The Heart Never Lies

Когда начало светлеть, глаза Чонгука все еще были широко открыты и смотрели в потолок. События вчерашнего дня крутились у него в голове. Он спрашивает себя, как такой нежный, заботливый момент превратился в то, что он и Чимин разваливаются на части. Что скрывал старший? Какова была его настоящая история с Джихуном? Эти вопросы крутились у него в голове. Он вздыхает, поднимаясь с кровати. Сейчас было не время думать и анализировать, какие отношения были у Чимина с мужем, не тогда, когда у него было что-то более важное, что он должен был сделать и решить, что-то, что позволит ему быть свободным и жить своей жизнью, как он хочет, без выходок Хани. В ясном небе сияло солнце, и было довольно тепло для зимнего сезона. Это был прекрасный день, чтобы перевернуть его жизнь. Припарковав машину перед домом, Чонгук вышел из машины и направился ко входу в здание. У него были какие-то смешанные чувства по поводу того, что он хотел бы сделать дальше. Часть его хотела войти в этот дом и найти его пустым, взять кое-что из его чистой одежды и оставить бумаги о разводе в покое без каких-либо споров или ненужных обвинений. Но другая часть его души желала, чтобы Хани была дома, чтобы он мог лично вручить ей бумаги и поделиться с ней своими мыслями. Достаточно было открыть дверь, чтобы услышать звук телевизора — Хани была дома. Он шел медленно и осторожно. Он знал, что его ждет, поэтому ему нужно было быть осторожным.  — Смотрите, кто пришёл, — у Чонгука даже не было времени найти свою жену в доме, когда она заговорила.  — Ты дома, — говорит Чонгук, наконец заметив ее.  — Почему? Разве я не должна была быть здесь? — отвечает она, подходя к нему, — Но что ты здесь делаешь? Тебе наконец надоела твоя дурацкая истерика, и ты вернулся домой? — альфа не скучал ни по ней, ни по ее голосу все то время, что они были врозь.  — Верно, я вернулся домой, — говорит он, заставляя ее смеяться.  — О… — усмехается она, — Омега, которым ты пах, когда уходил, больше не хочет тебя? Или ты, наконец, понял, что никогда не встретишь такого человека, как я? — Хани пытается подобраться поближе к альфе, но он не позволяет этого, делая шаг в сторону от нее.  — Единственное, что я понял, так это то, что заслуживаю гораздо большего, чем ты, — не было ни сочувствия, ни смягчающих слов, его целью было положить конец их отношениям и дать ей понять, что ничто не может этому помешать, — Давай прекратим это. Вот, это для тебя, — Чонгук пытается отдать ей коричневую папку, но она отказывается.  — Спасибо, но ты можешь оставить это себе, — она фальшиво улыбается. Она может быть кем угодно, но только не глупой. Она прекрасно знала, что находится внутри этой папки, и отказалась подписывать ее.  — Зачем тебе все усложнять? Возьми папку и подпиши бумаги.  — Я не хочу, и ты не можешь заставить меня сделать это. Чонгук вздыхает, он хотел попытаться решить все без большой ссоры, как взрослые люди, которыми он и Хани являются. Но омега должна была все усложнить для него. Поэтому ему нужно было сделать глубокий вдох и успокоиться.  — Послушай, сейчас не время устраивать одну из твоих сцен. Развод произойдет, хочешь ты этого или нет. Теперь ты выбираешь, хочешь ли ты, чтобы это было легко или трудно.  — В таком случае тебе не удастся так легко от меня избавиться, — Почему я на ней женился? — вот что приходит ему в голову, когда она открывает рот.  — Неужели у тебя нет самоуважения? — вопрос удивил Хани, но выражение ее лица не изменилось, — Я больше не люблю тебя, я изменил тебе, и ты все это знаешь. Неужели в тебе не осталось ни капли гордости? Хани сухо усмехается.  — Ты даже не скрываешь этого, неужели ты так горд?  — Нет! — его голос силен, — Ты не можешь играть роль гребаной жертвы, ни со мной, ни после всего, через что ты заставила меня пройти.  — Как же я могу не быть жертвой, если это ты мне изменил? — в конце концов, говорит она, играть жертву — ее специальность.  — Я допустил одну ошибку, когда наш брак был уже ничем, и ты хочешь стереть все, что ты сделала со мной в течение всего нашего брака, — Чонгук отказывается играть в её игру.  — Ты изменил мне, — говорит Хани, пытаясь найти причину.  — Какие у меня гарантии, что ты не изменяла мне раньше? Долгие одинокие ночи, которые я провел, пока ты гуляла со своими друзьями, откуда мне знать, что ты мне не изменяла? Или пока я работал, откуда мне знать, что ты не привела в мой дом альфу? Мне надоело, что ты играешь роль жертвы и постоянно делаешь из меня плохого парня. С меня хватит, — да, он совершил большую ошибку, но Хани не была святой. Чонгук уже давно сомневался в этом, но он был слишком слеп, чтобы спросить или выяснить, верны ли его подозрения, — Как я уже сказал, развод состоится, хочешь ты того или нет.  — Чонгуки.  — Еще одна вещь, — Чонгук прерывает ее, — У тебя есть четыре дня, чтобы собрать вещи и покинуть мой дом. Через четыре дня я перееду обратно, и единственное, что я хочу от тебя узнать, — это твои ключи и подписанные бумаги, — сказав это, Чонгук бросил папку на диван, ближайшее место, и обернулся, только чтобы услышать, как Хани отчаянно зовет его по имени. Ему было наплевать на ее мольбы и попытки изменить свое мнение. Он был настроен решительно, и ничто этого не изменит. Он был полон решимости найти счастье вдали от Хани. Беспокойный и напуганный, вот как чувствовал себя Чимин. Всю ночь он ворочался в постели, голова его была полна мыслей и чувства вины. Часы, которые он провел с Чонгуком, снова и снова прокручивались в его голове. Он старался забыть все, что чувствовал с каждым прикосновением и поцелуем. Как это было правильно, и как он был любим после долгого времени, когда не чувствовал себя желанным. Но все эти чувства и эмоции были слишком хороши, чтобы он мог их забыть. Он сидел в своей постели, хватая ртом воздух, капли пота, смешанного со слезами, бежали по его лицу, когда он пытался успокоиться после того, как ему удалось заснуть на несколько минут. Когда усталость овладевала его телом и глаза закрывались, отдых был противоположен тому, что получал омега. Его разум взбесился, и он обнаружил, что видит кошмар. В нём Джихун узнал о нем и Чонгуке и отправился на поиски альфы, где оба ввязались в драку. Чимин проснулся, когда кошмар стал слишком реальным для него.  — Какого хрена. Я пытаюсь уснуть, Чимин, — резкое движение, которое он сделал, когда проснулся, заставило проснуться и его мужа, который, казалось, больше беспокоился о своем сне, чем о благополучии омеги. Но в какой-то степени Чимин привык к его безразличию. Чимин тихо извинился только, чтобы его тело вдавили в матрас, а руки Джихуна обхватили его талию, как будто он был куклой без чувств, и именно так чувствовал себя Чимин, — игрушка без эмоций и сердца. Будучи полезным только для комфорта и нужд Джихуна, в отличие от других времен, Чимин впервые подумал, что, возможно, это была не та жизнь, которую он хотел. Когда наступило утро, Джихун больше не держал Чимина, но омега оставался в той же самой позе, боясь, что малейшее движение разбудит другого. Уставший Чимин встал, чтобы начать свой день и заняться своими обычными делами, как будто ничего не случилось накануне, притворяясь, что он был идеальным омегой, которым он должен был быть. После мытья посуды, стирки и приготовления завтрака омега сидел за кухонным столом с чашкой кофе и, воспользовавшись долгим сном Джихуна, вспоминал свою женитьбу и все, что он потерял за это время. У него не было друзей; несмотря на то, что он был очень общительным человеком до женитьбы с Джихуном, у него не было работы или профессиональной карьеры, хотя у него была степень в области преподавания. Но самое главное, у него не было ни свободы, ни счастья. Он не мог поверить, как за такое короткое время он потерял свои права и все, что делало его самим собой. Никогда в своей жизни он не думал, что станет частью отношений, о которых всегда говорил, что не хочет. Его размышления оборвались, когда Джихун вошёл на кухню.  — Вот ты где, — говорит Альфа, наклоняясь к омеге для поцелуя, но Чимин быстро отвлекает его. Джихун пытается снова, но ответ тот же.  — Не испытывай мое терпение, Чимин. Поцелуй меня, — его голос был резким, больше ничего нельзя было ожидать в этой ситуации, Чимин понимал, что отвергать Джихуна подобным образом-не лучшая. Когда Чимин не двинулся с места, чтобы сделать то, что ему было сказано, Джихун схватил его за челюсть и заставил посмотреть на него.  — Когда я наклоняюсь для поцелуя, ты целуешь меня в ответ. Когда я прошу тебя о поцелуе, ты целуешь меня. Ты меня понял? — омега, напуганный грубым жестом, кивнул с тем ограниченным движением, которое у него было. Тем не менее, Джихун не был удовлетворен ответом и хотел большего, — Говори, я хочу услышать твой прекрасный голос.  — Я все понял, — его голос был слабым, — Прости, я не знаю, что на меня нашло, — извинение было далеко не искренним, и все же Джихун услышал то, что хотел услышать.  — Тебе лучше больше так не делать, — предупреждает альфа, освобождая челюсть Чимина из его хватки и прикасаясь губами к губам Чимина, получая поцелуй, который он хотел. Омега стоял неподвижно, позволяя Джихуну делать все, что он захочет, боясь того, что может сделать другой, — Будь хорошим омегой, или ты мне надоешь, и тогда у тебя никого не будет, — Чимин никак не мог решить, хорошо это или плохо.  — Я… мне очень жаль, такого больше не повторится, — омега покорно опускает голову. Чимин вздыхает с облегчением, когда альфа выходит из комнаты. Облегчение от того, что напряженная атмосфера больше не чувствовалась, облегчение от того, что он мог свободно плакать, что ему больше не придется встречаться с ним лицом к лицу по крайней мере несколько часов. Он задается вопросом, будет ли у него другая жизнь, если он выйдет замуж за кого-то вроде Чонгука. Будет ли Чонгук относиться к нему иначе, с любовью и уважением? Он задается вопросом, сможет ли когда-нибудь покинуть Джихуна и искать счастья, которого так сильно хочет. *** Чимин смотрит на дверь перед собой, боясь пошевелиться. Он чувствовал, как его руки потеют с каждой секундой, а сердце учащенно бьется. Никогда в жизни он не боялся кнопки или двери. Он спрашивает себя, правильно ли он поступил, отправившись сюда, или ему следует развернуться и пойти домой, чтобы в одиночку справиться со всеми последствиями. Последние два месяца были нелегкими для Чимина. Шли дни, и он все больше осознавал свое состояние и то, насколько ядовитыми были его отношения, что еще больше ухудшало его, когда Джихун осознавал небольшие изменения в его поведении. Он был морально истощен постоянными ссорами, непрерывным психологическим насилием, которое он теперь осознавал, и чувствовал себя как открытая рана, ожидающая, чтобы на нее надавили. Бесчисленное множество раз он собирал свои вещи, чтобы уйти и освободиться от своей дерьмовой жизни, но столько же раз он трусил и сдавался. Все, чего он хотел, — это покинуть Джихуна и никогда больше не видеть его лица. Но если это произойдёт, что он будет делать? Или куда он пойдет? У него не было ни семьи, ни денег, ни опыта работы. Джихун позаботился о том, чтобы Чимин зависел от него во всех аспектах жизни, не давая Омеге уйти. Если Чимин хотел выразить свою нынешнюю жизнь одним словом, он должен был выбрать «страх». Он боялся собственного мужа, боялся одиночества и боялся, что Чонгук плохо обойдется с ним после двух месяцев игнорирования. После того, как они были вместе, Чонгук пытался связаться с ним в течение первых недель, но в конце концов сдался после того, как Чимин отклонил все его звонки. Омега хотел взять трубку и попросить Чонгука взять его и обращаться с ним так, как он того заслуживает, но он был трусом, слишком напуганным, чтобы следовать своим сердечным желаниям. Два месяца спустя Чимин наконец протягивает руку, неуверенный, что Чонгук ответит на его звонок. У него было что-то, что он хотел ему сказать, что-то, что, по мнению Чимина, Чонгук заслуживал знать. И если бы у него хватило смелости попросить о помощи, он должен был бы сделать это еще два месяца назад. Вытирая пот с ладоней, Чимин звонит в звонок Чонгука и нервно ждет, когда альфа откроет дверь. Он произнес речь, когда шел к дому альфы, поэтому он повторяет ее в своей голове, пока ждет, пытаясь увидеть, говорит ли он все, что хочет сказать Чонгук. Открывающаяся дверь прерывает его размышления и показывает Чонгука, который выглядел таким же красивым, как и два месяца назад.  — Ты пришёл, — это первое, что говорит Чонгук, — Я боялся, что ты не придешь.  — Да, я пришел, я же сказал, что приду, — застенчиво говорит Чимин. Искра, которую он почувствовал, когда впервые увидел Чонгука, все еще была, как будто не прошло и времени. Он задается вопросом, чувствует ли альфа то же самое, или он уже двинулся дальше. Возможно, он работал над своим браком с Хани.  — Входи, — Чонгук чувствует, как быстро бьется его сердце, ему было приятно снова видеть и чувствовать Чимина рядом с собой. То, что он чувствовал к Чимину, все еще было там, и он знает, что это не пройдет так легко. Но как бы он ни любил его и ни хотел быть с ним, он решил дать ему время, когда омега не отвечал на его звонки. Он знал, что если им суждено быть вместе, то когда-нибудь их пути снова пересекутся. И он был прав. Чимин входит в дом и сразу же замечает несколько интересных вещей. Во-первых, он мог определить только один запах в пространстве, что означало, что, вероятно, Хани больше не было здесь. Во-вторых, в доме было полно коробок и мебели, завернутой в пластик. Чонгук переезжает? Было ли это лучшее время, чтобы отказаться от новостей? Стоит ли вообще говорить ему об этом? Может быть, все было ошибкой.  — Ты переезжаешь? — омега не может не спросить.  — Хм, да. Я получил потрясающее предложение о работе в Сеуле. Я переезжаю через два дня, — он идет дальше, я просто разрушу его жизнь.  — Это удивительно, я действительно рад за тебя, — он пытается казаться искренним, потому что действительно так думает, но это больно, и он был немного разочарован, но не Чонгуком, а самим собой, — Хани поедет с тобой?  — Я же сказал, что подаю на развод. Я официально разведен. Больше никакой Хани, — говорит Чонгук, показывая ему руку, на которой нет кольца, — Я скучал по тебе, Чимин, — признается Чонгук, восхищаясь тем, каким красивым был старший. Возникло неловкое молчание, поскольку Чимин не был уверен, стоит ли ему отвечать, его голова была полна мыслей и страхов, слишком много эмоций одновременно, чтобы кто-то мог их принять.  — Я тоже рад тебя видеть, Чонгук, я рад, что у тебя все хорошо и жизнь идет хорошо, — его слова были немного холодными, но он чувствовал их, он просто не мог сказать другому, что скучает по нему, не тогда, когда он пришел к нему домой, чтобы сделать то, что собирался сделать. Он явно скучал по альфе, он думал о нем все время в течение двух месяцев, что они были разделены. Но видя, что Чонгук продолжает жить своей жизнью, начинает новую жизнь, он задался вопросом, правильно ли он принимает решение. Он понимал, что его слова могут иметь серьезные последствия для жизни и будущего Чонгука.  — Спасибо, — говорит альфа, прежде чем снова говорить, — По телефону ты сказал, что хочешь мне кое-что сказать, все в порядке? — после телефонного звонка Чонгук задается вопросом, что Чимин может сказать ему. Он надеялся, что омега скажет ему, что он в разводе и готов что-нибудь с ним попробовать. Он хотел бы услышать, как Чимин говорит, что он единственный для него, единственный, кто ему нужен, чтобы быть счастливым. Но мрачное выражение лица старшего было далеко не таким радостным, как представлял себе Чонгук.  — Может быть, это ошибка. Я не должен быть здесь. У тебя своя жизнь, и ты уезжаешь, а я не хочу быть обузой. Я ухожу, забудь, что я вообще был здесь, — быстро говорит омега, поворачиваясь, чтобы уйти. Он был чрезмерным мыслителем, и чем больше он думал о последних пяти минутах с Чонгуком, тем больше идея разрушить жизнь альфы засела у него в голове. Было много вещей, которые он мог сделать, но лишить возможности Чонгука не было одним из них.  — Ты счастлив, Чимин? — вопрос неожиданно возникает как для Чонгука, так и для Чимина. Хотя эти слова были импульсом, Чонгук хотел знать, была ли жизнь Чимина такой, какой он хотел ее для себя. После слов Чонгука Чимин останавливается, но остается неподвижным, повернувшись спиной к альфе, — Это то, чего ты хочешь? Я имею в виду, чтобы уйти. Это то, для чего ты пришёл сюда? У Чонгука было слишком много вопросов, на которые у Чимина были ответы, но они были слишком сложными, и омега боялся произнести их вслух.  — Ответь мне, — говорит Чонгук, — Ты позвонил мне через два месяца и сказал, что тебе нужно поговорить со мной. Ты хоть представляешь, как долго я ждал твоего звонка? Ты не можешь позвонить мне, прийти ко мне домой, сказать, что все это ошибка, и уйти. Ты не можешь продолжать давать мне ложную надежду. Могло пройти и два месяца, но Чонгук все еще испытывал те же чувства, что и раньше. Те же бабочки в животе, те же сердечные глаза и ту же потребность увидеть улыбку омеги. Однако он не мог позволить Чимину причинять ему боль снова и снова. Омега ушел один раз, он собирается уйти снова, сколько еще это будет?  — Я… я не хочу разрушать твою жизнь, — голос Чимина был низким.  — Посмотри на меня, — альфа спрашивает, трудно было читать и понимать кого-то, когда ты видишь только его спину. Ему нужно было увидеть лицо собеседника, заглянуть ему в глаза, — Пожалуйста, повернись и посмотри на меня. Я хочу видеть твое лицо, — Чимин медлил с этим, но в итоге оказался лицом к лицу с альфой, который наблюдал за каждым дюймом его лица, — Ты помнишь, что я сказал тебе в прошлый раз, когда мы были вместе? — меньший слегка кивает головой, — У тебя есть я, Чимин, я сделаю все, чтобы ты был счастлив. Чтобы дать тебе счастье, которого ты заслуживаешь. Ты никогда не разрушишь мою жизнь.  — Не говори так, — говорит Чимин, его глаза слезятся, слезы готовы упасть, когда он думает о миллионе вещей, которые могут пойти не так.  — Пойдем со мной, оставь Джихуна и поедем со мной в Сеул. Я помогу тебе с разводом, просто пойдем со мной, — они могли бы начать новую жизнь в Сеуле, без Хани и Джихуна, только вдвоем начать приключение.  — Я не могу.  — Почему, Чимин? Почему? Зачем ты вообще пришел сюда, если я тебе не нужен?  — Ты мне нужен, но Джихун никогда не отпустит меня, — говорит Чимин, слезы текут по его лицу, — Я столько раз пытался уйти от него, но у меня ничего не вышло. Моя семья не заботится обо мне, я потерял всех своих друзей, когда вышел замуж. У меня нет денег, потому что Джихун не дал мне работать, сказав, что омега должен быть дома. Я жалок, Чонгук. Все, чего я хочу, — это быть счастливым, но он никогда меня не отпустит, — омега полностью сдается, чувствуя, как медленно тяжесть спадает с его плеч, когда он освобождается от бремени многих лет подавленных чувств и эмоций.  — Я не позволю ему снова причинить тебе боль, — заверяет Чонгук старшего, обнимая его и нежно поглаживая по спине, — Я помогу тебе. Как только мы окажемся в Сеуле, ты будешь вне его досягаемости и сможешь подать на развод. Тебе больше не нужно бояться, — он заканчивает поцелуем в макушку Чимина.  — Но я боюсь, Чонгук, — альфа держит его лицо в своих больших руках и смотрит прямо ему в глаза.  — Я знаю, что это страшно, но я здесь, чтобы помочь тебе со всем, что тебе нужно, — Чонгук снова перестраховывает Чимина.  — Я беременный, Чонгук. Я боюсь, потому что это больше не я, — Чимин, наконец, сбрасывает бомбу, его сердце бешено колотится. Он узнал о своей беременности всего несколько дней назад, он был напуган и неуверен в том, что будет дальше. С результатом в руках, Чимин плакал часами. Он сразу понял, что ребёнок Чонгука, а не Джихуна, и ему потребовалось несколько дней, чтобы прийти к решению связаться с Чонгуком. Он знал все последствия своей беременности и разговоров с Чонгуком. Но было бы несправедливо держать альфу в неведении относительно его собственного ребенка. Было бы несправедливо держать страдания в руках Джихуна, когда в этот момент от него зависела другая жизнь.  — Что? — спрашивает Чонгук, не уверенный, правильно ли он расслышал.  — Он… Он мой? — он должен был спросить, хотя они занимались сексом, Джихун все еще был мужем Чимина, и секс между ними был возможен.  — Да, — подтверждает Чимин, глядя на альфу сияющими глазами, — У меня давно не было секса с Джихуном. Он твой, — у Джихуна может быть много недостатков, но он никогда не заставлял Чимина заниматься с ним сексом, и за это омега благодарен. Чонгук был на седьмом небе от счастья, и это была лучшая новость, которую он мог получить. Он был еще молод и никогда не думал о том, чтобы иметь детей, но когда Чимин произнес эти слова, он почувствовал то, чего никогда не чувствовал, и это было невероятное счастье и радость.  — Ты должен пойти со мной, Чимин. Я ни за что не позволю тебе остаться здесь с этим человеком и моим ребенком без одного из его родителей. Это знак, Чимин.  — Я не хочу здесь оставаться, — старший впервые показывает свое желание идти с альфой.  — Это значит, что ты пойдешь со мной? — Чимин кивает, по его лицу текут счастливые слезы. Впервые за долгое время омега почувствовал надежду на лучшую жизнь вдали от Джихуна. Чонгук удивляет старшего, становясь перед ним на колени и слегка приподнимая рубашку, обнажая все еще плоский живот Чимина.  — Я обещаю, что сделаю вас с папой самыми счастливыми людьми на свете. Чимин улыбается, имея представление того, какой может быть его жизнь в будущем. ***  — Ты уверен в этом? — спрашивает Чонгук. Он ненавидел то, что должно было произойти. Но Чимин настаивал на своей идее.  — Нет, но я должен это сделать, — отвечает Чимин, получая в ответ хмурый взгляд альфы.  — Ты не обязан это делать. Он тебе никак не принадлежит.  — Я знаю, но мне нужно это сделать, мне нужно забрать свою одежду и вещи. Есть вещи, которые я не могу оставить позади. Чонгук вздыхает:  — Позволь мне хотя бы пойти с тобой.  — Ни в коем случае, я не знаю, что он может сделать с тобой, если увидит, — омега даже не хотел думать о сценарии, в котором Чонгук и Джихун встретятся лицом к лицу.  — Ты говоришь такие вещи и ждешь, что я отпущу тебя туда просто так?  — Он не причинит мне физической боли, он никогда этого не делал. Кроме того, его там может и не быть. Пожалуйста, не волнуйся, ладно? — младший встает на цыпочки, чтобы оставить нежный поцелуй на губах альфы. Последние два дня были полной мечтой для обоих мужчин. Чимин оставался с Чонгуком до того дня, когда им пришлось переехать в Сеул. Но теперь Чимин должен был вернуться в свой дом с Джихуном. Два дня ношения большой и удобной одежды альфы были как рай, но он не мог продолжать носить ее, и он также отказался от новой одежды от Чонгука. Так что вернуться за вещами было единственным выходом.  — У меня плохое предчувствие, Чимин, — что-то внутри подсказывало ему, что если он отпустит Чимина, то больше никогда его не увидит.  — Ты всегда говорил мне, чтобы я не волновался, теперь моя очередь. Пожалуйста, не волнуйся.  — Что, если он что-то сделает с тобой или с ребёнком? — задачей Чонгука было убедить Чимина не идти.  — Ему не нужно знать о ребенке, и я уже говорил тебе, что он никогда ничего мне не делал. Я буду в порядке, хорошо? — Сам Чимин не был уверен в этом утверждении, но ему нужно было притвориться, — Пожалуйста, доверься мне, — говорит он.  — Я доверяю тебе, но не доверяю ему, Чимин. Ты слишком веришь в него. Он психически издевался над тобой в течение многих лет, он может сделать это снова. Ты оставляешь его ради кого-то другого. Что, если он сойдет с ума? А что, если он почувствует запах твоего ребенка? — несмотря на то, что Чимин сказал, он будет волноваться, пока не увидит Омегу, прибывающего на вокзал, без царапин, синяков или слез.  — Это много «если», на которые у меня нет ответа, но я не могу просто уйти. Ты уже закончил с Хани, мне тоже нужно закончить. Мне нужно встретиться с ним лицом к лицу и хотя бы раз постоять за себя. Я знаю, что ты беспокоишься, и ты боишься, что что-то может случиться с ребенком или со мной, но мне действительно нужно это сделать, — да, Чимину нужна была его одежда и кое-какие вещи, которые были у него дома, но он также нуждался в закрытии, он знает, что вероятность этого очень мала, но, по крайней мере, он попытался и столкнулся с одним из своих страхов. Был ли он встревожен? Конечно. Поведение Джихуна было неустойчивым, и Чимин не мог предсказать, что может произойти. Однако он все еще немного верил в то, что скоро станет бывшим мужем.  — Я знаю, просто, пожалуйста, вернись ко мне, хорошо? — альфа знает, что он ничего не может сделать. Он также не хочет делать больше, чем уже сделал. Он отличается от Джихуна, и он хочет, чтобы Чимин знал, что у него есть выбор, что он один принимает решения о своей собственной жизни, а не альфа.  — Я люблю тебя! — это слова, которые омега произносит перед уходом, оставляя альфу позади с тяжелым сердцем. Чонгук ненавидел тот факт, что это был первый раз, когда Чимин сказал эти слова, и он боится, что это был последний раз. Дрожащими руками Чимин тянется к дверной ручке, прежде чем открыть ее, он глубоко вздыхает. Ничего не случится, не о чем беспокоиться. Бормочет он себе под нос, открывая дверь. Сильный запах горелого дерева быстро проникает в его нос — Джихун был дома, и он не был счастлив — омега сглатывает, закрывая дверь.  — Где, черт возьми, ты был? — Чимин едва успел войти в гостиную, как услышал голос Джихуна. Чимин молчит, готовясь к тому, что сейчас произойдет, может быть, ему стоило послушать Чонгука. По сильному запаху и немногочисленным словам, которые он произнес, младший мог сказать, что его муж был зол и пьян. Его дыхание застревает в горле, когда он, наконец, сталкивается с Джихуном.  — Шлюха вернулась, — кричит Джихун, начиная смеяться сразу после этого. Омега зажмуривает глаза, стараясь не заплакать, он не смог заставить себя упасть при первом же оскорблении. Подавив желание заплакать и сдерживая слезы, Чимин сделал еще один глубокий вдох и уверенно заговорил:  — Я хочу развод, — он видит, как вся его уверенность уходит, когда Джихун делает шаг к нему. Чимин съеживается, когда видит, что рука Джихуна приближается к нему, и крепко хватает его за руку.  — Как ты смеешь, мать твою, исчезать на два дня, а потом возвращаться и просить развода, как чёртова сука, — глаза альфы покраснели от гнева, который он испытывал.  — Не прикасайся ко мне, — говорит Чимин дрожащим голосом, пытаясь освободиться от хватки Джихуна.  — Не указывай мне, что делать, я делаю то, что хочу. Я твой муж и могу прикасаться к тебе, когда захочу, — говорит он, подходя ближе. Так близко, что Чимин почувствовал запах алкоголя в его дыхании, и альфа смог уловить запах Чонгука и ребенка, — Ты гребаная шлюха! — он орет прямо ему в лицо, вызывая у омеги тошноту от вонючего горячего дыхания, коснувшегося его лица. Прежде чем заговорить снова, Джихун грубо встряхнул Омегу, отчего тот едва не потерял равновесие и не упал, — Так вот чем ты занимался? Трахался с каким-то тупым альфой? Ты отвратительный кусок дерьма. Ты даже забеременел, — альфа кричит. Чимин больше не мог сдерживаться и позволил своим слезам упасть, а рыданиям вырваться изо рта, так как все стало слишком много. Боль в руке из хватки альфы, постоянные оскорбления и обзывательства. Ему было страшно, но в то же время он был зол, он так долго терпел это поведение, не осознавая, и теперь, когда он это делает, это просто отвратительно для него. Он больше не мог этого выносить.  — Он не глупый. Он больше альфа, чем ты когда-либо был. Он относится ко мне… — омега не смог закончить, когда раздался громкий голос Джихуна.  — Заткнись нахуй, — и вот, впервые Джихун бьет его. Альфа немедленно отпустил руку Чимина и поднес руки к голове, осознав, что он сделал, — Прости, я не хотел, — он пытается подойти поближе к омеге, но делает же шаг в сторону, потрясенный случившимся. Прижав руку к щеке, куда ударил Джихун, он плакал, и слезы жгли его, падая на чувствительную кожу. С него было достаточно. Это было еще одним доказательством того, что его решение пойти с Чонгуком было лучшим для него и его ребенка. Младший Альфа был прав, он слишком верил в своего нынешнего мужа, но теперь эта вера давно ушла.  — Не подходи ближе и не трогай меня. Ты, блять, имел это в виду, как и каждое имя, которым ты меня обзывал. Почему ты так меня ненавидишь? Я сделал все для тебя, я сделал все, чтобы доставить тебе удовольствие, все, что я хотел, это немного любви и внимания. И все, что ты дал мне —это боль и печаль. Почему ты меня ненавидишь? — Чимин заканчивает кричать последнюю часть. Он даже не мог видеть нормально, его зрение было слишком размытым из-за слез в его глазах.  — Нет, Чимин. Я люблю тебя, пожалуйста. Я больше никогда этого не сделаю, я сделаю тебя счастливым, пожалуйста, — альфа снова пытается подойти ближе.  — Я сказал тебе не подходить ближе. И если бы ты любил меня, ты бы не отнял у меня мою жизнь, — он делает паузу, чтобы перевести дух, и прежде чем Джихун успел заговорить. Он продолжает говорить, — Я ухожу, я беременен чужим ребенком. Тот, кто действительно любит меня и хочет дать мне жизнь, которую я заслуживаю. Тот, кто понимает и уважает меня. Тот, кто даст мне все, что ты не дал. Тот, кого я люблю, — Чимин хотел, чтобы он знал, что он не единственный, кто у него есть. Джихуну нужно было знать, что есть кто-то, кто готов дать омеге жизнь, которую он ему не дал.  — Стой! — Джихун кричит. Слова омеги упали, словно ножи, брошенные в его гордость, — Заткнись! Я не отпущу тебя, ты мой, и больше ничей, — он говорил как сумасшедший.  — Я не твой! — Чимин кричит в ответ.  — Заткнись! — снова требует альфа, подходя ближе к другому. Чимин испуганно увернулся от его тела и бегом вошел в свою комнату, где и заперся. Чимин сидит, прислонившись спиной к двери, и слышит, как Джихун, совершенно неконтролируемая с другой стороны двери, бьет и кричит, чтобы он открыл дверь. Он просто сидел, прижав ноги к груди и заливаясь слезами, пока шум с другой стороны не стал отдаленным и не стало слышно, как в гостиной что-то ломают. Омега воспользовался моментом, чтобы встать и схватить чемодан, начав складывать столько одежды, сколько он мог уместить в маленьком пространстве. Полным, он закрывает чемодан и отправляется на поиски другой сумки и наполняет ее одеждой, как он делал с другой. В шкафу он ищет маленькую коробочку, в ней он хранит несколько фотографий себя и своей семьи. Хорошие воспоминания, которые теперь были не чем иным, как воспоминаниями из далекой реальности. Оглядываясь назад, он чувствует себя глупо, его мать предупреждала его о Джихуне, он должен был увидеть это как знак, когда его мать отказалась пойти на свадьбу своего единственного сына. Все знаки были прямо перед ним, но он был слишком слеп от любви, чтобы увидеть их, оказавшись в своей нынешней ситуации. Он кладет коробку в сумку и останавливается, понимая, что в доме тихо. Джихуна больше не было слышно. Чимин гадает, ушел ли он. Собрав все, что он хотел и нуждался, Чимин заканчивает собирать свои сумки и берет телефон, чтобы убедиться, что он провел в доме больше времени, чем он думал. Он должен был сесть на поезд до Сеула в 6 вечера, а было уже за 5 вечера, ему нужно было спешить и уезжать, Чонгук уже должен был ждать его на станции. С сумкой за спиной и чемоданом в руке Чимин отпирает дверь и медленно открывает ее, не зная, чего ожидать. Из других комнат не доносилось ни звука, ни движения. Казалось, он был один. Рискуя, Чимин осторожно выходит из комнаты и направляется к входной двери. К его удивлению, когда он вошел в гостиную, помещение было полностью разгромлено, а Джихун лежал без сознания на диване, рядом с ним висела пустая бутылка из-под водки. Альфа, вероятно, будет без сознания еще несколько часов, но Чимин хотел убраться оттуда как можно скорее. Подойдя к входной двери, омега кладет свое обручальное кольцо на маленький столик у входа и, наконец, покидает место, где было так много плохих воспоминаний. Готовый к новой жизни, Чимин уходит, не оглядываясь.