Но кто же настоящий монстр?..

От лица Автора. - Не знаю, не видела его здесь, - ответила задумчиво Таня. - Зато я заметила того таинственного, одиноко стоящего кавалера в том углу, что уже около 10 минут пристально наблюдает за тобой, подруга, - игриво подмигнула Катя Тихоновой, поглядывая на молодого человека в черном костюме и белой рубашке с черной маской на лице, которая хоть и не особо выделялась среди разноцветных, напыщенных аксессуаров, но имела в себе какую-то загадочность и элегантность. - Чего? Даже не заметила его. - Подойди к нему. - Не хочу. Опасаюсь домогательств со стороны одного из этих напыщенных гостей-петухов из мужского пансионата, - серьезно проговорила Татьяна. - А вдруг он не такой? - Вот это женское «А вдруг он не такой» и губит всех нас, - рационально изложила голубоглазая, все еще отказываясь направиться в сторону незнакомца. От лица Татьяны. - Никто не видел Лизу? – спросила я у подруг. - А? Это та стерва, которую ты называешь сестрой? Нет, не видели, - ответила синеволосая. - Надо ее найти, - задумчиво проговорила я. - Зачем? - У меня плохое предчувствие. Пойду поищу ее, а вы пока развлекайтесь, - направилась я к лестнице. Я походила по темным коридорам учебного заведения, в комнату сестры войти не удалось, так как ее соседка по комнате была «слишком занята» партнером на эту ночь. Я вышла на лицу, кожу обдало холодным ветром, побежали противные мурашки, затем ноги сами потянули меня к лесу. Это было настоящим самоубийством – идти в лес ночью одной, но тело отказывалось слушать здравый смысл. Сухие ветки трещали под туфлями, хоть как-то разбавляя пугающую тишину. Руки держали подол пышного платья, ноги аккуратно ступали на черную сырую землю, как раздался истошный вопль, а после он резко прекратился, остались слышны лишь непонятные позвякивания, хруст, тресканье, причмокивающие звуки, рычание. - Лиза!!! – со всей мочи прокричала я, на что услышала над собой хлопанья крыльями. Я подняла голову и увидела ворону, глаза которой светились ярко-красным цветом, а клюв был широко раскрыт в громком крике, лапы пытались достать моей головы, но я, растерявшись, не удержалась на шатких ногах и упала на мокроватую землю, испачкав белое платье черной землей. Я попыталась встать, но по рукам ползали черви, опутывая кисти и пальцы. «Что мне делать?!» Как бы я хотела найти ответ на этот вопрос. Я истерично начала отрывать руки от земли, разрывая скользкие маленькие тела, своеобразные веревки, пытающиеся удержать меня. Эти твари стали впиваться в кожу, кусая ее, оставляя темные следы. Я побежала, на ходу убирая червей с рук, не замечая резкой боли и усталости. Я споткнулась, упала на землю. Обернувшись, чтобы увидеть, обо что я споткнулась, увидела пышное рваное платье. Я доползла до него, ощупала ткань и увидела кровь, а рядом – фамильную брошь, которую Лизе передала бабушка. - Л-лиза. - прошептала я, из глаз полились слезы, а тело задрожало. – К-кто эт-то с-сдел-лал? Вдруг я услышала тресканье веток, чье-то громкое дыхание, но мне было уже все равно. Я понимала, что не убегу, так хотя бы увижу эту тварь, которая убивает девушек, учениц пансионата. Я в полной мере ощутила нахлынувшую усталость после всего пережитого, я равнодушно смотрела в сторону, откуда доносились звуки, ноги затекли, а руки безжизненно висели по бокам, волосы, слипшиеся от пота и крови собственной сестры, позволяли ветру охлаждать горячую шею. Из темноты вышел тот самый загадочный мужчина, так пристально наблюдавший за мной на балу. - Так это был ты? Ты убил их всех? – спросила я, смотря в его темноватые глаза, после чего те поменяли свой цвет с темного на… янтарный. Этот цвет я ни с каким другим не спутаю! Мужчина не ответил, лишь подошел и взял меня на руки. Он посмотрел в мои глаза выжидающе, а я – остекленело. На меня навалились все эти проблемы, а сейчас, возможно, мой преподаватель избавит меня от них навсегда… - Ты убьешь меня? – задала вопрос я, но ответом послужила тишина. – Так быстрее! От моего разъяренного крика с дальних деревьев поднялись в воздух вороны, грозно отзываясь, а мужчина даже не шелохнулся. Он молча пошел по неизвестному мне, либо попросту забытому, направлению. Я молчала, сердце застучалось быстрее, страх вновь сковал мое тело, холод заставлял дрожать. Я закрыла глаза, не хочу ничего слышать, видеть и чувствовать. Внезапно я спиной ощутила жар и раскрыла глаза, посмотрела назад… Лес горел каким-то загадочным цветом. Сначала голубым, затем сиреневатым, а после – обычным красновато-оранжевым. Будто бы вся мистика исчезла… Марк Юрьевич стоял в саду пансиона, где никого не было, а я все еще была на его крепких руках, в грязном изорванном платье, сжимала своими окровавленными руками его пиджак. - Я виноват в смерти учениц… - четко проговорил Марк Юрьевич, затем продолжил, дабы пресечь возможные вопросы. – Я выбирал шлюх, отбросов общества из общей массы и приводил в лес, пользуясь своей внешностью и обаянием, а после на них набрасывались те твари, что сначала издевались над ними, а затем беспощадно жрали. Но ты помогла мне переосмыслить все, гоняясь за убийцей, когда я был совсем рядом, я наблюдал за тобой. Ты вызывала во мне интерес и даже некое восхищение своей самоотверженностью и желанием помочь всем этим людишкам, которые этого не заслуживают. - Но… зачем? Мужчина опустил меня на землю, посмотрел прямо в глаза и ответил неестественным ему голосом: «Я один из них», а затем превратился в сороку и скрылся из виду в опускающемся тумане. Начало светать, ночь отступала, как отступают и все страхи, волнение, уступая место утру, неуверенности, а затем и дню, радости жить, а птица на обгоревшем сучке пристально рассматривает меня своими янтарными глазами…