ПРОЛОГ
Добро пожаловать в двор ночных кошмаров и сладких грёз! Проходите же скорей, тут выпивка льётся рекой, звучит чарующая музыка и пахнет хрустящими банкнотами. В мир, где у каждого есть свои скелеты в шкафу. Попадите же прямиком в обитель фарфоровых лиц, огней и эпатажа, в царство драмы и комедии, любви и боли, одиночества и печали. Добро пожаловать в приют сломленных кукол. Добро пожаловать в театр «Золотой ключик».Глава 1. Дом, милый дом
«Мерзость. Какая же мерзость. Этот момент сродни яду. Проник в кровь, в каждую вену и аорту моего организма, похлеще любой забористой дури, что я брал у Дуремара. Это же надо было, впервые за столько лет явиться на долбанную репетицию во время, чтобы увидеть как Арлекино в углу зажимается с моей Коломбиной. Слухи, конечно, доходили, что после нашего очередного скандального разрыва Коломбину часто видели у гримерки этого недоклоуна, но чтобы она так скоро дала ему допуск к своему телу? Немыслимо! Это сравнимо ста ядовитых стрел, нет, тысяче! Чертовка, предательница, ветреная девчонка! И этот отброс, ненавижу его! Ненавижу обоих! Ненавижу это место! Оно всё губит, отравляет и ломает. Невыносимо здесь находиться. Нужно растоптать этот гадюшник и их вместе с ним!». Остановившись, Пьеро закурил. Дорогой утонченный костюм белого цвета, растрёпанные волосы цвета вороного крыла, кристалл в виде слезы на острой скуле и краска на лице, любовно нанесённая Мальвиной, запечатлела вечную скорбь на красивом лице. Так выглядит актёр театра и сын Карабаса, хозяина подпольного казино «Золотой ключик». Затянувшись поглубже вишнёвым дымом, Пьеро мрачно задумался. И так как в трезвую и ясную голову ничего путного не лезло, его ноги сами привели к неоновой вывеске « У Роуз».Глава 2. Роуз плохого не посоветует
- Как же я рад тебя видеть, зазноба сердца моего, прелестный цветок моего сада, драгоцен... - Пьеро, храни Амнон прическу твоего папаши, прекрати сыпать любезностями и лучше скажи, чего тебе налить. Девушка, стоявшая за барной стойкой, носила дерзкую короткую стрижку и яркий макияж глаз и губ красных оттенков, так изящно оттеняющие ее белоснежную кожу. Роуз была очаровательна в своём неизменном бордовом платье из шелка и являлась барменом и совладелицей бара при «Золотом ключике», который принадлежал отцу Пьеро. - Роззи, милая, как всегда, слёзы наших врагов- ядовито улыбнулся ей Пьеро. Роуз подбоченилась: - А я смотрю денёк не задался с самого утра. Ну колись, выкладывай, плачься или что ты там обычно делаешь, когда приходишь сюда в первой половине дня. Пьеро пригубил протянутый бокал и сквозь полуоткрытые глаза протянул: - Да брось, все путём. Расскажи лучше, что за неотесанный болван крутился около тебя вчера тут весь вечер. У бедного аж испарина на лбу выступила. Этот тип выглядел так жалко в своём древнем костюмчике из твида. Уверен, он весь насквозь пропах нафталином. Ах да, и ещё это вульгарный веник роз в руках. Роуз только отмахнулась: - Да ерунда, занесло тут новенького в логово твоего папеньки, просадил крупную сумму, пришёл утешиться выпивкой. Напился, плакал, угрожал снести этот сарай к чертям собачьим, потом снова плакал, говорил дети дома по лавкам и то что жена прибьёт. И уснул прямо на стойке. Пожалела его, дура, уговорила Артемона, чтобы тот беднягу в такси поскорее запихнул, пока последнее из карманов не выгребли. И вот заявился, в благодарностях рассыпается и говорит, что нет никаких детей как и жёнушки. С пьяну, мол, приболтнул. Ну а то я кольцо на пальце в ту ночь не видела. Отправила его на этот раз прогуляться пешим и не так культурно, как он того ожидал. Пьеро взметнул подведённые брови вверх: - Давно ли ты у нас в благодетели заделалась? Да и черт с ним. Роззи, нужна помощь. - В делах сердечных? Пропала, Коломбина, невеста твоя? Убежала в чужие края, прямиком к шуту Арлекино в гримерку. Да весь Ключ уже в курсе. Актёр состроил гримасу и залпом допил остатки напитка. - Так поможешь? - Я тебе так скажу, Пьеро, сколько тут работаю, много красивых и миленьких «куколок» повидала, но таких «себе на уме», как она, ещё поискать нужно. Зато Арлекино прост, у него на лбу написано, что он тебе на злобу с ней связался, любовь и прочие неприятные вещи его мало трогают. А вот ненависть к тебе да, разжигает огонь в его душе, он одержим этим чувством. Поэтому я бы посоветовала не показывать при нем эмоции, максимально включить режим «ничего не вижу, ничего не слышу» и увидишь, как скоро твоя брошенная и униженная балеринка прибежит прямиком тебе в объятия. И это, Пьеро, завязывал бы ты уже с этими токсичными отношениями, ни к чему хорошему они тебя не приведут, ты уже и «забвение» от Дуремара принимать больше стал и срывы твои участились, да и ... - Роуз, стоп. Я, конечно, бесконечно ценю тебя, люблю и все такое, но сюда не лезь, тут красный свет. Моя жизнь, мои правила и мне по ним жить. Ну или не жить, я же все таки клоун печали. И Пьеро тут же жалостливо вздохнул, поник взглядом и стал очень грустным, грим же эту печаль только подчеркнул. Со стороны клоун источал из себя столько скорби и безысходности, что у любого бы, кто бросил на него взгляд, точно сжало бы сердце от такой пронизывающей тоски и грусти. Но длилось это лишь мгновение, как Пьеро, вдруг запрокинув голову, истерично рассмеялся. Он резво вскочил на свои длинные ноги, отвесил шуточный поклон барменше и неспешно покинул зал. Роуз устало покачала головой и с болью посмотрела на фотографию белокурой девушки, стоявшую под барной стойкой. «Лотти, как же ему без тебя плохо, как нам всем плохо».