Тубероза

Ночь со вторника на среду. Aarhus. Risskov. Stationsgade 32. Терраса

Тиа, стараясь не расплескать крепкий мятный чай, медленно зашла на террасу и направила свет телефонного фонарика на стену. Благополучно найдя выключатель, нажала на него тыльной стороной ладони и поспешила к столику у дивана: сначала разберётся с чаем, а потом уже всё остальное. Поставив кружку, отключила фонарик и невольно поежилась: даже в теплом халате Самира на террасе было зябко. Запахнувшись поплотнее, сходила закрыть дверь, а потом ненадолго зависла около панели контроля инфракрасных обогревателей, с интересом изучая разные режимы. Настроив желаемую температуру, заодно отрегулировала яркость освещения до мягкого полумрака и, довольно хмыкнув, вернулась к дивану. Сдвинув несколько декоративных подушек так, чтобы реально утопать в них, Тиа с комфортом уселась и вытянула ноги на пуфик. Запрокинув голову на спинку, она прикрыла глаза и невольно промычала от удовольствия: вокруг мягко, лицо обдувает теплый воздух, а рядом никто не сопит — тишина и покой. Побалдев так несколько минут и отогнав крамольную мысль, что можно было бы на террасе и заночевать, Тиа открыла глаза и потянулась за смартфоном: часы на дисплее показывали половину первого. Прикинув, что в половине восьмого Улькиорра уже точно проснулся и одет, она зашла в мессенджер, но перед видеозвонком решила всё-таки написать: а вдруг ему сегодня на работу позже? «Доброе утро, Улькиорра! Изучила европейскую биржу. Есть идеи, куда можно вложиться. Напиши, когда сможешь спокойно поговорить. Заодно хотелось бы еще и некоторые новости обсудить». Улькиорра моментально прочитал сообщение и долго печатал ответ: Тиа успела отпить чая и понять, что перед работой им поговорить явно не удастся, раз он пишет вместо того, чтобы банально позвонить. «Доброе утро, Тиа! Прости, что сразу не перезваниваю, но ко мне с минуты на минуту должен подъехать на завтрак отец — ещё раз обсудить стратегию перед предстоящими переговорами. Поверь, я тоже не в восторге — лучше утро начинать, разговаривая с тобой, чем обсуждая с ним, но выбирать, как сама понимаешь, пока не могу. Сегодня предстоит крайне суматошный день, поэтому не уверен, что днём сможем созвониться… Могу написать тебе после работы, если ты ещё будешь в состоянии общаться об инвестициях после НИИ». Тиа не смогла сдержать улыбки: Улькиорра был совершенно очарователен в своей вежливости и предупредительности. «Обстановку поняла. Тогда завтракай с отцом, работай, а вечером напиши мне, как освободишься. Поверь, я буду только рада поговорить с тобой об инвестициях после кучи психологических тестов. Хорошего тебе дня, Улькиорра! И да, поздравляю — ты всё-таки женишься в один день с нами!» Сначала Улькиорра выслал стикер котика, прикладывающего лапки к сердцу, а потом уже и комментарий: «О да! Когда Тоширо мне об этом сообщил, я очень невоспитанно попрыгал в кабинете от счастья! Ты не представляешь насколько его согласие сделало меня счастливым!» Тиа невольно хрюкнула от смеха: Кейташи Шиффер, поди, в полном восторге от того, что его гениальный план работает: ну кто ещё мог заставить вечно невозмутимого Улькиорру скакать на работе от радости, если не она? «От души поздравляю! Очень рада за вас обоих! — она наставила целую строчку счастливых смайликов. — Тогда больше не задерживаю тебя — вечером все обстоятельно обсудим. Удачного дня!» «И вам всем троим тоже! Передавай приветы Гримму и Самиру!» Заверив, что обязательно выполнит просьбу, Тиа отправила стикер четырехлистного клевера, отложила смартфон на столик и разочарованно выдохнула: надеялась скоротать чаепитие за приятным разговором, да не срослось… «Значит, допиваю и возвращаюсь наверх: буду пялиться в потолок, пока не вырублюсь», — Тиа сделала большой глоток ароматного чая и чуть не опрокинула на себя содержимое кружки от неожиданности, когда внезапно прозвучало восклицание Гриммджо: — Так и знал, что найду тебя здесь! — А ты что здесь делаешь? — обалдела Тиа, поворачиваясь на голос. — Ты же сопел в подушку, когда я уходила! — Всё верно, — подтвердил тот, закрывая дверь и подходя к дивану. — Я заснул, потом проснулся отлить, констатировал, что ты вот рядом не сопишь, и решил совместить приятное с полезным: дотащиться все-таки до кухни, попить воды и заодно загнать тебя в постель. — А вода тогда где? — Вот здесь, — хохотнул Гриммджо, похлопав себя по животу, обтянутому майкой. Он принюхался и улыбнулся. — Мятный чай, да? Тиа согласно угукнула. — Хочешь? — Только если в комплекте с ним идут обнимашки под пледом и интересный разговор, — подмигнул он и выжидающе застыл. Тиа поставила кружку на столик и улыбнулась: ей понравилось, что Гриммджо ненавязчиво предоставил ей выбор. — Ничего против предложенного комплекта не имею. — Шикарно! — Гриммджо цокнул языком, быстро подхватил со спинки дивана плед, сдвинул несколько подушек в сторону и сел рядом. Немного повозившись, он накрыл их обоих, но тут же страдальчески простонал: — Бля, пуфик… Он, тихо матерясь, встал, придвинул к дивану ещё один пуф, уселся обратно, накрылся и вытянул ноги. — И рука, — напомнила Тиа, немного наклоняясь вперед. — Точно, — хмыкнул Гриммджо, обнимая ее за шею и притягивая к себе. — А чуть позже можно и чая глотнуть. — Позже, так позже, — Тиа потерлась носом о теплую шею и вдохнула поглубже запах корицы. — Так о чем ты хотел поговорить? — Раз ты согласилась на мое предложение, то тебе и тему выбирать. — Тогда расскажи, как тебе «визуальный контакт» с Тоширо и «тактильная вечеринка»? Гриммджо почесал в задумчивости нос, а потом усмехнулся: — Знаешь, очень ностальгически. Меня и Улю в Бостоне натаскивали же для публичных выступлений, поэтому в каких только тренировках по общению нам не приходилось участвовать… И это упражнение, кстати, там тоже было. И зачетный минимум у нас был — два часа. — Два часа?! — О да, — усмехнулся Гриммджо. — И не испытывая при этом никакого дискомфорта. — Я бы, наверное, не смогла. — Смогла, поверь. Если перед этим добросовестно выполнить предыдущее упражнение — сидение на стуле с закрытыми глазами, а потом несколько дней подряд пялится на разных людей, то навык сформируется в рекордные сроки. Мы с Улей на спор отсидели три — и зачёт получили, и ящик виски на двоих выиграли. — Ничего себе, — уважительно присвистнула Тиа. — Страшные вы люди. — Это не мы страшные, это обучение было жестким. Но, знаешь, до сих пор благодарен нашим супервайзерам-извергам: на многих переговорах эти навыки мне чертовски пригодились, как, собственно, и Уле. — Охотно верю. А мне вот пришлось посещать публичные мероприятия и смотреть незнакомцам в глаза, чтобы справиться со своими барьерами: с однокурсниками и преподавателями проблем не было, а вот при общении с новыми людьми я терялась, мямлила и отводила глаза. — Судя по тому, что сейчас у тебя никаких проблем ни с коммуникацией, ни с актерским мастерством не наблюдается, ты была на этих мероприятиях весьма частым гостем. — Угу, два раза в неделю у меня были внеклассные занятия: по средам — «визуальный контакт», а на выходных — «тактильная вечеринка». И так на протяжении многих месяцев. Зато я много с чем разобралась и познакомилась с интересными людьми, которые меня потом постоянно куда-то приглашали: то на пикник, то в поход, то просто скататься в какой-нибудь музей. — Спорим, пытались на тебя впечатление произвести? Как этот твой однокурсник-испанец, что тебя латиноамериканским танцам учил. — И такое бывало, не буду скрывать. Однако с теми, кто очень настойчиво пытался, я быстро прощалась: после Андерса я бежала от отношений, как от огня. С остальными же, умеющими вести себя прилично, у нас завязались дружеские отношения, и мы время от времени встречались и посещали что-нибудь интересное. — А как же секс? — вкрадчиво поинтересовался Гриммджо. — Неужели у тебя был целибат на долгих семь лет? Тиа хохотнула и потянулась за чаем. — Мой, как ты выразился, целибат продолжался всего лишь два года, потом я нашла похожий на «Туберозу» закрытый клуб, и безопасно удовлетворяла свои сексуальные потребности. — И ни с кем не знакомилась ближе? — Нет. Во-первых, мне не хотелось, а, во-вторых, откровенно было некогда, — Тиа протянула ему кружку. — Будешь? Гриммджо угукнул, сделал два больших глотка и причмокнул губами. — Еще бы десерт и совсем хорошо было бы… — А как же фигура? — усмехнулась Тиа, возвращая кружку на столик. — У меня двойные нагрузки в постели, — хмыкнул Гриммджо. — Так что иногда можно. — Это ты пытаешься жаловаться на жизнь? — Пхах, с чего бы? — Гриммджо пощекотал ее бок свободной рукой, и Тиа невольно захихикала. — Меня всё устраивает. Просто привел аргумент, почему сладкое иногда очень даже можно. — Ладно, аргумент засчитан. Но ты мне так и не ответил, как тебе «посиделки» с Тоширо и обнимательный просмотр дорамы про студента, мечтающего стать шеф-поваром? — Посиделки — сначала неудобно: тело с непривычки затекало, да и Тоширо постоянно на стуле ерзал, а потом, знаешь ли, весьма увлекательно… Когда мы оба престали пытаться задавить друг друга фирменными взглядами и расслабились, то стало вообще замечательно — смотрел бы и смотрел в эти бирюзовые бездонные глазищи. — Вах, как поэтично… — Не, ну правда, у Тоширо столько всего в глазенках мелькало, что не оторваться было: хотелось расшифровать каждую эмоцию, но половину не разобрал — слишком быстро менялись. — Но в итоге Тоширо был очень доволен и аж целую серию потом просидел у тебя под боком. — Да, лед тронулся, — довольно хмыкнул Гриммджо. — А ты выяснила, кого конкретно я ему триггерю? — Да. Ты напоминаешь ему альфу, который кошмарил весь их поток в университете. Все остальные молчали и боялись связываться, а Тоширо не сдержался: подкараулил этого мудака в туалете и сломал ему руку. Дядя Свен поговорил с руководством университета, и вместо отстранения Тоширо взял академический отпуск, и целый год по три раза в неделю ходил к нему на сеансы. Когда зачинщик конфликта выпустился, Свен написал свое экспертное заключение, что курс по контролю гнева у племянника успешно пройден, и Тоширо восстановили, но уже платно… — Вот же блядство! — рассерженно цыкнул Гриммджо. — Ты знаешь, как зовут этого мудака? За такое ему срочно надо устроить очень веселую жизнь! — Да, знаю. Это Хичиго Широсаки — наследник гостиничного бизнеса «Shirosaki Beach Hotel». Гриммджо громко и грязно выругался на английском. — Похоже, ты тоже имел неудовольствие с ним познакомиться, да? — усмехнулась Тиа — Нет, с Хичиго лично я не знаком… Но вот его отца — Хиро Широсаки знаю очень хорошо — он акционер «Мirage»… — Гриммджо раздосадовано цыкнул. — Придется пока отложить устройство веселой жизни… Но, как только я уволю Хиро, мы с Улькиоррой точно заставим Хичиго умыться горючими слезами! Тиа повернула голову и удивленно уставилась на Гриммджо. — В плане, ты уволишь Хиро? Он же заберет свою долю из капитала, и ваша платежеспособность моментально снизится… — Все так, Элсклинг, всё так… Поэтому ты должна заработать для нас с Заэлем очень много денег. И речь как раз о любимых тобой миллиардах. Только не долларов, а евро, — хитро улыбнулся Гриммджо. — А потом мы уволим тех, кто у нас, как кость в горле, и спокойно реализуем задуманный ребрендинг. — Э? — обалдела Тиа. — Что за неожиданный ребрендинг, для которого нужны миллиарды? — Ты, может, попей, пока я тебе все обстоятельно рассказываю? Тиа решила последовать совету: слишком ошеломляющие требования на ночь глядя… После такой новости хотелось не мятного чая, а чего-нибудь покрепче, но явиться на тесты с похмелья — моветон. Она отодвинулась от Гриммджо, цапнула кружку со стола, сделала два жадных глотка и требовательно уставилась. Тот, убедившись, что его внимательно слушают, начал с предыстории — приглашения совладельца на регистрацию отношений и неожиданного согласия Заэля. Как выяснилось, тот не только неожиданно загорелся желанием прилететь в Стокгольм, но и тут же придумал, как свой отъезд превратить в соревнование между сотрудниками, чтобы простимулировать желающих показать себя в его отсутствие. И разговор сам собой зашел про управление персоналом, относительно которого у Заэля и Гриммджо были диаметрально противоположные точки зрения: первый считал, что имеет полное право требовать идеального исполнения работы даже матом, второй же настаивал на уважительном отношении, понимании и похвале. И в ходе прений, неожиданно выяснилась истинная причина «сучности» Заэля — тот третировал сотрудников за малейшую ошибку только потому, что за все «косяки» персонала ему приходилось лебезить перед гостями и акционерами, а совладелец, как и сам Гриммджо, оказывается, до трясучки ненавидит «облизывание пятых точек» кому бы то ни было. — Поэтому вы решили уволить всех инвесторов, чтобы перед ними не лебезить? — скептически выгнула бровь Тиа. — Ладно, это я еще могу понять — имеющие деньги и власть бывают пренеприятнейшими личностями, и вы действительно имеете право выбирать с кем сотрудничать, а с кем — нет, но посетители… Как ты можешь повлиять на них? — Ха, легко и просто, если изменить концепцию «Mirage» и превратить его в закрытое заведение на подобие «Туберозы»: с четким сводом правил, дресс-кодом и полной конфиденциальностью гостей. — Типа того, которое мы все вместе нафантазировали родителям Тоширо? — улыбнулась Тиа. — Именно! Каждый месяц будет новый дресс-код для гостей, причем о нарядах они будут заботиться сами, а мы с Заэлем будем собирать отзывы персонала, кто им больше всего понравился, и по итогам награждать победителей. Таким образом гостям будет совершенно невыгодно хамить даже уборщице. А тех, кто нарушает правила — в своеобразный «бан». — А как ты будешь вычислять нарушителей, если они все в масках? — усмехнулась Тиа. — А вот об этом всем, как и о дизайне помещений, дресс-коде, правилах и прочем будут ломать голову те сотрудники, которые не побоятся взяться за разработку нового имиджа «Mirage». Награда — годовая премия. — То есть ты хочешь использовать своих же сотрудников для разработки проекта? — Не только проекта… — довольно улыбнулся Гриммджо. — Я хочу сделать ребрендинг казино — общей целью. Эдакий масштабный тимбилдинг-социальный проект. — И в чем заключается его социальность? Что персонал будет заниматься грязной работой вместо того, чтобы раздавать карты в шикарном помещении? — В том, что все участники проекта получат акции «Mirage» соразмерно тому объему усилий, что вложили в проект. Лично мне это видится достаточно социальным. — То есть эквивалент усилий ты переведёшь в деньги, а потом на эту сумму выдашь акции, я правильно понимаю? — Да. Эту идею я еще не предлагал Заэлю: решил сначала пообщаться с тобой. Мне вообще система обмена акций больше нравится, чем их продажа: хочу себе сознательных инвесторов, которые не просто платят деньги и срубают нехилые дивиденды, а активно принимают участие в развитии казино. — То есть ты хочешь превратить «Mirage» как бы в общее дело, верно? — Да. Не хочу больше заниматься «инвесторской проституцией». Хочешь акции казино — внеси вклад. — Такой стратегии придерживаются обычно только государственные предприятия, — Тиа в задумчивости побарабанила пальцами по кружке. — Ладно, с этой точки зрения ребрендинг действительно можно выставить, как социальный проект. Так ты собираешься уволить абсолютно всех инвесторов? — Нет, только не согласных на новые условия — обмен акций и переоборудование казино собственными силами. Хочу дать шанс маленьким, непролоббированным компаниям, которые предложит персонал, и таким образом создать молву. — Совершенно отличная от существующей, — согласно хмыкнула Тиа и внимательно посмотрела Гриммджо в глаза. — Ты понимаешь, что тоже собрался начать революцию, как и я? — Конечно понимаю, Элсклинг! И очень четко осознаю, что для открытия нового «Mirage» потребуется не месяц и не два — это очень масштабный проект. — Именно! Нужно очень хорошо все продумать и подготовиться, а также заработать очень много денег. Ты же собираешься сохранить свой коллектив и будешь платить им зарплату? Или надеешься, что они будут работать бесплатно в счет будущих акций? — Конечно я собираюсь платить им зарплату, ты чего? — возмутился Гриммджо. — Я не хочу терять ценные кадры. Только вот надо еще подумать по какой ставке — не хочется обанкротиться на налогах и зарплатах при длительном простое… — Вот и я об этом же. Кстати, почему бы тебе этот вопрос не задать самому персоналу, раз уж мы начали рассуждать о групповой ответственности? Выясни, с какой зарплатой твои работники готовы мириться, чтобы сохранить свои рабочие места, пока идет ремонт и прочее? — Вот, еще одна хорошая мысль! Обожаю тебя! — Гриммджо порывисто ее обнял, чмокнул ее в губы и резко притих. — Ты чего это? — недоуменно покосилась на него Тиа. — Да так… Одергивал своего внутреннего критика, нашептывающего, что задуманное мне не по зубам. — Одному точно нет, — безжалостно припечатала она, но тут же улыбнулась. — Но ведь у тебя есть команда и все мы — вместе можно и не такое провернуть. Кстати, а что тогда решаем с социальным фондом? Откладываем до открытия нового «Mirage»? Два масштабных проекта нам даже кучей не потянуть. — А ты сильно расстроишься, если социальный фонд мы немного отложим? — напрягся Гриммджо. — Если честно, то я буду только рада, — честно призналась Тиа. — Тем более, что это была твоя идея, не моя. Я исключительно хотела свой хедж-фонд с омегами. Но ты так грамотно преподнес мне план с равноправием, что я попросту не смогла отказаться от возможности утереть нос зазнавшимся альфам. — Так, Элсклинг, мы ведь и утрем! Просто сначала на деле докажем, что достойны доверия: ты откроешь свой хедж-фонд, наймешь омег, наладишь работу, а мы с Заэлем провернем ребрендинг, и вуаля — у нас не то, что один козырь, а полколоды в рукаве! — Нафига нам полколоды? — хохотнула Тиа. — Самые сильные ведь козыри. — Это смотря во что ты играешь, — подмигнул ей Гриммджо и вытянул руку. — Поделись чаем с ближним — аж в горле пересохло столько говорить. Тиа протянула ему кружку и Гриммджо сделал жадный глоток. Вытер ладонью губы и радостно улыбнулся. — Слушай, как хорошо, что Тоширо пересолил карри… Если бы я не проснулся отлить, то мы бы так шикарно не поговорили бы. — Факт. Никогда не знаешь, где найдешь, а где потеряешь, — хмыкнула Тиа, допивая остатки чая. — Ну что, пойдем по традиции в пледе во двор курить? Или сигареты у тебя наверху? — Обижаешь, — фыркнул Гриммджо. — Все своё ношу с собой! — Тогда двинули, — Тиа поставила кружку на столик, откинула плед и встала. — Как прикажет моя Королева, — пафосно выдал Гриммджо, копируя Самира, и подскочил с дивана.