Запах гнили и ромашек

      Приют Сэйтан представлял из себя комплекс из четырех зданий: младшей школы, столовой и двумя спальными блоками для девочек и мальчиков (после этого разделения шло разделение на бет, омег, альф и гамм, если такие имелись). Вся территория этого заведения, поддерживаемого самой Ассоциацией Героев, была огорожена каменным забором в два с половиной метра, толстыми деревьями сакуры и небольшим озерцом с одной стороны. А на территории и вовсе имелось несколько тренажерных площадок, спортивный стадион и площадки для детей: все было сделано для того, чтобы дети разных возрастов чувствовали себя, как дома, как прежде в кругу семьи.       Всего количество воспитанников ежегодно доходило до пяти сотен — не много и не мало, поэтому средств на обеспечение уходило достаточно. В Сэйтане находились только осиротевшие дети героев, дети с опасными способностями, а также дети, выбранные Ассоциацией на предоставление обучения по управлению квирком (как правило, это были дети гражданских, имеющие достаточно сильную причуду). Все они содержались Правительством до своего совершеннолетия. И все было бы хорошо, если бы не обязанность отработать потраченные средства работой героя в течение трех лет или работой в правоохранительных органах, Ассоциации Героев. Как правило подписывался специальный документ, связывающий воспитанников до конца исполнения условий.       Руководила таким комплексом группа директоров и их заместитель. Также здесь числился и персонал — простые работники, которые были обязаны сделать все, чтобы дети росли в достатке и любви, с геройскими идеалами, а также чувством самоотдачи. Главным директором была некая Сато Такеши, а ее заместителем по воспитательной работе Юки Хотеру — именно эта женщина отвечала за прием новых воспитанников и их социальную жизнь в Сэйтане.       В итоге, поступившие дети погибших героев обучались по стандартной программе младших классов, дополнительно изучали свой квирк и способы его обуздания, а после развозились по средним школам (обычно, все школьники разделялись на несколько групп и отправлялись в рекомендованные Ассоциацией учебные заведения. Самые популярные районы: Сидзуока, Сайтама, Фукушима). После окончания средней школы, воспитанникам представлялся выбор из многочисленных старших школ с геройским уклоном, где дети могли выбрать себе дальнейшую профессию: быть героем, поддержкой или учиться на общеобразовательном, а после идти работать на государство. Ведь одно только окончание таких Академий, как Юэй, Шикетцу, Кетцу-Бутцу и им подобные, сулит приоритет в приеме на работу.       И туда отправляюсь я, Шимура Тихэй, как ребенок с (особо)опасной причудой.       Хоть где-то в жизни повезло. Правда мне придется поступить в геройскую школу. Судьба настойчиво хочет вновь свести меня с братом. Мы будем стоять по разные стороны жизни. И я не уверена, что его рука дрогнет.       Мое отбытие в это прекрасное место сопровождалось присмотром Окумурой (кстати, он мне и рассказал все про мой будущий дом), а так же злобным Айзавой, которого я слишком часто стала отрывать от учебы. Только вот на мне все еще были анти-причудные браслеты, поэтому его нахождение в одной машине совсем не понятно. Да и Ками-сама с ним, прямо не лезет — уже хорошо. А бурчать мы все любим.       После истерики меня немного отпустило. Нет, груз вины и одиночества остался, туда же можно прибавить и переживания о брате. Знаете, близнецы они такие — чувствуют настрой друг друга, или это только кажется так… в общем, мне было плохо морально постоянно и даже чудесные виды из окна автомобиля помочь мне не могли. Я, словно, чувствовала, как мой Тенко-отото сходил с ума, все больше погружаясь в отчаяние и непроглядную тьму. И помочь ему я никак не могла. Разве что броситься на его растопыренную пятерню, чтобы он предпоследнего Шимуру прибил. Хотя и не факт, что он меня прибить захочет.       Да только тут появляется чертов Все-За-Одного с его печальной историей сражения с братом. Ведь… мы с Тенко являемся братом и сестрой. И я не совсем уверена в том, что ВзО не захочет повторить свою историю, чтобы свести с ума Тенко еще сильнее.       Как же меня это бесит!       — Ну, выходим, Тихэй-тян, — громко произнес Оока, выводя меня из кутерьмы не очень веселых мыслей. Я осторожно кивнула ему и, дождавшись того, когда мне откроют дверь, выпрыгнула на свободу. Пока я осматривала, несомненно красивый, каменный забор, мужчина переговаривался с Айзавой. Видимо, они решали, что делать со мной и браслетами.       Честно? Постучите ими себе по голове!       Как же мне хотелось назвать их придурками и поведать страшную тайну: причуда не работает без контакта всех пальцев об поверхность. Но откуда я это знаю? Все время, когда я использовала причуду, у меня был либо шок, либо истерика. Я бы просто не успела рассмотреть, понять и прийти к решению. Оставалось только надеяться на их благоразумие и умных аналитиков/преподавателей, что не будут заставлять меня ходить в этих ужасных блокираторах. Спасибо, не надо, у меня уже за час этой поездки руки разболелись и онемели. А еще было такое ощущение, что у меня отняли какую-то важную частичку. Непривычное и жуткое чувство, словно мне ногу отрубило и я пытаюсь ходить как прежде.       — Вперед и с песней? — шутливо пропел Окумура, но быстро успокоился под моим кроваво-красным взглядом. –Кхм, здесь ты будешь жить ближайшие четырнадцать лет. Или одиннадцать, если у твоей старшей школы будет общежитие, — поправился тот.       На въезде нас тщательно осмотрели, проверили документы и только потом пустили на территорию детского дома.       Признаться честно, когда я осмотрелась, то моментально потеряла дар речи: настолько все было необычным и… живым? Это место не шло в сравнение даже с самым лучшим детским домом моего времени или теми приютами, которые я видела по телевизору уже здесь. Тут все было другое, насыщенное, что ли? По дорожкам шли дружно болтающие дети, играли совсем еще малыши, занимались на площадках подростки. И все это сопровождалось неусыпным контролем приветливыми на лицо людьми разных возрастов, которые тебе и водички дадут, и полотенчико, и к кабинету медсестры проводят.       Мы уже подходили к самому главному зданию, как я понимаю, младшей школе, как у входа нас перехватила довольно высокая для японцев женщина с фиолетовыми волосами и оранжевыми глазами. Необычненько. Она представилась именем той самой Юки Хотеру, холодным светлячком, что выглядело забавно при ее внешности. Юки-сан мило улыбнулась мне и покачала головой, когда Оока стал объяснять, почему мне до сих пор не сняли браслеты. А после повела нас в свой кабинет на четвертом этаже северного крыла здания школы.       Кабинет заместителя директора по воспитательной работе был не очень большим, но колоритным: на стене висели рамки с фотографиями, на которых были изображены герои (я даже некоторых узнала) и эта женщина. Видимо, она любила фотографироваться на память со своими воспитанниками. Рядом стояли фигурки с другими героями, а после шли стеллажи с папками и книгами. Рабочий стол стоял напротив окна, окруженный стульями, у стенки примостился кожаный диванчик. Меня посадили как раз на него. Мягонько.       — И так, Окумура-сан, давайте наконец снимем эти… приборы, — неопределенно махнула рукой женщина. Психолог тем временем достал из кармана небольшой ключик и, подойдя ко мне, начал осторожно крутить им в скважине. Ками, он думает, что я на него накинусь, как животное какое-то? Что за бред. Я же ребенок, а он психолог, ау! Даже как-то неприятно стало. Через десять секунд прозвучал заветный щелчок. Оока снял браслеты и тут же отошел на пару шагов в сторону, пока я с превеликим удовольствием растирала запястья. — Отлично. Как твое самочувствие, Тихэй-тян?       — Я в норме, — хрипло отозвалась я, вызвав привычную реакцию на лице собеседника: обеспокоенность и нахмуренные брови.       — Мх, не волнуйся, с твоей хрипотой поработает наш медик. Знаешь, чудесный человек! А причуда какая — просто загляденье, а не квирк. Так что скоро ты будешь петь, словно птичка, — задорно всплеснула руками женщина. Она начинает мне нравится. По крайней мере, ведет она себя приятно. – Если все в порядке, Тихэй-тян, то давай перейдем к сути нашего сбора, — Юки села с левой стороны от меня, вынудив Ооку продолжать стоять в сторонке. Ну и Ками с ним! А я думала, что он адекватный, а тут такая подлянка.       Всё же люди слишком пугливые существа. Даже как-то печально становится.       — Теперь ты будешь жить здесь, — как само разумеющееся произнесла Хотеру. — К сожалению, омег у нас намного меньше, чем тех же бет и альф, но не волнуйся! Друзей найти всегда легко и они необязательно должны быть омегами, ведь в Сэйтане созданы благоприятные условия для проведения гона и течек, распыляются специальные средства, чтобы молодые не напали на окружающих в свои первые гоны и… Боже! — спохватилась женщина. — Ты же еще маленькая… Надо было начать по другому, что же делать?! — она бы и даже начала бормотать что-то про половое воспитание и мою детскую картину мира, которая была нагло разрушена, но я спокойно перебила ее:       — Все в порядке. Я это уже знаю.       Признаться честно, знаю я не все. Скорее мои знания являются обобщением, но даже так мне хватает всего этого «дерьма».       Например, я точно знаю, что омеги начинают чувствовать сильные запахи ближе к пяти годам, а вот альфы созревают дольше и их обоняние подстраивается лишь к шести-семи годам. К первой половой зрелости у альф и омег начнут прорезаться клыки и уплотняться ногтевая пластина — этакий звоночек для начала приема таблеток или включения красной лампочки для родителей. Вот у бет все намного проще: ни запахов, ни инстинктов… Они просто люди, какие были в моем первом мире. Им проще находить себе вторых половинок, проще жить. Правда, общество считает бет слабыми в использовании квирков, хотя я видела много героев-бет, способных дать сдачи сильным злодеям.       — Мгх, ла-а-адно, — протянула Хотеру, а после стала серьезнее. — Ты будешь жить в одиночной комнате. Вместо браслетов конструкторы Сэйтана предоставят тебе что-нибудь на подобии перчаток, когда наш человек с причудой «Опредление» узнает больше о твоем квирке. Так как ты поступила к нам, как ребенок с опасной причудой, по причине потери родителей в несчастном случае, ты будешь посещать психолога несколько раз в неделю, пока мы не удостоверимся, что с твоим духовным состоянием все в порядке.       Интересно, почему она рассказывает это все мне? Я же чертов ребенок. Думает, что пойму? Я-то пойму. Но вот любой другой бы не понял и устроил истерику, если кукухой не поехал, как мой младший братик. Странная она. Может, у нее квирк может интеллект считывать? Или еще чего.       — Это основная информация. Другое узнаешь по ходу жизни…       — Простите, я буду ходить в садик до школы?       — Конечно! У нас есть что-то на подобии садика в здании школы, только тут программа сложнее. Ты же уже умеешь читать?       — Я много чего выучила, но большинство сложных знаков не знаю.       — Ну, это уже хорошо для своего возраста, Тихэй-тян! — одобрительно похлопала в ладоши женщина. — Ладно, думаю, ты устала. Так ведь?       — Я хочу есть. Если можно, — скромно потупила взгляд. Или нет. Черт, я же говорила, что актриса из меня не очень? — Если честно, Юки-сан, я уже два дня не ела.       — Тогда я провожу тебя до столовой, а после до твоей комнаты! — бодро заявила Хотеру, вставая на ноги. — А Вы можете быть свободны, Окумура-сан, — кивнула моему бывшему сопровождающему, который, кажется, устал уже стоять на ногах. Даже с удовольствием распрощался и потопал на выход.       Я сцепила пальцы обеих рук между собой и внимательно уставилась на заместителя директора. Фиолетововолосая еще немного постояла, а после усмехнулась чему-то своему.       — Не бойся, моя причуда — Аура. Квирки рядом со мной не работают, Тихэй-тян.       Вот это новость! Это какая же выгода для правительства, ведь она может общаться со всеми детьми и не бояться быть убитой… Юки Хотеру начинает нравится мне все больше.       — Ну, что ж, — она открыла дверь, приглашающе кивнув в сторону выхода. — На обед сегодня чудесное карри. Давай успеем забрать лучшие порции, малышка.