***
Просторная комната была залита солнечным светом, который проникал через большие панорамные окна на склоненной крыше мансарды. Казалось, что не было ни угла, который бы не был забран в свои владения солнечными лучами. Чувствовалось светло и уют, от которого становилось невероятно тепло и хорошо на душе. В утреннем воздухе ощутимо витал аромат любви и спокойствия. Судя по тому, как высоко поднялся источник света над горизонтом, был уже почти полдень, но похоже, парочке, которая в обнимку лежала на королевских размеров кровати со сверкающим белым постельным, было всё равно. У каждого на лице во сне было написано блаженство и умиротворение, единство с невероятным моментом. Каждый сейчас был в раю, пока их тела были тесно переплетены между собой. Золотистые волосы, как нарисованные, хаотично раскиданные по белоснежной подушке, сверкали, купаясь в лучах солнца, которое светило прямо на них. Их обладательница недовольно вздохнула и открыла глаза, прищурившись от яркого света. Поморгав несколько секунд, чтобы окончательно проснуться, она медленно села на кровати. В голове промелькнуло, что они снова забыли закрыть шторы (хотя, вчера им, естественно, было далеко не до этого...). Она оглянулась и посмотрела на мужчину, который растянулся, занимая почти всю половину кровати. Одеяло скрывало тело, которое казалось ей идеальным, лишь до половины, словно нарочно позволяя его любимой вдоволь насладиться, смотря на его безупречный загорелый торс. Грудь равномерно вздымалась, а ухмылка на лице красноречиво говорила о том, что ему точно снилось что-то очень приятное... Прямо такой довольный-довольный котяра, объевшийся сметаны, просто вылитый. С огромным трудом поборола соблазн провести рукой по этой груди, в миллионный раз за последние сутки очертить губами каждую синюю венку, изучить по тысячному кругу родинки на его теле, хотя это единственный учебник, который она знает наизусть... Но всё же вместо этого она как можно аккуратнее сбросила с себя мужскую руку, и когда он в этот момент притянул её ещё сильнее, не желая отпускать, закусила губу, почти сдаваясь, но в последнее мгновение вырвалась и почти бесшумно встала с кровати, не желая нарушать эту тишину, прерываемую только его тихим дыханием и пением птиц за окнами. Натянув нижнее бельё, которое обнаружилось на полу возле кровати, блондинка улыбнулась, потому что ей это напомнило то, как она сбежала после их первой ночи под звёздами... Сейчас она понимает, что это была лучшая ночь в её жизни, без преувеличения. Но тогда она просто испугалась. Не его — себя. Испугалась, потому что не знала, что будет дальше... Больше всего в тот момент она боялась этой неизвестности, полного незнания будущего. Только сейчас она не понимает, как можно было быть настолько глупой... Следующей полезной находкой была большая чёрная мужская футболка, которая лежала на кресле, смятая. Девушка сама не заметила, как поддалась порыву, сжала тонкую ткань в руках и поднесла к лицу, вдохнула насыщенный аромат мужчины, которым пропитался хлопок насквозь. Самый лучший аромат в мире. Невольно проскальзывают воспоминания, и она понимает, что это именно та самая футболка, которую он дал ей надеть тогда, когда она впервые попала в этот дом. Какое совпадение. Быстро надела её поверх одного белья и тихо, на носочках по мягкому ковру, чтобы не разбудить Дана, вышла из спальни, молясь, чтобы дверь не подвела и не заскрипела в самый ответственный момент. Удалось. Снова сбежала от него. Мягкими босыми ногами сбежала по деревянной лестнице, радуясь, что половицы новые и не скрипят. По всей видимости, сейчас она должна была готовить любимому мужчине завтрак, но что-то в планах явно пошло не так, когда она решила пройти мимо довольно большой кухни и вышла прямо на улицу. Остановилась на террасе, вдыхая полной грудью свежий утренний воздух, наслаждаясь, как прохладный ветер обдувает лицо. Это было слишком хорошо, и уходить никуда не хотелось. Совершенно. Невольно оглянувшись на окна спальни на втором этаже, Тина поспешила сойти с крыльца и по давно знакомой, как свои пять пальцев, тропинке вглубь чащи тесно насаженных сосен. Ярко-зелёная трава приятно щекотала босые ноги, которые уже немного замёрзли от холодной росы. Запоздало вспомнила, что забыла надеть обувь, когда выходила из дома, но сейчас такая случайность, наоборот, радовала как никогда и казалась самой гениальной. И даже риск пораниться отошёл на второй план. Просто углубляться в лес, слушать пение птиц где-то в небе, подставлять ещё спутанные после сна волосы редкому солнцу, проглядывающему сквозь промежутки в верхушках деревьев, да ещё и ступать на мокрую траву босиком — это лучшее утро в жизни. То, что она всегда мечтала сделать в детстве... Не боялась, что её кто-то посторонний увидит в одной тонкой футболке на голое тело, потому что знала, что это только их место, про которое больше никто не знает. Конечно, здесь можно столкнуться с каким-нибудь случайным заблудившимся грибником, если уж очень постараться, но вероятность такого очень мала, поэтому не стоило волноваться. Задержавшись на минуту, чтобы снова просто подышать лесным воздухом, девушка поспешно двинулась дальше по протоптанной дорожке. Она точно знала, куда ей надо. Эта тропинка вела только в одно место. И это однозначно было самым лучшим местом. Особым, волшебным. Потому что это было только их. И никого больше. И она готова была возвращаться туда каждый день, чтобы переживать ту ночь бесконечность... Погрузившись в воспоминания, Кароль чуть не споткнулась и чудом не упала, не заметив вовремя, как дорожка привела к небольшому склону и резко оборвалась. Пытаясь унять дрожь, она остановилась и заставила себя поднять глаза. Её взгляду открылось место, которое она знала наизусть и на котором могла ориентироваться уже с закрытыми глазами. Но всё равно давала слабину каждый раз, когда приходила сюда. Внизу, прямо перед ней, расположился небольшой кусочек чистого песчаного берега, который был окружён теми же соснами со всех трёх сторон и с одной — тёмно-синей холодной гладью воды, которая едва волновалась на лёгком ветерке сейчас. Казалось бы, в виде не было ничего особого, но он завораживал душу. Даже сейчас. Возможно, кому-то чужому это место показалось бы совершенно обычным, ничем не примечательным. Но только не после всего, что они испытали здесь. Собравшись с силами, Тина бесшумно ступила на мягкий песок и осторожно прошла дальше, оставляя за собой вереницу следов. От самой мысли, что никто, кроме них, наверное, не ступал на этот пляж, что-то приятное разливалось внутри. Непередаваемое чувство. Ей казалось невозможным поверить в то, что именно здесь, на этом самом песке, под этими самыми деревьями, они впервые спробували відкрити назустріч один одному двері... Магия этого места впервые соединила две души, и тела... Ровно год назад. Тина впервые ночевала прямо на пляже, под открытым небом, но не могла не признать, что больше не захочет это повторять, даже несмотря на то, насколько это было романтично — всё же песок слишком жёсткий, чтобы на нём спать, и она буквально чувствовала каждую острую песчинку, которая неприятно врезалась в обнаженную спину, да и муравьи, которые могли свободно бегать по телу, не самое приятное. Но вот холода она почему-то не чувствовала, и это казалось удивительным, потому что ночью было всё ещё довольно прохладно. Но, открыв глаза, она сразу поняла, почему ей было так тепло и уютно — как только увидела мужскую руку, которая собственнически держала её в своих объятиях, и то, что она была заботливо накрыта пледом, как одеялом. Жар, который исходит от обнажённого мужского тела, слишком тесно прижатого к ней, не сравнить ни с каким огнём, и она почему-то очень смущается и чувствует, как щёки начинают гореть, хотя и понимает, насколько это глупо и смешно — после всего, что было между ними этой ночью... Резко почувствовав себя некомфортно (хотя она не чувствовала ничего подобного, когда он вжимал её тело своим в этот песок всего несколько часов назад), Кароль поддалась порыву и попыталась хоть как-то отстраниться, но произошло то, чего и следовало ожидать — уже через несколько секунд попыток вырваться мужчина оказался сверху, полностью обездвижив её, и она увидела перед собой его хитрую улыбку, когда он наклонился ближе и прошептал в самое ухо: — Сбежать решила от меня? Нет, малыш, так не пойдёт, — он прикоснулся горячими губами к мочке женского уха и немного прикусил его, наслаждаясь, какую реакцию вызывает в её теле, — так просто ты от меня уже не уйдёшь на этот раз, — он отстранился слишком резко, заставив девушку вздохнуть чересчур громко, и выдать, как она не хотела, чтобы он прекращал эту пытку. Дан лёг на прежнее место и сильнее закутал от ветра их обоих в плед, но только теперь не обнял Тину, как прежде, даже не протянул к ней руку, а отвёл взгляд в другую сторону, на небо. Девушка вдруг почувствовала, что начала замерзать, даже плед не спасал. Но пыталась не показать своего разочарования, не выдавала, как бы хотела, чтобы он снова прикоснулся к ней... Ведь разве не от этого она хотела сбежать минуту назад? — Рассвет, — задумчиво нарушил тишину, кивнув на небо. — Моё самое любимое время суток... Потому что он всегда означает начало чего-то нового. Даже если предыдущий день был самым ужасным, он закончился. Рассвет обязательно начнёт совершенно новый день, а про вчерашний ты уже никогда не вспомнишь... Она посмотрела туда же, куда и он. Над чёрной глубиной реки, спокойной, как никогда прежде, и правда начинался рассвет. Небо ещё было темно-синим, но уже начинало светлеть, звёзды, рассыпанные тут и там, начали бледнеть... А у самой воды, на горизонте, появилась очень тонкая яркая полоса розового цвета. Первый предвестник нового дня. Картина правда завораживала красотой. Блондинка закрыла глаза, резко выдохнув, пытаясь собраться с силами. Она больше не могла так. Не могла это вынести. Слишком тяжело оставаться в неопределенности. Сейчас, после всего, что было, она была уверена, что именно тот момент настал. Сейчас она либо уйдёт, как хотела, либо... О том, что будет делать во втором случае, просто не представляла. Но вынуждена была всё выяснить. Убедив себя, что сможет, повернулась к лежащему рядом мужчине, всё так же смотрящему на рассвет. — И... Что теперь? — едва слышно, дрогнувшим голосом, произнесла она, стараясь не смотреть на него, но почувствовала, как он напрягся. Уверена: понял, что именно она имела ввиду. Но продолжал молчать, и это убивало. Она осмелилась дотронуться до его руки, и Дан позволил. Не пошевелился. — Что будет... теперь? Самое долгое молчание. Ещё никогда минута не длилась целую вечность. — Зависит лишь от тебя, — тихо сказал он, наконец оторвал взгляд от неба и посмотрел прямо ей в глаза. И в них она увидела весь ответ сразу. И даже не почувствовала, как он слегка накрыл её руку своей. — Мы сами вправе решать наше будущее. Теперь будет лишь то, что ты сама выберешь, — он наконец-то придвинулся ближе и уткнулся носом в её шею, вызывая разряды тока по всему её телу, которые проходили от тех участков кожи, где он оставлял нежные поцелуи. Полностью отдавшись наслаждению, которое разливалось по каждой клеточке напряжённого тела, Тина подняла глаза к небу, большая часть которого уже стала бледно-розовой. Она не знала ответ на его вопрос, поэтому решила обратиться к звёздам. Она была уверена, что они точно знают ответ. И знали с самого начала. Потому что именно звёзды свели их вместе. Они всегда знали их судьбу... И Кароль вдруг улыбнулась, уверенная в том, что в эту секунду звёзды смотрят на них с довольной заговорческой улыбкой и хитро подмигивают ей. Вот же гады... Как там Дан сказал? Рассвет — предвестник конца старого и начала нового? Она сама может сделать своё будущее таким, каким захочет? Что ж... Она помедлила секунду, чтобы подмигнуть уже почти исчезнувшим звёздам в ответ, ведь благодаря им не сомневалась, что точно знает, чего хочет, и делает правильный выбор своего будущего. После этого блондинка стремительно повернулась к мужчине и прижалась губами к его, и это было лучшим ответом. И самым правильным решением, которое она приняла. Попытавшись дышать как можно глубже, чтобы прогнать не вовремя подступившую к глазам красноту, народная наконец открыла глаза. Она стояла на небольшом скалистом возвышении над водой, смотря вдаль, на деревья на том берегу, и позволяя ветру развевать и без того кошмарно запутанные волосы. Было немного холодно, но она не обращала на это внимания. Слишком много воспоминаний навалилось... Слишком не верилось, что уже прошёл ровно целый год с той ночи, которая стала судьбоносной для обоих. Год, который изменил жизнь... Теперь она понимала, о чём эта фраза. И это была правда. Казалось, что прошла уже целая жизнь, а не какие-то жалкие триста шестьдесят пять дней... Подумать невообразимо. Сколько всего может произойти за такой короткий срок, казалось бы... Перед глазами быстрыми эпизодами, будто мелькающая кинолента, проносились все события последнего года... Первого их совместного года. Самого лучшего её года за последние. Начиная с той проклятой (а, возможно, поистине судьбоносной) вечеринки у Потапенков, пьяная игра в карты на желание... Что за чёрт (а точнее, количество алкоголя в крови) дёрнул её тогда согласиться на эту идиотскую игру? А Балан скажет — не чёрт, а судьба, — эта мысль вызвала у неё тёплую улыбку. И тут она правда с ним согласна. Неужели она серьезно думала, что может победить Балана? Нет, конечно, даже пьяной она не могла быть настолько глупа. В память крепко врезался дьявольски соблазнительный голос Балана, его обворожительный собственнический взгляд Дракулы, когда он шептал ей на ухо о том, что она должна ему десять желаний, его дыхание слишком близко, так, что кружится голова... Но тогда, к счастью, она смогла списать свою реакцию только на действие алкоголя, иначе как объяснить, что от его голоса подкашивались ноги? А сейчас она готова прокручивать тот момент в голове вечность... А то, что было потом... Первая поездка (практически против её воли!) сюда, чёртовы десять желаний, водоворот событий, ночь, когда он открыл ей свою душу в самом сокровенном, что у него есть — своей студии, а затем та самая ночь здесь, когда они уже во всех смыслах открылись друг другу... Потом всё закрутилось так, что она не успела опомниться. Осень принесла в её жизнь даже больше, чем лето. Предложение спеть «Домой» дуэтом... Ну конечно, разве он мог после этого петь эту песню без неё? Хотя это и предложением назвать нельзя... Это было его желание. А значит, она не могла отказать. И не пожалела — это был лучший дуэт за всю её карьеру... Лишь одно событие, которое она с полной уверенностью могла назвать наиболее шикарным, произошло зимой, двадцать пятого января, на её день рождения. Скажите, дарили ли вам когда-нибудь целый рай? Вы скажете, что это невозможно. Тина тоже так думала. Но он смог. И Дан сделал намного больше, чем достал для своей любимой звезду с неба. Он подарил ей целое звёздное небо, которое было идеально видно с крыши того самого коттеджа, спрятанного среди сосен. Это место было их личным раем. И он подарил ей его. Теперь этот дом по праву принадлежит им — Дан выкупил его, очень долго пытаясь убедить хозяев, которые никак не хотели прощаться со своим владением навсегда. За него пришлось отдать цену чуть ли не вдвое больше реальной, но это правда того стоило. И самое главное — весь этот год прошёл так быстро, словно только вчера они засыпали в объятиях на этом песке... И одновременно за него, казалось, произошло больше событий, чем за десять лет. Наверное, это и есть настоящее счастье. Тина до сих пор старалась не позволять себе думать о подобном, но, кажется, она уже испытывала это чувство, когда минуты вместе протекают как бесконечность, а недели и месяца — как один миг... Это всё уже происходило с ней когда-то, но это было уже совершенно в другой жизни. И с абсолютно другой Тиной, не с ней. И это пугало её больше всего, вызывало ужасную панику. Панический страх того, что всё повторится снова. И что такую боль снова она может уже не пережить. Слишком рискованно. Поэтому она неосознанно старалась пресечь эти чувства внутри себя. Хотела уберечь себя от них, чтобы потом не было больно. Всю жизнь думала, что счастье эфемерно, что его вообще не существует... Считала, что лучше не испытать счастья снова вообще, чем временное, зная, что оно потом заставит страдать... Но в этот год пошатнулось абсолютно всё. Все её планы «больше не быть счастливой, чтобы не страдать потом» рухнули вместе. Вместе с ним, что так бесцеремонно вторгся в её жизнь, не спрашивая разрешения. И за это она будет ему благодарна до конца дней. Только с ним она почувствовала это... То, о чём боялась даже подумать, не то что сказать вслух. То, о чём запретила себе думать. То, что запретила себе чувствовать. Но сейчас, когда она понимает, что это именно оно, то самое чувство, которого не было с прошлой жизни, и ошибки быть не может... Неужели это правда? Это всё происходит в реальности? Неужели она смогла себе позволить это сделать, нет, невозможно, чтобы она правда... Её силой вырывает из душевных переживаний на самом важном моменте, когда сильные, до боли знакомые руки внезапно ложатся ей на плечи, резко сжимают сквозь тонкий хлопок его футболки, и так же нахально, порывисто, не давая ей времени очнуться, разворачивают лицом и притягивают ближе к себе, так, что она успевает только испуганно вскрикнуть и пошатнуться, потеряв равновесие от неожиданности. Мозг лихорадочно подаёт сигнал, что сзади нет ничего, кроме воды, но уже поздно. Ещё секунда — и она полетит вниз. Полетела бы, если бы мужчина не отреагировал молниеносно, сильнее сжимая её в руках и не отпуская в полёт. — Ну что, попалась, которая кусалась, — Дан зарылся лицом в непослушные волосы, вдыхая полной грудью аромат любимой, за которым он успел соскучиться за какие-то ничтожные полчаса, в то время как его руки по-собственническому скользили вниз по фигуре, которую тонкий хлопок совсем не мог скрыть. — Рассказывай, по какому такому праву ты от меня сбежала, — напоследок оставил на шее немного грубый поцелуй, от чего Кароль едва сдержала стон, и отстранился, сложив руки на груди и нахмурившись, давая понять, что ей не отвертеться. — Я жду объяснений. — Ну Дэнуц, — простонала от разочарования Тина, протянув руки и попытавшись обнять его торс, потянулась к его губам, потому что в этот момент он был ей так нужен, что казалось, от этого зависит вся жизнь. Так необходимо было снова почувствовать на себе его дерзкие руки, гуляющие по телу, губы, кусающие до боли... Только почувствовать снова. — Нет, Тин, я серьёзно, — разрушил все её надежды на перемирие, отталкивая от себя со строгим видом, который, впрочем, был чересчур напускным, чтобы выглядеть устрашающе. — Пока ты не объяснишь причину, по которой я просыпаюсь, а тебя нет в доме, и я уже чёрт знает что себе напридумывал. Откуда я знаю, где тебя искать. Ну, я жду. Он немного слукавил, и Тина знала об этом — конечно, она не редко сбегала по утрам только в одно и тоже место, и он прекрасно догадывался, где она. Тяжело вздохнув, понимая, что отвертеться никак не получится, она развернулась к нему спиной и неопределённо обвела рукой природу вокруг. — Ты же прекрасно знаешь, зачем я прихожу сюда каждый раз. Я вспоминаю... Всё, что было... За этот год, — продолжила задумчиво смотреть на спокойную воду. — Сегодня — ровно год, с той ночи, когда мы открыли друг другу двери, — Кароль улыбается, когда чувствует мужское тело, тесно прислонённое к своим бёдрам, и руки, которые по-хозяйски обнимают за талию, не собираясь выпускать, а она и не хочет, чтобы её отпускали. — Я помню, — всё так же соблазнительно шепчет, оставляя невесомый поцелуй на мочке уха. И ведь помнит прекрасно, что сделать, чтобы лишить её рассудка, вот ведь. Накрывает волной дежавю. Почти так же они стояли на том же самом месте чуть больше года назад, когда она впервые оказалась здесь... Он так же стоял за её спиной, только на расстоянии, которое она держала. А теперь... Всё изменилось до неузнаваемости. Намного больше откровенности, доверия. Слишком резкая перемена в их отношениях. — Ну и, что же именно ты вспоминала? — склоняется и оставляет фирменный укус Дракулы уже чуть ниже шеи, на кусочке бледного плечика, которое оставил оголенным вырез футболки. — Много чего... — в голове был сплошной туман, соображать вдруг стало почти нереально от того, что он проделывал с ней, но всё же она проявила потрясающую выдержку. — Тот самый вечер у Потапенко, когда меня бес толкнул согласиться на абсолютно невообразимую дурость — играть с тобой на желание... — Ах, значит, бес толкнул, да? — он с остервенением переместил свои руки на её грудь и резко сжал оба полушария одновременно, наслаждаясь её громким стоном. — Но, насколько я могу судить, ты признаешь, что была не права, когда на секунду подумала, что сможешь победить меня? Ради этого стоило жить! Сама Тина Кароль признаёт свою неправоту передо мной! Победные довольные ноты в его голосе настолько разозлили её, что она решилась на поступок, который минуту назад даже не думала совершать. Недолго думая, Тина резко оттолкнула мужчину от себя, развернулась к нему лицом, и, пользуясь полным замешательством и непониманием Дана, стала стремительно наступать с победной улыбкой на лице. — Значит, думаешь, что победил, любимый? Радуешься? А что, если я скажу, что на самом деле победила я? Потому что я специально поддалась тебе. Мне просто интересно было услышать твоё желание и выполнить его. Я хотела проиграть, — она с триумфом наблюдала за его растерянностью, остановилась на расстоянии от него и положила свои руки на его грудь, не переставая смотреть ему прямо в глаза. — Да ты что? Неужели ты хочешь сказать, что, получается, ты интересовалась мной уже тогда? — натянув лучшую ухмылку, наклонился к ней ближе, положив руки на хрупкие плечи девушке. Тембр его голоса заставил её потерять контроль над собой полностью. Это была черта, и больше она не могла выдержать. — А что, если и да? И все эти желания на самом деле мне нравились? — нахально прошептала ему в самые губы, когда между ними осталось несколько сантиметров, заставив себя не переставать смотреть ему прямо в глаза. И он не выдержал первым. Больше ни секунды. Сорвался. Уже через мгновение с сумасшедшим напором ворвался в её губы, а она облегчённо застонала, настолько долго этого ждала. Он притянул её к себе, а она с готовностью обхватила его торс ногами, когда он приподнял её, как пушинку, на руках. Только у них танец, в котором сплетались их языки, мог быть настолько полным страсти и нетерпения и очень нежным, неспешным и чувственным одновременно. Этим поцелуем они говорили друг другу всё, что не могли сказать вслух — не только о желании, но и о бесконечной любви. Кароль протестующе вскрикнула, когда Дан отпустил её, возмущаясь против такой наглости, но он сделал это только для того, чтобы окинуть хищным взглядом её «наряд», хотя это, конечно, невозможно было так назвать. — Кароль, а скажи мне, какого ты позволяешь себе тут расхаживать при свете дня практически голышом, а? Если ты забыла, то лес — не наша собственная территория, здесь свободно ходят другие люди, — нахмурился он, и теперь злость была неподдельной. — Тебя мог кто-нибудь увидеть. — Ты видел хоть одного человека здесь за всё время, когда мы здесь были? Вот, и я не видела. Здесь же никогда никого не было, — с негодованием от того, что из-за такой мелочи он прервался, и нетерпением, сказала Тина. — К тому же, скажи спасибо, что я в одном белье не вышла, а могла. — Как это никого нет, малыш? А я? Ходить в таком виде рядом со мной — чрезвычайно опасно, — облизнув пересохшие губы, с этими словами он подошёл ближе и снова начал яростно покрывать поцелуями всё её тело, параллельно наконец-то сдирая с неё ненужный свой предмет одежды.***
— Скажи, малышка... А то, что ты говорила по поводу того, что выполняла все мои желания — это правда? — спросил Балан, нежно перебирая руками пряди её волос, когда они лежали в объятиях на том же самом месте, на песке, пытаясь отдышаться. — А это правда имеет для тебя какое-то значение? Ты правда хочешь знать? — она посмотрела на него, нежно проводя ладонью по его торсу. — Понимаешь, я хочу сказать, что для меня уже не имеет никакого значения то, что было. Важно только то, что я люблю тебя сейчас, понимаешь? Люблю, — она оставила ласковый поцелуй на его шее и удобно устроила голову на мужской груди. Всё внутри него упало. Пульс остановился. Он жадно вдохнул воздух, пытаясь справиться с головокружением и взять себя в руки. То, что она только что сказала, было лучшей наградой ему за всю жизнь. Он никогда бы не подумал, что одно слово может иметь над ним настолько огромную власть. Власть имело не слово, а то, что его сказала она. И ничто не было больше важным. Все проблемы, вся жизнь казались абсолютно ничтожными по сравнению с тем, насколько он был счастлив сейчас. Лишь прожив четыре десятка лет, он смог впервые почувствовать это. Только вместе с ней — у него всё впервые. Конечно, ему уже говорили эти слова не один раз разные женщины, и он сам думал, что их любил... Но это всё было не так. Словно не с ним. С ней у него всё происходит в первый раз. И единственный. — Повтори, — прохрипел он не своим голосом, беспрерывно осыпая поцелуями её волосы, словно сокровищами — доказательствами, что её чувства полностью взаимны. — Люблю тебя, — прошептала она ему на ухо, и замерла, услышав сразу же хриплое «я тоже тебя люблю, малышка», а затем она снова оказалась притянутая к его груди и затянутая в долгий, передающий весь спектр любви и чувств насыщенный поцелуй, в котором было желание никогда в жизни не отпускать её. — Если то, что тебе нравилось выполнять мои желания, это правда... — произнёс он всё ещё дрожащим голосом, когда они наконец отстранились, — то я очень рад, потому что, если ты помнишь, ты выполнила только девять моих желаний... Из обещанных десяти. И я рассчитываю получить своё десятое желание. Последнее. И мы будем квиты. Он неожиданно перевернулся и оказался сверху неё, чтобы лучше видеть реакцию девушки, и нежно взял за подбородок, чтобы у неё не было шанса отвести взгляд. В её глазах, к своему огромному удивлению, он не обнаружил ни удивления, ни испуга, которые ожидал. Вместо этого там были только дьявольские огоньки и чистый интерес и азарт, присущий только заядлым игрокам. — Я с нетерпением жду, — хитро улыбнулась она, и не блефовала ведь. — Знаешь, почему я решил не использовать десятое желание сразу, как только была возможность, а ждать столько времени? Потому что я пообещал себе, что его время придёт только тогда, когда ты будешь готова к нему. И сегодня... Я понял, что его время пришло. Не разрывая зрительный контакт с ней ни на секунду, Дан незаметно достал из кармана лежащих неподалёку шорт маленькую чёрную коробочку. Тина опустила взгляд, чтобы посмотреть на то, что он держал в руках, и... Широко распахнула глаза от понимания, когда осознала, что это, но от шока так и не смогла ничего сказать, поэтому он продолжил. — Тина Григорьевна пока-ещё-Кароль, пожалуйста, скажи, станешь ли ты моей женой? — он наклонился ближе, чтобы не упустить ни одной детали этого момента, ни одной эмоции на её лице, даже боясь дышать, чтобы не спугнуть. — Это... Раз это твоё желание, значит, это не предложение. Я ведь не могу отказаться, — тяжело сглотнув, попыталась улыбнуться пока-ещё-Кароль. — Конечно, нет, не можешь, — наградил её хитрой улыбкой, наклонившись ещё ниже, так, что их лица разъединяли всего несколько сантиметров. — А что, ты надеялась? — Тогда... Мой ответ — нет, — закусила она губу, впервые отвела взгляд. — Я не выйду за тебя только потому, что это твоё желание и я не могу тебе отказать. Я не могу так. Я сделаю это, потому что люблю тебя и хочу стать твоей женой. Правда. — Правда? Так это значит... Таня, ты выйдешь за меня? — он не смог скрыть дрожь, казалось, что вот-вот и напряжение, какого он не испытывал никогда в жизни, победит его. Казалось, что от её решения зависит вся его жизнь. Так и было. В ответ было молчание. Она не была в силах сказать это вслух. Только кивнула, закрыв глаза, из-под век по щекам скатилось несколько одиноких слёз. Дальше всё было, словно в лихорадке. Дан слабо соображал затуманенным разумом. Он точно сошёл с ума от счастья, просто она сделала его сумасшедшим. Помнит только, как осыпал её руки поцелуями, беспрерывно, жадно, особенно тот палец, на который только что надел золотое колечко, и в перерывах, точно как умалишённый, бормотал себе под нос её имя и «люблю». А она в это время могла только всхлипывать, зарываясь пальцами в его кудри. Они оба сумасшедшие. Обрели себя друг в друге. — Моя. — Твоя.Рассвет — это всегда начало новой истории, отправляет прошлое в забытьё. И это начало их новой жизни. И эту счастливую историю они будут писать вместе. Теперь у них больше, чем десять желаний. У них впереди целая жизнь, чтобы быть счастливыми.