***
Вячеслав наскоро орудовал на кухне, когда в комнату проковылял, всё ещё пошатываясь, Дедов. Пожилой мужчина достал из верхнего шкафчика коробку и начал ворошить содержимое, вытаскивая одну пачку таблеток за другой. Промычав что-то несуразное, он оттолкнул домашнюю аптечку и с разочарованным вздохом осел на табурет. Внук оторвался на миг от плиты, оборачиваясь: — Ты что-то искал? — на сковороде громко зашкворчало, поэтому пришлось снова повернуться. — Да вот, таблетки какие-нибудь от головы… Совсем этот проклятый звон замучил, — дед приложил ладонь ко лбу. — Я попрошу аспирин у соседки по пути на пляж, — кивнул Вячеслав, ставя на стол перед мужчиной в возрасте тарелку с глазуньей. — Тебе нужно поесть, а я побежал. Дедов всё-таки соизволил посмотреть на внука и выдавил из себя нечто кривое, похожее на усмешку и улыбку одновременно. — Спасибо, сынок. Я рад, что ты больше не водишься с ненужной тебе компанией. Видишь, какой ты внимательный стал. Горжусь. — Спасибо, дед, — усмехнулся Вячеслав, и это была действительно усмешка. «Ещё бы ты знал, где и с кем я был сегодня утром, и тогда эта тарелка полетела бы в меня». На душе становилось горько. Получается, что гордиться Дедову тоже некем. У самого крыльца Вячеслав остановил свой взгляд на жёлтом велосипеде. Двухколёсный друг уже давно застоялся здесь, совершенно забытый ранее где-то в чулане и вот заброшенный вновь. «Почему бы на этот раз не поехать на пляж на велосипеде? Так и быстрее будет, ведь время поджимает». Закрыв за собой калитку, парень повёл своего коня за руль прямо к соседнему дому. Покатая крыша выглядела солидно, хоть она и не такая яркая, как дедова. Участок был крайне опрятен и ухожен, совсем в разлад с соседями, однако понятно сразу: наряду с красотой, хозяйка явно была щепетильна и мелочна до деталей. Парень «тактично» постучал по забору, крикнув при этом фразу: «Есть кто дома?» Однако на вопрос никто не соизволил ответить. — Соседи ещё, называется. Как за мной следить, так во все глаза, а как открыть… — недовольно цыкнул беловолосый, намереваясь уже уйти, как по просёлочной дороге, прямо к нему, с белыми бидончиками молока неспешно шествовала делегация. Три старушки, едва ли не покачиваясь в такт при ходьбе, плыли точно к участку, около которого сейчас ругался Вячеслав. Тот потеснился, пропуская дам вперёд к калитке, но они остановились. Каждая из них смерила паренька недовольным взглядом. Женщины выражали явный скепсис. — Кем будешь, милок? — начала одна, охая. — Чужие участки вскрываешь? — нахмурилась вторая. — Совсем молодёжь никудышная пошла! — воскликнула третья. Это трио даже насмешило Вячеслава. Их реакции были точно олицетворением градации — от самой спокойной до беспричинной агрессивной, воспринимать на свой счёт которые лучше не стоит. Ведь когда тебя облаивает соседская собака, ты разве обижаешься на её мнимые оскорбления? — Я сосед. У моего деда разболелась голова, а аптечка совершенно пуста. У вас не найдётся анальгина? Тут уже женщины заохали и закряхтели наперебой. — Голова-головушка, эх, беда-беда. Потеснитесь, девочки, — запричитала самая первая старушка и достала ключик, отворивший калитку. — Мы тут с пирогами-то собрались, с утра пораньше, с молоком, а тут уже аптечку подавай, — фыркнула недовольная вторая. — Уже похмелье с самого рассвета! — третья буквально попала в цель. Даже смешно как-то, что угадала сразу. По всей видимости, эти три подружки решили устроить какое-то местное чаепитие с перемалыванием чужих косточек. Что ж, Вячеслав не собирается становиться частью всего этого, ему нужны только таблетки. Не прошло и пяти минут, как первая старушка вышла на крыльцо, сжимая под одной рукой жестяную белую коробку с красным крестом на крышке, а второй пытаясь повязать расписной шёлковый платок. — Сосед-то — это дед Василий? — спросила пожилая женщина, наклоняясь почти вплотную к Вячеславу, подслеповатыми глазами рассматривая беловолосого в упор. Парень лишь нервно кивнул, судорожно сжимая чёрные рукоятки на руле. Рефлексы. — Значит, сейчас пойдём лечить этого беднягу, — вдруг твёрдо заявила она и положила свободную руку себе на талию. Своеобразная «руки-в-боки». — Ну что, девочки, вперёд? Другие две старушки, казалось, воспряли ещё большим духом, чем если бы это утро они провели всего лишь за каким-то там чаепитием. Тут намечается настоящая постановка: три женщины против опохмельного мужчины точно означает яростную битву и безоговорочный проигрыш второй стороны. — Можешь идти по своим делам, мальчик! Мы точно поставим твоего деда на ноги! — кивками поддержали пожилые дамы и с такой же прытью направились к соседней белой калитке. Ситуация была крайне комичная и донельзя необычная, по крайней мере для Вячеслава. Понятно, что посёлок небольшой и все люди знают друг друга в лицо, однако такой реакции взаимопомощи парень точно не ждал. В городе всё явно отличалось от такой обстановки, что уж говорить об этом. Но оставлять дедушку на попечение этих старух было явно не страшно. «Пусть хоть капельку помучается с ними и взвоет от такой сердечной помощи», — усмехнулся Вячеслав и двинулся прочь. Парень решил сделать круг. Велосипед — штука быстрая и крайне удобная. Правда, педали крутились с трудом, а сиденье при каждом наклоне выло до невозможности. Но это было меньшее из зол, и Вячеслав терпел. Он старался выкроить хотя бы пять минут времени ради того, чтобы объехать таким путём, обзор с которого позволит увидеть большие доски моста. Если за ним всё ещё следят, то ступить сейчас на противоположную сторону он не сможет. Но, помимо этого, перед ним стоял ещё один барьер. Мишино «завтра» просто не разрешало даже глянуть в сторону его дома. Как будто до конца сегодняшнего дня проход туда ему заказан. Точно выстроилась большая стена, преграда, и чужой запрет не даст ему сделать этот шаг. Нет, не чужой… Миша совсем не чужой. Такой родной, близкий, знакомый парень, но сейчас отдалённый. Даже когда Вячеслав проедет этот большой мост, даже когда мельком взглянет на эти большие доски и недалёкие (совсем-совсем, руку протяни — достанешь) кустарники, он уже сделает что-то незаконное. Точно запрещённое и такое желанное. Вот он — запретный плод. Закон, которого нельзя ослушаться. Сейчас единственное, что может делать Вячеслав — вот так смотреть издалека, любоваться и довольствоваться обещаниями, в которые свято верит. Странные люди бывают. В Бога не верят, а в других людей — запросто. Странная штука, эта Вера. Дело ли только в том, что человека ты видишь перед собой, живого, тёплого, и ему хочется доверять автоматически, а Бог — это что-то неземное, несбыточное? Хотя предаст скорее первый, чем кто-то небесный, как второй. Ведь он нематериален, а от этого даже если и предательство, то не ощутишь так сильно и больно. Но, тем не менее, в людей хочется верить. Даже пусть предают, пусть хоть сто раз, но разочароваться в них — значит, и в себе. А этого Вячеслав не допустит. Если Миша сказал, то у него нет поводов ему не доверять. И жёлтый велосипед на скорости с пригорка проносится мимо больших досок. «Я тебе верю, слышишь? Завтра же будь здесь, я буду ждать».***
Пляж встретил Вячеслава криками: «Слава, спаси!», и кто-то бросился под колёса жёлтого драндулета. Беловолосый едва успел затормозить, иначе не было бы сейчас той солнечной макушки всклокоченных волос. Рома. — Эй, цыплёнок, ты куда собрался? — Вячеслав спешился, рассматривая сверху вниз прыткого мальчугана. Рома, размером едва больше переднего колеса, поднял свою голову кверху и заулыбался. — Я прячусь, — доложил мальчик и быстро забежал за велосипед. Казалось бы, жёлтая рама не такая уж и широкая, а колесо и вовсе не скроет шестилетнего ребёнка от чужих глаз. Вячеслав усмехнулся и решил подыграть, встав так, чтобы прикрыть Рому ещё и своими ногами. Искатели не заставили себя долго ждать — взмыленная и раздражённая Катюха, а также ещё более взъерошенный, чем обычно, Денис выплыли на горизонте. — Где этот мелкий…?! — Катя огрызнулась и начала озираться по сторонам. — Екатерина, прошу, без выражений, — устало вздохнул старший спасатель, уже направляясь в сторону Вячеслава, нарочито делавшего вид, будто совершенно ни при чём. — Где? — тут же вопрос в упор и нахмуренные брови брата. Смотритель пристани, вытянувшись точно по струнке, одними лишь глазами показал направление, где нужно искать. Денису долго думать не пришлось: обойдя велосипед с другой стороны, он схватил младшего под подмышки и, сопровождаемый недовольным криком и вознёй, встал чуть поодаль. — Нечестно, Слава! Ты меня сдал! — Никого я не сдавал, правда! Ты ведь сам видел, я даже шевельнуться боялся! — округлил глаза от удивления Вячеслав с насмешливой улыбкой, но напоролся на совершенно отрешённый взгляд карих глаз Дениса, что пришлось тут же замолкнуть. Катюха подняла указательный палец вверх, а затем наклонилась к Роме, тыча прямо ему в нос острым ноготком. — Рома, так не поступают! Нельзя убегать от своего старшего брата и уж тем более от его красивой подруги Кати, ты понял? Нужно всегда слушаться старших. Кажется, её наставления Рому не убедили, на что малыш лишь показал язык вредной тёте. — Дайте ребёнку свободы. Да, Ром? — Вячеслав вновь улыбнулся, получив в ответ ещё более лучезарную улыбку мальчугана и быстрые мелкие кивки головой. — Видите? — Эта свобода у него и так уже через край. Слишком вольничает, — стал совсем хмурым Денис, хватая Рому за руку и шествуя по песку, высоко поднимая ноги. — Чего это он, не с той ноги встал? — шепнул тихо Вячеслав Катюхе, оставшись стоять рядом с ней. — Наверное. С утра такой недовольный, — пожала плечами девушка. Денис резко обернулся, точно смог услышать каждое слово. Смерив строгим взглядом, на который только был способен, с головы до ног обоих работников, он прикрикнул: — Слава, тебя тоже за ручку взять, чтобы ты дошёл до своего рабочего места? Катюха фыркнула, а Вячеслав деланно закатил глаза. — Вечно он со мной как с ребёнком.***
В рубке было темно и прохладно. Временами сюда задувал ветер, принесённый откуда-то с водной глади, и тогда пахло речными водорослями и илом. Теперь всё вставало на свои места, как раньше: Денис возился на уже редеющем пляже с малышнёй, вдобавок ещё и с Ромой; Катюха зависла где-то на вышке, точно коршун, высматривающий собственную добычу. Её целью были ясно кто — молодые парни, но даже в их фанатской кучке состав становился скуден. А Вячеслав продолжал чахнуть здесь, в рубке, уже не хранящей в себе тех исторических сводок в ожидании какого-никакого солнечного луча, который бы решил заглянуть через входной проём или окошко. «Надо же, за всё лето так и не протёр», — хмыкнул беловолосый, собирая волосы на затылке. Пыльный маленький выход в мир был подёрнут большой паутиной, прикасаться к которой совсем не было желания. Конец августа уже совсем близко. Первые два месяца лета пролетели незаметно, работа на пляже отнимала всё свободное время, а в другие часы Вячеслав предпочитал проводить лёжа на кровати в комнате под самой кровлей. Кто-то называет это бездельем, а для кого-то это «саморазвитие». Ведь, когда ты лежишь, и тебе ничего не остаётся, как смотреть в потолок, в голову могут взбрести самые неожиданные и удивительные мысли. К примеру, если б не мамина болезнь, то, может, Вячеслав сюда бы вообще никогда больше не приехал. Но это лишь одно из предположений, которое не имеет смысла сейчас. Пляж и впрямь выглядел уныло, чем раньше. Люди чуяли приход осени и покидали свои дачи, оставляя на песке последние следы. С пригорка, где стеной рос хвойный лес (за исключением парочки оранжевых берёзок), казалось, что весь левый берег словно окрасился в багрянец. Зелени оставалось совсем немного. Скорее всего, это же происходило и на правом. Вячеслав точно раньше жил в бреду, во сне. Он не замечал привычных вещей, считая их чем-то обыденным, как само собой разумеющееся. К примеру, ещё месяц назад, на этом же самом пригорке, парень затягивал сигареты одну за другой, выдыхая клубы дыма. Ему было всё равно на остальных. А теперь одинокая пачка валялась где-то на дне рюкзака, и парень боялся отсюда уезжать. Как ни странно это признавать, но впервые Вячеслав не хотел конца лета. Он боялся того момента, когда числа достигнут тридцати и придётся собирать вещи. Раньше Вячеслав назвал бы это каким-нибудь проходящим этапом, ведь будет следующий год, будут ещё дни впереди. А сейчас если он уедет, то к началу следующего лета, нет, следующих каникул, как всё поменяется здесь? Людям свойственно меняться, а изменится ли Миша к тому времени? Если да, то насколько сильно? Признавать не хотелось и то, что всё вокруг действительно не стояло на месте. Сам Вячеслав изменился за месяц лета. Хоть на немного, но стал думать иначе, чем до этого времени. Как не прискорбно — окружающие люди тоже. Катюха, казалось, хорошела с каждым месяцем. Денис вытягивался и взрослел, становясь действительно достойным своей большой двухзначной цифры. А Рома, маленькое всклокоченное солнышко, скоро по росту обгонит даже самого Вячеслава, в этом точно сомневаться нельзя. Миша, и без того высокий, станет ещё выше… Догонит ли его Слава когда-нибудь вообще? И дело не только в росте. Жёлтый велосипед вновь дребезжал, подскакивая на кочках. Как ещё не лопнуло колесо, оставалось загадкой. Вячеслав уже давным-давно вёл его за ручки руля, сетуя на то, что не свернул поворотом раньше. Парень решил вновь попытать удачу и отправился длинной дорогой — вдруг Миша всё-таки объявится. Как вообще Слава должен понять, что будет тем самым «завтра», которое обещал русоволосый? Подгоняемый любопытством и толикой надежды, что кто-то будет его ждать, он взбирался по ухабам, с усилием толкая велосипед. Но уже по приближению всё вмиг стало унылым, Вячеслав даже удивился такому резкому изменению. Большие доски были пусты и в этот раз, под фонарным столбом никто не стоял, а значит и эти надежды не оправдаются. Вячеслав замер у самого начала моста, точно раздумывая: ехать ли ему туда, вперёд, на другой берег, или же повернуть домой, куда он и собирался раньше. Казалось, ответ был очевидным, если бы не одно «но». Позади стоящие вереницей дома точно прогрызли дыры в теле Вячеслава. Их осуждение так и лилось из окон, грозило докладом Дедову, приковало ноги, не сумевшие тронуться с места, давило своим гнётом фасадов. Этот вселенский контроль на протяжении нескольких дней уже чудился повсюду, даже когда рядом никого не было, превращаясь в паранойю. Внутри поднимался холод, покрывавший инеем лёгкие, морозными узорами разрисовывая сердце. Это было похоже на фобию. — Ты чего тут замер? — кто-то тронул Вячеслава за плечо, позволяя отогнать наваждение. В этот раз он победил, но следующий приступ паники может не так уж просто закончиться. — Слава, ты как? С тобой всё хорошо? Ты дрожишь, — теперь этот «кто-то» заглянул в глаза, а затем сел на корточки перед Вячеславом, снизу вверх взирая на парня. Спустя пару секунд в глазах постепенно начало проясняться, и светлая макушка заставила, наконец, выдавить из лёгких хотя бы вздох. — Вот так, дыши, спокойно, — успокаивающая рука гладила ладони, разогревая их, пока мир становился чётче. Вот уже можно разглядеть очертания лица, и это явно не соответствовало тем ожиданиям, которые так надеялся застать Вячеслав. Сплошное разочарование. — Что тебя так напугало? — задал вопрос Денис, когда лёгкие начали вновь контактировать с кислородом, а кровь оттаяла и побежала по венам. — …Где Рома? — только и выдавил Вячеслав. — Я только что отвёл его домой, вот пошёл в магазин, — Денис выпрямился во весь рост, и теперь уже беловолосому приходилось тянуться за зрительным контактом вверх. На миг его карие глаза словно потускнели, в них промелькнуло отчётливое понимание причины сего ступора несколькими минутами ранее. — Он не пришёл, а ты его ждал, да? — Денис указал в сторону моста. Туда, где находился его противоположный конец. Вячеслав кивнул, сам не зная, как. Он будто не отдавал отчёт своим действиям. Но это ведь Денис, ему можно показать ненадолго свою слабость, они друзья. Старший спасатель не станет предвзято относиться к человеку только из-за того, что он родился не на том берегу. Высокий парень погладил Вячеслава по плечу, сжимая ладонь крепко, поддерживая и показывая, что на него можно опереться. — Проводить тебя до дома? Беловолосый покачал головой и сделал шаг назад. Первый шаг от левого берега, первый шаг в сторону. Скоро конец лета, а значит не стоит цепляться за людей, которых покинешь. Сейчас тут Денис, а не Миша. И кому он теперь больше нужен? Левобережному, который кроме своего «завтра» ничего не обещал? Или старшему спасателю, знавшего его долгое время и считавшегося ему другом? Денис хмурился, но молчал, неспешно шагая рядом с велосипедом. Его взволнованные взгляды то и дело бросались на Вячеслава, состояние которого постепенно приходило в норму. На развилке они попрощались. Старший спасатель помахал рукой, а затем свернул на нужную ему дорогу. Старый велосипед стукнулся о ступеньки крыльца и остановился, чуть повалившись на несущую стену дома. На кухне Вячеслава ждала всего лишь одна пожилая женщина. Двух других на горизонте не наблюдалось, и в целом вокруг царила тишина. — Как дедушка? — с порога спросил Вячеслав, разуваясь и захлопывая дверь. Он увидел молчаливую соседку ещё из коридора и кивнул ей в знак приветствия. Гостья тут же засуетилась, поднимаясь из-за стола, наливая зачем-то кипяток из чайника в кружку. — Сейчас он, наконец, заснул. Ему стало лучше. Голова только болит. Остальные ушли не так давно, я одна решила тебя дождаться. Вот, — она протянула блистер с жёлтыми таблетками. — Это от головы. Как только он проснётся, то обязательно дай ему их. В крайнем случае, ты знаешь, где я живу. Вячеслав кивнул, разглядывая в руках блестящую упаковку, а женщина засобиралась домой. Парень любезно закрыл за ней дверь и прошёл на кухню. Ничего особо не поменялось, за исключением прибавления чая в заварнике да каких-то румяных булочек, оставленных пожилыми соседками. Дед посапывал под пледом в своей комнате. На прикроватной тумбочке стояло радио и тихо шуршало какой-то передачей. Голос диктора было трудно разобрать из-за помех, и внук так и не понял, о чём говорилось в данной программе. Вячеслав крутанул маленькую круглую кнопку против часовой стрелки, и радио затихло совсем. Пожилой мужчина заворочался на кровати во сне, будто услышал кого-то постороннего в своей комнате, но глаз так и не открыл. «Пока меня трясло из-за паранойи, ты спокойно спал здесь». Парень хмыкнул и поднялся по лестнице к себе на этаж, оставив кипяток остывать на кухне. Внутри чувствовалась какая-то лёгкая опустошённость и меланхолия ко всему вокруг. Словно он выгорел совсем, потух, как спичка с почерневшей соломкой. Дрожь утихомирилась, и на её место пришло неспешное спокойствие. Время утекало сквозь пальцы, пока Вячеслав созерцал косой потолок. «Чтобы запаниковать настолько сильно, каким же слабым я стал?». Не сказать, что парень считал себя очень смелым и храбрым. Но такие панические атаки он ловил последний раз при матери в городе, когда только начиналась эта вся заварушка с врачами. Страх быть покинутым, одиноким и тем, от кого отвернутся абсолютно все, был для Вячеслава одним из главных. Хоть он и проводил большую часть времени наедине с мыслями, но чувствовал себя вполне комфортно, предоставленный самому себе. Когда же приходило осознание этого, на душе становилось тяжко, дыхание будто бы затормаживалось, как если ты забыл, что такое вдох и выдох. Парень прикрыл глаза. Вдруг он всё выдумал ради того, чтобы ему не было так уныло и одиноко? Вдруг Миша просто плод его воображения? Темнота окутывала Вячеслава, постепенно абстрагируя от мира, от комнаты под самой крышей, от уже повседневного сопения снизу.***
Что-то дробно стучало за окном с периодичностью в пару минут. Со звоном в ушах Вячеслав подумал, что это барабанит дождь или град. Осень приближается всё-таки, ничего удивительного. Он лежал на кровати, прижав колени к себе, свернувшись от холода, но так и не укрывшись. Солнце вопреки ожиданиям светило неестественно ярко, пробиваясь своими отблесками в тёмную комнату, разбивая окутавший полумрак на части. Парень неспешно поднялся с кровати и чуть не согнулся пополам — странно, но тело ныло так, будто накануне Вячеслав усиленно занимался спортом. Сам он двигался заторможено, что не могло не раздражать. Устало парень опёрся на подоконник и выглянул на улицу. Сердце пропустило удар. Он. Тот самый, которого ещё вчера Вячеслав ждал, надеялся и верил, что он придёт, стоит под окном. Помнится, сам беловолосый точно так же вчера зашёл за ним, но чувствовалось всё совершенно иначе. «Так вот как ощущала себя Рапунцель в своей башне?» — усмехнулся парень и помахал ладонью. Сон и всю усталость как рукой сняло. Не заботясь о тишине (да как в такой момент можно вообще о чём-то другом думать?!), Вячеслав быстро сбежал по лестнице вниз, не забыв заглянуть, на всякий случай, в ванную комнату. Зеркало отразило немного опухшего, с красным отпечатком руки на щеке, человека. Беловолосый цыкнул и, потирая ладонью кожу, распахнул входную дверь. Вот оно — его ценное лекарство, которое Слава был готов видеть хоть каждое утро, лишь бы оставаться ним. — Как твои дела? Разбудил? Стоит и улыбается, а Вячеслав даже на часы не посмотрел — выбежал в лежалой одежде прямо так, главное быстрее. — Всё хорошо, ты ведь предупредил, что мы сегодня встретимся, — беловолосый деланно пожал плечами. — Я очень рад. Мне понадобится твоя помощь. Свободен? Как сказал Миша, разбираться с «кое-какими делами» обязательно нужно вдвоём. Уточнить Вячеслав не решился, но вот забежать домой, чтобы уложить волосы в аккуратный хвост и посмотреть на время, он посчитал жизненно необходимым. Успокоившись, что Дедов ещё самозабвенно спит у себя в спальне, парень выбежал из дома, буквально паря на крыльях восхищения. Миша о нём не забыл. Как забавно, что вот буквально весь вечер Вячеслав изводил себя мыслью о том, что никому не сдался, что на него давят со всех сторон, и как он проклинал собственную судьбу и жизнь. Однако, как только объект обожания появлялся на горизонте, Слава был готов мчаться хоть на край света, следуя за ним и его широкой спиной. Загорелый парень вёл себя дружелюбней, чем было до этого. «Хорошее настроение?» — улыбнулся Вячеслав, шагая рядом. Семь утра, а на улице совершенно пустынно, что играло только на руку. Можно было не бояться, что беловолосого заметят в компании левобережного, как пробравшегося на вражескую территорию партизана. И совершенно тепло, хотелось подставить лицо этому греющему солнцу и прикрыть глаза. — … А после мы можем ещё пофотографировать, если что-то осталось от плёнки. Слав, ты меня слышишь? — Миша взволнованно посмотрел на собеседника, который уже как пятнадцать минут даже не вникал в суть разговора. «Он просто не понимает, что слышать его голос — уже наслаждение для меня», — неловко улыбнулся Вячеслав. — Да, я тебя услышал. — Хорошо. Так вот… Да, загорелому парню их небольшой перерыв, видимо, действительно пошёл на пользу. Сейчас он куда охотней ведёт беседу в непринуждённой манере, и, о Боги, как же это нравилось Вячеславу! Между ними всё налаживается. Хорошо, что тот не ринулся вчера со школьной территории следом за Мишей. Кто знает, каких бы ещё ошибок парень мог натворить? «Никаких поддавков моменту, только холодная голова и благоразумие. Благоразумие», — повторил себе в мыслях несколько раз беловолосый, пока не убедился, что действительно готов следовать этим словам. Сейчас спешка ни к чему. Они уже как раз проходили по большим доскам. Его не смутили ни окружающие дома, ни окна, вглядывающиеся своими чёрными дырами. Он ни разу не стушевался перед тем, как сделать шаг вперёд — с земли на деревянные доски. Его лишь пробрала мелкая дрожь, которая быстро улеглась, притаившись где-то глубоко внутри. Неизвестно, просто ли Вячеславу уже было всё равно, либо это присутствие Миши на него так влияло. Оба добрались до нужного дома без происшествий, но в последний момент загорелый провожатый завернул не туда. — Подожди, стой, мы же сейчас дом твой пройдём, — забеспокоился Вячеслав. Миша обернулся на друга, не сбавляя шаг. — Всё хорошо, мы сейчас пойдём к дому моей бабушки. Я ведь уже говорил об этом. Беловолосый недовольно цыкнул: «Видимо, надо было всё-таки слушать». Дом бабушки Михаила был выполнен примерно в той же цветовой гамме, что и жилище основной семьи. Тёмно-красный, вишнёвый фасад, что-то похожее на виноградные лозы опутывало одну из несущих стен. Миша любезно распахнул калитку перед Вячеславом, протискиваясь следом. Существенное отличие было в том, что женщина держала у себя живность. В дальней части территории находился курятник, и небольшая ограда по соседству говорила о наличии ещё каких-то домашних животных, но в загоне было пусто. — Бабушка уехала в город на пару дней и попросила присмотреть за хозяйством… — Миш, а кто там должен быть? — перебил друга Вячеслав, указывая пальцем на пустеющий загон. Русоволосый посмотрел в указанном ему направлении. Никогда прежде Слава не видел, чтобы на чьём-то лице отразилось так много различных эмоций в такие короткие сроки. Культурный шок, испуг, паника, волнение охватывали побледневшего Мишу так, что даже загар не спасал. — Вот коза! — в сердцах ругнулся он, срываясь с места вглубь участка. Вячеслав стремглав помчался за ним. Догнал его он очень быстро, едва не врезавшись в чужую спину. Миша замер как вкопанный, выставив ладони перед собой, как делают обезоруженные и сдающиеся люди во время перестрелок. Слава выглянул из-за плеча друга и тут же сам замер, едва отходя назад. На них смотрели горизонтальные зрачки жёлтых глаз. «Так значит, то было не ругательством?». Перед ними стояла коза. Белая шерсть топорщилась в стороны, а само животное опасно опускало голову вниз, подставляя на обозрение небольшие острые рожки. В довершение ко всему она била копытом по земле, что выглядело крайне устрашающе. Миша едва приседал на корточки всё с тем же мирным жестом, призывая всем своим видом козу успокоиться. — Нам нужно как-то завести её обратно в загон, — подал голос Вячеслав, стреляя глазами в направлении небольшого заборчика-оградки. Миша едва заметно кивнул, тихо продвигаясь вперёд шаг за шагом. Слава крался ровно следом с ощущением того, что они явно что-то делают не так. Вряд ли, конечно, коза просто так захочет зайти обратно, если она сбежала оттуда, как только выдалась удачная возможность. И в тот же миг животное сорвалось с места. Парни быстро разлетелись в стороны, а коза пробежала пару метров мимо. — Ульяна! — воскликнул Миша, а Вячеслав только и охнул. — Какая быстрая. Ульяна замотала головой из стороны в сторону, готовясь к следующему набегу. Миша успел вовремя отскочить назад, когда коза чуть не боднула его в живот. Тот ловко схватил её за рожки с победоносным видом, но затея оказалась неудачной — животное тут же сбросило чужие руки и попятилось назад. — Так мы точно не сможем её загнать… — покачал головой русоволосый. — А что ты предлагаешь? До сего момента Вячеслав не имел дело с козами. Даже существование этих животных, как правило, не сильно его заботило. Сейчас это было как раз некстати. Ульяна сорвалась с места в очередной раз, словно была скаковой лошадью на соревнованиях, и целенаправленно побежала на парней. Слава рванул в другую сторону участка, быстро развернувшись. Миша дёрнулся следом. Они сделали круг вокруг дома и на мгновение потеряли козу из виду. Болезненный удар в пятую точку оказался стыдливым и неожиданным настолько, что Вячеслав подскочил и вскрикнул. Загорелый парень сначала испуганно округлил глаза, но в следующую секунду громкий заливистый смех разбавил утреннюю тишину. Миша смеялся. Смеялся над ним. Слава побагровел, отходя назад и потирая ушибленное место ладонью. Хотелось спрятать глаза, настолько было неловко перед ним. Так опозориться! — Прости, прости, но это очень… — и парень опять засмеялся. На его глазах выступили слёзы. Он утирал их, а солёные капли появлялись вновь. — Это был удар ниже пояса. Я от неё, а уж тем более от ТЕБЯ, такого не ожидал, — наконец, улыбнулся и Вячеслав, скривившись от ноющих ощущений в области копчика. Этого жеста козы он точно не мог предугадать. Расслабившись, Вячеслав и не заметил, как перед глазами мелькнула белая шерсть и кончики рогов, едва задевшие человеческую плоть. Парень оказался в чьих-то руках намного быстрее, чем осознал это. Миша сгрёб его в охапку как раз вовремя, и Ульяна снова пронеслась мимо. Всё ещё смеясь, русоволосый сжал руки на чужой талии только сильнее, и Вячеслава бросило в жар. Даже боль в нижней части таза померкла, а вот глаза точно затянуло белой поволокой. Из-за удара козы где-то внизу разгорался пожар. Или же причина была совершенно другой? Казалось, кишки ещё чуть-чуть и завяжутся в морской узел. Сердце запрыгало и закололо от восторга. Ровный, без горбинок и изъянов, нос оказался так близко, как никогда не был ещё до этого. Мишины глаза забегали, и он резко оттолкнул Вячеслава в сторону, отпрянув и сам. — Нам нужно поймать Ульяну, — напомнил русоволосый парень. Вячеслава ненадолго отпустило, и он кивнул, ища глазами козу. Места на талии от рук Миши словно горели, расцветая теплотой по всему телу.***
Коза удобно расположилась на газоне, окружённая небольшой оградой. Ульяна спокойно пощипывала местами жухлую траву, словно это не она пять минут назад носилась по всему участку, противно мемекая на двух парней. Миша устало привалился к фасаду дома, а Вячеслав медленно опустился на землю, всё ещё бережливо потирая ушибленную пятую точку. Такое приключение в городе ему даже не снилось. Загнать козу было сущим наказанием, они провозились добрых сорок минут. Ульяна оказалась умнее и не поддавалась ни на какие уговоры с сочной осокой в руках. Чудом она забежала следом за Мишей в вольер в порыве погони, а тот ловко перепрыгнул через ограду и был таков. Вячеславу оставалось лишь захлопнуть задвижку, что тот успешно выполнил. Парень вздохнул и поднял голову к небу. Нежно-голубое, практически ни одного облачка, и тёплое солнце, прощально греющее кожу. Таким же оно было, когда они вдвоём с Мишей ходили фотографировать школьную территорию. Едва не поссорившись, так и не выяснив, почему между ними на какое-то время словно выросла стена из напряжения и недосказанности. Они завертелись в круговерти проблем со слежкой и запретами, отдаляясь друг от друга. С немым вопросом Вячеслав обернулся на Мишу, и тот словно всё понял. Он отошёл от стены, поманив беловолосого за собой. Усталые, они вошли внутрь, как к себе домой: оба тут же прошли на кухню, а левобережный парень начал осматривать шкафы на содержимое. Кухня была очень уютной и прибранной. Не намного, как в Мишином доме с его мамой в фартуке и запахом блинов, но настолько, чтобы обогнать кухню Дедова. Вообще, все чужие обстановки казались более уютными, чем наскучивший интерьер дома с синей крышей, и это не могло не радовать. Говорят, что необходимо сменить место жительства или окружающий тебя антураж, чтобы действительность заиграла новыми красками. Вячеслав занял место за уютным маленьким столиком со скошенными углами и рассматривал цветочные занавески, а Миша уже доставал кружки. Одну — повыше, белую, с розами, другую — полупрозрачную, с наклейками фруктов. — Где-то здесь у бабушки должен быть вишнёвый компот, — он открывал шкафы один за другим, противно скрипя дверцами. Наконец, из одного самого дальнего парень выудил небольшую стеклянную банку и, откупорив крышку, разлил содержимое по чашкам. Красивый вишнёвый цвет с бордовым отливом напоминал гордое вино аристократов из позапрошлого века. Миша поднял свою прозрачную кружку над столешницей, сжимая её в руках, но ещё не сделав и глотка. Вячеслав принял это за знак к началу разговора. — Я бы хотел поговорить с тобой о том моменте, когда ты ушёл вчера. Тебя… никто не заметил? — начал Слава издалека, тихо постукивая пальцами по стенкам своей чашки. — Нет, я добрался до дома без происшествий, не волнуйся, — будучи весёлым и общительным ранее, Миша посуровел и принял серьёзное выражение лица. Такая перемена создала натянутое напряжение в воздухе. Казалось, стекло в доме вот-вот потрескается. Было сложно понять, о чём он думал в данный момент. Его глаза неподвижно смотрели в одну точку где-то на стене между плиткой. — Вчера, когда я схватил тебя за руку, — Вячеслав сделал глоток для уверенности и едва скривился. Компот оставлял горькое послевкусие. — Мне показалось, ты специально избегал со мной взгляда. Это так? Он поднял глаза на Мишу, чтобы парень хотя бы в ответ посмотрел на него, но тот казался недвижимым, как скала. Слава опустил голову, отпив ещё немного, и продолжил. Вкус вишни был терпким, вязким и жгучим. — Прости, я сделал тебе больно, я осознаю это. Я не хотел, чтобы так получилось. Пусть между нами останется всё как есть, наша дружба… Когда я уеду. Загорелый парень сделал один глоток из своего стакана и, скривившись точно так же, как и Вячеслав ранее, отставил его в сторону. Беловолосый искал поддержки во взгляде, но в упор её не видел. Сам Миша будто бы находился не здесь, а где-то отдалённо, не обращая на собеседника внимание. В лёгких разгорался пожар, а горло будто сдавило. — Сейчас мой дед запрещает нам с тобой общаться, но скоро конец лета, и тогда мы с тобой не увидимся. Я бы хотел поддерживать с тобой связь, если ты не против, — загорелый парень лишь вздохнул и опустил голову. Теперь зрительного контакта точно не добиться. — Миша, что не так? Скажи мне, — Вячеслав сделал ещё несколько глотков из своей кружки, словно для храбрости. Ситуация начала накаляться, и это его злило. Он громыхнул дном чашки о столешницу чересчур громко, чем планировал. Вячеслав вскочил из-за стола, и ноги точно подкосились, заставив тело немного отшатнуться в сторону. — Миша, посмотри на меня хотя бы раз в жизни! Скажи мне что-нибудь! Я с тобой разговариваю. Это потому что я правобережный? Ты поэтому меня избегаешь? — русоволосый резко дёрнулся, и, наконец, их глаза встретились. Миша выглядел даже слишком испуганным и ошарашенным. Неужели Дедов был прав? Как этот пожилой мужчина мог предугадать, что всё будет именно так? Неужели все люди действительно одинаковые? — Значит это «да»? Ты меня сторонишься из-за принадлежности к другому берегу?! Это всё из-за моего деда, или твои родители настроили тебя против меня? А может ты сам до этого дошёл? Ты не хочешь со мной больше дружить? — красные щёки и без того полыхали огнем, как и всё тело. Было ужасно жарко. Мир плыл из стороны в сторону. Земля уходила из-под ног Вячеслава. Он старался смотреть в одну точку, и этой точкой были светлые, серые глаза, с немым удивлением воззрившиеся на него. Парень нахмурился. — Что? Поражён, как я догадался? Твои глаза сказали мне всё за тебя! Миша, я думал, мы друзья. Я доверял тебе! И ты даже не сказал мне хотя бы о том, что я для тебя пустое место, что я противен тебе, что нахер не сдался! — Вячеслав топнул ногой и опустил голову так низко, что трясущийся подбородок касался груди. — Я не хочу быть больше тебе другом. Эта фраза подбила птице крылья. Птице, порхающей над морем, которое в один момент превратилось в бушующую стихию и накрыло её с головой. Она утонула и больше не сможет подняться на поверхность, вдохнуть глоток свежего морского бриза, почувствовать ветер. И остаётся лишь махать крыльями сквозь толщу воды, при этом опускаясь всё глубже. Предательские слёзы выступили из глаз. Горячие и солёные, как морская пена. Эта кухня словно раскалённая печь, и Вячеслав — её блюдо. Подбородок затрясся, зубы застучали. Нет, он будет сильным и гордым. Он ни за что не опустит глаз сейчас. Он выдержит всё это, пусть было больно. Да, он не в лучшей форме, но именно Слава сейчас здесь распинается перед тем, кому было всё это время наплевать. А он слепо доверял. — Скажи мне, тогда тот поцелуй в городе, а те танцы… Они были просто издёвкой?! — Вячеслав вскинул голову. «Что ещё он мне сейчас скажет? Какую очередную ложь вольёт в мои уши?». И тут Вячеслав по-настоящему задохнулся. Миша рывком припечатал его к стенке и буквально впился своими губами в чужие. Сердце забилось о рёбра так сильно, будто беловолосый парень бежал от погони. Он слышал его гул, стук в ушах, а от разгона в груди становилось больно и тесно. В тот момент слёзы продолжали литься по раскрасневшимся щекам, едва не ошпаривая кожу. Внутри стало намертво глухо, а от знакомства с холодной стеной мороз пробежал по больно ударившейся коже. Это застывшее мгновение длилось всего пару секунд, а затем Вячеслава будто бы вернули из комы.