Жертва заслуженного отдыха

      Массивная деревянная дверь с легким скрипом закрылась, не позволяя раскатистому, звонкому смеху, шумным голосам и другим звукам, что сопутствуют массовой попойке, проникать в дом в полной мере. Только что зашедшая в дом волчица уперлась собственной изящной спиной в дверь, закрывая ярко-синие глаза и с облегчением набирая полные легкие воздуха, попутно слегка запрокидывая свою голову назад. Через мгновение, она шумно выдохнула, опуская голову и позволяя своим длинным волосам цвета пепла опасть на скрытое под легкой, грубо стеганной кожаной броней стройное тело, на котором легко бы проглядывался рельеф мышц. Ее вызывающая восхищение всех мужчин племени грудь неспешно вздымалась при каждом равномерном, протяжном вздохе, что девушка совершала, словно пытаясь надышаться вдоволь после долгого погружения под воду. Но для нее каждый новый вдох означал лишь то, что еще одно мгновение она может отдохнуть и расслабиться, а не быть вождем собственного племени, оставляя все беды и невзгоды за дверью.       Прикрыв свое лицо ладонью, покрытой шерстью того же окраса, что и ее волосы, леди аккуратным движением розоватых подушечек пальцев провела от уголков своих глаз к кончику носа, совершая крайне размеренное движение, словно стараясь изгнать из своей головы дурные мысли. Ворох чужих проблем, что ей приходилось решать каждый день, буквально измотал ее за сутки, и теперь хищница попросту была рада тому, что может побыть одна, и что никто не будет смотреть на нее, как на решение всех проблем. Но мысли о племени не покидали ее даже в час, что должен был дарить ей покой, ибо если донесения были верными, то в скором времени ей предстоит вести своих людей в кровавую битву. Как оказалось, далеко не всем племенам пришлось по вкусу правление пепельного матриарха, что шла наперекор традициям и устоям, что, по ее мнению, лишь ограничивали ее людей. Стремясь найти менее жестокий и более цивилизованный подход к жизни, она нажила себе немало врагов, и одному из них как раз удалось набрать достаточно смелости и людей, дабы представлять угрозу ее правлению. Через несколько дней многие из тех воинов, что она знала, не вернутся домой к своим семьям. Но, это будет только через несколько дней. Сегодня ей предстоял отдых - усталый воин не живет долго на поле боя.       Девушка склонилась на мгновение, ловким движением снимая особое приспособление со своих ног, что защищало ее ступни от получения повреждений при соприкосновении с землей - кажется, более цивилизованные народы называли подобное чудо обувью. Отринув кровожадность, что присуща волчьему виду, ее народ начал быстро обучаться у тех, кто мог научить хотя бы чему-либо, и за несколько месяцев кочевой образ жизни сменился оседлым, шатры и юрты сменились постройками из мертвого дерева и холодного камня, а количество людей, что следовало ее воле, превратилось из нескольких десятков в несколько сотен. Прошлые лидеры и мечтать не могли о таком уровне прогресса - жаль, что далеко не всем более диким соседям подобное приходилось по вкусу. Они до сих пор считали, что в их примитивности кроется сила, и что путь к прогрессу означал слабость - ошибка, которую вождь надеялась исправить в будущем.       Освободив собственные ноги, она сделала первый шаг по просторной гостиной, украшенной шкурами сраженных на охоте диких животных, а также картинами с изображениями мест настолько далеких, что ни один следопыт из ее племени не видел подобного, и ни один сказитель не знает историй о таких чудных регионах. Потолок украшал светильник, выполненный в виде вертикально подвешенных по кругу зубов виверны, основание каждого из которых при необходимости можно было зажечь. Но сейчас необходимости в этом не было - уставшие глаза волчицы без проблем нашли лестницу из темного дерева, перила которой почли за честь орнаментировать лучшие мастера со всей округи.       Двигаясь машинально, она направилась вверх, отчаянно пытаясь заставить саму себя перестать думать, выкинуть все эти мысли куда подальше, дабы разобраться со всем уже завтра, однако с каждой пройденной ступенькой она осознавала тщетность своих попыток. Леди прекрасно понимала, что ждет ее в обозримом будущем: долгие минуты, проведенные на кровати в попытках заснуть, но при этом терзаемая мыслями. Мыслями о том, что ей предстоит сделать в будущем и как ей лучше совершить подобного рода действия, дабы ее народ процветал и дальше. Мыслями о прошлом, в котором что-то, да можно было бы сделать лучше, как-то что-то поменять, дабы уже в настоящем у людей было куда больше поводов радоваться хорошему. И хоть ее народ находился на небывалом подъеме, ей все равно было этого мало. Матриарх все равно считала, что она делает недостаточно. Минуты превращались бы в часы, а часы превращались бы в усталость на утро, которая бы тянулась все дальше и дальше, словно она была слишком измотанной даже для отдыха.       Взобравшись на лестничный пик, леди привычным движением своей руки отворила дверь, ведущую в спальню и, не останавливаясь, вошла внутрь, моментально по памяти уже собираясь двигаться в сторону кровати. Но как только она оказалась в комнате, ее нос уловил необычный, до этого незнакомый ей запах, напоминающий сладость весенних цветов, смешанный с самыми изысканными горячительными напитками, что ей когда-либо доводилось пробовать. Впрочем, столь непривычный запах нисколько не удивлял владелицу дома, ибо все удивление было своровано видом, что предстал перед ее глазами.       На кровати, покрытой красным покрывалом из лучшего бархата, сотканного величайшими мастерами современности, слегка согнув в колене левую ногу лежала обнаженная леди того же вида, что и вождь. Лунный свет, что падал через окно, находящееся над кроватью, придавал волшебный вид белой шерсти гостьи, а также подчеркивал каждый изгиб ее стройного тела. Изможденный мозг девушки сразу же узнал волчицу перед собой - то была Венатрикс, главный охотник ее народа. Скрытная особа, которая всегда старалась держаться подальше ото всех, но в то же время безукоризненно справлялась со своей задачей, добившись того, чтобы и о ней, и о ее подчиненных начали ходить слухи далеко за пределами города. Некоторые даже поговаривали, что она была столь преданной, что время от времени лично охотилась на не совсем угодную племени разумную дичь, но никто подобного так доказать и не смог бы - кроме пепельного вождя, разумеется.       И вот она лежала перед взором синих глаз, абсолютно полностью беззащитная, словно выставляя красоту своего тела напоказ. Опешив от подобной неожиданности, девушка не могла найти слов, а ее мозг не знал, какой вопрос правильнее задать в такой ситуации, однако разум так же отмечал то, насколько прекрасным, притягательным является представленный перед ней вид. Она даже не заметила того, что ее тело начало сигнализировать о том, что сердце стало биться заметно быстрее нормы, а температура тела слегка повысилась - удивление с усталостью мешали фиксировать подобную информацию.       -"Ах, это Вы, матриарх?" - произнесла охотница теплым голосом, словно приветствуя самого теплого друга в своей собственной спальне, а не в чужой. При этом леди приподнялась на локтях таким образом, что ее голова лишь слегка затенила белоснежное тело, окутывая тьмой скромного размера грудь, что машинально привлекла внимание сапфировых глаз ее собеседницы. Параллельно с этим она так же демонстрировала лишь малую длину своих роскошных, столь же белых, свободно распущенных волос, однако все же глаза лидера были прикованы к более любопытным частям тела незваной гостьи.       Неожиданно для себя хозяйка спальни наконец-то ощутила усиливающиеся сигналы ее тела. Сердцебиение стало еще более учащенным, а одежда начала казаться такой стеснительной, такой сковывающей, такой... Не нужной. Но ярче всех эмоций горело желание. Желание насладиться каждой клеточкой того тела, что лежало на кровати, желанием единолично обладать им в полной мере, желание быть обласканной столь изящными подушечками ее ладоней. Желанием её. Она хотела охотницу и прекрасно осознавала данный факт, нисколько подобного не стесняясь. И она намеревалась получить то, что желает.       -"Гляжу, я пришлась Вам по вкусу, Даксин" - игриво продолжала молвить Венатрикс, даже и не догадываясь, что она была первой за долгое время, кто смел назвать главу племени по имени: "Ах, раз так, то почему бы Вам попросту не взять желаемое?" - девушка столь же кокетливо усмехнулась, начиная томительно неспешно проводить обеими ладонями по своей шерсти, параллельно с этим слегка раздвигая собственные ноги, демонстрируя самую сокровенную розу в полной красе и заставляя еле заметные капли росы наслаждения маняще играть на серебряном свете, словно стараясь раздразнить вторую личность в комнате еще сильнее.       Обладательница серой шерсти резким рывком бросилась вперед, словно направляясь в жаркий бой, и через мгновение уже находилась на кровати над своей подчиненной. Страстно впиваясь своими устами в губы своей партнерши, она тут же обеими ладонями ухватилась за грудь охотницы, испытывая особое наслаждение от прикосновения к столь чувствительной материи. Не раздумывая ни мгновения, она тут же начала страстными, грубыми движениями мять ее, позволяя телу через подушечки пальцев сполна насладиться упругостью желанного тела. Параллельно с этим вождь незамедлительно расположила свой таз над согнутым коленом представительницы прекрасного пола таким образом, чтобы коленная чашечка упиралась между ее ног, после чего тут же начала делать поступательные движения, чувствуя, как даже через плотную ткань подобные действия заставляют ее спину невольно выгибаться от наслаждения.       В один миг она почувствовала, как на ее спину опускаются ладони, столь нежные и ласковые, с явным намерением помочь избавиться от ставших ненужными одеяний, однако подобного Даксин не было нужно. Не разрывая поцелуя ни на мгновение, она рваным, но в то же время расчетливым движением обеих рук властно перехватила запястья Венатрикс, практически в тот же миг вжимая их в матрас кровати и слегка заводя за голову, постепенно сводя вместе так, чтобы она могла удерживать обе руки одной ладонью. Как только она дала понять, что не потерпит ни капли неповиновения в столь интимный миг, леди слегка крепче сжала хватку на белых запястьях, а второй рукой вернулась к хаотичному, страстному ласканию груди, от чего ее подчиненная лишь прикрыла глаза, полностью отдаваясь на милость своей властительницы, лишь издавая легкие, приглушенные звуки наслаждения.       Чувствуя, как ее тело начинает желать куда большего, чем лишь трение о коленную чашечку, волчица столь же бесцеремонно и нагло проникла в рот гостьи своим языком, начиная исследовать только открытую полость, то проводя кончиком по острым клыкам, то шаловливо, но в то же время с явной доминацией играясь с чужеродным языком, даже и не думая отказывать себе в абсолютно любом удовольствии. Ее партнерша же в это время и не думала сопротивляться - лежа под своим вождем, она абсолютно всем своим видом показывала то, что та вольна делать с ней все, что ей только заблагорассудится, и она готова исполнить абсолютно любую прихоть, лишь изредка позволяя себе ответить на ласки языком, ни в коем случае даже не смея думать о том, чтобы перехватить инициативу.       Сгорая от невыносимого желания получить большее, хозяйка дома резко отстранилась от обладательницы белой шерсти, моментально разрывая поцелуй. Чувствуя, как стимуляции от колена становится томительно мало, девушка принялась одной рукой оголять нижнюю часть своего тела, делая подобное крайне неуклюже, но в то же время необычайно поспешно, параллельно с этим второй рукой продолжая удерживать запястья охотницы в неволе. На мгновение ее разум все же смог перебороть всеохватывающее возбуждение, а взгляд синих глаз смог сфокусироваться на прекрасном лице ее партнерши, с вожделением и неким обожанием смотрела на неё в ответ, словно стремясь продемонстрировать свое собственное желание. Но, при этом, то было не животное желание, о нет - в нем читалось нечто благородное, словно это было желание сделать нечто хорошее, нечто приятное.       Но как только пояс, бедра и ноги Даксин остались без каких-либо намеков на одежду, она внезапно отпустила руки той, что столь вольно отдалась в ее власть, лишь только для того, чтобы молниеносным движением сменить положение собственного тела. Двигаясь быстро, словно хищный зверь, она набросилась на свою добычу, располагая себя перпендикулярно кровати так, чтобы согнутые в коленях ноги вновь лишили верхние конечности жертвы возможности двигаться, в то же время низом собственного живота практически упираясь в ее губы. Со своего ракурса, вождь явно не могла видеть того, как капля кристально чистого сока сорвалась с ее полного нектара бутона, готовая опасть на волчьи уста, но еще в полете была поймана ловким движением языка и с наслаждением была проглочена. Так же она не могла и видеть того, в сколь милом смущении прибывала леди от открывшегося перед ней необычного вида, и того, что смущение ни на миг не остановило ее от приготовления своего рта к использованию.       Не замедляясь, лидер тут же прижалась своим сокровенным местом ко рту Венатрикс, на что тут же получила в ответ мягкий поцелуй, что был полон самой ласковой нежности, знакомой этому миру. От подобного ответа покрытое серебряной шерстью тело изогнулось дугой в порыве наслаждения, прикусывая нижнюю губу с такой силой, что чуть не пустила сама себе кровь, а комната наполнилась протяжным, хоть и приглушенным, но от этого не менее сладостным стоном. От наплыва эмоций остатки разумного мышления полностью улетучились, вытесняемые животным желанием - получать наслаждение, столько, сколько это вообще возможно, невзирая ни на что.       Повинуясь собственному желанию, девушка тут же начала неспешно двигать бедрами, еле заметно начиная тереться самым чувствительным местом заведенного тела о рот той, кто и устроил столь сладкую западню. Уста охотницы практически постоянно умело сливались в страстном поцелуе, прерываясь лишь на томительно неспешные движения языком, начинавшего путь от самого низа, и останавливающегося только лишь достигая пульсирующего клитора, что вызывало особо звучную реакцию одобрения у доминирующей волчицы. Но каждый раз, когда гостья вновь возвращалась к поцелую, тот становился лишь только мягче и куда более чувственным, словно она не только знала то, как ей стоит поступать, но и сама не желала отлипать от источника живительного нектара. Охотница так же отчетливо чувствовала, как с каждой каплей сока, попавшей в ее ротик, ее собственный бутон становится лишь только более влажным, более горячим, более возбужденным, словно умоляющим обратить на себя внимание, из-за чего девушка, сама того не замечая, рефлекторно раздвинула собственные ноги слегка шире.       Элегантно изгибая собственное тело, словно змея, доминантная особа более не могла сдерживать себя, раскрывая собственный ротик и давая лицу приобрести выражение полнейшего блаженства, не обращая внимание на то, что кончик языка лениво свисал с края пасти. Ушки же расслабленно опустились, лишь только прибавляя умилительности выражению лица, а роскошный хвост необузданно летал по помещению, то и дело хаотично и безболезненно ударяя по чужому животу. С каждым мгновением ее собственные постанывания становились все более частыми и явно более звучными, перекрывая тем самым слабые, практически незаметные звуки наслаждения белошерстой девушки. Но, все так же изнемогая от желания получить большего, хищница обеими ладонями страстно обхватила собственную грудь, начиная мять ее так же, как недавно мяла чужую, хоть ее собственный размер и был заметно более выдающимся.       Сознание отказывалось воспринимать и обрабатывать информацию, концентрируясь лишь только на одном - удовольствие. Больше удовольствия. Еще больше. Еще. И еще. И еще. Безостановочный экстаз, в котором хочется утопать - и в котором она и будет утопать, пока не останется сил. Каждая клеточка ее организма буквально умоляла свою хозяйку о том, чтобы это не заканчивалось никогда, чтобы буря безумных эмоций, обуявших ее, была вечной. Но, лишь на мгновение сознание девушки обрело четкость, сигнализируя о том, что в таком положении она полностью сковывает движение той, что столь старательно и дарит ей поток удовольствия, лишая её возможности позаботиться о собственном наслаждении.       Решив исправить подобную несправедливость, она ловким движением изменила положение собственных ног, высвобождая из плена руки партнерши, ожидая, что та яростно примется ублажать собственное оставленное без внимания тело. Но вместо этого Венатрикс резким движением обеих ладоней впилась в ягодицы девушки, что восседала на ее лице, и прижала к себе куда плотнее, параллельно с этим абсолютно бесцеремонным, молниеносным движением проникая своим языком внутрь тела вождя и начиная с неописуемым усердием изучать каждый дюйм ее внутреннего убранства, словно сорвавшийся с цепи голодный зверь. Не ожидая такого наглого нападения, Даксин до боли сжала область своего сердца, издавая звонкий, протяжный стон истинного наслаждения, который прервался лишь только на судорожные, тщетные попытки набрать в ноющие легкие новую порцию воздуха, а затем тут же возобновился с такой силой, что явно вызывал бы неподдельный интерес у тех, кто по стечению обстоятельств оказался рядом с особняком в столь поздний час.       Но в один момент на изможденное сознание девушки обрушилась новая волна, из-за чего находящаяся сверху особа на миг потеряла связь с реальностью. Удивление смогло занять в ее сознании лишь долю секунды, сменяясь таким порывом наслаждения, который она не испытывала никогда в своей жизни. Проникший в ее самое сокровенное место, орган с точностью лучшего охотника - а, вернее, охотницы - обнаружил наиболее чувствительную точку, и тут же принялся беспощадно ее атаковать, полностью концентрируясь на ласках именно данного участка женского тела, в то время как искусные пальцы переместились с ягодицы на основание элегантного хвоста, начиная подушечками одаривать его особым, чувственным массажем.       Полностью потерявшееся сознание матриарха хотело было заставить ее умолять партнершу не останавливаться, восхваляя и боготворя ее умения, однако периодически организм забывал даже прерваться на вздох между оглушительными стонами, а потому она лишь откинулась назад, дрожащими руками упираясь в кровать, еле находя в себе силы для того, чтобы поддерживать равновесие. Однако, за всем штормом блаженства, она и не заметила, как пик ее удовольствия незаметно подкрался, и тут же обрушился на ее бедный разум. В тот миг она не осознавала уже ничего. Она не могла слышать своего безумного клича экстаза, что вырвался из гортани, не жалея голосовых связок. Не могла и почувствовать, как ее нежный бутон начал спазмически приобнимать инородный язык, словно не желая с ним расставаться, попутно обдавая его невероятно обильной волной собственного нектара. В тот миг ее сознание буквально полыхало от разрывающего границы мыслимого оргазма, что заставлял каждую мышцу ее тела биться в агонии упоения, желая замереть в данном мгновении на все оставшееся время вселенной.       Бессильно опав на шелковое одеяло, тело девушки начало жадно вдыхать воздух, измотанное так, словно только что прошло через самую тяжелую битву в своей жизни. Мозг отказывался функционировать, находясь в притупленном, оглушенном состоянии после столь умопомрачительно оргазма, постепенно возвращаясь с небес на землю с каждым вдохом сладкого воздуха, что все еще полнился неизвестным, дурманящим ароматом. Восстанавливая силы, леди периодически подрагивала - то был явно не холод, но лишь побочный эффект достижения ею пика своего удовольствия. Однако, приходя в себя после произошедшего, ее разум не начинал прояснять, а лишь наоборот, под действием дурмана вновь начинал постепенно впадать во власть всепоглощающего желания, в то время, как ее тело начало набирать силы буквально из воздуха.       Более-менее придя в себя и восстановившись, Даксин смогла увидеть легкую, довольную, но в то же время добрую улыбку охотницы, что все так же лежала спиной на красной ткани, обращая взор своих прекрасных глаз на хозяйку дома. Лунный свет предательски выделял оставшуюся после недавних ласканий влагу на ее губах, которую та специально оставила, словно желая подольше насладиться незабываемым вкусом. Неспешно, вождь начала приподниматься со своего лежбища, наблюдая за тем, как на лице партнерши появляется легкое удивление от происходящего, которое перерастает в сильное изумление лишь только в последний момент, когда охотница вновь стала жертвой.       Резким движением серошерстая хищница набросилась на гостью, полным животной силы движением переворачивая покорную особу на бок, даже не думая терпеть сопротивления, которого, разумеется, и не последовало. Зафиксировав свою жертву в подобном положении, она не теряя ни мгновения начала приподнимать покрытую белой шерстью ногу, располагая собственное тело в полусидящем положении так, чтобы ее сокровенное место соприкасалось с сокровенным местом незваной гостьи. От соприкосновения столь чувствительными точками тела, вождь вновь прикусила свою нижнюю губу, однако это лишь только смотивировало ее на продолжение и она начала неспешными, неумелыми движениями собственного таза заставлять полные сладкого нектара бутоны тереться друг о друга.       Явно не ожидавшая подобного охотница начала извиваться, словно зверь, старающийся вырваться из ловушки, параллельно с этим хаотично начиная водить обеими ладонями по всей поверхности одеяла, безуспешно ища выход из столь сладостного плена. С каждым мгновением жар наслаждения, что дарили ей движения главы, становился все более и более невыносимым, из-за чего, в отчаянной попытке скрыть собственное постанывание, леди закусила кусок красной ткани, самая не ведая о том, почему же она не хочет показывать свое удовольствие, хоть ее хвост и выдавал хлесткие, неконтролируемые удары по кровати. Но владелица дома не обращала на это никакого внимания - или же делала вид, что не обращает - неумолимо продолжая двигать собственным тазом. Даксин, судя по выгнутой спине, прижато-довольным ушкам и не тихим, размеренным постанываниям, явно не скрывала наслаждения от происходящего, в отличие от своей партнерши.       Но, вновь во время проблеска здравого сознания она все же увидела то, сколь закрепощенной является девушка в те моменты, когда получает удовольствие, а не отдает его, и практически захлестнувшей разум похоти захотелось исправить подобное недоразумение. Крепко обхватив ладонью лодыжку своей жертвы, доминантная личность тут же придвинула поднятую вверх стопу к своему рту и, приоткрыв его, начала беспорядочными, неразборчивыми движениями собственного языка неуклюже, но крайне старательно вылизывать подушечки ступни, постепенно привыкая к подобному, новому для нее занятию. От подобного тело Венатрикс дернулось, а комната наполнилась протяжным, звучным стоном наслаждения, похожим на самые мелодичные звуки музыкального инструмента, что так и ласкали слух, а затем еще один, и еще один, и еще, оповещая о капитуляции ее смущения перед всепоглощающим развратным желанием.       Подобной реакцией матриарх явно была удовлетворена, но довольна она была далеко не полностью. Не прекращая орудовать собственным языком и тазом, она внезапно перенесла собственное внимание на прекрасные, элегантные пальцы, начиная окружать своим внимание уже их, с тщательной заботой вылизывая каждый по отдельности, изредка одаривая протяжным, необычайно жарким поцелуем первобытной страсти. Не давая пленнице опомниться, параллельно с этим она так же опустила свою свободную руку к месту соприкосновения точек их наслаждения, и бесцеремонно принялась ублажать его собственными пальцами, окружая его трепетной нежностью и наслаждением. Ее пальцы действовали куда более умело по сравнению с ее языком, ибо женская ладонь прекрасно знала, как доставить удовольствие особи с той же анатомией, что и ее владелица.       Изнемогавшая до этого охотница запрокинула голову от накрывшей ее волны удовольствия, заставляя голосовые связки издавать частые, громкие, счастливые стоны. Ее руки более бесцельно не искали бесполезного спасения, а лишь крепко сжимали одеяло, чуть ли не повреждая ткань острыми когтями, словно демонстрируя, что теперь она не желает находиться где-либо, кроме этой постели, под полной властью своего вождя. Ее язык слегка вываливался из приоткрытого ротика так же, как у и ее владычицы не так давно, а ушки прижались сами собой от нескончаемого потока наслаждения. Собравшись с мыслями, леди метнула ласковый взгляд, чтобы постараться встретиться с глазами той, кто руководит столь жарким процессом и в синих глазах обнаружила лишь бездонный океан желания получать как можно больше удовольствия, после чего позволила себе полностью расслабиться, удостоверившись, что в этих глазах более нет места беспокойствам и заботам, хоть и всего на одну ночь.       Даксин же даже и не думала прекращать собственных движений, полностью отдаваясь своим животным инстинктам и получая от этого такое удовольствие, кое она не испытывала никогда в жизни. В ходе процесса ее разум перестал отдавать отчет тому, что происходит и сколько же времени прошло, ибо в данный миг ей было хорошо, по-настоящему хорошо и ей хотелось лишь одного: чтобы каждый день она могла испытывать подобное чувство. Однако с небес на землю ее спустило ощущение, словно Венатрикс вновь пытается вырваться из ее хватки. Вырванная из объятий экстаза, она не сразу поняла, что именно происходит, однако пары секунд хватило на то, чтобы ее мозг смог осознать простую истину - гостья не пыталась вырваться. Ее тело лишь пробирала мелкая, становящаяся более сильной дрожь, как, впрочем, и тело самого вождя.       Лишь в последний миг, прислушиваясь к собственным ощущениям, леди поняла, что пик ее удовольствия крайне близок, и что она не сможет больше себя сдерживать, однако охотница не смогла сдерживать себя первой. Ее тело изогнулось в порыве первозданного удовольствия, на лице на миг застыло выражение настоящего счастья, а спальня наполнилась оглушительно-прекрасным криком, словно охотница хотела оповестить всю округу о том, насколько же ей хорошо в данный момент. Ее бутон столь переполнился соком, что его часть с жаром покинула пределы тела, обильно обдавая бутон ее партнерши струйкой горячего, сладкого сока. Через миг, подобная процедура произошла и с телом владычицы, из-за чего каждая мышца ее сильного тела тут же сократилась, заставляя вновь выгибать спину настолько же сильно, и уже ее сокровенное место спешило поделиться собственным соком с окружающим миром, словно в знак благодарности омывая бутон Венатрикс.       Не в силах удерживать собственное тело в сидячем положении, вождь опала спиной на кровать, тяжело дыша в унисон вместе со своей партнершей, до конца не осознавая того, что именно происходит вокруг нее. В данный миг, для нее это не было важно - для нее ничего не было важно, лишь приятная, мягкая легкость, что оставалась после того, как жгучее наслаждение постепенно отпускало ее тело. Однако, после столь тяжелых испытаний для организма, девушка и не заметила, как практически моментально провалилась в сон, отправляясь в миры грез со счастливой улыбкой на собственных устах.       Ее глаза открылись лишь тогда, когда в окно над кроватью уже светило солнце, и первое, что предстало перед синими очами, было лицо белошерстой хищницы, что расположилась рядом, в необычайной близости к ее собственному лицу. На момент пробуждения сонливая пелена окутала ее разум, не давая здраво мыслить и не давая понять, что кто-то заботливо уложил ее голову на мягкую подушку, что была преподнесена в дар купцом из соседних земель в знак доброй воли. Этот кто-то так же укрыл ее нагое тело шелковым покрывалом, дабы после первобытного жара ее организму не повредил холод ночи. Не могла она так же видеть и того, что, предположительно, этот самый кто-то аккуратно уложил одежду вождя неподалеку от кровати, дабы не искать ее по всей комнате.       Чувствуя необычайную легкость в собственной голове, Даксин тут же выстроила непонимающее выражение лица, спросонья не совсем понимая того, что же именно происходит. Немой вопрос застыл на ее устах, но она не успела озвучить свои мысли, ибо почувствовала то, как воспоминания прошедшей ночи начали постепенно возвращаться к ней, а вместе с ними в ее сознание вторгся и неописуемой силы стыд, который тут же заставил серые щеки приобрести алый оттенок. Резко, лишенным грации движением, девушка тут же перевела свое тело в полусидячее положение, рефлекторно придерживая покрывало, скрывающее ее наготу.        -"Я гляжу, Вы вернулись из путешествия сквозь грезы, вождь" - мягко произнесла охотница, ласковым движением своей ладони прикасаясь к свободной ладони смущенной леди, а затем продолжая: "Надеюсь, что сны были полны покоя?" - ее голос звучал мягко, расслабленно и несколько сонно, словно этой ночью не произошло абсолютно ничего необычного. Ее кокетливые полуприкрытые глаза были устремлены прямо на необычайно смущенное лицо той, с кем она и провела прошлую ночь, словно она ожидала чего-то.       -"Я... Я... Прошу прощения..." - неуверенно начала Даксин, параллельно отводя свои глаза и полностью теряясь в собственных мыслях, абсолютно не понимая, что на нее нашло. Она всегда была целомудренным примером для подражания, но вчера словно сорвалась с цепи, не особо понимая, как такое могло вообще произойти. Начиная перебирать в своей голове тонны всевозможных вариантов, девушка хотела было бы продолжить, но тут к ее устам прикоснулся палец, что вызвало еще больше удивления и смущения. Не говоря ни слова более, девушка вновь вернула свой взгляд к глазам прекрасной особы, в ожидании продолжения.       -"Не стоит извинений. Все прошло так, как и было запланировано. Точнее..." - Венатрикс на миг отвела взгляд в сторону, понимая, что теперь именно ей пришла пора смущаться, попутно продолжая: "...почти по плану - я не имела представления, что Вы будете настолько... выносливой. Однако, вчерашняя ночь полностью была подстроена именно мной" - и, вернув направление своего взгляда на прежнюю позицию, она с легкой улыбкой продолжила: "Я наблюдала за Вами в последнее время. Все время в делах. Всегда погруженная в заботы других. Постоянно измотанная от тяжести стольких судеб на своих плечах. Я хорошо разбираюсь в живых, вождь, а потому боялась, что в один момент Вы сломаетесь под таким напором напряжения. Я не могла этого допустить, а потому и решила попробовать самый первобытный способ расслабиться. Я прокралась сюда так, что меня никто не заметил, и разожгла особую смесь из трав, что пробуждают в любом, кто вдохнет их аромат, самые низменные, животные желания. Перед этим я, разумеется, приняла антидот, дабы сделать Вашу ночь максимально незабываемой. И, кажется, мой план сработал, не так ли?" - охотница обезоруживающе улыбнулась, готовясь услышать ответ.       Однако Даксин даже не имела представления о том, что и сказать. Она была полностью шокирована и потрясена, но, в то же время, избавляясь от сонливости, не могла не отметить то, насколько же полной энергии она чувствовала себя в данный миг. Ей действительно казалось, что недавний сон позволил ей отдохнуть так, как не позволила бы и неделя полного расслабления. Тяжелые мысли оставили ее голову, и хоть она прекрасно понимала, что подобное было лишь временным явлением, она была рада передышке в борьбе с собственным сознанием.       Заметив подобное замешательство, охотница аккуратно приподнялась, и прикоснулась губами к носу лидера, одаривая его мягким, полным нежности поцелуем, параллельно с этим обвивая обеими руками ее талию, после чего еле слышно шепча: "Ты - вся надежда, что есть у этих людей. Ты - вся надежда, что есть у меня. А потому, прошу... Нет, молю, не стоит так сильно утопать в заботах. Хотя бы еще несколько минут, позволь себе отдохнуть - племя не исчезнет из истории, если позволить себе полежать подольше, не так ли?"       Тронутая только что услышанными словами, Даксин аккуратно выдохнула и неспешно, неуверенно ответила взаимностью на объятия, неторопливо укладывая себя обратно в кровать и увлекая партнершу вслед за собой. Она чувствовала тепло чужого тела столь близко к себе, и это тепло дарило спокойствие. Она чувствовала на своей шее мягкое дыхание, что словно сдувало абсолютно любой намек на проблемы. Она ощущала еле заметный стук сердца, что согревал ее разум. И, нежась в объятиях, казалось бы, чужой, малознакомой личности, единственное, что она смогла промолвить, было простое и краткое: "Спасибо". И, быть может, ей пришлось бы решать проблемы всего племени разом, вести войну и заключать мир, сражаться не на жизнь, а насмерть. Но все это будет позже. Сейчас же, она просто могла себе позволить побыть счастливой.