The Heart Never Lies

— Эм, привет! Меня зовут Хо Джихун, а это мой муж Пак Чимин. Мы… Пак Чимин. Чонгук мысленно повторяет это имя, гадая, как оно прозвучит из его уст.  — Куки, — раздался рядом с ним голос, сопровождаемый мягкими потягиваниями за руку.  — А, да. Привет, я Чон Чонгук, это моя жена Ли Хани. Мы женаты уже два года. — Чонгук представляет себя и свою жену с безразличным и скучающим видом. В конце концов, он не хотел обращаться к семейному психотерапевту — и тем более был против групповой терапии.  — Теперь, когда мы представились друг другу, я хочу поблагодарить все пары за то, что присоединились к нам. Мы здесь не для того, чтобы осуждать своего партнёра или показывать на него пальцем. Помните, что у всех нас одна и та же цель — спасти ваши браки, — говорит терапевт. — Итак, на этом предлагаю приступить к самому сеансу. Ким Юна и Ли Сура, не могли бы вы начать? Чонгук всё ещё не мог поверить, что Хани заставила его сделать это. «Кто, чёрт возьми, ходит на групповые семейные терапии?» — думает он про себя. Даже не представляет, как эти сеансы вообще стали такими популярными? Кто вообще захочет выставлять свои супружеские проблемы перед шестью незнакомцами? Это безумие. Сколько бы Чонгук об этом ни думал, смысла в этом найти не мог. И всё же он был здесь, слушал, как парочки ноют о своих проблемах. Но, конечно, в любой ситуации всегда есть что-то позитивное, и в этой у него, у «позитивного», было имя Пак Чимин. Ему бы постыдиться восхищаться другим омегой, когда его собственная сидит буквально на соседнем стуле, но он ничего не мог с этим поделать: Пак Чимин был самым красивым, пленительным омегой, которого он когда-либо видел.  — Чонгук, — слышит он голос Хани, и она явно не звучит счастливой. — В этом-то и проблема: он никогда не слушает, его мысли всегда где-то далеко. — Хани определённо расстроилась.  — Дорогая Хани, никакого осуждения, помнишь? Возложение вины на кого-то ничего не решит, — говорит терапевт своим спокойным, монотонным голосом.  — Я просто хочу, чтобы он меня слушал. — Чонгук слишком хорошо знал Хани. В конце концов, они были в отношениях в течение четырёх лет. У Чонгука было достаточно времени, чтобы осознать её достоинства и многочисленные недостатки. Так что для него было ясно как божий день, что она сейчас собиралась выставить его в самом что ни на есть невыгодном свете перед всеми этими незнакомцами.  — Я постоянно слушаю тебя. Всё, что я делал и делаю, — это слушаю тебя. Может быть, я устал слушать. Может быть, я хочу, чтобы ты сама меня хоть раз послушала. — Чонгук говорит скучающе, весь его вид так и кричит «я не хочу быть здесь», но он сказал именно то, что хотел сказать. Он устал от того, что его брак целиком и полностью вращался вокруг Хани, Хани и Хани. Он хотел, чтобы его услышали, чтобы кто-то спросил, как прошёл его день. Хотел, чтобы рядом был кто-то, кто действительно будет слушать и заботиться.  — Чонгук, ты чувствуешь, что Хани не волнует, что ты хочешь сказать? — спрашивает терапевт.  — Ну, я так и сказал.  — Что? Как ты смеешь? Я слушаю, как ты говоришь о своей скучной работе. Это ты никогда не слушаешь. — Чонгук закатывает глаза: «Конечно, она играет роль жертвы».  — Если ты так хорошо меня слушаешь, то скажи, что из себя представляет моя скучная работа? Чем я зарабатываю на жизнь? — Он хотел испытать её, прекрасно зная, что она потерпит неудачу.  — Да что с тобой такое? Конечно, я знаю, в чём заключается твоя работа! Ты работаешь в компании, занимаешься финансовыми делами. — И она это сделала.  — Ошибаешься! Я сменил работу три месяца назад и наконец-то получил работу инженера, о которой мечтал ещё в колледже. Однако ты этого не знаешь, потому что была слишком сосредоточена на сплетнях и разговорах о жизни других людей со своими друзьями, чтобы действительно обращать внимание на то, что говорит твой собственный муж. — Обидно. Он так устал от эгоистичных поступков Хани и её безразличия к его чувствам и потребностям.  — Подумаешь, один раз ошиблась, — имела она наглость сказать. Хани принадлежала к тому типу людей, которые всегда должны быть на высоте. В какой бы ситуации она не оказалась, ей нужно было оставить за собой последнее слово. Но Чонгук не доставит ей такого удовольствия.  — Это было не один раз. И доказательством тому служит то, что мы здесь. Если бы ты меня слушала, мы бы не тратили здесь время зря! — Его голос звучал уверенно и громко.  — Ладно, — говорит терапевт, хлопая в ладоши. — Думаю, пришло время сделать перерыв, пожалуйста, потратьте это время на то, чтобы успокоиться и пообщаться между собой, так как взгляд другого человека, находящегося в той же ситуации, что и вы, может помочь вам увидеть вещи в ином свете. Все вокруг Чонгука встали, но он остался в той же позе, пытаясь восстановить спокойствие. Он не из тех, кто теряет самообладание, но Хани умеет заморачивать ему голову. Не зря же он в последние недели с головой ушел в работу.  — Ничего себе вы. — Рядом с ним раздался тихий голос, принадлежащий никому иному, как Пак Чимину.  — И не говори. — Чонгук не мог отвести глаз от улыбки парня. Самая красивая улыбка, которую он когда-либо видел. Идея пойти на групповую семейную терапию принадлежала Чимину. Его намерения были довольно эгоистичными: он хотел почувствовать, что у других пар проблемы более существенные, чем у него. Пытался обмануть себя, думая, что проблемы в его браке — ничто по сравнению с другими. Он поставил ультиматум своему мужу: или терапия, или развод. Пустая угроза: Чимин никогда не сможет развестись с Джихуном — не с его зависимостью от этого альфы. Удивительно, но Джихун согласился. Чимин рассматривал терапию как своего рода панацею. Но он совершенно не ожидал, что в его жизни появится Чон Чонгук. Не рассчитывал понять, что не сможет больше игнорировать свои проблемы с Джихуном. Они были слишком значительными, чтобы оставаться незамеченными.  — Ничего себе вы, — говорит Чимин. Наконец он набрался смелости подойти к красивому альфе и сесть рядом с ним.  — И не говори. — Он сочувственно улыбается. Понимает гнев Чонгука. Он тоже хотел, чтобы кто-то уделял ему внимание и находился рядом, когда это так нужно. Может быть, именно поэтому Чимина так тянуло к альфе.  — Не хочу показаться бестактным, но сколько тебе лет? — Он хотел узнать этого мужчину. Ему было любопытно, кем он является как личность — не тот, кого из него явно пыталась изобразить его жена, а настоящий.  — Ох, мне двадцать три. Я знаю, что жениться в двадцать один год звучит безумно, — говорит Чонгук, выпуская небольшой смешок.  — Не мне тебя судить, я вышел замуж в двадцать два. — Омега был нежен и абсолютно очарователен в глазах Чонгука. — Любовь толкает нас на странные, безумные поступки, не так ли?  — К сожалению. — Чонгук мог целыми днями без устали любоваться блондином. Он был сногсшибателен: греховные губы, а глаза… Он мог совершить преступление ради этих глаз. Как можно быть таким очаровательным и привлекательным?  — Я докучаю, да? Извини, я иногда увлекаюсь, — говорит Чимин, смущённо прижимая руку к шее.  — Что? Нет! Конечно, нет. Я просто думал об этом небольшом инциденте с Хани. — Он был бы очень даже не против, если бы омега так докучал ему каждый день.  — Дома хуже? — спрашивает Чимин.  — От случая к случаю. Иногда я просто позволяю ей ругаться с самой собой, — говорит Чонгук, заставляя Чимина хихикать. — А как насчет тебя? Ты ссоришься с… — Чонгук пытается вспомнить имя мужа Чимина, но безуспешно.  — Джихуном, — подсказывает Чимин, видя его потуги.  — Да, с Джихуном. Прости, что забыл, как его зовут. — Чимин тихо смеётся. — Вы часто ссоритесь дома?  — Хотел бы я сказать, что нет, но иначе нас бы здесь не было, верно? — Чимин улыбается ему, но на этот раз улыбка не коснулась его глаз. Было ясно, что происходящее в браке Чимина — чем бы это ни было — глубоко влияло на него.  — Эй, не волнуйся, всё будет хорошо, — пытается подбодрить омегу Чонгук.  — Спасибо. В твоем браке тоже всё наладится, вот увидишь.  — Сомневаюсь, но спасибо. — Чонгук мягко улыбается омеге. Он знал, что есть только один исход для его брака — и это развод. Как он сказал в своем споре с Хани, если бы она послушала его, то знала бы, что уже никак не сможет спасти их брак. Чонгук больше не любит её — иногда он даже сомневается, что хоть когда-нибудь любил.  — Прости, Чумин, или как там тебя зовут, не мог бы ты… — Голос Хани так раздражал Чонгука. Альфа закатил глаза: она даже не закончила фразу, заменив слова одним из своих высокомерных жестов. Чонгук терпеть не мог, когда она вела себя так. Он видел, насколько неловко и неудобно сейчас Чимину. «Почему я женился на ней?» Он поймал себя на том, что мысленно задаёт этот вопрос чаще, чем следовало бы. — Это мое место, — снова подаёт голос она, раздражая Чонгука ещё больше.  — Мне пора идти. Было приятно поговорить с тобой, Чонгук. — Чимин ответил на грубость Хани вежливостью. Он ушёл с лёгкой улыбкой, но Чонгук не сомневался, что она не была искренней.  — Тебе бы поучиться хорошим манерам. — Он даже не смотрит на неё.  — Манерам? Это у меня нет хороших манер? Насколько я знаю, я сейчас не разговаривала и не флиртовала с чужим альфой, в отличие от твоего маленького друга вон там. — Она поворачивает голову к Чимину, который спокойно сидел рядом со своим мужем, который, казалось, тоже говорил что-то омеге не очень-то спокойным тоном.  — Ты невыносима. — На этом Чонгук закончил разговор, не желая вновь ругаться с женой на глазах у всех. По прошествии, казалось, целой вечности, сеанс закончился, и Чонгук наконец сидел на своей кровати, прислонившись спиной к изголовью, уставившись на экран телефона и размышляя о минусах и плюсах того, что он хотел сделать. Стояла тишина — Хани ушла бог знает куда. Чонгук не очень-то слушал, что она там говорила перед уходом. Хоть в доме и было тихо, мысли в его голове звучали громко. Слишком громко. Он знал, что если будет продолжать вот так просто думать об этом, то ничего не случится и он в конце концов пожалеет об этом, а хуже, чем не делать ничего, — это сожалеть о том, что не сделал этого. Поэтому, повинуясь импульсу, Чонгук посылает его. Он посылает сообщение Чимину. В конце сеанса психотерапевт сказала, что, если никто не против, телефонные номера участников не будут скрывать — это часть той самой взаимопомощи, о которой она говорила на сеансе. Но Чонгук не мог злиться из-за этого: теперь у него был номер телефона Чимина и прекрасный повод поговорить с ним. Он знал, что это неправильно: хотя он больше не любит Хани, он всё ещё женат на ней. Но он ничего не мог поделать — хотел поговорить с омегой, узнать его. Само собой, Чонгук записал телефон только Чимина. «Привет, Чимин, Это Чонгук. Извини за беспокойство. Я просто хочу извиниться за сегодняшнее поведение Хани. Она может быть очень неприятной, когда захочет. Мне очень жаль, что сегодня её грубость была направлена на тебя. И ещё, я хочу, чтобы ты знал, что мы, может, не так уж и хорошо друг друга знаем или даже не знаем вообще, но, если тебе когда-нибудь понадобится помощь, ты можешь рассчитывать на меня! Ещё раз прошу прощения за беспокойство и за сегодняшнее. Береги себя. Чон Чонгук.» Чонгук не ожидал, что ему ответят. Точнее, он понятия не имел, чего вообще ожидать. Конечно, он хотел получить ответ от омеги, но не был уверен, что это произойдёт. Оповещение о новом сообщении дало ему небольшую надежду, которая рухнула, стоило ему увидеть, что оно от Хани: девушка предупредила, что не вернётся домой до позднего вечера. Как будто он стал бы переживать, что омега никогда не вернётся домой. Но ему на это наплевать. Ему осточертела уже Хани с этим браком, не дающим даже вдохнуть спокойно. Он каждый день благодарит богов, что никогда не метил её. Что никогда не оставлял на ней свой след. Укус-метка уже не так распространён — традиция, от которой со временем отказывается всё больше людей, — потому как многие считают их примитивными и бессмысленными. Но всё же остаются люди, отдающие дань традиции, и, когда они поженились, Хани хотела быть одной из этих людей. К счастью, Чонгук не поддался её капризам. Уверял, что для счастья им не нужны никакие метки. Отложив телефон на кровать, Чонгук встал и вышел из комнаты, направляясь на кухню, чтобы приготовить что-нибудь поесть. Гаджет так и остался в комнате, почти забытый. Чонгук приготовил еду и отнёс её в гостиную, где сел на пол, поставив какой-то боевик на Netflix. Тарелка уже опустела, а фильм был наполовину просмотрен, когда из-за входной двери донёсся шум. Все надежды на мирный вечер растворились.  — Я дома, — объявляет Хани, но в ответ ничего не слышит. — Я дома! — На этот раз она говорит громче, как будто ещё не понимает, что Чонгук игнорирует её. — Ты глухой? — Она встаёт перед телевизором, загораживая ему обзор, полная решимости привлечь внимание мужа. Альфа вздохнул, стараясь не злиться.  — Чего ты хочешь? — В планы Чонгука не входило тратить время на притворство, что он рад её видеть.  — Не знаю, Чонгук, может быть, немного внимания или простого «привет, малыш» будет достаточно. — Последняя часть заставила его рассмеяться. Он не понимает, как она могла нести такой бред и строить из себя чёрт-те что, требуя того, чего не заслуживала и не отдавала взамен.  — Тебе не кажется, что на сегодня с нас хватит ссор? — говорит альфа, вставая и собираясь оставить девушку наедине со стенами. Он был не в том настроении, чтобы удовлетворять её жалкую потребность во внимании.  — Неужели так трудно уделить мне немного внимания или любви?  «Ну вот, опять,» — думает Чонгук, раздражённо закатывая глаза. Всё это время их брак вращался вокруг одной Хани: того, что ей было нужно, чего она хотела и чего желала. Она превратила Чонгука в обычного дурака, который делал всё, чтобы угодить ей. Разыгрывала из себя жертву, пытаясь вызвать у него чувство вины. И каждый раз он попадался на эту удочку, как влюбленный идиот, коим он, собственно, и являлся. Так продолжалось месяцами, пока совсем недавно Чонгук наконец не открыл глаза и не пресытился её бреднями. Наконец-то он увидел, кем на самом деле являлась его жена.  — Любовь? Какая любовь? Та, которой у тебя нет для меня? Я не собираюсь давать тебе то, чего ты мне не даёшь в ответ. Я больше не твоя игрушка, — говорит он, уходя в спальню, не желая ругаться с ней дольше, чем необходимо. Чонгук был слишком измотан, чтобы затевать ещё одну бессмысленную ссору с женой. К сожалению, он привык ко всему этому. Она часами гуляла со своими друзьями бог знает где, а потом возвращалась домой, ища внимания Чонгука и ожидая, что альфа будет с распростёртыми объятиями принимать её и дарить ей любовь, которую она, по своему личному мнению, заслуживает. Уже в своей комнате, сидя на кровати, Чонгук вспомнил про сообщение, которое послал Чимину. Он поискал устройство и быстро схватил его, когда нашёл. Он не мог поверить в то, что увидел. Не мог поверить, что Чимин действительно ответил на его сообщение. Он открывает сообщение — и события, произошедшие несколько минут назад, теряются в глубине его сознания. «Привет, Чонгук, Не нужно извиняться. И ты меня не беспокоишь. Можешь писать мне в любое время, когда захочешь. Я был очень рад, когда увидел твоё сообщение. Я очень благодарен тебе за поддержку, и пожалуйста, знай, что ты можешь рассчитывать на меня во всём, что тебе нужно. Надеюсь услышать тебя снова, Целую, Пак Чимин.» На лице Чонгука появилась широкая улыбка.  — Почему ты так глупо улыбаешься? С кем ты разговариваешь? Ты мне изменяешь? Вот почему ты в последнее время ведешь себя со мной как придурок? — Хани кричит, ворвавшись в комнату — Чонгук был так сосредоточен на этом мимолётном счастье, что как-то упустил этот момент. — Дай мне посмотреть твой телефон! — кричит она, подлетая к нему. К счастью, он был сильнее, быстрее и выше её.  — Ты сошла с ума, — говорит Чонгук, когда Хани пытается отобрать у него телефон.  — Дай мне свой телефон, обманщик! — кричит вышедшая из себя девушка, ударяя Чонгука в грудь.  — Хватит. — Его голос по-прежнему спокоен, но это не надолго: он достиг своего предела. — Хватит! — кричит он, хватая её за руки, заставляя остановиться и посмотреть на него. В её глазах плещется ярость вперемешку с гневом.  — Ублюдок, как ты мог так поступить со мной? — Она плачет, но Чонгуку слишком часто приходилось видеть эти фальшивые слёзы, чтобы поддаться на эту уловку.  — Я ничего не делал. Я тебе не изменял. — Чонгук изо всех сил пытается удержать её руки, не позволяя ударить себя снова.  — Я тебе не верю! — снова кричит она.  — Перестань вести себя как психованная. Ты ведёшь себя как чёртова жертва, хотя я ничего не сделал. Я тебе не изменяю. — Он говорит правду. Да, он писал сообщение Пак Чимину, и он нашёл его привлекательным и самым красивым человеком из всех, кого он когда-либо видел. Но это не измена.  — Если я узнаю, что ты лжёшь и изменяешь мне, богом клянусь, я…  — Ты что? — Чонгук прерывает её, наконец отпуская. — Что ты сделаешь, а? Собираешься бросить меня? Развестись со мной? Давай, ты сделаешь мне одолжение, — говорит альфа, выбегая из комнаты и из дома. Ему нужен был свежий воздух, ему нужно было уехать куда-нибудь подальше от Хани.  — Пошёл ты, Чон Чонгук! — слышит он крик Хани, закрывая входную дверь и чувствуя, как ночной ветерок касается его лица. Когда-то давно Чонгук любил Хани. Его сердце ускоряло ритм при одном упоминании имени омеги. Он улыбался, как дурак, глядя, как она говорит, ест или вообще ничего не делает. Он был влюблен и искренне верил, что она его единственная. Единственная настоящая любовь. Но он ошибался. Никогда в жизни он не подумал бы, что отношения с ней обернутся таким кошмаром. Огромное уважение, которое он когда-то питал к Хани, исчезло, будто его никогда и не было. Чонгук идёт медленным шагом. Он не собирается возвращаться домой в ближайшее время, так что у него есть время. Он бродит по улицам Пусана, просто размышляя о многом. Хани и катастрофа, которую они называют браком; Чимин и влечение, которое он испытывает к омеге, хотя встретил его всего несколько часов назад. Альфа уже очень давно не чувствовал того, что ощутил, увидев Чимина. Казалось, его сердце остановилось после нескончаемых ссор с Хани. Но когда он увидел Чимина, оно снова начало биться, возвращая ему радость и жизнь, которые он считал потерянными. Он не мог сказать, что влюблен в этого человека, но что-то в нем было — чувство или, может быть, влечение. Успокоившись, он сел на скамейку, поигрывая телефоном, перекладывая предмет из одной руки в другую, набираясь смелости нажать кнопку вызова. И случайно он это делает. В панике он прижимает телефон к уху и слышит доносящееся с другой стороны линии: «Привет?»  — Ох, привет, Чимин. Это Чонгук. Извини, что звоню тебе так поздно, — альфа хотел позвонить Чимину и услышать его голос, но теперь, когда он это сделал, он понятия не имел, что сказать. — Привет, Чонгук. Все нормально?  — Да. Извини, наверное, тебе странно, что я звоню тебе в такой час. Мы только сегодня познакомились, а я уже беспокою тебя. — Все в порядке, это не проблема. У тебя расстроенный голос. Ты уверен, что все в порядке? Вы с Хани опять поссорились?  — Да, но я не хочу беспокоить тебя этим. Ты, вероятно, проводил какое-то время с Джихуном, и я прерываю. Извини, что звоню, — о чем он думал, когда звонил Чимину, формально незнакомому человеку, в такой поздний час? — Все хорошо, его на самом деле нет дома, так что все в порядке. Это было плохо? — поначалу Чонгук не отвечал, недоумевая, почему Чимин остался дома один после полуночи. Они с Джихуном тоже поссорились?  — Что? — говорит Чонгук, услышав, как Чимин назвал его имя. — Ссора с Хани была плохой?  — Они всегда плохие. Но на этот раз мы немного потеряли голову. Я дышу свежим воздухом, пытаясь успокоиться. — Мне очень жаль это слышать. Но все будет хорошо, вот увидишь, — Чонгук хотел бы быть таким же, как Чимин, позитивным человеком, который верит, что все имеет решение.  — Я не думаю, что могу что-то сделать, чтобы сделать это лучше. — Если постараться, то получится. Всегда есть что-то, чтобы сделать это лучше, — Чонгук не был уверен, относится ли это к нему и Хани. Чимин был тем, кто произнес эти слова, но даже он сам не был уверен в них.  — Наверное, — в голосе Чонгука не было уверенности, — Извини, что звоню тебе так поздно. Просто мне не хотелось возвращаться домой, и я не знал, кому еще позвонить, все мои друзья — друзья Хани, так что звонить им не стоит, — Чимин, должно быть, думает, что он идиот, у которого нет друзей и который звонит незнакомцам в полночь. — Все в порядке, ты можешь звонить и писать мне в любое время, когда захочешь. На самом деле, я, вероятно, должен поблагодарить тебя за то, что ты сделал меня немного… — слова омеги были прерваны громким хлопком, и его позвали по имени, — Джихун дома, я должен идти. Пока,— и в спешке омега вешает трубку. Чонгук нашел ситуацию странной и подозрительной. То, как омега прервал звонок так внезапно только потому, что Джихун вернулся домой, было ненормально, казалось, что омега боялся реакции своего мужа, если он узнает, что он разговаривает с ним. Чонгук в конечном итоге задается вопросом, основаны ли их проблемы исключительно на бессмысленных ссорах или на чем-то более глубоком, чем это. С того дня оба парня поддерживали контакт. Поначалу Чонгук был тем, кто начинал разговор, посылая простое «доброе утро, как дела?» Обмен сообщениями был коротким, состоявшим из ответа Чимина, за которым последовал ответ Чонгука, и окончания разговора на сегодня. Но все изменилось, когда в субботу, последовавшую за их первым сообщением, Чимин отправил первое. Поскольку это были выходные, Чонгук решил поспать чуть позже обычного, проснувшись от сообщения от Чимина, спрашивающего, почему он и Хани не были на терапии, как на прошлой неделе. На что Чонгук ответил очень кратко, сообщив ему, что он больше не будет ходить на сеансы терапии. Накануне вечером Чонгук вступил в спор с Хани по поводу сеансов. Она требовала продолжения их отношений, утверждая, что это лучший вариант для решения их семейных проблем. Но так же, Чонгук хотел снова увидеть Чимина. Он отказывался разыгрывать из себя дурака и изображать плохого парня перед людьми, которые ничего не знали ни о нем, ни о его отношениях с Хани. Ему надоело быть игрушкой Хани. С его точки зрения, нет ничего, что можно было бы сделать, чтобы спасти их брак, и если Хани хотела пойти так сильно, она могла бы пойти сама и, возможно, исправить свои проблемы с отношением. После этого дня Чимин начал переписываться первым вместе с Чонгуком, разговоры стали длиннее, а простые тексты по утрам превращались в текстовые сообщения в течение всего дня, рассказывая друг другу о своих днях, уделяя и получая внимание, которого они оба жаждали. Наконец-то у них появился кто-то, кому действительно было интересно спрашивать и слушать. Смелое сообщение от Чонгука привело к текущему моменту. Чимин и Чонгук лицом к лицу, наслаждаясь весенним днем.  — Не могу поверить, что ты это сделал, — говорит Чимин, смеясь. Его рука была перед его ртом, блокируя глаза Чонгука от его красивой улыбки, но давая милое зрелище.  — Да, поверь мне. В детстве я был настоящим бунтарем, — даже спустя много лет он все еще не мог поверить, что его мать была так терпелива с ним.  — Я не хочу портить момент, но мне не терпелось спросить. Как ты познакомился с Хани? И как же ты всё-таки женился? Вы кажетесь совершенно непохожими друг на друга, — Чимин подождал, пока их смех утихнет, прежде чем спросить. Он очень долго интересовался этим, хотя они с Чонгуком разговаривали каждый день, но никогда по-настоящему не говорили об этих вещах. Чонгук слегка улыбается омеге, прежде чем начать говорить.  — Веришь или нет, но раньше мы неплохо ладили. Я учился в последнем классе средней школы, только что перевелся в другую школу. Она была самой красивой и самой популярной девочкой в школе, все хотели ее, но почему-то я ей нравился, и она нравилась мне. Мы начали встречаться и поступили в колледж. Нам было так весело вместе. Я действительно думал, что это она, моя омега. Итак, я попросил ее выйти за меня замуж, и, очевидно, она согласилась. Но после того, как мы поженились, она стала совсем другим человеком. Она ожидала, что я буду заботиться о ней, пока она живет жизнью принцессы. Все должно быть в ее вкусе, что я говорю, что ношу, все. Я был ее игрушкой, которой она любила хвастаться перед друзьями. Хуже всего было то, что мне было все равно. Я был так влюблен, что ослеп. До недавнего времени. Я наконец открыл глаза и понял, что теряю себя. Ей не очень нравилось, когда я начинал ей противоречить и вступался за себя. После этого все закрутилось по спирали, приведя нас к беспорядку, который мы называем браком. Оглядываясь назад, я не был готов жениться. Я был слишком молод и все еще думал, что жизнь — это море роз, — альфа действительно ненавидел то, что случилось с его браком, он хотел бы исправить это или повернуть время вспять, но он не мог, все было невозможно исправить, включая его любовь к ней.  — Это не твоя вина, Чонгук. Ты был влюблен и ожидал чего-то, чего никогда не было. У тебя есть право чувствовать, что ты делаешь, — Чимин одаривает его сочувственной улыбкой. Омега знал все о том, как ожидать чего-то и получать полную противоположность.  — Спасибо, — Чонгук не знал наверняка, за что он благодарит омегу, но ему было приятно услышать, что хоть раз кто-то не обвиняет его в проблемах в браке, — А как насчет тебя? Как ты познакомился с Джихуном? — как и Чимин, он тоже интересовался этими вещами.  — Рассказывать особо нечего, мы познакомились через друзей и влюбились друг в друга. После шести месяцев знакомства он сделал мне предложение. Я сказал да, — Чимин сводил историю к минимуму, но Чонгук не был глупым. Он мог сказать, что омега был сдержан в этой теме, — Наши проблемы начались, когда у нас начались проблемы с деньгами, и я узнал, что он увлекается азартными играми. Вот тогда-то и начались все ссоры, — Чонгук мог бы понять, как это может быть проблемой и повлиять на динамику, если они пара. Но он чувствовал, что омега не говорит ему всего.  — Это, должно быть, тяжело и вызывает у тебя сильный стресс, — говорит Чонгук, оставляя Чимину место, чтобы он мог подробнее рассказать или, может быть, дать ему представление о том, что он скрывал.  — Так и есть, но мы выясняем, — это все, что говорит Чимин. Альфе хотелось расспросить об этом побольше, но он также не хотел отгонять Чимина слишком частым вторжением, — А что вы изучали в колледже? — вопрос был явным признаком того, что Чонгук должен оставить эту тему, по крайней мере на время. Они все еще узнавали друг друга, и, возможно, в будущем Чимин будет чувствовать себя более комфортно, чтобы открыться об этом. Их беседа растянулась еще на час, они говорили о самых случайных фактах о себе, забыв предыдущую тяжелую тему о своих браках и проблемах. Попрощавшись с ним, Чимин в тревоге поехал домой. Он опоздал на тридцать минут. Джихун любил приходить домой с работы и обнаруживать, что Чимин ждет его, как добрый омега и муж, которым он был. Но на этот раз его там не было. И скорее всего, Джихун будет ругать его.  — Где, черт возьми, ты был? — его ноги даже не были внутри дома, когда он услышал Джихуна.  — Я вышел, чтобы освежиться, и потерял счет времени, — Чимин молчал, пока не вошел в дом и не оказался лицом к лицу с мужем.  — Ах, бедняжка, у тебя такая тяжелая жизнь, что тебе нужно подышать свежим воздухом, — альфа приближается к нему, в его голосе слышна насмешка, — Где ты был? — он повторяет первоначальный вопрос.  — Я уже сказал тебе, что вышел, — Чимин отступает назад, когда старший подходит к нему. Он ненавидел то, как властно и устрашающе выглядел Джихун.  — Не испытывай мое терпение, Чимин. Сначала я прихожу домой и вижу, что он пуст, а потом приходишь ты и говоришь, что ушел, когда воняешь другим альфой. Ты мне изменяешь? — стена позади него больше не позволяла Чимину отступать. Джихун, воспользовавшись уязвимым положением Чимина, прижимает его тело к телу омеги, загоняя его в угол между стеной и своим телом, — Так что, Чимин? — голос альфы был на удивление спокоен для человека с таким гневом в глазах, и это испугало младшего.  — Нет! Я пошел в кафе, и там был альфа с сильным запахом, и он был прямо за мной. Наверное, его запах застрял на моей одежде, — Чимин говорит полуправду, которая, похоже, не убедила Джихуна. Однако выражение его лица немного смягчается.  — Тебе лучше сказать мне правду. Я не буду счастлив, если узнаю, что ты мне врешь, — Джихун кладет руку на лицо Чимина, его большой палец перемещается от щек к пухлым губам, нажимая на эту область, — Помни, любимый, никто не может любить тебя так, как я. Никто не может позаботиться о тебе так, как я. Я — все, что у тебя есть, без меня ты совсем один в этом мире. Помни это, — большой палец Джихуна больше не прижимался к его губам, его заменили губы альфы, захватив их в коротком поцелуе, прежде чем старший полностью исчез из поля зрения Чимина. Омега почувствовал облегчение, что он больше не находится в присутствии альфы. Он почувствовал, что наконец-то снова может дышать. Он любил своего мужа, по крайней мере, думает, что любит. Он уверен, что это было в самом начале. Чимин солгал, когда сказал Чонгуку, что проблемы в его браке начались из-за пристрастия Джихуна к азартным играм. На самом деле, это была только глазурь на торте. Их проблемы были гораздо глубже, намного глубже. Омега был верующим и оптимистом. Сколько бы жизнь его не потрепала, он никогда не переставал верить, что когда-нибудь с ним случится что-то хорошее. Он хочет быть счастливым, и он работает, чтобы достичь этого счастья, но Вселенная, казалось, игнорировала его усилия и еще больше портила ему жизнь. Терапия этой пары была одной из его многочисленных попыток достичь счастья. Когда он увидел объявление в интернете, то увидел в нем чудесное решение всех своих проблем. Он убедил Джихуна пойти с ним, полагая, что эти сеансы были ключом к его счастливой жизни с альфой. К несчастью, Вселенная, казалось, не совпадала с его надеждами, лишний раз доказывая ему, что чудеса — не более чем иллюзия. Приняв душ, приготовив ужин, съев его и будучи брошенным Джихуном, как он делал это каждый вечер, чтобы пойти потратить свои деньги на карточные игры, Чимин остался наедине со своими мыслями и без дела. Поэтому он решает проверить свой телефон в первый раз с тех пор, как приехал домой. Мне было так весело, мы должны сделать это снова. Чимин читал его снова и снова, печатая и стирая, просто чтобы снова напечатать и стереть слова. Я думаю, нам не стоит больше видеться. Это сообщение, которое он в конце концов посылает. Но почему? Я сделал что-то не так? Он сразу же получает ответ. Нет, но мы женаты. У меня есть муж. Возможно, ты и отказался от своего брака, но я все еще пытаюсь спасти мой. Сегодня Джихун почувствовал твой запах, и ему это не понравилось. Думаю, нам лучше больше не видеться друг с другом. Он не решается нажать кнопку ответа, потому что написанные слова были не теми, которые он хотел сказать. Но были правильными. Счастье требует компромиссов, и он пообещал себе, что будет счастлив с Джихуном. Даже когда он знает, что есть кто-то еще, кто может сделать его счастливым, возможно, счастливее, чем Джихун. Я не думаю, что наш брак должен быть препятствием для того, чтобы мы могли видеться. Мы же друзья. У тебя нет друзей? Чимин не знал точно, что ответить. Конечно, у него могли быть друзья, но были ли они у него? Все его друзья были не его, а Джихуна. Раньше у него были свои друзья, но после женитьбы на альфе он начал терять с ними контакт, а в конце концов и вовсе потерял их. Чимин разрывается между правильным и неправильным. То, что подсказывает ему сердце, и то, что подсказывает ему голова. Обычно идёт навстречу голове, будучи тем, что, казалось, больше нравилось его мужу. Его голова говорит ему, что продолжать встречаться с Чонгуком опасно и это то, что Джихуну определенно не понравится, если он когда-нибудь узнает. Но его сердце говорит ему, чтобы он пошел на это, чтобы принять маленькое счастье, которое он чувствует, когда он говорит и взаимодействует с Чонгуком. Прошло много времени с тех пор, как он научился не обращать внимания на боль в сердце. Но на этот раз он решает рискнуть всем и пойти навстречу своему сердцу. Извини, просто Джихун очень расстроился из-за твоего запаха, и я не хочу снова его расстраивать. Но мне очень понравился наш обед, и мы должны сделать это снова. По крайней мере еще один раз. Отвечает Чимин. Еще один раз никому не повредит, верно? Но это был не просто еще один раз, или два, или три, было гораздо больше, что позволило им создать связь и развить некоторые чувства, которые не понравились Чимину, но которые он не мог отрицать. Чимин и Чонгук шли бок о бок, болтая и смеясь, просто наслаждаясь обществом друг друга, прежде чем им пришлось вернуться к реальности и своей дерьмовой жизни.  — Мне действительно нужно идти, — Чимин повторяет слова, сказанные им несколько минут назад.  — Еще несколько минут, — Чонгук требует невозможного. Чимину нужно было вернуться домой достаточно рано, чтобы принять душ и избавиться от запаха Чонгука, делая вид, что он не покидает дом.  — Ты же знаешь, что я не могу, — говорит омега, отходя от другого, — Мне действительно нужно идти, — говорит он, махая рукой, давая понять, что действительно уходит.  — Подожди, — слышен голос Чонгука, но то, что заставляет его остановиться, это рука альфы, обернутая вокруг него, — Пожалуйста, останься, — говорит он, подходя ближе к краснеющему парню.  — Чонгук, пожалуйста, не усложняй это, — говорит Чимин, чувствуя, как тело альфы прижимается к его телу.  — Ты хочешь уйти? — глаза альфы изучают лицо омеги. Из уст омеги вылетали слова, которые не соответствовали истине в его глазах.  — Чонгук, — говорит Чимин, качая головой, пытаясь создать большее пространство между ними, — Мне действительно нужно идти, — он потерял счет, сколько раз он уже произнес эти слова.  — Я не об этом спрашивал, Чимин.  — Мы не можем этого сделать, — говорит Чимин, — Мы не можем, — повторяет он, видя, как альфа приближает свое лицо к его.  — Но почему? — между ними почти не было пространства.  — Ты знаешь, почему. Кто-нибудь нас увидит, — его голос был слабым.  — И это единственная причина? Потому что если это так, то мне все равно, — шепчет альфа, прежде чем прикоснуться губами к губам Чимина, начиная то, что было их первым поцелуем. Губы Чонгука были мягкими, нежно двигаясь. Поцелуй был медленным, но страстным, словно они хотели навсегда запечатлеть этот момент в своей памяти. Но всему хорошему всегда приходит конец. С быстро бьющимися сердцами их губы оторвались друг от друга. Чимину потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя и осознать, что произошло.  — Этого не должно было случиться. Прости, Чонгук, — омега пытается развернуться и уйти, но рука Чонгука все еще была обернута вокруг него, не позволяя ему оставить альфу в полном одиночестве.  — Эй, успокойся. Это моя вина, я поцеловал тебя, — Чонгук берет вину на себя, хотя никакой вины не было.  — Поцелуй..мы..этого не должно было случиться. Что мы делаем, Чонгук? — старший был явно расстроен. Он никак не мог взять в толк, что только что произошло. Как правильно это чувствовалось, но как неправильно это было, — Мы в браке. Я замужем. Я не могу этого сделать, — говорит он, пытаясь отойти от альфы, но безуспешно.  — Не уходи, давай поговорим об этом, — Чонгук так много хотел сказать Чимину.  — Нет. Я не могу сделать это прямо сейчас. Джихун скоро будет дома. Я должен идти, — говорит Чимин, наконец-то высвобождаясь, — Пока, Чонгук, — говорит он, наконец уходя. Чимин мог бы остаться, рискуя, что на него накричит Джихун, и разобраться с Чонгуком. Но в голове у него был полный бардак. И снова он столкнулся с противоречиями между правильным и неправильным. Голова и сердце. Нельзя было отрицать, что у него были чувства к Чонгуку, и что этот поцелуй был тем, чего он жаждал долгое время. Но готов ли он отказаться от трех лет брака? Готов ли Джихун отпустить его? Отпустит ли он его вообще? Сеансы терапии должны были помочь ему решить его проблемы, а не добавить больше. Он спрашивает себя, была бы его жизнь лучше, если бы он не встретил Чонгука. Если его проблемы с Джихуном будут решены и их отношения станут лучше и здоровее? Прошло уже три дня с тех пор, как Чимин в последний раз говорил с Чонгуком, и омега не мог чувствовать себя более беспокойным. Он не хотел, чтобы альфа звонил или писал сообщения. Он не хотел с ним разговаривать, не знал, что сказать. Тем не менее, он держал свой телефон близко к себе, надеясь услышать его раздражающую мелодию звонка и имя Чонгука, появляющееся на экране. Но это случилось только поздно вечером. Было 3 часа ночи, Джихун крепко спал рядом с ним, но сам он не спал, ему было трудно заснуть. Молодой, привлекательный альфа занимал его мысли, представляя всю его жизнь и выбор. Он наконец начал засыпать, когда «бип» с его телефона нарушил ночную тишину. Его глаза широко раскрылись, а сердцебиение участилось при мысли о том, что это сообщение от Чонгука. Чимин двигался медленно, рука Джихуна обнимала его за талию, прижимая к телу. Пробуждение старшего было последним, чего он хотел. Поэтому он двигался медленно, поднимая свое тело и беря альфу за руку. Но его усилий оказалось недостаточно, потому что в тишине раздался голос Джихуна.  — Куда ты идёшь? — говорит он хриплым голосом, но его глаза все еще закрыты.  — Я иду в ванную, просто ложись спать, — Чимин был рад видеть, что слова альфы были ничем иным, как бессознательным моментом, и он снова мирно спал. Поднявшись с кровати, он схватил телефон и направился в ванную, где, не теряя времени, посмотрел, что получил. Его глаза загорелись, когда он увидел имя Чонгука. Эй, ты, наверное, спишь и не хочешь со мной разговаривать. Но я хочу извиниться за свое исчезновение. Последние несколько дней были тяжелыми. Надеюсь, у тебя все хорошо. Чимин без колебаний отправил ответное сообщение, надеясь, что Чонгук ещё не спит. Эй, почему я не хочу говорить с тобой? Я волновался, когда ты не писал. Надеюсь, что то, что беспокоило тебя, теперь исправлено. Он сразу получает ответ. Думаю, нам надо поговорить, Чимин. О том, что случилось. Чимин не мог не согласиться с этим, но в то же время он не был уверен, готов ли он встретиться лицом к лицу и услышать определенные вещи, которые Чонгук должен был сказать ему. Когда ты хочешь встретиться? Завтра в четыре часа дня у входа в отель напротив парка. Перед отелем? Чимин недоумевал, зачем Чонгуку понадобилось встречаться в отеле. В отеле? Почему? Завтра все объясню, увидимся. Это было последнее сообщение, которое он получил в тот вечер от Чонгука. Вернувшись в постель, Чимин провел остаток ночи без сна, уставившись в белый потолок, теряясь в волнении, смятении и чувстве вины. Как он мог не чувствовать себя виноватым? Он только что назначил «свидание» посреди ночи с альфой, который не был его, в то время как его настоящий альфа крепко спал рядом с ним, не обращая внимания на его действия. Сунув руки в карманы, Чонгук стоял на тротуаре перед отелем, наблюдая, как проходили люди, некоторые из которых очерчивали его присутствие, другие врезались в его тело и двигались, словно он был никем. Но он не казался обеспокоенным этим; его глаза были слишком сосредоточены на поиске омеги, а ум слишком занят всеми своими мыслями. Он нервничал; он решил, что выложит все начистоту и честно расскажет Чимину о своих чувствах и намерениях. Ему нечего терять. Его брак с Хани был потерян, никакое чудо не могло спасти то, что уже давно закончилось, и его отношения с Чимином, что бы это ни значило, могли быть осуществлены и в этот день. Но он не мог скрывать и притворяться, что омега был просто другом. Он был чем-то большим, и он собирался удостовериться, что тот знает это. Даже если это означало потерять его.  — Ждёшь меня? — слышит он позади себя. Видимо, он смотрел не в ту сторону.  — Ох, хэй. Я боялся, что ты не придешь, — Чонгук признает, что с тех пор, как он отправил это сообщение, у него в голове поселился страх.  — Я сказал тебе, что приду, и вот я здесь, — говорит Чимин сразу после охваченным молчанием между ними. Никогда за все то время, что они общались, они не чувствовали себя так неловко по отношению друг к другу. И все из-за поцелуя и невыразимых чувств, — Чонгук, что мы здесь делаем? — Чонгук понимает, что Чимин говорит об отеле. Он понимает, что это может сбить с толку, но в одно мгновение он все объяснит омеге.  — Я все объясню, просто пошли. Пойдем в более уединенное место, — младший жестом приглашает Чимина следовать за ним, и тот без лишних вопросов следует за ним. Омега достаточно доверял ему, чтобы сделать это.  — Что происходит, Чонгук? — спрашивает Чимин, когда они входят в один из многочисленных номеров отеля, — Что мы здесь делаем?  — Я живу здесь уже несколько дней, — Чонгук, наконец, говорит ему, создавая еще большую путаницу в голове Чимина.  — Что? Почему? Что случилось?  — С меня хватит, я больше не буду лгать себе. Это несправедливо по отношению ко мне и Хани. Я подал на развод, Чимин, — прийти к решению о подаче на развод было довольно легко для Чонгука. Он так долго откладывал это решение, что когда наконец сделал его, то почувствовал себя легче, как будто весь мир больше не лежал на его плечах. Его брак со временем стал просто ядовитым, и было бы несправедливо продолжать тащить что-то настолько нездоровое и вредное. Это подействовало на него так глубоко, что он все время чувствовал злость и усталость. Он не мог найти удовольствия и наслаждения в мелочах жизни, все просто становилось бессмысленным. Больше не было любви и уважения друг к другу. Как может брак или отношения выжить без этих двух элементов? Чимин не знал, почему он удивился, но был застигнут врасплох. Он не знал, что сказать. Это была сложная и щекотливая ситуация, а жизнь не дает вам четкого руководства, что говорить в такие моменты. Он растерянно уставился на альфу.  — Ты уверен в этом? — омега должен был спросить.  — Как ты можешь спрашивать меня об этом? — альфа ожидал от старшего чего-то другого.  — Почему не могу? Чонгук, развод — довольно серьёзное решение, ты уверен, что хочешь этого?  — Думаешь, я этого не знаю? Это решение, которое меняет жизнь. Я продолжал убегать от него, как трус. Но я хочу быть счастливым, я заслуживаю того, чтобы быть счастливым и иметь здоровые и любящие отношения с кем-то. У меня нет этого с Хани. Я чувствую себя несчастным, морально истощенным. Ты же знаешь, я ее больше не люблю. Я не могу продолжать кормить токсичность в моей жизни. Не тогда, когда я знаю, что могу быть счастливым с кем-то другим, — Чимину не нужно было так много думать, чтобы понять намерения Чонгука.  — Чонгук, я…  — Пожалуйста, не говори, — голос альфы был спокоен, контрастируя с его напряженным телом, — Я хочу, чтобы ты выслушал то, что я тебе скажу. Мне нужно быть честным и сказать тебе, что я чувствую, — Чимин открыл рот, чтобы заговорить, но Чонгук заметил это и продолжал говорить, не давая ему произнести ни слова, — Просто послушай, пожалуйста. Я прекрасно понимаю, к каким последствиям могут привести мои слова, но я должен их произнести. Я потратил слишком много времени, скрывая свои чувства. Но я больше не хочу этого делать. Ты мне очень нравишься, Чимин. Ты такой красивый, такой чистый. Я никогда не чувствовал себя таким живым, как с тобой. Я чувствую, что могу быть самим собой с тобой, что мне не нужно притворяться или делать определенные вещи только для того, чтобы доставить тебе удовольствие. Ты заботился обо мне и выслушивал мои разочарования, хотя в этом не было необходимости. Ты мне нравишься, и я хочу быть с тобой, Чимин. Признание никогда не бывает легким и определенно является эмоциональным. Речь Чонгука, заранее подготовленная в его голове, была гораздо более романтичной, чем та, которую он произнес, но все это исчезло, когда его глаза встретились с глазами Чимина. Нервы взяли верх, но он ни о чем не жалеет, более или менее романтично он рассказал о своих чувствах Чимину. Он открыл свое сердце. Как только Чонгук открыл рот, Чимин испугался услышать эти слова. Он боялся того эффекта, который эти простые, но сложные слова произведут на его сердце. Он чувствовал, как оно быстро бьется у него в груди. Он не мог понять, что происходит: слова, чувства, надежда в глазах Чонгука — ничего. Все, чего он хотел, это быть счастливым, но вместо этого он застрял между двумя мужчинами. Два совершенно разных человека.  — Чонгук, я тебе не нравлюсь. Ты смешиваешь благодарность с чем-то ещё, — Чимин сделал самую легкую вещь — отрицал это, — То, что ты чувствуешь, — это благодарность и признательность, не более того.  — Чимин, посмотри на меня, — Чонгук подошел к омеге, положил руки по обе стороны его лица и осторожно приподнял голову, чтобы тот мог видеть его глаза, — Неужели ты думаешь, что я сказал бы тебе все это, если бы это была только благодарность? Я не целую людей за благодарность и признательность, Чимин. Я не знаю, что ты чувствуешь, но я знаю свои чувства. Моя жизнь сейчас в полном беспорядке, но я могу думать только о тебе. Как правильно твои губы чувствовали мои, — большой палец Чонгука касается губ старшего. Чимин не мог не сравнить прикосновение Чонгука с Джихуном. Оно было гораздо нежнее и заботливее, чем у его мужа. Он чувствовал себя любимым. Это был первый раз, когда Чимин сравнил действия Чонгука с действиями Джихуна, однако все было наоборот, и Чимин уже мог считать это нормальным. С тех пор, как он встретил Чонгука, чаще всего, Чимин поймал себя на том, что думает, как бы по-другому действовал альфа, если бы он был Джихуном в определенных ситуациях.  — Мы не можем, Чонгук, — омега выдыхает. Большой палец Чонгука все еще был на его губах.  — Почему ты всё время это повторяешь?  — Потому что мы… я не могу, я замужем, — он говорит это, потому что ему нужно было повторять эту фразу снова и снова, чтобы напомнить себе.  — Я прекрасно это понимаю. Но что ты чувствуешь? Что говорит тебе твоё сердце?  — Оно точно знает, что говорит. Сердце никогда не лжет, Чимин. Ты просто игнорируешь то, что оно тебе говорит, — теперь рука Чонгука лежала на волосах омеги, позволяя светлым прядям пробежать между пальцами.  — То, что оно говорит мне, неправильно, — признает Чимин.  — Я тебе нравлюсь, Чимин?  — Я не могу произнести это вслух, — старший не отрицает, но он знает, что если скажет то, что хочет сказать вслух, все станет реальностью. Реальность, с которой он боится столкнуться.  — Ты можешь мне показать? — Чонгук видел конфликт в глазах Чимина. То, как омега боролся против себя и своих собственных чувств.  — Чонгук… — Чимин качает головой. Ему нужно было держать себя в руках, он не мог так легко поддаться своим желаниям.  — Пожалуйста, — говорит Чонгук, когда его губы соприкасаются с губами Чимина. Чимин был слаб, и он легко поддался бы этому. Простой, почти незаметный жест-вот и все, что ему нужно, чтобы потерять контроль. Этот поцелуй отличался от их первого, он был страстным и интенсивным. Их тела прижались друг к другу, руки Чонгука легли на талию омеги, а руки Чимина обвились вокруг шеи альфы, играя и лаская волосы на этом месте.  — Ты в этом уверен? — как бы сильно Чонгук ни желал Чимина, он никогда не заставит его делать то, чего он не хочет. Дыша в губы альфы и глядя ему прямо в глаза, он шепчет:  — Не заставляй меня дважды думать, иначе я могу пожалеть об этом, — Чонгук улыбнулся, прижавшись губами к губам Чимина и целуя его так, как того заслуживал старший. Протянув руку к ногам, альфа поднял его, и отнес к кровати, где положил его, наконец, оторвавшись, чтобы полюбоваться очаровательным омегой перед ним.  — Не знаю, говорил ли я тебе когда-нибудь, но мне нравится твой запах сахарной ваты. Это заставляет меня вспоминать счастливые дни, — говорит Чонгук, смотря на старшего с глубоким восхищением, — Ты такой красивый, Чимин, — он нависает над Чимином, начиная новый поцелуй. Чимин воспользовался своим положением и положил руки на туловище другого, начав раздевать младшего. Когда он стягивал рубашку, его пальцы касались кожи Чонгука, прослеживая путь вверх. Он не должен был удивляться невероятной физической форме альфы, но это делало его еще более привлекательным. Вся их одежда оказывается на полу комнаты, когда атмосфера становится все жарче и жарче. Их тела потеют, когда Чонгук дразнит старшего, оставляя на его теле следы поцелуев. Целуя каждый дюйм верхней части тела блондина. Тот же застонал, чувствуя, как его смазка просачивается из дырочки, стекает по бедрам. Давно Чимин не чувствовал себя таким любимым и желанным. С каждым движением, каждым прикосновением Чонгук убеждался, что Чимин чувствует именно это.  — Пожалуйста, Чонгук, — Чимин умоляет, выгибая спину и постанывая, когда Чонгук издевается над его нетронутой шеей, — Ты нужен мне, альфа, — как бы Чимину не нравилась эта прелюдия, он нуждался в большем. Он жаждал наслаждения, которое могло дать ему только совокупление и узел. Чонгук обязывает. Он был здесь, чтобы угодить Чимину, так что он осторожно входит в старшего, видя, как тот со стоном откидывает голову на подушку. Альфа начинает медленно, доставляя удовольствие и мучая Чимина. Омега отчаянно гонялся за наслаждением и освобождением. Двигая бедрами, он намекнул Чонгуку, что ему нужно больше, нужно быстрее. Именно это и сделал Чонгук. Он ускорился, когда Чимин поцарапал ему спину. Их стоны смешались, когда звук соприкосновения кожи с кожей эхом разнесся по комнате. Звук их дыхания стал громче, движения их грудей ускорились по мере приближения оргазма.  — Свяжи меня узлом, пожалуйста, — слова пробивались между его стонами и громким дыханием Когда он почувствовал, что узел завязывается, Чонгук поцеловал Чимина влажным, небрежным поцелуем. Сперма альфы заполнила омегу, а его узел становился все больше и больше. Торс Чимина уже наполнился его собственной спермой. И с последним стоном и движением они достигли своего пика. Быстрым движением Чонгук перекатился на кровать, укладывая уставшее тело Чимина на своё. Старший заскулил от неудобства, но альфа быстро убедился, что ему удобно и не больно лежать на нем.  — Как ты себя чувствуешь? — спрашивает Чонгук, водя воображаемыми линиями по спине Чимина.  — Хорошо. Я уже давно этого не делал, — признается блондин.  — Но почему? Разве ты и…  — Пожалуйста, не произноси его имени, — говорит Чимин, пряча лицо на широкой груди Чонгука. Меньше всего на свете Чонгук хотел, чтобы старший чувствовал себя неловко, упоминая имя его мужа. Поэтому, сохраняя нежные прикосновения по спине, Чонгук продолжал молчать. Пока они ждали, когда узел альфы опустится, мысли Чимина были в смятении. Ему было хорошо, и на несколько мгновений после кайфа он почувствовал себя счастливым и довольным. Но это рушилось по мере того, как проходили секунды, как уютная тишина становилась удушливой, и понимание быстро приходило. Он был обманщиком. Чимин пошевелился, сидя на кровати рядом с Чонгуком, когда понял, что узел младшего больше не связывает их вместе.  — Чимин? — Чонгук садится в постели, наблюдая, как старший подтягивает ноги к груди, и по его щекам катятся слезы, — Чимин?  — Я не могу этого сделать. Я не могу, извини, Чонгук. Я знаю, о чем ты меня спросишь. Но я не могу, не могу оставить его, — у Чимина слабый голос. В его голове снова и снова звучали слова:«никто не любит тебя так, как я», «я единственный, кто может позаботиться о тебе.» Он был напуган и растерян.  — Но почему? Чимин, ты его больше не любишь, — Чонгук пытается подойти к нему поближе, но тот вздрагивает и встает с кровати.  — Это было ошибкой, Чонгук. Джихун — мой муж, и я люблю его. Он — единственный человек, который у меня остался, — говорит старший, пытаясь собрать свою одежду и одеться.  — Это неправда. У тебя есть я, Чимин. Почему ты так боишься оставить его? Он причиняет тебе боль? — альфа не мог поверить в то, что происходит, в одну минуту все было хорошо, и они были счастливы в объятиях друг друга, а в другую Чимин ведет себя как совершенно другой человек, с глазами, полными страха.  — Мне нужно идти, — объявляет Чимин, полностью одетым, и слезы все еще присутствуют в его глазах.  — Ты сожалеешь о том, что случилось? — Чонгуку нужно знать и понять.  — Пока, Чонгук. Наблюдая за тем, как блондин выходит из комнаты, Чонгук, даже не взглянув на него, позволяет себе заплакать и загрустить. Он был озадачен и ранен. Зачем Чимину делать что-то подобное? Он думал, что любит его, но был ли он неправ? Было так хорошо, когда они были в объятиях друг друга. Как будто так и должно было быть. Он хотел бы побежать за Чимином и умолять его дать ответы, но каким же он будет мудаком, если не даст омеге необходимое пространство и время. Несмотря на растерянность и боль, Чонгук верит, что их история далека от завершения, потому что сердце никогда не лжет.