Раз.
Сейчас или никогда, ва-банк.Два.
Глубокий вдох, до острой боли в ребрах.Три.
Покажи им всю свою сексуальную натуру, что в тебе есть, дай им это.Jimin - Lie
Под динамичный плюс начинается игра дьявола в русскую рулетку. Используя язык тела, Пак очень искусно очаровывает как молодых дам, так и парней, что могут лишь пооткрывать рты от изумления. Утонченным лоском отдает послевкусие от каждого последующего движения танцора, что обладает неимоверной грацией и в то же время профессионализмом в утонченных движениях. Его выступление подчеркивает чувственный образ полупрозрачной черной рубашки с ультрамариновыми стразами поверх, что отражают огни света, так заманчиво обволакивающие тело юноши. Но Чимин вкладывает в танец больше, чем просто себя. Он хочет надавить, сладко прижать слабости каждого, кто сейчас на него смотрит, потому с напускной сексуальностью скользит ладонью по ребрам, заканчивая свое пошлое путешествие на внутренней стороне бедра с его фирменной bitch ухмылкой, намекающей на полный успех. Он может поклясться, что зал утонул в слюнях и слезах, о чем оповещают восторженные крики и свисты. Чимин удовлетворен своей выходкой. Прощаясь, счастливой улыбкой он покидает зал, скрываясь в тени за кулисы. Чимина встречают оглушительные крики и присвистывания его мемберов, что пребывают в кратковременном эстетическом шоке. — Воу-вау! Чиминааа, что это было? — Первым на парне виснет его лучший друг, составляющее всем нашумевшего 95-го лайна, — у меня просто челюсть отвисла! — Тэхени~и, как думаешь, я все же смог всем понравиться? — Восстановив дыхание, интересуется Чимин, пусть и для галочки, ведь он без сомнения уверен, что от такого шоу на него стоит то, что даже стоять не должно. — Ты еще спрашиваешь? — Смеется Ви, просто восхищаясь таким развратным Чимином, что само по себе является редкостью. Таким неординарным способом Пак решил возместить свою сексуальную неудовлетворенность, отыгрывая это на публике, отчего фанаты просто в восторге. Пребывая в регулярных турах, Чимин особо не может похвастаться свободным временем, что он мог бы уделить себе. Если такие грязные деяния активно поддерживаются аудиторией, то руководство просто закрывает на это глаза, позволяя парню делать что вздумается, разумеется, в рамках дозволенного. Чимин такой предоставленный шанс использует по максимуму, не обходя стороной фансервис. То случайно ладонью скользнет по груди Ви и невинно улыбается, то прижмется к Чонгуку вплотную и поет с ним в один микро. Если сказать проще - творит полный хаос. — Наш кролик Гуки на тебя весь сольник залипал, подтирая несуществующую слюнку, прошептал своим низким баритоном Тэхен, подмигивая другу. Чимин плутал глазками по помещению, пока не встретился взглядом с таким проницательным Чонгуком, но на удивление немного смущенным сейчас. Как только он понял, что его засекли с поличным, Гук нервно сглотнул и поспешно ретировался в уборную. Мину стало жутко любопытно и показалось это поведение весьма странным, и он последовал за ним, обронив напоследок мемберам, что они вскоре вернутся. В пучине нескончаемых мыслей, Чимин, проходя по закоулкам мрачных коридоров, тихо подошел к уборной, где заперся Чонгук. Мин мягко прислонился к двери и тихо постучался, интересуясь делами макнэ. — Гукки, у тебя там все в порядке? По ту сторону двери были слышны глухие шорохи и учащенное дыхание Чонгука, который, по всей видимости, сидел на полу. Пак неслышно опустился на колени, скатываясь спиной по двери и прислонился ухом вплотную, вслушиваясь более внимательно. Вот оно. Младший сейчас был крайне возбужден и поскуливал сквозь пальцы, что пытался тщетно скрыть. — Чонгукии~.. может, мне помочь тебе? — Перешел на шепот чуткий Мин, чтобы не спугнуть парня, и вновь спросил, не дожидаясь ответа, — или мне следует уйти? — Ч..черт.. Просто сиди там и не уходи, — сбивчиво произнес Чонгук, расстегивая молнию на джинсах. — Гуки~ Я все таки твой хеен, — растянул это более протяжно, как сладкую карамель, — я все понимаю, только не прячься от меня на противном кафеле туалета. Я понял, что слишком переусердствовал со своей сексуальностью и харизмой на сцене, но я очень удовлетворен тем, что тебе чрезвычайно понравилось. Буду рад, если откроешь мне дверь, — с нежностью в голосе промурлыкал Чимин. Чонгук, будто завороженный голосом Чимина, доводил себя до разрядки, слушая ненавязчивый сладкий лепет. Он зарылся пальцами в смольно черные волосы, оттягивая их, чтобы отрезвить мысли. Он был опьянен таким похотливым видом Пака, его несло. В голове крутились картинки, что отразились в памяти с маленького экранчика общей гримерки. Тихо простонав в кулак, он оповестил этим Мина, что финишировал уже спустя пару скоротечных минут. Чимин на это лишь расплылся в довольной улыбке и подметил для себя, что мелкий стонет так охуительно сладко, хоть и очень тихо, но он смог это расслышать. — Пак.. Чимин, — процедил Чонгук сквозь зубы, задыхаясь от накатившей волны оргазма, поспешно вытираясь влажными салфетками, — я не смог удержаться, ты .. Ты выглядел так по-блядски сексуально, — Гук закрыл рукой лицо от смущения, но и сам так же по-глупому улыбался от всей этой безумной ситуации. — Я знаю, этого я и добивался, — до неприличия понизив голос, прошептал Мин. Хмыкнув, он приоткрыл уже не запертую на замок дверь и мило встретил оленьи глазки младшего своей нежной улыбкой, что так часто любил ему дарить. Пак ловко уместил руку на осиной талии Чонгука, осторожно вовлекая в чувственный поцелуй, но не стал увлекаться, ведь им нужно сохранить макияж для последнего выхода, поэтому, сбавляя обороты, он позволил им обоим прерваться, - прости, Гуки, нам нужно поторопиться, - с этими словами Мин кокетливо подмигнул макнэ, чтобы он последовал за ним. Чонгук расплылся в невинной улыбке, мягко сжимая ладонь старшего, когда их пальцы переплетались в теплом замочке.***
Все же, сколько бы лет Гук не знал своих хёнов, своих братьев, но он абсолютно всегда удивлялся и, наверное, не перестанет удивляться такой сумасшедшей контрастности Пак Чимина. Он на это обращал внимание всегда, сколько себя помнит. Были две отличительные друг от друга стороны, которые Чон успел достаточно изучить. Первой была его софтовая сторона, когда он напоминал собой маленького содрогающегося котёнка, что иногда выпускал свои коготочки, если он был чем-то возмущен, в основном, то были подколы Чона. Отличительной чертой служило то, что он не мог долго злиться. Гук с самого дебюта был влюблен в эту невинную натуру, когда миниатюрный хён казался младше него самого, и иногда просто поражался тому, насколько сильно порой Чимин буквально уменьшался в размерах, особенно в те моменты, когда Чонгук дарил старшему теплые подбадривающие объятия. Гук мог поклясться, что это самое невинное и драгоценное создание на всем белом свете, пока не познакомился поближе с его противоположной стороной, которую он показывал лишь перед множеством камер и горящих глаз. Такие представления были очень редкими и неожиданными, но в последнее время Чимин слабо сдерживал себя в том, чтобы не совратить ни в чем неповинных людей. Поэтому Чонгук утонул в бездонном омуте желания, однажды принимая сладкое предложение протянутой руки собственных фантазий. Чон потерялся в мыслях, как в бесконечном лабиринте, не предпринимая попыток найти выход из этого безумия. И этим вечером, когда мемберов расселили по номерам дорогого мотеля, Чонгук решил с головой окунуться в сладкие думы, выключая все осветительные приборы в номере. Его грела та мысль, что номер Чимина находился по соседству. И так как время было уже позднее, то он подумал о том, как бы этот милый котенок сейчас сопел, просто музыка для ушей.. Чимин все никак не мог провалиться в такую желанную ночную дрему, потому просто ютился на сатиновых простынях, что так зияли приятными ароматами спелых персиков и ликёра, он бы хотел поблагодарить прачек, что используют хороший кондиционер для белья. Его голову так плотно заполняли навязчивые мысли о Чоне и что произошло за этот день. Он бы выдал довольную ухмылку, но почему же он так недоволен? Пак блаженно потягивает руки над головой, счастливо улыбаясь от хруста ноющих суставов. Юноша и дальше бы нежился в теплой кроватке, вот только не может терпеть гулкое одиночество в одноместном номере, поэтому неспешно поднимается на локтях, и затем взлохмачивает пушистые жемчужные волосы своими миниатюрными ладошками и натягивает на босые ноги теплые домашние тапочки с рисунком цыплят, что так дороги ему. Ведь на свой 20-й день рождения он получил их в подарок от Гука, поэтому он относится к ним с особым трепетом. Чон безвозвратно погряз в приторно сладких грёзах, что представляли собой колоритную утопию тривиальных мыслей, в которых Чимин выступал главным героем, он был десертом, что парень нещадно вкушал своим взором, направленным на маленький экранчик мобильника. Гук оставлял мокрые следы на губах, проходясь по ним липким языком, ощущая во рту вкус сладкой ваты и чего-то еще высококалорийного, напоминающего сливочный заварной крем. Именно такие ощущения у него вызывал хён. Самый любимый хён. Сплошное очарование. Пак неторопливо приоткрыл дверь соседнего номера без стука, так как не хотел тревожить Гука, если бы тот спал. У него была лишь одна цель - лечь под его боком, уткнувшись носом в шею, вдыхая полюбившийся аромат человеческого тела. Но он резко остановился за углом темного коридора, пройдя пару неслышных шагов и прислушался к звукам. — Вот черт.. Чимин услышал не ожидаемое сопение, а томные всхлипы младшего с сбитым придыханием. Незаметно выглянув, он понял в чем дело, когда Гук двусмысленно промычал, касаясь себя в эрогенных зонах. Пак уже продумал путь к отступлению, чтобы не прерывать Гука, занятого приятными ласками. — Чимин-щи... Чиминаа-а, а-ах.. — тихим эхом раздалось хныканье макнэ, что так пошло растекся в подушках. От пламенного возбуждения он прикрыл рот тыльной стороной ладони, перекрывая себе весь кислород, главное чтобы не вырвался жалкий жалобный стон, обращаясь к пустоте, чтобы Пак был рядом. Чимин, не выдерживая этой немой мольбы, поддается вперед, входя в глубь комнаты, — ох, Чонгукка.. зачем так изводишь себя? — Пак хмурится, плавно подходя к кровати Чона. Гук отбрасывает телефон в сторону от неожиданности, в котором проигрывается цифровая запись сольника seredipity. Мин на данный факт лишь цокнул языком, устраиваясь на кровати младшего. Макнэ попятился назад, прижимаясь к спинке кровати вплотную. — Хён, ты меня напугал, вообще-то, — Гук истерично выдохнул, от наполнившего его легкие тягучего кислорода, что своей тяжестью вжимал парня в мягкую обивку. — Прости, я не хотел. Но я не понимаю... — Чимин невесомо коснулся шеи Чона, оглаживая выступы подушечками пальцев, кистью другой руки он провел легкую будоражащую дорожку от воротника шелковой пижамы младшего до бедра, оглаживая тазобедренные косточки через легкую ткань, - почему же ты наслаждаешься мной, смотря на какую-то электронку, а не вживую. — Я.. — сердце Чона пропустило пару ударов и сжалось в тот же миг, не ожидая от Пака таких активных действий. Гук уже захотел бежать отсюда, скрыться от этих кошачьих глаз, что так ярко светились в темноте, убивая в парне все признаки жизни. Но бежать некуда. Чонгук понял, что его зажали в углу и сейчас собираются растерзать на мельчайшие частицы. Поэтому остается принять свою неизбежную судьбу. Вот и тот самый котенок, который превращается в хищника, когда застает свою жертву врасплох. Чимин жмется вплотную к непорочной тушке крольчонка, даруя хрупкие отметины розоватых засосов, украшая бледную кожу милого донсена. — Не бойся, Гукки, я доставлю тебе лишь удовольствие, никакой боли, — Чимин в знак успокоения, вовлекает Чона в смирительный поцелуй, сплетая их языки в страстном клубке экстаза. Мин укладывает податливое тело на кровати поудобнее, надменно нависая сверху и упираясь коленом в промежность до иголочек возбужденного Гука, отчего он готов выть навзрыд. Чимин, заметив перемену настроения в лице младшего, довольно облизывается и ведет рукой по напряженному торсу, растегивая пуговицы атласного одеяния, что так маняще покрывает выступы упругого тела. — Что ты хочешь, чтобы я сделал, малыш? — мурчащий шепот лижет уши теряющего сознание Гука, у которого переизбыток чувств и адреналина в крови. — Я.. я хочу, а-ах.. — Пак не дал договорить донсену, невесомо лаская его возбуждение, а далее несильно надавив кончиками пальцев на сжимающееся колечко мышц под слоями легкой шелковой ткани, немного проталкивая фалангу указательного пальца внутрь под мягкие всхлипы и отстраняясь в следующую секунду. За этим жестом последовало разочарованное мычание, которое заглушил указательный палец, приставленный к влажным губам. Чимин неоднозначно повел бровями, скидывая на пол еще теплые одеяния, обнажив бледную кожу, по которой проходятся волны мурашек. Лавируя по оголенному телу теплой ладонью, Пак заставляет напрячься каждую клеточку тела, которое безбожно содрогается от воздушных прикосновений. Чимин мнет руками крепкое бедро Чона, находясь в опасной близости от его паха, постепенно выцеловывая на груди и шее причудливые узоры под аккомпанемент несдержанных вздохов. Сжимая ладонью угольно-черные волосы Чона, Мин открывает себе аппетитный холст, где сможет свободно творить губами истинное безумство, надменно присваивая себе всю невинность донсена, который находится в опасной пропасти, чтобы не кончить. Чонгук не из слабых парней и отличается крепким телосложением, вследствие чего его без проблем можно было бы кличить альфой, вот только это утверждение разбивается впрах, когда ноги подкашиваются под натиском сексуального давления любимого хёна. Он готов на коленях стоять и слёзно умолять, чтобы над ним влавствовали и зажимали где-то в углу танц-класса, целуя, жадно впиваясь губами в задыхающегося Гука. Его безумно заводила мысль о полном подчинении без возможности сбежать. Пак дарит возможность Гуку воплотить скрытые фантазии наяву, облизывая молодое тело своим взором. В глазах черти пляшут, пробуждая демона похоти. Чимин несильно сжимает руками голень и перекидывает ее через себя, устраиваясь меж бедер парня. Мин, мягко оглаживая бока макнэ, неспешно проталкивается пальцами в узкий проход, растягивая рыхлые и липкие стенки, иногда раздвигая пальцы внутри. Он неторопливо растягивает младшего, наслаждаясь сиплыми стонами, но сгорая от нетерпения все больше, так как возбуждение больно упирается в тело снизу. Вытащив пальцы, Чимин проходится по ним языком, слизывая мокрые следы Гука. — Мне так стыдно, хён.. — Чон прикрывает тыльной стороной руки неловкий румянец и рвано дышит, теряясь в ощущениях. — Ты такой милый, — легкая насмешка тронула губы старшего, когда он начал приподнимать Гука за бедра, чтобы устроить его на подушках. Мин прижал его ближе к паху, нависая сверху и остервенело впиваясь зубами в ключицы, сразу же зализывая места своих укусов. Чимин запрокинул ногу макнэ на свое плечо, проходясь смазано по фарфоровой коже губами, смакуя во рту солоноватый привкус. — Я вхожу. После неуверенного кивка Мин толкается в Гука, тяжело выдыхая. Как же узко. Вторая попытка проходит успешнее, когда младший принимает попытки немного расслабиться от успокаивающих поцелуев хёна, и тогда Чимин входит во всю длину, ловя высокий стон своими ушами. Как только Чон привыкает к полноте внутри себя, то любовные игры развиваются с новой силой, унося с собой тишину односпального номера. В воздухе витает сексуальными вайбами от треска деревянной мебели, что трясется в бешеном ритме. Чимин вжимает Гука в пружинистый матрас, что так бесстыдно скрипит, смешиваясь со звуками страстей молодых людей. Мин склоняется над парнем, припадая носом к полюбившейся шее, заводясь гортанными стонами Чона, который так и сходит с ума от каждого последующего толчка. Чимин проталкивает два пальца ему в рот, а затем и в глотку, слушая мокрые всхлипы наслаждения. Старший умело перебирает пальцами в вязкой слюне, лаская язык и побуждая заглатывать пухлые пальчики глубже. Гук теряет рассудок от завязавшегося пламенного узла где-то внизу, не чувствуя уже свои нижние конечности. Чонгук лишь чувствует каждой частичкой заднего прохода член Чимина, что безбожно проходится по простате, выводя донсена из колеи и здравого ума. Он теряется в мыслях, как бы не схватить сердечный приступ, потому как сердце явно отказывается работать в таких диких условиях. Убив свои оставшиеся нервные клетки, Чон прогибается в спине, толкаясь навстречу своему личному безумию. Чимин заводит руку за поясницу макнэ, приподнимая над кроватью и бешено насаживая с новой силой, а другой рукой сжимает кисти хныкающего донсена над его головой, не позволяя ему совершать ненужных действий. А Чон и не может. Он проигрышно потерялся в этом сумасшествии, сладко проходясь своим голосом по частичкам души своего хёна, что не жалея его выбивает последние признаки жизни. Мокрое от леденящего пота тело макнэ лихорадочно содрогается и чуть ли не возносится на тот свет, когда он понимает, что достиг своего пика, когда по животу растекается теплая жидкость, что не переставая выплескивается из уздечки. Динамично владбливаясь в чувствительное тело, Пак тоже финиширует, горячо заполняя донсена, что так яростно его сжал внутри себя. Гук старательно ищет своим расфокусированным зрением глаза напротив, что так дьявольски блистают желанием. Пак ненасытился, отчего Чонгук жалобно всхлипывает, без возможности отказать. Пламенная страсть угасает ближе к 5-ти утра, оставляя после себя обессиленные и бездыханные тела, окутанные теплыми объятиями перед сном. Все таки Чимину не удалось уснуть в одиночестве.***
Тэхен снимает на камеру утонченную фигуру, что сливается с нежной мелодией в чувственном танце, когда голые ступни почти не касаются пола. — И что я вижу, Чимина-а..— Насмешливо смеется парень, подкалывая своего друга. — А что, разве что-то изменилось? — Чимин дарит игривую улыбку, забавно вскидывая руками, ведь придется записывать снова, — Тэхенаа~ — С каких пор ты стал таким сдержанным, контролируя своего внутреннего зверя? Почему мне плакать хочется от того, как ты танцуешь? — Ви наигранно надул губы, изображая всю бренность бытия. Чимин смеется, поставив музыкальную композицию на репит. — Просто я нашел способ удовлетворения жажды моего внутреннего зверя, что был чрезвычайно недоволен продолжительной голодовкой.