* * *
На следующее утро меня навестила дежурная воспитательница, Чико-сан, отводя меня в медицинский кабинет для осмотра. Я скромненько шла следом за быстрой дамочкой в форме Сэйтана: голубом фартуке с красным сердцем на груди, сцепив пальцы в замок за спиной. Мимо нас шагали весёлые дети, иногда с любопытством поглядывая в мою сторону. Кстати, как я выгляжу? Со времён больницы я ни разу не смотрелась в зеркало. Да и мыли меня чисто номинально медсёстры… надо этим сегодня заняться. Обязательно. Меня нервирует это внимание окружающих. В медкабинете было спокойно. За одним из столов сидел высокий парень с кошачьим хвостом и ушами чёрного цвета, за вторым — милая барышня без каких-либо мутаций на теле. Меня быстро усадили на стульчик, начиная расспрос: что болит, где болит, когда нажимаю — болит или нет, больно ли при использовании квирка и что я чувствую без его использования. В общем, меня заставляли пройти некую викторину с двумя вариантами ответа. После этих разговоров пошла практика. Проверяли моё зрение, мелкую моторику, рост, вес, состояние зубов и кожи, проверяли реакцию, психическое состояние и, наконец, состояние моих связок. — Ух, как всё запущено, — покачала головой Фуджи-сан. — Ничего, я и не такое лечила, Тихэй-тян! Пара минут и ты сможешь вновь услышать свой чудесный голос. Девушка коснулась моего горла всеми пальцами руки. В этом месте тут же стало горячо, и я могла бы дёрнуться, но больно так и не стало. Потом внутри горла начало невыносимо зудить. Казалось, что кто-то водит пером по трахее, заставляя меня в изнеможении закусывать тонкие губы. — Готово! — весело воскликнула доктор. — Давай, скажи что-нибудь, Тихэй-тян. Я наткнулась на любопытный взгляд карих глаз и опустила голову. В горле застрял противный ком из личных страхов и неуверенности. Я всё ещё помню, как истошно кричала, когда стая собак окружила меня и Тенко, всё ещё помню, как было больно даже дышать. — С-спасибо. Я застыла. Мой голос… мой родной, данный при рождении голос. Сейчас он казался чужим. Такой звонкий и мелодичный, красивый. Мне нравилось. И это меня пугало. Ведь раньше изо рта вырывался противный хрип! Ведь раньше каждый раз я вызывала на лицах родных людей жалость или отвращение, произнося что-то. А тут на меня смотрят с одобрением и… добротой? — Спасибо, — ещё раз сказала я, смакуя звон голоса. — Не за что, милая моя, — добродушно улыбнулась кончиками губ Фуджи-сан. Рядом со мной тут же оказался второй доктор – Акико. Он задорно махнул пушистым чёрным хвостом, заставляя меня постоянно смотреть именно на него, а не на лицо парня, а после пробормотал: — Невероятно, — вырвалось у Акико. Он растерянно моргал, словно не мог сбросить наваждение. — Твоя причуда, Тихэй-тян, такая сильная… чудовищная, я бы сказал. Героем будет стать сложно, — тихо закончил тот. — Но я нашёл способ обезопасить окружающих от её воздействия. Это будут перчатки! — Перчатки? — переспросила я. — Видишь ли, Тихэй-тян, моя причуда позволяет считывать характеристики причуд и, как правило, психическое состояние людей, — с умным видом начал пояснять мне Акико. — Я одним лишь взглядом могу точно сказать о минусах и плюсах причуд, а так же их способе работы. Тоже самое я сделал и с тобой. Твоя причуда называется «Гниение», — последнее слово он проговорил с явным неприятием. Было видно, что он не очень хорошего мнения о моём квирке, но не обо мне, — и работает она посредством касания всеми пятью пальцами. Объект начнёт гнить в радиусе одного метра, но причуда имеет возможности тренировки, в последствии чего, радиус будет либо сокращаться, либо увеличиваться. Поэтому проще всего ограничить твой квирк – заблокировать один любой палец на обоих руках. Отрезать его никто не будет, так что мы просто сделаем для тебя специальные перчатки. — Спасибо, — растерянно проговорила я. Для вида, естественно. — Теперь я… я не буду убивать? В помещении повисла тяжёлая тишина. Акико сбросил её, нервно посмеявшись: «Конечно же, нет! Ты будешь спасать людей, вот увидишь, Тихэй-тян». Мне оставалось только подыграть ему, растянув сухие губы в робкой улыбке. Начиналась новая пора, новая жизнь. И мне это начинает нравится.* * *
После посещения медкабинета мне выдали новый комплект одежды и целую коробку средств личной гигиены. Там были и шампуни, и мыло, и зубная паста с щёткой, и полотенца… руководство Сэйтана явно не хотело найти у детей вшей или инфекций. Хоть выбора у меня особо не было, одежду разрешили осмотреть самой. В итоге у меня на руках лежала болотистого цвета футболка, бежевые шорты и какие-то старенькие кроссовки. Если в первом комплекте белья я буду ходить на занятия, то в новом — тренироваться. Все условия для этого присутствуют… Садик при Сэйтане напоминал лайтовую версию начальной школы. Детей учили самым необходимым иероглифам, правильному произношению слов, а так же изучали что-то из первой помощи, взаимодействию с людьми, эвакуации… в общем, готовили детишек к геройской деятельности. Я впитывала новые знания, как губка, чтобы воспользоваться ими в ближайшем будущем. Учителя улыбались на мои попытки выпросить больше дополнительной литературы, дети кривились и пытались «поставить жалкую омежку на место», а я махала им ручкой и ловко убегала в свою комнату. Окружённая книгами и исписаными листами бумаги, я абстрагировалась от реальности и прошлого. Ведь в будущем я унаследую фирму своего отца, если выживу, конечно, а для этого тупицей быть запрещено. Ложных надежд я не строю. Мой брат уже является злодеем. Даже при его спасении он угодит в Тартар, оставляя меня совсем одну в этом гигантском мире. Больно. Больно осознавать, что ничего уже не изменить… Впрочем, сейчас надо учиться, а не заниматься самокопанием. Странная эйфория вскружила мне голову. Я с горящими глазами тренировала своё тело, причуду и получала образование. Запах гнили уже не вызывал у меня рвотного рефлекса, а вид разложившейся массы не напоминал остатки тела медсестры и моих родителей. Где-то на подсознании – да. В кошмарах? Тоже да. Но в моменте я могла не реагировать на нарастающую панику внутри сознания. Думаю, вскоре я вовсе смогу избавиться от болезненных воспоминаниях. Иначе не быть мне Шимурой Тихэй…. Перчатки, подаренные Сэйтаном, выглядели забавно. Это был толстый чёрный браслет на запястье, от которого шёл один лоскуток ткани, закрывающий собой большой палец руки. Такое строение позволяло мне в любой момент избавиться от сдерживающего фактора и использовать причуду на все сто процентов, а так же позволяло сохранить тактильные ощущения, избежать обильного потоотделения и, как правило, ухудшения состояния кожи. Мне это нравилось. Я могла трогать вещи и не беспокоиться об их благополучии, могла держать кого-нибудь за руку… Но, при всех улучшениях моей жизни, от бесконечного зуда у ушей мне избавиться не удалось. Я узнала лишь о том, что это физическое проявление моей причуды и, скорее всего, останется со мной на всю жизнь. Неприятно. Но придётся с этим смириться. Хорошо ещё, что зуд тревожит меня только в стрессовых и эмоциональных ситуациях. Ещё у меня появился друг. Это был паренёк лет шести-восьми с рыжими волосами и красивыми, серыми глазами. Он нашёл меня поздно вечером, когда я тренировала причуду на окраине небольшого парка возле общежития Сэйтана. Видимо, его привлёк ужасный запах гнилого дерева и тот решил проверить, что же за чертовщина творится в таком безопасном месте. Тогда я не была готова к гостям: вся моя одежда была испачкана серыми выделениями, разбросанными также и по всей округе. Как ещё на меня не вышли воспитатели? Он тогда испугался. Сильно испугался, я бы сказала, заорал и помчался в сторону здания. Пока не споткнулся об корень дерева…. В общем, мне пришлось останавливать ему кровь, что текла из носа, и помогать успокоиться. Как оказалось, его зовут Джун Тодороки. И он не родственник Старателя, а однофамилец. Ему было пять, когда причуда в полной мере дала о себе знать. Мальчишка случайно оглушил свою сестру звуковой волной (орал он действительно громко) и та оглохла. Навсегда. Родители решили сбагрить сына в Сэйтан. Живёт он здесь уже второй год… Я не спешила рассказывать ему свою историю в первый же день знакомства. Сослалась лишь на то, что мои родители погибли и именно действия моей причуды он испугался на той поляне. Джун оказался смышлённым парнишкой с комплексом героя. Он начал преследовать меня, набиваться на совместные тренировки, садиться за одним столом в столовой… этот бета меня нервировал. Зуд усиливался с каждым днём, пока я не плюнула на свои желания оставаться «волком-одиночкой» и не согласилась стать его другом. И ко второму месяцу нахождения в Сэйтане эйфория начала спадать, оголяя голую, непонятную правду…