Heartwood

      — Леди не пристало пропускать занятия только по причине сна, — легким шагом врываясь в комнату, начала воспитательница. — Выездка меньше, чем через четверть часа! Служанки подготовили одежды.       Распахнув шторы и тем самым прервав утренние дремы, нарушительница покоя удалилась тем же необъяснимо быстрым при своей грации шагом.       Для юной представительницы одного из многочисленных альтмерских аристократических домов началось еще одно неуютное утро. I.       Не то, чтобы юная воспитанница хотела разочаровывать кого-то из семьи, учителей или — упаси ее Восемь — воспитательницу! Но во всем Нирне, казалось, не было ничего более неподходящего для Ники, чем все эти уроки и занятия «для леди».       Танцы, уроки манер, риторика, письмо и каллиграфия, основы базовой магии, география и прочие-прочие уроки, по словам ее отца «просто необходимых для комфортной жизни в условиях высшего света Саммерсета».       И, конечно, грех было жаловаться. Тем более, что среди прочих были и занятные, подходящие несвойственному альтмерам желанию делать что-то своими руками или необъяснимой тяге к физическому труду: еще маленькой девочкой Нику обучали основам рукоделия, шитья и даже, спустя очень много часов уговоров отца, на некоторое время у нее появился Ауридонский мастер, изготавливающий чудесные механические игрушки, от почти невесомых механических мотыльков до полностью рабочих миниатюрных копий двемерских пауков — любимых игрушек и просто мечты каджого ребенка! Они даже запоминали, где находится их станция зарядки и на закате возвращались к ней, что исключало любые шансы на потерю! Впрочем и тут девочку интересовал больше сам процесс создания, а не конечный итог.       Но время шло. Учителя говорили, что нужно вырасти, что нужно меняться. И вот у Ники из любимых занятий осталась только выездка. Да и то, в семейном стойле стояли исключительно лошади! Разумеется, исключительно чистые породы со всего света: от выносливых и сильных «покорителей пустынь» из Алик’Ра до великолепных златогривых «королевских» из родного Алинора.       И как же скучно! Да, это лучшие породы. Да, за ними ухаживают лучше, чем за всей вместе взятой прислугой. Но на занятиях учитель, почтенного возраста альтмер, обучавший всю семью героини со времен юношества ее отца, никогда даже не разрешал перейти на галоп!       Да и почему это должны быть лошади?! Неужели нельзя было со всем влиянием и связями семьи привезти, ну, не опасного сенча, не оседланного волка — ну, хотя бы самого медленного и неуклюжего гуара!       Как-то раз Ника, отправившись вместо урока распознавания ювелирных покрытий и работы с ними на приехавшую всего на три дня ярмарку двемерских механизмов, прокатилась на двемерском механическом волке! Это было великолепно! Машина словно предугадывала все желания альтмерки, ускоряясь на длинных участках импровизированного пути и совершая, как выразился бы наставник по выездке, «необоснованно опасные для наездника и самого животного» повороты.       Разумеется, информация быстро дошла до верхов семьи, и Ника не выходила из дома ближайшие четыре месяца.       С тех пор каждый раз, находясь в седле вороного скайримского жеребца, — способного, кажется, перепрыгнуть если не залив Илиак, то уж точно стены поместья, — наездница лишь грустила, еле-еле тащась по огромному ипподрому за старым альтмером. К слову, Эль — как Ника в тайне называла коня, поскольку отец запретил давать им любые имена — чувствовал себя немногим лучше.       И вот, когда наставник, по своему обыкновению, на последнем полукруге вручил поводья своей кобылы молодому бретонцу-конюху и удалился в сарай, — насколько это слово применимо к архитектуре альтмеров, скорее уж резиденцию чуть поменьше основной, — садовника, своего старого и, наверное, единственного друга, у всадницы появляется возможность, хоть ненадолго, всего на один круг, но поднять пыль на стадионе.       А дальше вновь и вновь рутина серых будней в компании людей, ни на секунду не способных и вообразить сколько часов в день их ученица помышляет о том, чтоб отдать душу любому из даэдра, лишь бы произошло хоть что-то интересное. II.       И вот шло уже шестнадцатое лето, ничем не отличное от прежних: ветер с побережья приносил прохладу, шмели в цветущих садах жужжали ласковую летнюю песнь, а дикие гагары приходили к городским фонтанам, на воды которых местная коллегия магов каждое лето накладывала заклятие, позволяющее воде оставаться прохладной даже в самые жаркие дни. Но за всем этим Ника, как и любой ребенок из аристократической семьи, если и могла наблюдать, то лишь издали и только между очередными занятиями, коими расписан весь день.       Одним из таких дней, направившись на выездное занятие по практике зачарования и создания простейших глифов — необходимых каждой леди, ведь, в конце концов, правильно зачарованное роскошное платье на любом приеме будет не только буквально сиять, но и никогда не помнется, не порвется и даже не даст бокалу, случайно опрокинутому пьяным послом из Скайрима, испортить его внешний вид — героиня, одетая немногим лучше слуг, проложила путь через ремесленный квартал.       В отличие от сверстниц, явно брезгующих выходить из дома без свиты, охраны, трех наборов одежд для всевозможных ситуаций и личного повара, да еще и ходить по улицам, нахождение в которых может принизить их статус, наша аристократка могла бы часами проводить время в тавернах напротив мастерских, слушая прекрасные изречения и наставления местных и приезжих мастеров, наподобие «трижды клятый сын борова и хоарвора с заложенными скрибовым желе ушами, чьи гнутые, ржавые и потревкавшиеся грабли на месте рук не пригодны даже для элементарной заточки крестьянских вил до уровня, когда сама земля не перестанет насмехаться над теми, явно часто выпадавшими из люльки в детстве, фермерами, что рискнули ими работать!».       Ей нравилось все: непрекращающийся гул, сочетающий в себе звон металла, доносимый из кузен на дальнем конце улицы, звуки пил и ударов о дерево, идущие из различных мастерских по работе с деревом — от громадных мебельных до маленьких, чуть ли не размеров с шкаф, ремонтных — крик мастеров и зазывания протискивающихся между лавок коробейников; запах дешевой похлебки из местных таверн; складывающаяся на улице из-за снующих туда-сюда подмастерий общая суматоха, которая, все же, временами сливалась в некоторое подобие упорядоченной и очень сложной системы, наподобие шахт квама — про их устройство с уроков естествознания Ника знала все.       В конце концов, из всех учителей только профессор биологии мог привлечь ее внимание рассказами о своих путешествиях и показывая зарисовки из своего же журнала.       Подойдя к мастерской зачарователя, чье здание сильно выделялось среди всей улицы своими витринами с будто живыми картинами деревьев и водопадов, девушка увидела табличку, извещавшую об экстренном отплытии мастера на Вварденфелл для исследования аномалии в недавно обнаруженной части двемерских руин.       Улыбка тут же растянулась по лицу Ники. Конечно, по возвращении домой, нужно будет сообщить о мастере, но сейчас… Сейчас, эти неполные три часа, она вольна делать то, что хочет!       Первым делом купив у ближайшего коробейника еще теплую небольшую сдобную булочку, героиня начала просто не спеша бродить по окрестностям, засматриваясь на полки и прилавки окрестных лавок.       Воистину, насколько был величественен Алинор своей архитектурой, настолько же был великолепен его ремесленный квартал своими товарами. Здесь было все: от небольших, но забитых товарами настолько тесно, что сложно было зацепиться взглядом за что-то одно, магазинчиков с материалами для рукоделия, напоминавшие героине о детстве, до внушительных мастерских известных мастеров — особенно выделялась знаменитая оружейная мастерская Алинора, кующая и восстанавливающая с незапамятных времен именные клинки для самых почтенных семей, генералов и даже королей!       Отдав последний кусочек булочки пухлой, но при этом гордого и величественного вида, гагаре, лежавшей в небольшом потрескавшемся фонтанчике на самой окраине района, героиня присела на бордюр рядом.       Вот уже два часа она мирно гуляла в до этого незнакомой ей атмосфере всеобщей занятости не бумажной волокитой и распространением слухов в высшем свете, но простого, самого что ни на есть прямого, усердного труда. И с каждой минутой ее прогулки она лишь понимала, что это все кончится настолько быстро, что она даже не успеет не то что познакомиться — даже поговорить с кем-нибудь из этого волшебного места!       Вдруг гагара, мирно лежавшая в фонтане, вскочила и побежала в одну из мастерских, чье состояние было таковым, что если бы не звук пилы, исходивший оттуда, можно было спокойно предположить, что это здание давно заброшено.       Вода тихой струйкой начала наполнять фонтанчик, приподнимая на поверхность небольшой клочок дешевой бумаги.       Еще можно было разобрать на промокшем кусочке бумаги текст «…лотник нобирает учиников, …рская на акраине, с волком на кры…».       «Это не туда побежала птица?» — мелькнуло в голове героини, уже собиравшейся домой.       Поняв, что терять особо нечего, Ника пошла по мокрым пятнам-следам, оставленных убегавшей гагарой.       Войдя в мастерскую с резным волком на крыше — и самую малость покосившимися стенами — перед героиней предстала широкая мастерская, в которой она увидела широкий зал с аккуратно прибранными бревнами различных пород древесины и старым, но тем не менее чуть ли не до блеска отполированным и ухоженным инструментарием, аккуратно висящем на стенах или лежащим на полках.       Но это не главное. Сильный маслянистый запах свежераспиленной древесины какой-то экзотической породы ударил в нос, доводя чуть ли не до блаженства.       — Чего тебе? — грубым, хриплым голосом спросил пожилой редгард, оторвавшийся от вываливания чего-то из деревянной миски в чашку, куда тыкалась клювом уже знакомая гагара.       Ника, потеряв ход мыслей из-за нахождения в подобном месте впервые в жизни, просто молча показала кусочек мокрой бумаги.       — И что тебе сказали передать? — приняв аристократку за служанку, пришедшую сделать заказ, поинтересовлся редгард.       — Тут написано о наборе учеников, — деликатно начала Ника, подойдя ближе и вручив бумагу мастеру.       — Это шутка какая? Ты видела свои руки? — тем же уставшим, томным и твердым голосом продолжил редгард, имеющий, как и почти все, кто населяет ремесленный квартал, здравые стереотипы о альтмерах и тяжелом труде. — Девочка, я тут стараюсь сводить концы с концами. Мне некогда участвовать в шутках меров из верхних районов.       — Сколько стоит учиться?! — забыв о деликатности, вырвавшимся полукриком, от которого и сама немного засмущалась, спросила благородная леди, достав звенящий монетами мешочек из тончайшего дешаанского паучьего шелка, стоившего больше, чем половина мастерской. III.       Чтоб объяснить все счастье, распирающее Нику, летящим шагом возвращающуюся домой после мастерской, не хватит таланта и всей дюжины лучших бардов Тамриэля.       Она не думала ни об опоздании домой почти на час, ни о пропущенном начале занятия, ни даже о том, что скажут по этому поводу ее учитель, воспитательница, отец — да кто угодно!       Все, что было в ее голове — завтрашний день.       И то, как лучше скрыть отплыв зачарователя. ***       Сидя в приемной отца напротив воспитательницы с учителем истории и родословных знаменитых домов Алинора, оставалось все меньше времени на сочинение самой убедительной истории.       — Юная леди, неужели вы думаете, что Вам позволено задерживать себя и других, — прервав тишину, начала строгого вида альтмерка-воспитательница, чей возраст нельзя было определить даже примерно, — а также заставлять переживать за Ваше благополучие? Личный страж Вашего отца уже готов был оставить его на приеме и отправить на Ваши поиски!       Применив весь талант и знания, что дали ей занятия развития красноречия и риторики, провинившаяся ученица, первым делом многократно извинившись по многим пунктам, некоторые из которых пришлось выдумывать на ходу, рассказала обо всем. Обо всем, чего не было.       И о том, как отплывший на Вварденфелл учитель оставил Нике много заданий для самостоятельного развития, и о том, как много увлекательных книг находится в его личной библиотеке, и о необъяснимой тяге к зачарованию, рассказала даже о том, как, уходя из мастерской, очень долго не могла правильно наложить защитные чары на дверь, вследствие чего задержалась!       Сохраняя поразительную хладнокровность во время всего рассказа, героиня все еще не могла определить, остановится ли вот-вот ее сердце из-за страха уличения во вранье перед воспитательницей или выпрыгнет из груди из-за волнения.       Закончила рассказ ученица на том, что пообещала недопущения повтора подобных ситуаций и попросила профессора указать, какие книги или свитки ей нужно прочитать до следующего занятия.       «Поверила!» — мысленно радовалась Ника, не выдавая эмоций, пока воспитательница вставала и молча покидала кабинет, оставляя ее наедине с историком.       — «Хорошо, что отца не было дома!»       — Что ж. Вам за один день необходимо будет прочи… — начал было старый альтмер, достав из сумки ветхий манускрипт.       — Сколько вам платит отец? — перебив, спросила сменившаяся в лице эльфийка.       — Мои услуги оцениваются в девяносто монет золотом за час занятий, — ответил немного ошарашенный фактом забытых манер своей ученицы.       — Эта безделушка купит больше, чем два месяца твоего времени, — достав из густых волос почти незаметную в них богато украшенную камнями заколку и протянув ее профессору, начала Ника, — Не приходи в дом. Говори всем, что мы занимаемся в библиотеке. Говори, что нехотя, но я занимаюсь.       Альтмер молча взял заколку. ***       Ника еще долго вспоминала диалог с угрюмым редгардом…       «- Сколько стоит учиться?!       — Семь монет и мастерская в твоем распоряжении на месяц. Восемь — и можешь спрашивать моего совета».