На носу лопнули мыльные пузыри

Когда-то всего этого не было, понимает Сокджин одной тёплой весной. Он сильнее кутается под пледом, заботливо накинутого на них с Чонгуком Юнги и крепче сжимает талию младшего альфы. Сокджин вдыхает запах шампуня, вперемешку с его естественным запахом, пока в горле формируется ком. Чонгук почти мирно засыпает у него на груди, но откуда-то находит силы продолжать играть в глупую игру на телефоне. Юнги сидит напротив, утопая на плетённом кресле миндального цвета, потупив глаза в экран ноутбука. Они расположились на балконе, выходной обещал быть долгим, сливовым и расслабляющим. Воздух был свежим и нёс лишь нотки былого холода. Солнце стояло высоко, нещадно посылая свои лучи в лобовые стёкла проезжающих машин внизу. Сокджин любил наблюдать за перламутровым небом, находясь в своей семье, вместе с людьми которых любил. Когда-то всего этого не было. Не было тяжёлой туши Чонгука, что придавил Сокджина к креслу, ни его заячьих зубов, ни забавного хихиканья. Когда-то не было Чонгука, который с трепетом смотрит на омегу и неуклюже пытается готовить завтрак им с Юнги. Когда-то не было “хён, я люблю тебя, но если ты продолжишь выигрывать меня в Марио Карт — я выброшу тебя из окна”. Когда-то не было и худого Юнги, с его глубокими, тёмными глазами и задумчивым взглядом. Не было хриплого голоса, что каждый раз заставляет бабочек внутри Сокджина кружить вальс. Не было Юнги, с его “мне не нужны расчёски” и “бабушка снова отправила нам соленья”. Когда-то, совершенно точно, не было тихих обещаний, что альфа будет питаться лучше и не было двух макушек, которые выглядывают из-за окон каждую среду, когда ждут Сокджина с работы. Когда-то этого не было и почему-то душа сжимается в горле, а глаза щиплет. Сокджин наблюдает за облаками, пытаясь подавить печальные мысли. Он мог вообще их не встретить. Сокджин тихо чихает, удобнее усаживается и позволяет весеннему воздуху проникать в легкие. Он вспоминает маму. Тёплую и ласковую в детстве, и холодную и требовательную сейчас. Сокджина передергивает. *** Когда Сокджин встречает Юнги — он чувствует гниющую, серую осень на глубине души альфы. Это неприятное ощущение, оно лозой покрывает тело Сокджина, затормаживая. Омега не знает почему внутренности трепещут, а сердце заикается. Юнги перед ним — разбитая комета, а в груди у него чёрная дыра. Торнадо, что затягивает к себе, ближе, как можно глубже в самую пропасть. Хочет утопить. Их знакомит Тэхён, весь яркий, как всегда со своей квадратной улыбкой и голубым свитером. Они встречаются в столовой небольшого университета, неловко сидят и расходятся. Сокджин отчего-то запоминает тот горький запах кофе, что пьёт Юнги, а ещё его костлявые руки. В следующий раз они сталкиваются в аудитории, во время лекции по философии, и Сокджин думает, что не против отдавать свою булочку незнакомому альфе. Особенно когда острые кости пугают омегу. Когда Сокджин впервые встречает Чонгука — у того широко распахнуты глаза и неловкие движения. Он как потерянный ребёнок суетится над омегой, сует, откуда-то взявшийся, старомодный платок и предлагает купить пончик. У Сокджина нет сил, чтобы хоть что-то проглотить, но он бесконечно благодарен за фанту из автомата. Чонгук кажется Сокджину океаном, что разбивается о крутые скалы. У него широкая улыбка, когда омега прекращает плакать и искренние слова, прямиком из сердца. Чонгук не похож на остальных альф, на нём белая униформа, что напоминает Сокджину о его юности и грустные глаза. Чонгук ещё ребёнок, но уже глубоко потерянный в себе. От него веет одиночеством и малиновыми косточками. Удивительно, но Сокджин не ощущает давления на своей груди, когда Чонгук его провожает к общежитию. Уже темно, на улице громко лают собаки, а глаза всё ещё щиплет после пролитых слёз. Сокджин напоминает себе о том, что Ушик не достоин их, и что всё к лучшему. Чонгук тому прямое доказательство. *** Судьба бывает удивительной: вот Сокджин сдаётся, оседая на полу в ванной и думает о том, чтобы бросить училище, а вот он целует Юнги, выходя из машины, прежде чем уйти на работу, в то время как Чонгук на заднем сидении спит, пытаясь угнаться за последними минутами сладкого отдыха. Сокджин бы назвал их семью волшебством. Ещё никогда в жизни он не был так любим. Никогда ещё у него не покалывали кончики пальцев, желая держать в своих ладонях ладони Чонгука с Юнги. *** Сокджину нравится подниматься на склон, где на самой верхушке расположилась их многоэтажка. Обычно он использует машину, или Юнги его подкидывает, но прогулки всегда теплом разливаются по телу. Здесь, идя по узкому переулку, можно увидеть небольшие пекарни, где продают вкусно пахнущие булочки и чудесный чесночный хлеб. Район не самый богатый, но невысокие фонарные столбы горят исправно и показывают Сокджину путь. Чонгук с лёгкостью может взобраться наверх, используя велосипед или собственные мышцы. Сокджин же более спокойный, более медленный. Он не против подрагивать от прохладного ветра и время от времени перекладывать портфель в другую руку. Здесь всегда тихо, особенно когда омега возвращается домой под вечер. Их соседи, старички, что проживают в старых домах, улыбаются Сокджину и приглашают в гости. У них золотые сердца и руки. Иногда Сокджин останавливается, чтобы помочь им полить цветы на подоконниках, или закрыть их небольшие ларьки. Бабушки с дедушками просто обожают Сокджина и никогда не отпускают с пустыми руками. Честно говоря, их еда кажется намного вкуснее чем мамина. Сокджин не боится идти по темноте и подниматься по каменным ступенькам наверх. Там под ногами путаются бездомные кошки и он едва сдерживается, чтобы не забрать каждую из них к ним домой. Чонгук был бы в восторге, не говоря уже о том, что он ныл им с Юнги о коте. Был месяц, когда мальчишка прямо бредил и всеми силами пытался переубедить своих парней. Теперь у них есть рясно растущий плющ и хомяк. Сокджин не боится идти один по темноте потому, что знает, что навстречу ему всегда придут самые важные люди. С фонариками, включенными на телефоне, сильными руками и согревающими кофтами. Без него никто не ляжет спать. И это утешает Сокджина больше всего.