Все тлен

Сильные волосатые руки сжимают мокрую светлую ткань в узел — розовая вода, пахнущая кровью стекает вниз по чистым чугунным стенкам ванны. Бен ловко откидывает выжатые тряпки в таз с мылом. Сгорбившись, стирает на коленях. Ванная комната Чарли для него слишком мала. На полу болтается его рваная рубашка в крупных красных пятнах: рукава приняли на себя первый удар. Их сменили настоящие прочные эластичные бинты. Бен наспех перевязал руки Густава еще в их квартире. Реджина умная девочка — заметит следы крови в туалете и заляжет на дно на какое-то время, может еще и полы вымоет. За нее Бен не переживал. Громкие шаги за спиной. Через голову Бена, прямо в таз, летит грязный медицинский халат. Брызги точно на многострадальные брюки. Со звоном в раковину падает содержимое рабочего кейса Чарли. Бен оборачивается, устремляя на маленького британца испуганные совиные глаза. Закончил? Как он? Чарли отвечает ему безразличием, громко захлопнув дверь. Бледный, как тетрадный лист, Густав лежит на заправленной кушетке. Грудь изредка поднимается во время слабого дыхания. Свежие швы на запястьях, сухие губы. У Бена сжимается сердце, нервно трет шею, приближается к его изголовью. Сволочь, может быть, притворяется? Вот-вот откроет глаза и примется хохотать? Молчит, как покойник. Они столько дерьма пережили вместе, зачем умирать сейчас?. Едва ощутимо касается дрожащими костяшками его лба, ловит на себе строгий взгляд Чарли. Бен с трудом понимает, что он должен при этом почувствовать, но этот родственный жест участия успокаивает. По крайней мере его. Ловит брошенный ему серый шерстяной свитер одной рукой. Бен стоит голый по пояс посреди комнаты, а у Чарли как всегда холодно. Он идеально подошел по размеру, так странно. Вздрагивает, оборачивается к хозяину квартиры: Чарли ставит чайник на огонь, кот Маркус взгромоздился на его худое плечо. Просит молока. — Сам вязал? Молчание. Ну, конечно же сам! Бродил по магазинам в поисках лучшей пряжи и красивой новогодней коробки с лентой. Старательно обдумывал рисунок, заглядывал в библиотеку — ему не хватало нужных схем. Переживал из-за потерянной в седьмом ряду петли и того, что после неосторожной стирки свитер сядет. А придурок-Бен и неосторожная стирка это синонимы! Крепкая рука обнимает Чарли за талию. Блондин уверенным рывком отстраняется. Кот прыгает на стол. Серо-голубые глаза горят яростью, маленькие губы плотно сомкнуты. Бену Штокману жаль, ему очень и очень жаль… — Я просил тебя лишь об одном: не подвергать нашу с Маркусом жизнь опасности. Ты знал, что я в бегах. Знал и все равно притащил его сюда! Вообще-то Чарли просил о многом: не трогать без спроса его вещи, не чавкать, аккуратно пользоваться уборной, не кормить Маркуса чем-попало. Но по сути главным условием их встреч была конфиденциальность. — Что ты бы сделал на моем месте? Он мой лучший друг… — Только не нужно давить на жалость. Я медик и лишен чувства сострадания. — Чарли зажигает сигарету. — Спасибо, что не прогнал. И за подарок… Но свитер колется. — Пошел ты! Пустой кипяток разлили по чайным чашкам. Маркус наелся сливок и урчал, лежа под столом. Стыдливые перешептывания. Хоть Густав и без сознания, им неуютно в его компании. — Зачем он это сделал? — Чарли медленно оборачивает голову в сторону кушетки. — А я знаю? — Бен размешивает в кипятке четвертую ложку сахара. - Он твой друг, а не мой. — Ха! Это ненадолго. — Бен расплылся в счастливой улыбке, — Густав — душка! Обязательно тебе понравится! — Зачем он это сделал, Бен? — Ну… он странненький. С огоньком. Вечно летает где-то на своей волне. Я его не понимаю. — Осушил чашку за один глоток, — Спрашивал у меня о тебе. Ерунда! Утром мы все трое будем смеяться над этим. — Утром он, может быть, выйдет в окно, если у него не все хорошо с головой. Мне не нужны проблемы. — Проблемы никому не нужны! — Подхватил Бен. — Не будет никаких проблем. Как очнется — он у меня получит! Мы сразу же уйдем! Обещаю… В глубине души он хороший парень. У него никого кроме меня нет. Я не могу от него отказаться. — А мне ничего не стоит отказаться от тебя, Бен. — Встает, оставляя «чай» нетронутым. Бен опускает голову и грустно усмехается, для него эти слова ожидаемы. Чарли не злой, Чарли всего лишь Чарли. Маркус прыгает спящему Густаву на грудь, обнюхивает лицо. Маленький блондин расстилает постель, взглядом приглашая гостя тоже готовиться ко сну. Бен не любил дырявые пончики, людей в париках и наркоманов. Особенно наркоманов. В детском доме выкурил одну такую «необычную» сигарету и едва не умер. В армии своими глазами видел, как дурь превращала здоровых веселых воспитанных ребят в животных, готовых сосать любой член ради дозы. Пару раз обжегся, пытаясь помочь тем, кто не казался ему безнадежным. Ему врали в глаза, воровали деньги и так по кругу. Бен стал сторониться их общества, научился переступать через их высушенные жалкие фигуры в лазарете. Рычал на Реджину, балующуюся легкими наркотиками. Шел по узкому переулку среди бела дня, мечтая свалить из Техаса поближе к лесам Канады, где свежий воздух и мать-природа дают тебе все, о чем только можно желать. С веселой подругой и Густавом выкупить избушку и обязательно завести собаку. Большую, охотничью. Так просто жить, жить. Без шума города, хиппи и нищеты. — Ты обронил, приятель! — Бен инстинктивно встал на колено, поднимая с асфальта нечто, выпавшее из кармана прохожего. В руках порошок. Бен скорчил наверное грозную тупую рожу, готовый засунуть находку обратно барыге в зад. Поднял голову с оскалом и обомлел. Испуганные голубые глаза на внешне-спокойном лице, миниатюрная фигурка, короткие светлые волосы, коричневый чистеньким плащ, аккуратные серые кепка-берет и перчатки. Лоб в лоб: такое длинное мгновение. Бен с трудом мог понять, какого пола существо стоит перед ним, но оно показалось ему очень красивым. Вообще-то Чарли не отвечал общепринятым стандартам красоты: низкорослый, болезненно-бледный агрессивный гном с британским акцентом. Бегающие нервные глазки, выправка, постоянное напряжение загнанного зверя. Время от времени Бен ловил себя на мысли, что ему интересно, что под одеждой у того или иного парня, но это быстро загонялось в какой-то далекий уголок головы, запивалось темным пивом, и вылетало прочь, когда на нем скакала какая-нибудь сладкая девчуля. Но сопоставить секс и неадекватный интерес к нему Бен Штокман не мог — обстановка не располагала. По-кошачьи вжимая голову в плечи, незнакомец сделал шаг назад. Бен выпрямился, рука, держащая полиэтиленовый затасканный пакетик онемела. Такой молодой ведь, еще неиспорченный. Их окружали сырые кирпичные стены и тишина. — Я знаю эти глаза. — Процедил Бен, пародирую пафосную речь крутого парня из фильма. Чарли силой сжал дрожащие губы, — Это глаза человека, что любит какао! Тебе повезло, здесь рядом отличное место и я угощаю. Он ожидал чего угодно, но не того, что этот верзила по-хозяйски закинет порошок в карман, схватит его за руку и поведет в кофейню. С каждым шагом Бен убеждался в абсурдности сказанных слов и самой идеи напоить героинового наркомана детским напитком. На удивление коротышка не стал поднимать крик, а послушно семенил следом. Пусть же ноги будут быстрее тревожных мыслей. Бен вглядывался во все ближайшие вывески — в этом городе он изучил только пивнухи. — Какао? — Брови чопорной немолодой официантки взлетели до прически. Бен с улыбкой кивнул, хлопая стеклянными глазами. Дорогой ресторан, пафосно-безвкусный. Заведение, где подносы разносят люди во фраках и играет классическая музыка. Густава сюда не взяли из-за отсутствия диплома из Консерватории, излишней патлатости и выебистости. Полдень буднего дня и армия официантов окружила единственный занятый столик, куда посадили двух маргиналов. Вывести из ресторана без объяснения причины их не могли, но порванная в районе плеча куртка Бена обязывала держать ухо востро. — И побыстрее, дорогуша! Мы с другом спешим! — Резким движением протягивает меню. Бен научился блефовать во Вьетнаме, когда направлял в голову противника незаряженный автомат и громко матерился, угрожая. Бен думал, что научился блефовать. Дорогуша? Официантка сильней нахмурилась. Это он сейчас ее оскорбил или как? Стук каблуков от их столика до бара. Вообще-то у него были деньги, но тратить их никак нельзя. Густав договорился о покупке пистолета у одного офицера со связями на военном складе. Они должны были внести залог, но блондинка разорался, придираясь ко внешнему виду оружия. На том старом Кольте висело больше дюжины трупаков. Может и хорошо, что дали заднюю. И деньги сохранили, но сохранили на дело. У Чарли вышел из строя понятийный аппарат: он не сразу понял, что действия Бена Штокмана с трудом поддаются логике. Прямой, как натянутая струна, бледный, смотрит в упор на заросшего щетиною парня, пытаясь определить в каком из карманов он держит его порошок. Им действительно принесли какао. — Бенджамин Штокман! — Чарли вздрагивает, когда сидящий напротив человек протянул ему тяжелую теплую лапу, — Неплохо было бы узнать и твое имя, «дружище»… Я тебе противен? — К чему такие вопросы? — Полушепотом. — Иностранец! — Бен заулыбался, будто угадал в собеседнике африканские или бразильские корни, — Я уже слышал этот акцент однажды! Какао не нравится? Уж лучше бы чаю, дыа? — Если это намек, на то, что я британец — весьма плоский намек. — Чарли осуждающе прошипел, — Я ведь не предлагаю вам распять Христа, а вы — еврей. — А ты британец! — Торжествовал Штокман. — Британец. — Всех британцев зовут Том! И не надо со мной на «вы», я человек простой. — Угадал. Я свободен? — Приподнимается со стула. — Значит не угадал? — Щурится, — Умеешь играть в горячо-холодно? Том это очень холодно? Чарли моргает. Кажется его напугал клоун — оскорбительно для самолюбия. — Скажи хотя бы первую букву, я не телепат! — Вы душный человек, Мистер Штокман. Я — Чарли Уоллис. — Ты наркоман, Чарли Уоллис. Будь со мной вежливым. — Долгая пауза, улыбка, — Я не собираюсь сдавать тебя копам. Просто иногда человеку нужно поговорить, да? Когда вступаешь на кривую дорожку… Американская мечта, молодость, хорошенькая мордашка. Один в чужом городе, в твоем случае в чужой стране. Оставляешь семью, оставляешь родину… — У меня нет ни семьи, ни родины. — Видишь: у нас много общего!.. Героин для тихого спокойного мальчика. — Оставьте нравоучения, сэр. — Глаза Чарли вспыхнули яростью, — Я не сбываю наркотики. Это сильнодействующий яд. — Вот ты не дурак, да? Наркотики — яд… — Сэр! — Отрезал блондин, побуждая Бена понизить голос, — Я — киллер. Специализируюсь на ядах. В моей власти воткнуть вам иглу в большой палец и через час вы умрете. А может быть я уже подсыпал вам что-то в стакан. Порошок я продал одной очень влиятельной банде и мне бы не хотелось получить пулю в лоб. Лучше прикончу вас. Отдайте. — Йоу… — Бен округлил и без того круглые глаза, — Да ты обдолбанный. Или, хаха, пытаешься меня запугать?.. Для киллера ты слишком…нищий! Я не знаю, чем ты занимаешься. Может и взаправду людей убиваешь: Бог — судья. Но в моем кармане героин. Его продают на окраине Заводского района. — …Я купил его вчера. Протаскал почти сутки в пиджаке. Передумал. Не рискнул нести домой и спускать в унитаз. Выкинул на улице. А тут ты… — Ну ты лошара, конечно. — Засмеялся Бен, он отчего-то легко поверил в эту историю, — Кхм… Не злись! И лучше не шныряй по улице одному: взрослые дяденьки побьют, с твоей внешностью это возможно. Чарли скептически приподнял бровь. — Мне говорили, что с моей внешностью многое возможно. — Это ты сейчас ко мне подкатываешь? — Хитрый прищур. — Чтоо?! — Блондин вспыхивает, силой подавляет злобу — им принесли счет. «Отлично посидели! Можем повторить!» Чарли молча скрылся за поворотом, натягивая ворот плаща на лицо. Злой и смущенный. Бен провожал его взглядом, нервно ощупывая полиэтиленовый пакет. Кажется, он лопнул прямо в кармане. Ближайшие несколько месяцев вглядывался во все проходящие мимо лица, изучил телефонную книгу на почте. Людей по фамилии Уоллис в этом городе нет. Он понемногу забывался, изредка вспыхивая в коротких снах. Обиженный, маленький, одинокий. Бен курил на балконе, свесив кудрявую голову вниз, сплевывая густую слюну на асфальт — едва не проглотил горящий окурок. Чарли с аккуратной переноской для животных заходил в подъезд серой обшарпанной многоэтажки напротив, тихо и быстро, как мышь. Через пару минут в квартире на втором этаже загорелся свет: в окне замелькала знакомая фигура. Бен припал к решеткам балкона, не дыша. Чарли переодевался. С того дня сны с его участиям стали походить на фильмы для взрослых. Чарли выходил из дома лишь вечером воскресенья после темноты, на какие-нибудь полчаса. Возвращался с пакетом продуктов и вновь ложился на дно. Бен с трудом, но выучил его расписание. В магазине одежды работал свойский парень — разрешил взять белую представительную рубашку на один вечер. «Познакомишь с потом подружкой, Штокман?» Бен рассеянно улыбнулся, пожимая продавцу руку на прощание. Выстирал единственные брюки, надушился какой-то гадостью, долго драл гребнем Густава непослушные волосы. Авось, не заметит. Долго всматривался в знакомое окно: как по часам Чарли направился в магазин, озираясь. Кого он может бояться? Неужели те байки про яд и банду отчасти правдивы? Бен, зевая, ждал у единственного работающего фонаря во дворе. Совсем не испугался, когда ему направили дуло в лицо. Вот такой пистолет Густаву понравится: надо брать! — Ча-арли… — Тот же коричневый плащ, да еще и вязанный шарфик, то же девичье личико, — Я — Бен? Неужели забыл?! Осторожнее: пистолет боевой. Тебе некуда будет спрятать труп. — Улыбка. — Ты следишь за мной, сукин сын! Я не знаю, на кого ты работаешь, но мне слишком дорого пришлось заплатить за свободу! Живым не дамся… Что у тебя в руках, ебанный ты кусок дерьма?! — Воу-воу! Никто меня не ебал… Вроде. — Бен протягивает маленький букет незабудок. Выменил у соседки за пачку сигарет. — Я подумал, они могут тебе понравится. Кого ты боишься? Откуда у тебя оружие? — Опусти. На. Землю! — Все еще держит пистолет перед собой. Отстойное свидание, парень. Бен послушно кладет нежные цветы, обернутые газетной бумагой на асфальт. Он даже не думает о возможной пуле, мысль, что Чарли легко наступит на них грязным ботинком огорчает сильнее. Но, возможно, это будет правильно. Лицо блондина медленно меняется, будто приходит осознание, что этот бородатый мужик подбивает к нему клинья. — Ты живешь один со своим котом. Я не следил, честно! Мы соседи. Мы с моим товарищем недавно пришли с войны и снимаем халупу вот в этом разъебанном доме… Ну, нас хотя бы двое, а у тебя никого нет, понимаешь? — Я не проститутка. — Отрезал Чарли, — Запомни сам и передай «товарищу». — Пф! Разумеется нет! Ты не похож на проститутку! Знаешь, сколько их через меня прошло? Ууууу…- Бен понимает, что такие подробности не делают ему чести. На мгновение теряется. Чарли проходит мимо, пользуясь моментом, осторожно переступая цветы. — А.? Эм… Ну… Я в тебя влюбился! — Морщится, краска ползет по щекам. Чарли замедляет шаг, осторожно оборачивается. — Ты не обязан отвечать мне взаимностью, я всего лишь бродяга, а ты такой. Такой… Позволь мне просто ухаживать за тобой! Позволь быть рядом! Я буду тебе помогать… Просто, потому что ты мне нравишься. Я кошек не очень жалую, но к твоему буду относиться с уважением! Обещаю… Голос из темноты: -Ты ничего обо мне не знаешь. — Так дай узнать! — Улыбка надежды. — Я наркоман в завязке. — Полушепотом. — Так ты же бросил! — Я убивал людей, Бен. — Уже более громко. — Так а я разве нет? Война в разгаре… Чарли, с того дня, как мы того… Я каждый день о тебе думаю. — Быстро поднимает цветы. Коротышка долго смотрит ему в глаза, качает головой и исчезает в темноте. — Идиот. Они гуляли по парку несколько раз в месяц, в какой-нибудь жуткий промежуток времени по типу шести утра… Если бы Чарли был девчонкой, все происходило бы быстрее и более предсказуемо. Бен терпеливо ждал — Чарли Уоллис нехотя двигался навстречу. Оказала медвежью услугу водка, уже на третьем месяце их интеллигентных встреч. Чарли вырвало Бену на брюки после третьей рюмки: пикантный настрой их оставил. Ну хотя бы занавес обходительности и правильности рухнул к хуям… Друг друга больше не стеснялись. После тех несчастных брюк Чарли стирал все вещи Бена, как заботливая женушка. Штопал носки, пришивал пуговицы. Но готовил отвратно. Ничего! У Бена самого к этому отличные способности: он не перенес бы конкурента на кухне даже в лице любимого человека. А когда они впервые занялись любовью, медленно, нежно, правильно: Бен понял, что до этих пор он только трахался. Теперь лежал на узкой кровати, обнимая одной рукой злющего Чарли. Ведь вовсе не спит, делает вид, берет измором. Боится. Чего или кого — Бен до сих пор толком не понял. У Чарли скверное прошлое, а у них с Густи настоящее. Рубашка для первого свидания пала смертью храбрых, заменив бинты для первой помощи. Коротышка долго искал к ней пуговицы в городе. Но это ведь только тряпка, детка… Бен протирал глаза, не веря. Манерный утонченный Густав мочился прямо в раковину на кухне Чарли. Тот ловко запустил ботинком ему в голову. Кот Маркус ощетинился на спинке дивана. — Отличный парень, да блядь?! Легко поладим, правда блядь?! — Бен… Ты че…пидорас? — Густав наклонил голову, что-то подозревая.