с дырками, которое Марселин держала над кастрюлей с вареной картошкой. - Чтобы получилась мятая картошка. Называется пюре. - Ты уверена, что это можно будет есть? - Уверена, - Марселин поставила прибор на картошку и надавила. Сверху потянулись длинные верёвочки мятого картофеля. Над кастрюлькой облачками поднимался горячий пар. Сириус пару секунд недоверчиво следил за её действиями, а потом вернулся к почти дорезанному огурцу. Общими стараниями (Сириус порезал полтора огурца, Марселин – сделала всё остальное), они всё же смогли приготовить ужин. Со словами «Сейчас ты попробуешь главное российское блюдо» Марселин гордо поставила на стол две чашки: одна – с пюре, вторая – с мясом, между которым была видна странная коричневатая жидкость. - Ты собралась меня окончательно уничтожить? – спросил Сириус, впрочем, не выказывая особенного недовольства и уже потянувшись к тарелке с мясом. Пахло потрясающе – невозможно устоять. - Даже если и так, то поверь, ты умрёшь довольным, - Марселин положила в обе тарелки несколько ложек пюре и полила его сверху жидкостью из-под мяса. – В России мы называем это подливкой. - Это точно съедобно? Марселин усмехнулась и игриво дёрнула бровями. - Попробуй и скажи. Судя по реакции, а также тому, что Сириус съел не одну, а целых две порции, это было съедобно. И даже очень. Уснули этим вечером они практически сразу – наевшиеся и довольные. И это был, пожалуй, первый вечер за очень долгое время, когда Сириус просто спал вместе с девчонкой, без чего-то перед. Двадцать четвёртое декабря встретило их сильнейшей метелью за последние – если верить ведущему радио – три года. За одну ночь выпало около пяти дюймов рыхлого снега, который теперь блестел на солнце и таял под горячими ладонями смеющихся детей. Жители небольшого городка в нескольких милях от особняка Альфарда Блэка, высоко поднимая ноги и перешагивая через ещё не расчищенные сугробы, ходили за последними покупками перед приближающимся Рождеством. Марселин нахмурилась во сне и перевернулась на другой бок, случайно ткнув Сириуса в бок острой коленкой. А потом длинные тёмные ресницы вздрогнули, с губ сорвалось прерывистый вздох, и Марселин проснулась, не сразу вспомнив, где именно находится. Сириус лежал рядом и размеренно дышал. Длинные волосы разметались по подушке, закрывая глаза. Несколько прядей попали в рот. Марселин села, оперевшись на левую руку у себя за спиной, и широко зевнула, закрыв рот кулаком. За закрытыми портьерами в окна светило яркое, но холодное зимнее солнце. Марселин скинула ноги с кровати, и они тут же утонули в пушистом зелёном ковре. В доме было тихо. Единственные звуки, которые она смогла услышать – размеренный стук больших часов, стоящих в коридоре второго этажа, да тихое журчание воды за стенами. Сириус вчера предупредил её, что это нормально. Дополнительная мера обогрева или что-то в этом роде. Марселин встала, широкая футболка, стащенная у Сириуса ещё в Хогвартсе, упала с одного плеча, обнажив молочную кожу ключицы с несколькими небольшими родинками. Дверь ванной комнаты аккуратно закрылась. Сириус один раз негромко захрапел, а потом быстро перевернулся на живот, поправил подушку и снова уснул. До кухни Марселин смогла дойти самостоятельно (когда она вышла из ванной Сириус ещё спал, перетащив на свою половину кровати оба одеяла) и даже каким-то образом ни разу не потерялась. У неё всегда было неплохо с ориентированием на местности (Хогвартс – не считался, там всё выглядело слишком одинаковым), но всё же она была чертовски рада тому, что ей не придётся сонной и недовольной слоняться по коридорам особняка в попытках найти кухню. Часы в коридоре показывали половину десятого утра. Уснули они около часа ночи. Будь её воля – она бы спала ещё несколько часов, но – какая жалость – чувство вины и неизбежности происходящего с каждым днём давили всё сильнее, так что чем ближе была воображаемая дата отправления в девяносто пятый (Марселин почему-то убедила себя, что она вернётся десятого января, не раньше и не позже), тем хуже она спала и существовала. Легче было только когда рядом находился Сириус. В то же время – хуже, но всё же – немного легче. Потому что когда он был рядом, в голову переставали лезть навязчивые мысли. Временное облегчение – лучше чем ничего. Руки немного дрожали, когда она высыпала в турку кофе. Дыхание стало рваным, когда она переливала сварившийся кофе в кружку. Глаза начало подозрительно печь, когда она достала из шкафчика купленный вчера медовик. …кофе со вкусом слёз, что может быть лучше и привычнее, не правда ли?... Не правда. Она уже успела отвыкнуть от всего этого. К хорошему привыкаешь быстро, от плохого – быстро отвыкаешь. Вот она и отвыкла. Марселин сделала большой глоток обжигающе горячего, немного горьковатого кофе. …ладно, допустим, всё не так плохо. Сириус тебя уже, вероятно, простил, раз так спокойно принял на Гриммо. Значит – простит и в этот раз. Точнее, простит в принципе? Это же считается за один раз? …сложно. Но в любом случае - простит. Немного позлится, но в конце концов – поймёт. Нужно будет просто поговорить… …ты практически убила его лучшего друга… …ему нужно будет время, возможно, много времени, но он всё поймёт… Она не заметила, как Сириус зашёл на кухню. Зато Сириус услышал, как она шмыгнула покрасневшим носом. На секунду замер на входе, внимательно вглядываясь в знакомое лицо, пошедшее красными пятнами, а потом неслышно подошёл и сел рядом. Марселин вздрогнула. Медленно подняла на него заплаканные зелёные глаза, в которых застыло испуганное выражение, словно у лани, которую загнали в ловушку. - Допила? – Сириус кивнул на пустую кружку, которую она сжимала в розовых ладонях. Марселин кивнула, словно ждала, что он сейчас набросится на неё с обвинениями или чем-то ещё. – Тогда пошли, покажу кое-что, - взял её за руку и потащил из кухни. Прямо по коридору, углубляясь в тёмные повороты первого этажа, направо, потом прямо, так что Марселин совершенно перестала ориентироваться, лишь изредка отмечая про себя какие-то картины или статуи. Удивительно, наверно, но этот особняк был так же сильно похож на дом на площади Гриммо, как и отличался от него. Тёмное окружение, но при этом от него не веяло неприязнью. Наоборот – обстановка была скорее похожа на какой-нибудь средневековый замок, небольшой, но – уютный. В коне концов Сириус остановился перед широкими чёрными дверьми. Сквозь стеклянные вставки Марселин видела большое пустое пространство за ними: тёмный пол, несколько мягких длинных кресел с низкими спинками, длинные чёрные халаты на крючках. Сириус нажал на ручку и открыл дверь, пропуская её внутрь. Здесь было тепло. Намного теплее, чем во всём доме, так что Марселин сразу же захотелось снять кофту. Перед ней, в нескольких метрах, начинался бассейн, по размерам не уступавший бассейну в ванной старост Хогвартса, а прямо за ним – панорамное окно во всю стену, облепленное в углах снежинками, за которым открывался прекрасный вид на сад, занесённый высокими белыми сугробами. …и всё-таки, почему в девяносто пятом он жил в негостеприимном доме на Гриммо, а не здесь?... Слёзы, катившиеся по щекам ещё несколько минут назад, высохли, оставив после себя неприятное стягивающее ощущение на щеках. Марселин заправила за ухо волосы и подошла к самому краю бассейна, продолжая вглядываться в пейзаж за окном: занесённые снегом статуи, неработающий фонтан с высокими подпорками и огромными чашами для воды, в которых летом, скорее всего, купались птицы, кусты, постриженные в форме конусов и шаров. …летом здесь невероятно красиво… Только эта мысль проскочила в голове, как Марселин почувствовала мягкий толчок в спину, а потом земля ушла из-под ног, и уже в следующее мгновение ей пришлось инстинктивно задержать дыхание. Вода была тёплой. Почти горячей. - Блэк, твою мать, - Марселин вынырнула, убирая с глаз и щёк прилипшие мокрые волосы, - ты хочешь сдохнуть? – но только она замолчала и открыла глаза, как совсем рядом что-то с брызгами упало. Ещё не успокоившаяся вода снова пошла волнами, выходя из «берегов» и заливая мраморный пол. Сириус вынырнул с счастливой улыбкой на лице. - Ты же любишь душ по утрам, разве нет? - Душ – да. Быть выкинутой в бассейн в одежде – не особо, - буркнула Марселин, хотя недовольство уже отступило. Вода была тёплой и пахла чем-то едва уловимым, но – приятным. - Тогда надо это исправить, - Сириус подплыл к ней, положил руки на тонкую талию, а потом скользнул чуть ниже, хватаясь за кофту. Марселин послушно подняла руки, позволяя стащить с себя мокрую одежду. Раньше она видела фотографии подруг, которые отдыхали в подобных местах, и тихонько им завидовала. Радовалась, конечно, что они смогли побывать в подобном месте: плавать в бассейне или лежать в ванной с видом на горы или лес, но в то же время – завидовала, потому что выглядело это так, словно они побывали в сказке. Красиво. Удивительно. Забавно, что её маленькая мечта осуществилась именно тогда, когда она этого меньше всего ожидала. Наверно, так происходит со всем в этом мире: меньше всего ждёшь – получаешь. Вселенная - очень странная штука. Они не вылезал из бассейна по меньшей мере следующие минут сорок. Лежали, уперевшись локтями в твёрдый пол, и наблюдали за происходящим за окном. В основном – за летающими снежинками, потому что больше там ничего не происходило, но Марселин всё равно не могла перестать удивляться контрасту: там – холодно, а у них здесь – тепло и уютно. И торчать в воде рядом с Сириусом, когда из одежды на них не осталось совсем ничего, - странное чувство где-то на грани между полным спокойствием и сносящим крышу возбуждением. Они сделали это в воде. И ещё раз – на кресле, сразу после того, как в течение нескольких минут, наполненных улыбками и смехом, танцевали под льющиеся из колонки песни Sex Pistols. Сириус видел, что в течение последних недель Марселин что-то мучило. В отличие от Фреда, он почти никогда не видел, чтобы она грустила или страдала. Удивительно, но в семьдесят седьмом Марселин практически никогда не накрывало теми мерзкими воспоминаниями и мыслями, которые преследовали её практически всю жизнь. Преследовали с того самого первого вечера, когда Каспар открыл дверь её спальни и, приложив к губам указательный палец, попросил её не издавать ни звука, ведь он пришёл просто рассказать одну удивительную историю. Сириус знал об этом. Знал, что ей было плохо, знал о том, что её иногда преследовали навязчивые мысли, но он никогда не наблюдал их. А сейчас это происходило. И даже если он не знал точной причины её слёз этим утром, всё равно не мог оставить её и дальше рыдать над кружкой с допитым кофе. Поэтому постарался сделать то, что когда-то делал для него Сохатый, - помог отвлечься, забыть обо всём хотя бы на время. Утром двадцать пятого декабря Марселин побила собственный рекорд, когда случайно проснулась в восемь утра, при том, что уснули они не раньше двух часов ночи. Хотя проснулась – не совсем подходящее слово для полного описания того, что произошло. Скорее – подскочила, чувствуя, как спина неприятно отлипает от промокшей простыни, пока перед глазами продолжали мелькать образы мертвых Лили, Джеймса, Ремуса и на десерт – Сириуса. Видела выражения их остывающих лиц, на которых навсегда застыли злость, ненависть и что-что ещё, смутно похожее на слова «это ты во всём виновата, ты могла бы всё..» - Изменить, - в ужасе прошептала Марселин. Грудь быстро вздымалась, никак не получалось восстановить дыхание. Она откинула одеяло и чуть ли не бегом устремилась в ванную. В последний момент удержала захлопывающуюся дверь, чтобы стук не разбудил Сириуса. …хотя вряд ли его вообще хоть что-то могло разбудить… Медленно осела на пол, вцепившись руками в волосы. Глубоко дышала, стараясь чувствовать мир вокруг и не тонуть в контроле дыхания. Потому что если даст сейчас слабину – накроет с головой, и – она чувствовала – накроет неслабо. - Холод, - шёпотом. – Пол холодный. Ковёр – мягкий, - медленно раскачивалась взад-вперёд, зажмурившись, сосредоточившись на физических ощущениях. – За стенами – вода. Волосы – мокрые. Почти не помогало. Марселин шумно всхлипнула, сильнее зажмурившись, так что перед глазами начали мелькать цветные круги. Почему-то в этот раз не получалось зацепиться даже за Фреда. Его образ ускользал, а на его месте каждый раз оказывался Сириус с издевательской усмешкой на губах. Не так-то просто попасть на двадцать лет назад, правда? – говорил он. – Думала, вернёшься через пару недель, и прыгнешь в объятия рыжему? …да. Она думала именно так. Потому что так и должно было случиться… Вообще, если быть полностью честной, она вообще ничего не думала. Мало о чём успеваешь подумать, когда тебя против воли уносит в прошлое. Уносит, а тебе приходится адаптироваться и как-то существовать, разрываясь между двумя реальностями. Пол – холодный. Ковёр – мягкий. Стена за спиной – твёрдая. Сосредоточься, Марс. Дыхание замедлилось, но каждый нерв всё ещё был напряжён – расслабляться ещё рано, может начаться по новой в любую секунду. Через несколько мгновений тело расслабилось само по себе: руки опали на пол с двух сторон, ноги выпрямились, голова откинула на дверь. Марселин устало прикрыла глаза и медленно выдохнула. У тебя есть несколько недель. Ты ещё можешь что-то исправить. Ты можешь хотя бы намекнуть Сириусу о том, что произойдёт. Как это сделать – хороший вопрос, надо подумать, придумать план. Но – можно. Так что сосредоточься на этом. Но чуть позже. Сегодня Рождество, Марс. Проведи его хорошо, без посторонних мыслей. Только ты и Сириус, никого и ничего больше. Через тридцать минут дверь ванной комнаты открылась и в спальню вернулась Марселин. На лице не осталось ни следа от утреннего пробуждения. Она тихо, словно кошка, подошла к кровати и достала из прикроватной тумбочки небольшую коробочку, перевязанную чёрной лентой. Аккуратно залезла на кровать, поджав под себя ноги. Пару секунд сидела неподвижно, наблюдая за спящим парнем. Сириус проснулся от того, что на него напрыгнуло что-то тяжёлое. В первую секунду по привычке подумал, что это чей-то кот – в Хогвартсе они часто пробирались к ним в спальню, - но потом кот тихо засмеялся, оставил на колючей щеке тёплый поцелуй и прошептал «С Рождеством». Сириус медленно открыл глаза. Марселин лежала на нём и широко улыбалась. - Марс, какого хрена? Сейчас сколько, пять утра? - Почти девять, - она поставила ему на грудь коробочку. – С Рождеством. - Лучше бы ты подарила мне возможность поспать, - он провёл рукой по лицу, зевнул, а потом всё же потянул за ленту, развязывая кривой бантик. Внутри на специальной подушечке лежал массивный перстень в форме черепа, который Марселин купила ещё месяц назад в одной лавке в Хогсмиде – Сириус смотрел на него не дольше минуты, но она заметила по едва заметному выражению на лице – он ему понравился. - Что? – Марселин нахмурилась. Глаза внимательно следили за каждым изменением в лице парня. – Что не так? Сириус усмехнулся, повертел перстень в руках, а потом поднял на неё взгляд, перекатывая на губах усмешку. - Ничего, просто, - правой рукой открыл шкафчик прикроватной тумбочки и достал оттуда коробочку, - я думал это будет выглядеть немного по-другому. Марселин, всё ещё хмурясь, взяла подарок. Медленно, не разрывая зрительный контакт, открыла коробку. Внутри лежало кольцо. Тяжёлое, в форме кролика, точнее, в форме его черепа, с длинными ушами и двумя блестящими камнями в глазницах. - Только не смей думать, что это предложение. Она достала кольцо, подняла на него глаза и усмехнулась. - Предложение от Сириуса Блэка? Похоже на сказку. Готовить Марселин не любила, он понял это во второй день каникул, когда попросил снова приготовить «мятую картошку», за что получил в лицо полотенцем, сопровождаемым словами «это было исключение, сам готовь, если хочешь». А Сириус готовить не умел от слова совершенно. Поэтому каждый день на завтрак (который обычно наступал в половину третьего) ел яичницу с беконом. Но не жаловался – яичница была вкусная, да и это лучше, чем каждый день голодать или ездить в город. Обычно Сириус находился поблизости, пока Марселин готовила: торчал на кухне или в гостиной, курил. Они много разговаривали. Намного больше, чем в Хогвартсе, что было логично – они проводили вместе теперь всё время, - но всё равно отдавалось у Сириуса в груди каким-то приятным теплом, которое он предпочитал игнорировать – чёрт знает, откуда оно взялось, но оно, явно, не сулило ничего хорошего. Рождественское утро ничем не отличалось от любого другого: Марселин торчала у плиты, пока на сковородке скворчал бекон, распространяя по комнате умопомрачительный запах, так что у Сириуса от голода сводило желудок, а он сам торчал рядом: сидел за столом и внимательно следил за её передвижениями по кухне, иногда бросая взгляды на кружевные трусы, то и дело выглядывающие из-под его широкой футболки, надетой на голое тело. - После Рождества можем съездить к Сохатому, - Сириус откинулся на спинку стула, положив одну руку на стол, а другой достав изо рта сигарету. – Поттеры будут рады. - Возможно, они будут рады тебе, - Марселин разбила скорлупу и вылила на сковородку одно яйцо. – Но я сомневаюсь, что мистер и миссис Поттер вообще слышали о моём существовании. - Они слышали. Джеймс пару раз писал им о тебе. Марселин обернулась, так и не вылив на сковородку второе яйцо. - Он писал обо мне родителям? - Ага, - Сириус выдохнул дым в деревянный потолок. – Карлус мечтает познакомиться с ученицей Колдовстворца. Марселин вдруг вспомнила о яичнице. Развернулась к плите и вылила друг за другом ещё три яйца. Накрыла сковородку крышкой и прикрутила огонь. - Тогда, - неопределённо дёрнула плечом, - мы можем чуть позже об этом поговорить, - подошла к его стулу, одним движением руки забрала сигарету, поднесла её к губам и одновременно с этим оседлала его, уперевшись одной рукой в спинку стула, в дюйме от его головы. - Можем, - Сириус пару мгновений внимательно следил за каждым её движением, а потом не выдержал и подался вперёд, сжимая в ладонях упругую задницу. Снег шёл без перерыва в течение почти двух дней, чуть ослабев лишь к четырём часам двадцать пятого декабря. К этому времени в саду особняка высились округлые сугробы, статуи и кусты тонули под пушистым белым покрывалом, и Марселин то и дело цеплялась за Сириуса, несколько раз оскальзываясь на замёрзшем снегу и утаскивая парня за собой. Они и сами до конца не понимали, какой чёрт дёрнул их вылезти из протопленного дома на улицу, в холод, но всё равно вышли. Просто в какой-то момент Марселин сказала, что никогда ещё не видела столько снега, а Сириус решил, что в таком случае на снег надо не только смотреть, но ещё и – чувствовать. Поэтому, несмотря на слабые протесты, он быстро оделся, заставил Марселин натянуть несколько слоёв одежды, и в половину пятого они вышли в блестящие сумерки. Ещё немного, буквально через сорок минут, когда небо совсем потемнеет, Марселин, смеясь и утаскивая за собой Сириуса, вернётся в дом, потому что в темноте сад выглядит не таким дружелюбным, как при свете. Конечно, то тут то там здесь стояли фонари, но кусты и статуи под сугробами, казалось, не упустили бы такой прекрасной возможности сожрать их. Но до этого у них было ещё несколько минут, в течение которых двое счастливых подростков, совсем ещё детей, смеясь и крича гонялись друг за другом, обкидывали друг друга снежками и кучей поваливались на землю, зарываясь красными лицами в холодный снег. - Ладно ладно ладно, - Марселин выставила перед собой руки. Смех продолжал рывками вырываться из груди, - я согласна, не убивай. Сириус удовлетворённо улыбнулся и медленно опустил руку с твёрдым снежком. Кольцо с черепом, которое он не снимал весь день, осталось лежать на комоде в их спальне. - Прекрасно, - серые глаза сверкнули в последних лучах заходящего солнца. Округа из белого окрасилась в розовый и оранжевый и теперь почти сливалась с разноцветным небом. В воздухе летал свежий запах зимы. – Тогда завтра. - А его не надо предупредить или вроде того? – Марселин поправила упавшую на глаза шапку с огромным помпоном и села, подтянув к себе коленки. - Поттеры будут счастливы нас увидеть. - Всё ещё не очень верю, - буркнула Марселин, собирая в кулак снег, - что моё присутствие будет уместным. - Марс, заткнись, - Сириус внимательно посмотрел ей в глаза. – Карлус одержим другими школами волшебства. Уже лет пять как мечтает попасть в этот ваш Колдовстворец, но ему ещё ни разу не дали разрешения. А Дорея просто обожает людей. Так что вы поладите, - а потом деланно серьёзно добавил. - Можешь даже рассказать им, как мы с Сохатым тебя заебали и какие мы придурки. Они оценят. В дом они буквально завалились – у самого порога Марселин поскользнулась, схватилась за Сириуса, который от неожиданности проехал по скользком снегу около полуметра, пытаясь сохранить равновесие и удержать неуклюжую Макмиллан. - Иногда ты похожа на слониху, Марс, - они стояли в прихожей. Сириус рукой в перчатке стряхивал с чёрной шапки снег. - Ты умеешь делать комплименты, - Марселин медленно, чтобы снег не упал за воротник свитера, сняла куртку. На полу вокруг них уже лежало несколько лужиц растаявшего снега. – Предлагаю теперь согреться. Сириус оставил шапку в покое и уже начал было снимать куртку, но остановился на половине и поднял на неё глаза. Прищурился и, не разрывая зрительного контакта, медленно доснял куртку. - Ты о том, о чём я подумал? - Возможно, - Марселин улыбнулась. – Да ладно, это не что-то гениальное или неожиданное. - Нет, но я собирался предложить то же самое. - Предложить? Или опять скинуть меня в воду? - Это одно и то же, - Сириус обнял её за плечи и повёл в сторону горячей комнаты с бассейном. Марселин не удержалась и ткнула его в бок локтём. Розовые щёки начинали постепенно согреваться. Весь следующий час или даже чуть больше они плавали в бассейне, наблюдали за тёмным садом, смеялись, разговаривали, брызгались и целовались. Чувствовали друг друга каждой клеточкой кожи, наслаждались временем, проведённым вместе, без каких-либо посторонних мыслей, ныряя в чувства с головой и без подстраховки. А на следующий день Сириус завёл мотоцикл и повёз Марселин в Годрикову лощину, в гости к Карлусу и Дорее Поттер, у которых сейчас гостила Эванс. Они пробыли там три дня, гуляя по небольшому городу, обедая в уютных кафе, катаясь на ледянках, а один раз посетили каток (Джеймс и Сириус, оба стояли на коньках, как бегемоты на катающемся бревне). Двадцать девятого декабря вернулись в особняк, где пробыли до конца каникул. И если через несколько лет Марселин спросили бы, какие каникулы были самыми запоминающимися в её жизни, она бы без промедления назвала Рождественские каникулы семьдесят седьмого года. Точнее, захотела бы назвать, потому что говорить кому-то, что ей довелось целых четыре месяца прожить в прошлом – не самая лучшая идея. Но так или иначе, Марселин чертовски хорошо проводила время и в какой-то момент всё же перестала вспоминать о словах Дамблдора. Перестала вспоминать вплоть до возвращения в Хогвартс. Потому что несмотря на то, что каникулы были потрясающими, они были лишь затишьем перед бурей. А четвёртого января начался настоящий кошмар.