Маньячные истории

Название: Сладкое. Пейринг: Жора/Билл Рейтинг за. хммм… черный юмор и каннибализм (графически не описанный) Я предупредила! Навеяно свежими высказываниями Детки. http://images.vfl.ru/ii/1594379356/28291284/31039282.jpg Сырой авитаминозной весной подросшие звездные детишки сидели в гамбургской студии и в перерыве между осточертевшей уже записью утешали свои желудки доставленным с щедрой руки Йоста прикормом из фруктов. Георг как недокормленная мартышка лопал банан за бананом, Густав вяло жевал огромное, с его кулак, яблоко. Том жизнерадостно трескал все подряд — накачанные в спортзале мышцы просили белков и желтков, а еще лучше — мяса, но приходилось довольствоваться легким перекусом. Перекусив глотку фигуристой груше, он довольно чавкал, не обращая внимания на брезгливо косящегося на него братца. Тот придирчиво оглядывая огромное блюдо, никак не мог выбрать — чего же все-таки желала его капризная душенька. Отколупнув в итоге пару виноградин, Билл тяжко вздохнул: — И чего Дэвид нас растениями пичкает, мы ж не парнокопытные! — Нууу, как сказать, олень ты мой безрогий, тебя вон раньше с Бэмби постоянно сравнивали, — хихикнул Том. — Тебе бы банку варенья да корзину печенья, да, Билл? — сочувственно выдал Густ. — Ага! И тортик. кофейный. со сливками. нет — лучше два тортика! — звезда мечтательно облизнулась. — Фиг тебе, раньше дня рожденья и не мечтай, Юниверсал следит за вами, — зловеще проскрежетал Том, довольный, что ему-то разрешено отрываться на мяске. — Да и Про блюдет твою фигуру… хмм… то есть здоровье! — он ухмыльнулся, не заметив, как Георг отчаянно краснеет, подавившись бананом. — Красота требует жертв. А что делать — я приобщаю людей к прекрасному, — томно вздохнув, Билл потянулся, оглаживая ребристые бока, и снова воззрился на фрукты, пробегаясь по ним кончиками пальцев, словно это помогало ему сделать выбор. — Приобщаешь? Ты просто жрешь их мозги! — не выдержал Георг — Жру мозги? — Каулиц задумчиво оглядел плоский как морда пекинеса персик, покачал его на ладони, чувственно обнюхал для верности, и, наконец, удовлетворено кивнув головой, блаженно вгрызся в сочную мякоть. — А вот интересно, каково на вкус человеческое мясо? — он облизнул потекший было по подбородку сок. Георг невольно сглотнул — словно это не персик сейчас куснули, а его щеку. Прикрыв глаза, он вдруг четко, до сладкой боли представил, как Билл проводит гибким умелым язычком по его коже, как задевает шариком штанги. А потом впивается новыми сверхпрочными зубками в его плоть. Его бросило в дрожь. — Гыыы, кажется, Дэвид перестарался, наставляя нашу диву читать побольше фантастики для вдохновенного написания текстов! Билль, поздравляю с успешным вхождением в образ Алиена! — заржал Том, тем самым отвлекая внимания брата на себя и невольно спасая Листинга от подозрительного взгляда раскосых глаз. — Говорят, сладкая она, человечинка-то, — предположил Густ. Недоверчиво оглядев внезапную группу поддержки, Билль дернул бровью: — Ну да, говорят. А кто пробовал-то? И вообще — кровь-то соленая! — Ну не знаю, что тебе сказать. Попробуй сам! — Том уже откровенно валялся над очередным переклином брата. — Слаааакая., — протянул Билль, почти в священном экстазе прикрыв тяжелые ресницы, и плотоядно облизнулся, оценивающе зыркнув на выпирающие бицепсы близнеца. — И не думай даже — у меня мяса мало, для себя растил! Вон лучше на Хагена облизывайся! Знакомая шоколадная волна окатила Листинга с головы до ног. Он всегда боялся таких моментов, изо всех сил сдерживая внутренний трепет, когда Билл удостаивал его своим персональным вниманием. Хищно ухмыляясь, он раздевал, свежевал, разделывал на порционные куски пронизывающим взглядом и, полив напоследок сахарным сиропом своей фирменный улыбки, варил из бедного басиста очередную порцию варенья. Уже который год душа влюбленного Листинга, закатанная в пузатые банки, все заполняла и заполняла пустые полки в закромах младшего Каулица, вот только он не спешил ее откушать. Георг, как и все, отлично знал, как их фронтмен падок на сладости. Он и сам был сладким — до невозможности, до умопомрачения, легким как сахарная пудра, таящим во рту как леденец, его хотелось облизывать до мозолей на языке. А еще все знали, как он любит осуществлять свои безумные, порой доходящие до абсурда идеи. И Георг внезапно понял: раз у него есть мясо — у него есть шанс. Когда фанатствующий люд узрел первую после многомесячного перерыва фотку своих любимцев, он ахнул в изумлении. Дива в новом имидже была прекрасна, спору нет. Но сбросивший не меньше 10 кило басист поверг всех в шок. «Влюбился, сердешный, — качал головами народ, — но как похорошел-то!» Камера все чаще стала ловить полные обожания взгляды Листинга в сторону фронтмена, и ответные касания-оглаживания. То, что постройневший Георг болезненно вздрагивал, когда Каулиц прижимался к его бедру, от объективов укрылось — кому надо выяснять, почему вдруг басист сдавленно шипит сквозь зубы, присаживаясь на диванчик? Камеры лишь жадно подмечали провокационные взгляды и жесты Билла, отдавая ему все свое многопиксельное внимание. И он старался им угодить, поводя обнаженными плечами, обмахиваясь огромными ресницами, всем своим видом говоря — я сыт и доволен, низвергая при этом на окружающих водопады сексапила. Одно НО: Наташа, зло швыряя в корзину очередной пустой тюбик из-под тоналки, материла звезду на чем свет стоит: — Билл, ну ты как ребенок неразумный! Сколько раз тебе говорить — не ешь столько сладкого! Как мне теперь твой диатез замазывать?! Тот в ответ лишь виновато скалился и разводил руками: — Наташ, ну люблю я его, понимаешь? А потом начались интервью, предвещающие скорые роды сингла и нового альбома. Каулиц разговелся и трещал как сорока, а остальные подливали масла в огонь фанатского терпения. Том почти декларативно решил завязать с ван-найт-стендами и отправится на поиски настоящей любви. «Далеко ж тебя в этот раз послали!» — ехидно шепнул братец, сочувственно погладив брата по спине прямо на интервью. А Георг, вызвал огонь на себя, торжественно объявил, что влюбился. Жаль, кроме берущей интервью молоденькой журналистки никто не видел этого момента, потому что, заявив о своем крепком полугодовом романе с девушкой, встреченной им в Магдебурге, он поднял лучащиеся счастьем глаза на Каулица. Но тот не разделил его порыва, ответив таким мрачным взглядом из-под упавшей челки, что у Георга тотчас зазудели не до конца затянувшиеся рубцы. О, как хотелось Листингу добавить, что эта самая полузнакомая девушка, призванная оградить всю их группу от швуль-репутации и приписанная ему, а подруги, совсем не та огромная, под метр девяносто, любовь его жизни, встреченная им в одном из клубов Магдебурга гораздо раньше! Впрочем, Билл уже снова улыбался, хотя в уголке рта так и залегла зловещая складочка. Дива не терпела конкуренции ни под каким соусом. Позже, на съемках очередной программы о ТН, мило болтая с Ингрид, пригласившей братьев на чай с тортиком, Билл с непроницаемым лицом хорошего комика снова завел разговор о вкусовых особенностях человеческого мяса. И мило поморщившись, добавил, что женская грудь наверняка отвратительна на вкус, чем вызвал за столом взрыв хохота. Ближе к выходу альбома Листинга спросят, возьмет ли он в новый тур свою девушку. И он, слегка замявшись, ответит, что нет, не судьба видно гастролирующему музыканту заводить отношения, он снова один. А Билл тут же перебьет журналиста, тараторя: да-да, такая жалость, очень хорошая была девушка, всем понравилась. И тут же, сверкая острыми зубками, начнет что-то вещать о так любимых им сладостях.