***
Амай не смог сдержаться от улыбки, когда рыжий парень в смешной шляпе пришëл один к месту смерти одного из членов Красного Скорпиона. Он пришëл один, без друзей. Спрятал их, значит, чтобы они не пострадали, а сам в одиночку бросает вызов. Хотя с другой стороны, логично: те двое будут для него лишь балластом. Яд совершенен. Ни один человек, даже самый здоровый верзила со здоровьем космонавта, не устоит перед его разрушающим действием. Максимум — двое суток. Сначала эмоциональные гонения, слабость во всëм теле, которые сменяются невыносимой ломотой и болью. Чувства, помогающие ориентироваться в окружающей среде, начинают притупляться, разум сосредотачивается на попытках организма справиться и выстоять против яда. Но насколько же эти попытки ничтожны. Скоро яд доберëтся до центральной нервной и дыхательной системы: они оба начнут испытывать проблемы с дыханием и координацией. Каждый вдох будет даваться с трудом. Секунда за секундой. Но возрадуйся: их мучения оборвутся, когда наступит паралич дыхательной системы. И они больше не будут чувствовать ничего. Забавно и логично. Мëртвые же ничего не чувствуют. Хотя, кто знает, ахаха! Как же всë-таки забавляет этот полный серьëзности лазурный взгляд. Ну что ты так смотришь? Весь хмурый такой… Будь проще. Повеселей. Улыбнись, Чуя. От улыбки станет всем светлей. Хотя… Если так подумать, кому от улыбки станет светлее? Амай едва заметно покачал головой: эта «эмоция» натянута на нëм постоянно. На протяжении более чем десяти лет. Постоянно на бледной роже эта лыба, которая его самого уже раздражает. Но она так часто появлялась на его лице, что уже стала полноценной его частью. А что на самом деле ему хочется изобразить на своëм лице? Что хочет излить душа? Душа? Хах. Какая ещё к чëрту душа? Она уже давно сгорела, истлела, а чëрный дым от неё заволок итак пасмурное небо. Ещё тогда, когда он в попытке справиться с душевной болью нацепил на себя маску, которая уже за столь продолжительное время эксплуатации приросла к его лицу. Теперь и настоящего-то не разглядеть. Как же порой хочется содрать эту блятскую улыбку! Сначала провести по нему лезвием: нежно, аккуратно касаясь блестящим кончиком краëв. Чувствовать, как алыми ручьями стекает кровь со лба, заливает глаза, оставляет плавные следы на щеках, на уголках губ. Приятный звон капель, что так умиротворëнно и спокойно падают на землю, радуют соскучившийся по разнообразию звуков слух. А потом в приступе ярости расцарапать, разодрать, разорвать и растоптать собственноручно. Как же бесит! Улыбка не принесла ничего. Абсолютно ничего. Полная лицемерия, она лишь вызвала в день прекрасный отвращение. Всë-таки встречаются же глупцы. Будешь чаще улыбаться — на душе, вопреки утверждениям отдельных индивидов, легче и веселее не станет. Нет. Не улыбайся, Чуя. Сохрани это неповторимое выражение серьëзности. Взгляд тëмного, будто мëртвого леса, пересëкся с ярким, голубым — в них по-прежнему горел сдерживаемый гнев. Он что, сдерживает силу? Ну нет, дорогой мой. Бей! Бей во всю силу. Покажи всë, на что ты способен. Дай волю своему демону, так жаждущему крови. Призрак лицемерно рассмеялся: как тебе хочется разбить костяшки об лицо, пустить алый фонтан, пробить кулаком грудь и вырвать сердце. Что же ты держишь всë в себе? Уровень подготовки у тебя потрясающий, ничего не сказать, но бессмертного призрака, едва чувствующего боль, тебе не одолеть так просто. Из груди словно выбили весь воздух. Чуя со всей своей мощью приложил кулаком, наконец-то подгадав момент, когда враг не успел поставить блок, и продолжил атаку ударом ноги. Амай с треском проломил ствол молодой сосны, но мигом отскочил в сторону и контратаковал. Призрак не чувствовал ни биения сердца, ни горячего тепла. Как же давно он позабыл вкус крови. Он раздражëнно скривился: рыжий что, его досмерти хочет забить кулаками или что?! — Слабовато, коротышка! — нагло осклабился Амай и, увернувшись от нескольких выпадов Чуи, сделал резкую подсечку сразу несколькими ногами. Первые три попытки Чуя смог избежать, а вот четвëртая в купе с серией ударов сбила его с ног. Амай быстро ударил когтем в лежащего на земле парня, однако тот ловко извернулся. Другой удар был близок, но цели тоже не достиг. Ещё несколько ударов: Амай пытался поймать нужную секунду. И смог: призрак в ярости сомкнул когти на шее мафиози и, приподняв над землëй, ударил об ствол. В ответ Накахара лишь криво оскалился и одной рукой вцепился в бледную, закрытую полупрозрачным кимоно руку, сдерживающую его шею. Ну где она твоя сила? Только совсем отшибленный на все пять чувств её не заметит! Почему ты её не используешь, дурак?! — Я ожидал большего. — презрительно хмыкнул Амай. — Ой. Прости! — саркастично фыркнул Чуя. — В следующий раз заряжу тебе чем-нибудь побольше, чем мой кулак, дрянь восьминогая. — Обижаешь. Чë восьминогая сразу. У меня вообще-то шесть ног, придурок. — Шесть? Мне параллельно. Не вижу никакой особой разницы, но если ты так хочешь… Дрянь шестиногая. — «деликатно» поправил себя Чуя. Амай усмехнулся: рыжий сейчас не в завидном положении, но имеет смелость переговариваться. Но в глазах паренька мелькнула искра самонадеянности и уверенности. Вдруг парень неожиданно схватился второй рукой за когтистые пальцы Амая, пытаясь освободиться. Бесполезно, тщетно. Стальную хватку не разжать просто так. Амай кровожадно ухмыльнулся. Забавно наблюдать за тем, как жертва трепыхается в попытке спастись. Как мотылëк в липкой сети паука. Амай занëс когтистую руку: заставить показать весь потенциал можно, если загнать человека в угол, ранить его. Тогда он будет вести себя как дикий зверь, пытаясь спасти свою жизнь. Ну что ж, Чуя. Ты сам вынудил это сделать. Но когти так и не достигли цели: что-то тяжëлое со всей дури ударило, как обух. Чуя с поразительной быстротой и ловкостью избавился от хватки на шее и, упав, перевернулся и отскочил в сторону. Амай шумно выдохнул и стиснул зубы от внезапного прилива боли в области груди: что это было. Это… Только что треснули его рëбра? Как такое возможно?! На языке появился железный привкус. Он хрипло закашлялся: на ладони и земле остались тëмно-бордовые пятна. Это то, что он думает? Это… Кровь? Амай с трудом приподнял голову и недоумëнно взглянул на огромный, давно почерневший ствол сосны, который пробил его грудь насквозь. Он был покрыт алой аурой. Точно такой же, какой покрывались его иглы, когда те останавливались, едва касаясь тела Чуи. Рядом лежали куча сломанных кусков древесины. Они же… Горелые. Это часом не та самая сосна, которая убила его при жизни? Не похоже, что это была заранее приготовленная ловушка. Тяжеленный ствол прилетел буквально… По воле Чуи. Игнорируя законы физики и гравитацию. Так вот в чëм твоя сверхъестественная сила, рыжик. Сама гравитация, физические силы подвластны тебе. Хорошая способность. Сколько же возможностей она тебе может дать! — А вот он и следующий раз. И что-то побольше моего кулака. — хмыкнул Чуя и подошëл к поверженному противнику. — Ты победил. — прохрипел Амай: он чувствовал, что тело слабеет с каждой секундой. Слабость стремительно распространяется по телу, кровь пропитывает землю. Какое же приятное чувство. Такое холодное, но в то же время хочется отдаться ему полностью. Позволить черноте и пустоте поглотить бессмысленно существующее тело и душу. Амай теперь отчëтливо понимал, что достиг того, чего так долго желал. Порога смерти. Что же. Надо отдать должное этому парню. Он смог наконец-то сделать то, что не удавалось никому до этого. Почти невозможное: принести смерть бессмертному. Интересно… Что же по ту сторону этого мира. Существует ли рай и ад? Или наше сознание будет бесконечно блуждать по вселенной в виде энергии? Перерождается? Так много споров и теорий вокруг смерти. Куда же попадает душа после окончания срока годности тела? Эту тайну, скорее всего, суждено познать только умершим. И коим станет он. Но познает он эту тайну с последней улыбкой на лице.***
Чуя едва успел отскочить, чтобы его не задело ветвями обгоревшей сосны. Его-то не задело, а вот Амая приложило конкретно. А что? Он же говорил, что вмажет чем-то побольше кулака. И не обманул. Прилетел в призрака целый ствол, а в мыслях — «на, забирай, мне не жалко». Амай так твëрдо был уверен в своей победе. На полном серьёзе думал, что если прижать пса за шею, то тот сдастся и будет смиренно ждать, когда ему перережут глотку. Это высокомерие лишило бдительности, так что Амай не успел вовремя заметить и увернуться от атаки в виде огромного ствола. Не ожидал паук такого подвоха — эмоции, проявившиеся на лице за секунду до удара, Чуя запомнит. Теперь враг стремительно истекал кровью: Амай сначала пытался вытащить ствол из своей груди, но тщетно. Скоро его руки безвольно опустились и он объявил о победе Чуи. Цена, за которую досталась ему эта победа, была относительно мала. Всего лишь будет несколько гематом, которые ничто по сравнению с другими, более серьёзными травмами (перелом ребëр, к примеру), которые он получал на миссиях. Однако на уме сейчас у него было одно: только бы Амай тогда не соврал. — Что-ж. Ты отыграл свою жизнь. — хрипло усмехнулся Амай, царапая когтями кору пронзившего его насквозь ствола. Этот чëртов кумо всë ещё улыбается, даже с таким-то ранением. Как же раздражает. — Яд. — вместо тысячи слов отчеканил Чуя, пытаясь держать себя в руках. Амай сразу понял, к чему клонит рыжий, но ответил не сразу, то ли собираясь с силами, то ли думая над ответом. И то время, пока он тянул, для Чуи было равносильно ещё одной длинной трещине в плотине терпения. — Ну… И их жизни ты тоже отыграл. Если они, конечно, не умерли за твоë отсутствие. — намекнул кумо и насмешливо зашевелил хелицерами. С каждым мгновением речь его становилась всë тише и невнятнее. — С моей смертью яд потеряет действие. Они выживут. Навер… ное… — это было последнее, что успело вырваться из уст умирающего Амая: зелëный огонëк в глазах погас, голова безвольно опустилась на ствол. А на лице осталась эта широкая, жуткая улыбка. Но на этот раз она была другой. Более умиротворëнная. Уголки губ Амая опустились, и улыбка исчезла навсегда. Он мëртв. Чуя устало отшатнулся от мертвеца и быстрым и широким шагом направился в сторону дома, однако скоро шаг перерос в бег, и парень стремглав нëсся обратно к дому. Дорожки были до жути скользкие из-за дождя, он просто чудом не навернулся на повороте, поскользнувшись. Амай уже не представляет опасности. Справился ли Дазай со своей частью плана? Хотя, как этому прохиндею не справиться. А вот что с Зарой и смогла ли она выдержать? Вот скоро вдалеке показался тот самый злосчастный скрипучий дом. Теперь он казался ещё более жутким из-за спустившихся на землю сумерек. А высокий силуэт Дазая на крыльце казался призрачным и ненастоящим. Когда Чуя добежал до напарника, тот вдруг опустил взгляд и поджал тонкие губы. Осаму всем видом показывал: что-то ещё случилось! Да что ещë, чëрт подери?! Мало что-ли проблем?! — Что такое? — нетерпеливо прошипел Чуя, уже теряя всякое желание догадываться самому и играть в молчанку. Дазай посмотрел прямо в глаза и совсем тихо произнëс, будто боясь слишком резко преподнести неприятную и, не исключено, трагичную новость. — Зара… Деревянные перила, на которые опëрся Чуя, жалобно треснули под его пальцами, а в груди неприятно отозвалось резким ударом. Он забыл, как надо моргать, оттого просто встал, поистине жутковатым взглядом уставившись на Дазая. Неужели он всë-таки не успел?! — А ну-ка! — резко зарычал Чуя и бесцеремонно оттолкнул загородившего проход напарника, после пулей залетел в дом. Нет. Просто блять не верится! Сутки же ещё не прошли! Было ещё время! Он так торопился, что чуть не сшиб фигуру, которая пошатывающимся шагом вышла из одной из комнат. Едва успел затормозить. Его немного занесло, но остановиться, не свалив никого и ничего, вовремя смог. — Аккуратнее, косяки посшибаешь. — тихим, едва разборчивым голосом дала дружеское наставление Зара, чуть не ставшая жертвой ДТП. У Чуи внутри будто узел развязался: он облегчëнно выдохнул. Зара жива! И даже смогла встать на ноги (чего явно делать в её положении не стоило). Она непрочно стояла на своих двоих и немного покачивалась из стороны в сторону, того и гляди, сама сейчас соберëт все существующие и несуществующие косяки в доме. В целом, в купе с неестественным, больным внешним видом была похоже чем-то на… Пельмень. Чуя не знал, с чего вдруг такие ассоциации. Может быть, он просто банально рад, что она жива осталась. Но облегчение довольно быстро сменилось раздражением и жгучей злостью на напарника-идиота. — Ну ты и мразь. — у Чуи уже начали сдавать нервы. Он схватил напарника за рубашку, будто намереваясь встряхнуть как следует, но скоро отпустил его и активно зажестикулировал, пытаясь излить хоть часть эмоций и чтобы никто при этом по ебалу не отхватил. — Ну не злись, побереги нервы, они не восстанавливаются, пригодятся ещё. И ты сам себе додумал, я ничего не го-во-рил. — поспешил оправдаться Дазай и, выставив руки вперëд, хитро улыбнулся: шутка удалась на славу. Осталось только под горячую руку напарника не попасть за такое. Но в какой-то момент Чуя просто выдохнул и задолбавшимся взглядом уставился в потолок: он устал злиться и злиться устала. Съездили, отдохнули, порисовали блять, просто офигенно, чуть не сдохли, всë как обычно в лучших традициях жанра. Иначе просто быть не может. — Поехали домой. — озвучил дельную мысль Дазай. — Больше здесь нам делать нечего. — Уговаривать не придëтся. — заворчал Чуя и смахнул рыжую прядь с глаз. Осталось им, трëм чупакабрам, как однажды выразилась сестричка Зары, только до дома добраться.