Маньячные истории

Зверь. Автор: Alraunes Персонажи: Билл, Густав, Том, Георг Рейтинг: только за ужасы. Жанр: ужасы, мистика Сиквел к новелле П. Мериме «Локис» http://www.erlib.com/Проспер_Мериме/Локис/1/ ПОВ Георг Мы с шумом ввалились в номер Билла уже заполночь, усталые, но жутко довольные собой. То количество пива, что мы успели высосать по дороге из фотостудии, плюс то, что собирались выпить сейчас, смогло бы спровоцировать всемирный потоп — хотя бы на уровне гостиничных санузлов. Очередная рекламная фотосессия для грядущего альбома была успешно отснята. И мы наперебой хвалились, кто лучше спозировал или состроил морду в камеру нашего неизменного ТН ТВ. Естественно пуще всех веселилась наша Дива, умудрившаяся прямо перед объективом засмущать собственного близнеца, недвусмысленно подаваясь к нему — словно за поцелуем. Билл такие провокации любил и с каждым разом все больше совершенствовал свою технику, вгоняя в краску всех по очереди. А мы, знаете ли, тоже не невинные мальчики. Но сейчас все были равны: пили, проливая за ворот, ледяное пиво, визжали и ржали как полоумные. Не часто мы можем оторваться вчетвером, вот так, без нацеленных на нас камер. Младший Каулиц сегодня милостиво разрешил перенести тусовку в его номер, поясняя, что там все равно полный бардак, но попутно пообещал уши открутить тому, кто посмеет покуситься на его цацки или флакончики. За пару часов отвязного дебоша бардак, о котором говорил хозяин номера, принял глобальные масштабы городской свалки, а мы наконец-то выдохлись, упав вповалку на превращенную в мокрый ком пивных простыней кровать Билла. Но не все. Мотая во все стороны черно-белой мочалкой из спутанных дредов, Дива все еще отплясывала посреди номера не то брачный, не то охотничий танец дикарей, то и дело спотыкаясь о пустые банки. Том пьяно сопел в подушку, я вяло дирижировал танцору, впрочем, не надеясь, что от этого его движения примут более плавный вид. — Биииль, ну может хватит уже мельтешить? Это не выдержал Густав, у которого, судя по слабо фокусирующимся глазам, прыжки фронтмена уже вызывали головокружение. А Каулиц словно только и ждал, когда кто-нибудь высунется. Он потянул Густа с кровати за голые лодыжки, и когда тот слабо отпихиваясь, чтоб ненароком не попортить Диве личико, оказался попой на полу, церемониально предложил ему руку: — Гуууустик, ты же не откажешься потанцевать со мной? — и тут же, обхватив пошатывающегося барабанщика за свисавшие над поясом неизменных шорт жиры, закружил его по комнате, звонко выкрикивая на ходу придуманные или удачно всплывшие в памяти посвящения: — Я рубашку сшила Мишке, Я сошью ему штанишки! — он огладил Шеффера, как портной, снимающий мерки. — Талисманом будет пусть нам Неуклюжий мишка Густи! — отбросив верного Тедди в дальний угол, Билл попытался приподнять барабанщика, чтобы посадить на тумбочку вместо плюшевой игрушки, но быстро оставил неудачные попытки. И наконец выдал что-то уж совсем вдохновенно-непонятное: — Мишка зу Локи абу ду токи! *** Удобно привалившись к Томовой заднице, я, не выдержав, хохотнул с кровати: — Билл, гениальная строчка, надо вставить рефреном в какой-нибудь текст! Биллу похоже и самому она понравилась. Он привычно прикурил — какую уже по счету сигарету? — и вдумчиво затянувшись, вновь пустился кружить возле Густава. Подкидывая в руке зажигалку, он раз разом повторял нараспев про «Локи и токи». А тот вдруг словно окаменел, перестал топтаться и застыл на месте, и даже протрезвел, кажется? Я наклонился вперед, пытаясь заглянуть ему глаза, но не успел. Густав вдруг, поймав за руку крутящуюся волчком егозу, легко закинул Билла себе на плечо и двинулся к выходу. Каулиц, на миг ошалев от такой вопиющей бесцеремонности, уже вовсю брыкался и верещал, но Том, приподнявшись на локте лишь одобрительно фыркнул: — Давай, Густи, надери ему зад! И дверь за ними захлопнулась. А мы с Томом похоже отрубились. Пока на весь отель не раздались вопли пожарной тревоги. — Где Билл? — тут же подорвался старший Каулиц. — Не знаю, они вроде с Густавом уходили, точнее тот его уносил… — Бежим! — подтянув съехавшие штаны и запрыгнув в незавязанные кеды, Том выскочил в коридор и понесся к номеру Густава. Со стороны лифтов к нему же неслись администратор и двое охранников. Дверь оказалась не заперта, в комнате стоял какой-то мерзкий горелый запах, на ковре тлела непотушенная сигарета. Билл и Густав лежали без сознания в паре шагов друг от друга. У Шеффера на боку краснело пятно ожога, в остальном он вроде как был цел. А вот Билл… Не приведи господь еще раз увидеть такое! Том тоненько заскулил и бросился к брату, падая на колени и припадая ухом к его груди. Он так и баюкал младшего в своих руках до прибытия медицинской бригады. Двое санитаров уже через пять минут осторожно укладывали слабо дышащего Билла на носилки, другие занялись Густавом, а я так и застыл столбом до прибытия полиции. Перед глазами алым пятном стояло разодранное горло нашего солиста, которого спасло лишь чудо в виде его бесчисленных украшений, намотанных в десять рядов. И глубокие следы огромных когтей на бледной коже, от плеча наискось через всю грудь, превратившие белую футболку в кровавые клочья. ПОВ Билл Откуда в моей голове всплыли эти странные строчки, до сих пор не пойму. Наверное, в сети где-то мелькнуло, или в журнале каком. Но видно въелись прочно, раз даже непонятный язык не помешал их запомнить. Я отчаянно материл Густа, неудобно свисая с его плеча, пока он волок меня в свой номер. «Ну погоди ж ты!» — я уже представлял себе сцену, которую ему устрою, как только мои ноги коснутся пола. Убить взглядом? Пожалуйста! Только пусть еще сначала поползает у меня в ногах, помучается! На кого он посмел руку-то поднять? Словно я непокорная невеста, которую крадет дикий горец! Хихикнув сам с собою на такое сравнение, я все же слегка удивился — мой похититель до сих пор не проронил ни слова. «Боится! — решил я, -Протрезвел от тяжести моей тушки на плечах и теперь думает, как выкручиваться. Ничего, вот сейчас…» Шеффер бесцеремонно сбросил меня как куль на кровать, спасибо не на пол, и стоя в двух шагах смотрел странно и… как-то недобро. Я невольно поежился, но тем не менее, в меру резво вскочил и, уперев руку в бедро, — беспроигрышный вариант! — воззрился на него испепеляющим взглядом. Не тут-то было. Он что, пьян в такую жопу, что не соображает, КАК на него смотрят?! А я ведь и в рожу могу вцепиться, маникюр позволяет! Хладнокровно оглядев свои безупречно обработанные ногти, я медленно, с угрозой согнул пальцы, так и не отводя взгляда. Густ шагнул ко мне, словно принюхиваясь, потянулся к моему лицу. На секунду я подумал, что это пьяный придурок сейчас полезет целоваться. Вот будет потом повод над ним поиздеваться — не выдержал! Но тут он, приоткрыв рот, вдруг зарычал низко и утробно, обдавая меня смрадным зловонием звериной пасти. Сигарета, каким-то чудом еще болтавшаяся в уголке моего рта, выпала на ковер, я отшатнулся, машинально отталкивая невменяемого друга, но рука скользнула не по обнаженной коже плеча, а зарылась в клочковатую резко пахнувшую шерсть. Не отдавая себе отчета, я коснулся пальцами его лица, натыкаясь на оскаленную морду зверя. «Я просто сошел с ума! Или кто подсыпал мне в пиво наркоты!» — я истерично рассмеялся, глядя в горящие мрачным огнем глаза Густава. И тут он выбросил вперед правую руку, и моя футболка, жалко затрещав, разъехалась под ударом мощных когтей, а кожу полоснуло взрывающей болью. А дальше все как в тумане. Треск ломающихся — моих? — ребер. Ощущение огромной лохматой лапы на горле, путающейся в моих цепочках. Зажигалка, которую я так и не выпустил из руки, отвратительный запах паленой шерсти, и вой пожарной сигнализации. ПОВ Густав Не отрицаю, я знал, что самые старые ветки моего генеалогического древа проросли где-то в Литве, среди моих прапра… даже значились какие-то там графья. Не то, чтоб я не интересовался своими корнями, раньше у меня даже дух захватывало, когда я читал мрачные легенды о своих титулованных предках. Но чтоб похвастаться перед теми же Каулицами, что позади них на сцене сидит граф в двадцатом колене? Увольте! Эти беспородные дворняжки меня тут же обстебают, уж лучше пусть зовут «мишкой», чем «его высочеством». Я и не спорю против такого прозвища — со стороны я и правда похож на этакого добродушного плюшевого медвежонка. Впрочем, Каулицы иногда смотрят Дискавери, поэтому должны знать, что медведь — зверь хитрый и опасный, каким бы милым увальнем не выглядел на первый взгляд. Том не раз шутил в интервью, что Густава лучше не трогать, когда он не в духе — он может быть страшен. На самом деле, в гневе я способен разве что сломать свои палочки, ну или стул какой, если уж совсем занесет. Помните ту историю с бутылкой тогда, в баре? Ведь я мог ударить первым этого зарвавшегося араба, или кем он там был. Но даже на пьяную голову попытался разрулить конфликт словами. Что из этого получилось — все увидели из газет. Я не записывался в пацифисты, я просто к тому, что гены моих кровожадных литовских предков на мне явно закончились. Но как оказалось, во мне дремала бомба замедленного действия, и Билл своей пословицей случайно сорвал детонатор. Вы считаете, что Билл похож на девчонку? На хамелеона он поход, вот на кого! За годы привычной игры он буквально за секунды научился превращаться в того, кем ему хочется быть, или в того, кем его хотят увидеть. И дело тут даже не мейке и шмотках, а в некой изначально, подозреваю, заложенной двойственности. Ему скучно быть кем-то одним, да и зачем, если есть возможность испробовать все варианты? Я всегда старался видеть в нем парня, но что мои старания против желаний самого Билла? Если все вокруг, искоса поглядывая на него, тихонько не сглатывают слюни, — а громких слюней он не любит — жизнь просто не задалась. А значит, надо что-то срочно делать, потому что наш почти двухметровый суповой набор хронически не переносит равнодушия к своей персоне. Впрочем, ему вполне достаточно комплиментов и редких восхищенных взглядов, чтобы чувствовать себя королем вселенной. Или королевой. Нет, я не запал на Билла, просто послушно стал видеть в нем девушку, когда он сам хотел этого. Что произошло в тот момент, когда яд литовского речитатива влился в мои уши, я не знаю до сих пор. Меня словно подбросило на месте, краски вдруг стали ярче, а запахи отчетливей. И бубнящий свою скороговорку, тычащийся мне носом в плечо Билл пах уже не пивом и не одеколоном. Он пах женщиной и добычей. Как мы оказались в моем номере, и что произошло дальше — не знаю, так Тому и признался. Помню только запрокинутую голову, открывающую мне белую шею с почти прозрачной кожей, все жилки под которой так и манят тронуть их языком, а потом впиться острыми желтыми клыками, разрывая, глотая и блаженно вбирая ноздрями сладкий дух крови. А потом отчаянные рывки хрупкого тела, бьющегося в моих лапах, и неожиданная дикая боль в боку и собственный рев, сливающийся с высоким пронзительным воем. ПОВ Том. Полиция закрыла дело, точнее — замяла, потому что не нашла ни единой зацепки. Дверь в номер Густава не была закрыта на замок, значит преступник со своим псом, или что там за животное он умудрился протащить с собой в гостиницу, вполне мог смыться через черный ход незамеченным. Служебные овчарки жалобно скулили и брать след категорически отказались. Подумать, что подобное сотворил обколовшийся и съехавший с катушек Шеффер, было просто абсурдно, хотя дотошные эксперты настояли таки в больнице на анализе его крови на предмет выявления запрещенных веществ. Естественно все оказалось чисто. Да и кто кроме крупного зверя может так поглумиться над человеком, сломав три ребра и исполосовав огромными когтищами? В результате решили усилить охрану и не спускать с Билла глаз. Ха, можно подумать, кто-то может отказаться лишний раз поглазеть на братика. Это ж просто в кино не ходи! Комедия-экшн-эротика в одном флаконе 24 час в сутки! Я не бесчувственное бревно, особенно если дело касается моего близнеца. Но в этот раз я не наскакивал на менеджмент с воплями « как вы допустили это, суки?!» И как оказалось, я не такой долбанный скептик, каким себя считал, потому что поверил в рассказанное Биллом и Густавом. Я не возненавидел Шеффера и стал его сторониться — он в общем-то неопасен для общества, как был плюшевым мишкой, так и остался. Вот только пока Билл валялся в больнице со сломанными ребрами и толстой белоснежной повязкой на горле, я тоже покопался в нашей генеалогии. И нашел очень интересные вещи. Оказывается, фамилия «Каулиц» не отстает от «Шеффер» и тянется корнями в древние литовские и польские княжества. И в нашем роду есть предки той несчастной задранной зверем панны, о которой рассказывает старая легенда. А другой наш прапра… был истовым охотником на медведя, и правящий князь Гедимин пожаловал ему в награду за поимку терроризировавших окрестные села зверя-людоеда двух скакунов со своей конюшни и медальон-оберег для его жены. В сети даже рисунок этого медальона нашелся. Этот медальон… часто одевала наша мать! Симона говорила нам, что он достался ей от ее бабушки и очень-очень старый, хоть и особой ценности не представляет. В стилизованной фигурке под стеклом можно разглядеть охотника с рогатиной, если знать, конечно, что там изображено. Мама удивилась моей просьбе, но охотно отдала кулон мне — для Билла. С тех пор я спокоен за наших красавицу и чудовище. Детали этой странной истории стерлись в памяти участников буквально на следующий день после того, как они поделились со мной пережитым. Они — не помнят, я — помню все. Я не позволю Локису появиться вновь. Ну, а если это все же случится, что ж, я — Охотник. ***Miszka su Lokiu Abu du tokiu — Мишка и Локис — одно и то же или же Два сапога — пара.