Правила созданы, чтобы их нарушать

Гантлос сжал бёдра совершенно незнакомой девушки со странным цветом волос, заполняя её быстрыми толчками. Голубоватый цвет её прядей, несмотря на свою необычность, немного раздражал. Хотя он и не особо смотрел в её сторону. Незнакомка извивалась и впивалась в его плечи ногтями, заставляя злиться и толкаться ещё сильнее. Но шлюха была настолько разработанной, что ей это приносило лишь удовольствие. Его раздражало, выводило из себя, что она оставляла на его теле следы. Маг уворачивался от желанных ею поцелуев, стряхивал с себя её руки, становясь всё грубее и грубее. Сейчас его заботило лишь собственное удовольствие и желание о скорой разрядке. Откуда такое состояние, маг сам не понимал. Он нервничал и раздражался по любому поводу. Случайно брошенная фраза Думана или же простой вопрос от Огрона злили так, как никогда раньше. И начать остервенело биться кулаками о стену не давали пошлые стоны и чувство своего превосходства над такими жертвами. Секс успокаивал. Хотя одну причину такого своего состояние он подозревал. Как же он ненавидел и её, и себя за это. За непривычную слабость перед кем-то, за одновременное желание нагрубить, ударить, накричать и обнять, расцеловать, прошептать. Что-то, что из его губ вылетит до нелепости смешным, но нежным. Пусть это будет одна единственная фраза, но она сотрёт всё то, что было сказано прежде. Он снова злился. Ему не хотелось, чтобы Муза так относилась к нему. Она должна видеть в нём врага, ненавистного человека. Должна презирать, должна биться в ярости при его присутствии. Его слова позволяли чувствовать это, подталкивали её, но она сопротивлялась. Причём так мужественно, так по-взрослому, что он невольно вспоминал её образ и слова. Она вела себя достойно, несмотря на все обидные фразы. Не плакала, не кричала. Говорила уверенно и спокойно. Главное — не побоялась показать себя настоящей перед ним, пока он стремился к мнимой и лживой вражде. Только, чтобы не брать на себя какую-то ответственность. Не перешагивать через собственную гордость и выстроенные принципы. Трус. А ещё её дурой называл… — Сучка, — прохрипел он между женскими стонами. Слишком противными. Слишком непохожими на чьи-то другие. — Как же я тебя… Блять. — Что? М, ещё… — Уйди из моей головы… — Да… — Чёртова фея… Он вернулся ближе к полуночи. Какой-то опустошённый, немного пьяный и слишком уставший. Открывая дверь квартиры, мужчина мечтал о скором сне. Ладно, может, сначала он организует дегустацию ещё одной бутылки виски, а потом точно в кроватку. Но он никак не ожидал, что хрустальная ваза, наполненная его планами, разлетится множеством осколков. Благодаря ей. Той, которая засела в его голове. Маг, кажется, впервые был удивлён настолько. Вероятность падения метеорита прямо перед ним была больше, чем неожиданно пришедшая Муза в его комнате. Растерявшись, он не сразу нашёл, что сказать. Поэтому эту инициативу взяла девушка. — Привет. Флора дала не только их адрес, но и дельный совет. Что бы он ни сказал, что бы ни делал, он снова и снова имел право знать. Пусть знает, а дальше… Дальше решать ему. Находясь на Мелодии, девушка долго думала. Дошло до того, что её состоянием поинтересовался Ривен, и она не выдержала. Специалист тоже растерялся, даже шокировано уставился на неё, не моргая с минуту. История была настолько нереалистичной, что смахивала на детский лепет ребёнка. Но лепет был правдой. — Муза, я согласен с Флорой. И не потому, что он имеет право знать. Хотя он, конечно, имеет. Но я тоже мужчина и могу его понять. Я даже уверен, что он оттолкнёт тебя сначала. Но куда больше он разозлится, если ты скроешь. Что-что, но дети для нас не шутки. Даже если некоторые ушлёпки не принимают их, внутри души всё равно чувствуют какую-то невидимую ответственность, пусть и не проявляют её сполна. Твой Гантлос тот ещё ублюдок, но что-то человечное в нём есть. — А если нет? — А если нет… Тогда он редкостная мразь, — Муза тяжело вздохнула. — Эй, ты чего? У тебя есть я. — Ривен, я очень тебе благодарна, правда. Но ты не обязан… — Знаю. Но я этого хочу. Может, между нами уже совсем другие отношения, но ты стала слишком близким для меня человеком и другом, чтобы бросать тебя в такой беде. Я буду рядом, — в этот раз шалили не гормоны. Муза действительно расплакалась и искренне его обняла. Этот разговор был тоже ключевым толчком её тут нахождения. Она стояла, гордо вскинув подбородок и держась как никогда уверенно. Она скажет. Она родит. Она воспитает. А Гантлос пусть сам решит свою роль в их с малышом жизни. — Что ты тут делаешь? — он не ответил на приветствие, нахмурившись. От такого удивления алкоголь быстро выветрился из сознания. — Снова будешь мучить меня разговорами? — Нет. — Муза, ты женщина. А вам это свойственно. Поэтому, давай я сделаю вид… — Я беременна. Гантлос замолчал. Лицо оставалось непроницаемым, не проскользнула ни одна эмоция. Муза даже начала терять былую уверенность, но потом взяла себя в руки. Маг стоял, продолжая держать сложенные руки на груди. Он внимательно оглядел девушку, останавливая секундный взгляд на ещё плоском животике. И она снова взяла ситуацию в свои руки. — Но я ничего от тебя не требую. Просто хотела, чтобы ты знал. Это, в конце концов, твой ребёнок. Аборт я не сделаю, что бы ты ни говорил. Я рожу этого ребёнка и воспитаю, вне зависимости, будешь ты рядом или нет. Ни твоего внимания, ни денег, ни помощи мне не нужно. Я не буду запрещать тебе видеться с малышом, если ты, конечно, сам этого захочешь. Ну… Вроде всё. — Ты беременна? — Гантлос, для кого я распиналась минуту назад? — она закатила глаза. — Да, беременна. И, если хочешь, могу повторить весь свой монолог. Ключевое там — я ничего от тебя не требую и не жду. Не принуждаю быть рядом, воспитывать его. Ты можешь продолжать жизнь своей жизнью, я своей. И опять же, я не в праве запрещать тебе общаться с ним. Но это только, если ты захочешь сам. Подумай над этим, Гантлос. А я пойду. Она слегка улыбнулась и обошла мага, оставляя совсем лёгкий аромат своих духов. Покинула квартиру Муза с невероятной лёгкостью в теле. Может, её положение совсем не то, о котором мечтает каждая девушка, но её более чем всё устраивало. Улыбка, расцветающая на губах, и рука, нежно опустившаяся на живот. Она в последний раз посмотрела в окна его комнаты и была готова поклясться, что маг продолжает стоять также неподвижно. Но её это не должно волновать. Она сделала то, что по-настоящему желала, и теперь готова просто плыть по течению. Хотя нет… Осталось ещё одно незаконченное дело. Ребёнок. Невероятная ответственность, целая жизнь на плечах родителей. Достойно воспитать, одеть, накормить, отдать всю любовь и ласку — вот, что ассоциировалось у Музы. А что у Гантлоса? Маг задумался. Вероятно, скорее точно, это огромная радость. Некоторые лишь мечтают о детях, но не могут себе этого позволить. Здоровье, материальное положение, семейные проблемы. У него, впрочем, как у Музы, с этим всё в порядке. Если не брать в счёт семью. Они с ней вряд ли походят на идеальную женатую пару. Но это не меняет исхода. Гантлос впервые растерялся настолько. Ему впервые было нечего ответить. Считавший себя правым во всём, тот, что всегда знал, что и как ответить, знал, как поставить человека на своё место, просто не знал, что сказать. Новость действительно потрясла. И он не то что не мог ответить Музе, маг пока сам не знал, как ко всему этому относиться. Кажется, его мозг даже не воспринял информацию стопроцентно. Блондин не понимал, что совсем скоро станет отцом. Но спустя несколько минут, когда разум всё-таки начал проясняться, Гантлос осознал. Отец из него не выйдет. Что он может дать ребёнку? Разве что страх. Малыш будет бояться его постоянных перемен настроения, нестерпимой строгости. Гантлос даже не скуп на физические наказания. Он никогда не сможет показать какую-то ласку или любовь. Не сможет взять его на руки, при этом испытывая что-то тёплое в душе. Как бы он ни старался, не получится. Его сын или дочь будут видеть лишь раздражающегося на всё зверя. Не любящего их маму и их самих. К чему вообще тогда такой отец? Но это лишь его размышления, предположения. В конце концов, Гантлос не знает точно, как будет себя чувствовать. Если он такой с другими, почему должен оставаться таким же с собственным ребёнком? Может, появление крохи изменит его отношение. Не ко всем и всему, а лишь к частичке самого себя. Может, помимо своей точки зрения, у него появится ещё что-то. Более важное и ценное. Да и откуда он может заранее загадывать чувства малыша? Мало ли, что тот будет чувствовать по отношению к нему. Может, ему лишь кажется, и на самом деле не такой он уж и монстр. Может, ребёнок его полюбит. Но опять-таки «может». Везде чёртова неуверенность и жалкие догадки. Идти на риск нужно всегда, но если он хоть на каплю оправдан. А тут сплошная непредсказуемость. Гантлос не знал, что делать. И, кажется, это первый раз, когда он нуждается в дельном совете со стороны.

***

Флора боялась представить в каком состоянии увидит подруг. После слов Анагана в душе поселилась невероятная тревога. Но, ступив за порог, первым, что сделала девушка, — выдохнула. Подруги накинулись на неё с объятиями и словесным потоком о том, как скучали. Блум, получившая серьёзные травмы, была у себя. Переминаясь с ноги на ногу, она вошла к подруге. Обе не сдержали слёз. Блум раскаивалась за свою глупость и низкий поступок. Флора извинялась за то, что не смогла помешать Огрону. Но фея пламени дракона заявила, что всё в порядке. С её силами несколько переломов рёбер и ушибы заживут быстро. А с целебными отварами Флоры — очень быстро. Они разобрались, но только частично. Фея природы понимала, что теперь скрывать будет не только глупо, но и в какой-то степени эгоистично. Подруги тоже должны знать о причинах таких резких перемен в отношении к этим магам. И они со Стеллой рассказали. Об их неожиданном перемещении на незнакомый остров, о неделе, проведённой там, которая магическим образом длилась тут лишь ночь, о перемирии, заключённом между магами. Они поведали, в каких условиях жили и как пытались справиться с полной отсутствием цивилизации. Сполна насладились скептичными и даже шокированными взглядами. И ладно Стелла, которая могла выдумать это, как неплохую шутку. Но тихая Флора, которая сидела и подтверждала, точно нет. На вопрос о дальнейшем их действии все молча таращились на предметы мебели. Ни Флора, ни Стелла не знали планов Чёрного круга. И чего им ожидать — очередной войны или спокойного мира — тоже никто не знал. Именно поэтому они решили ещё немного пожить на Земле. Учебный год в Алфее начинается через полтора месяца. Рокси пойдёт на учёбу, где ей больше не нужна будет подобная опека, а сами Винкс вновь вернутся к своим делам. Если борьбу со злом можно назвать их делами. Стеллу посетила мысль, что Муза была права, причём в полной степени. У них у всех есть своя личная жизнь, которую нужно посвящать не только сумасшедшим злодеям. Они тоже заслуживают размеренной жизни со своей будущей семьёй. В этот же вечер открылся портал прямо посреди гостиной. В отличие от дневного неожиданного появления, это не несло за собой радостных криков. Скорее, спокойные и по-настоящему дружеские объятия. Муза искренне улыбалась, решив полностью оставить незавершённое за плечами, и посвятить себя малышу. Мамочке нужен покой. — Блум, девочки, — Муза вздохнула, принимая чашку травяного чая. Она улыбнулась, вспоминая, когда фея природы заваривала его в последний раз. И когда ещё они сидели в такой компании. — Простите меня, пожалуйста. Я… наговорила лишнего тогда. — Мы все были на взводе, Муза, — Блум улыбнулась. — Я тоже прошу прощения за свои слова. Мне не стоило так говорить. Несмотря ни на что, я не имею права раскидываться такими фразами. Ты такой же член клуба, как и я. — Спасибо, Блум. А, девочки… Вы ведь в курсе последних событий? — Ты про необитаемый остров со странными мохнатыми фруктами и магами Чёрного круга? — спросила Лейла. — Честно, мне до сих пор не верится. — И это мы ещё не рассказали про диких животных. Да, Муза? — Стелла ехидно улыбнулась, заставив ту отвести взгляд. — Вы диких животных встретили?! — Ягуара. Но нам с Гантлосом удалось оторваться. — Как он сам тебя ему на съедение не швырнул, — фыркнула фея морфикса. — Он швырнул. Только не в пасть, а в океан. В общем, — она усмехнулась. — Это долгая история, да и я хотела рассказать не об этом. Она поймала удивлённые взгляды Стеллы и Флоры. Они-то знали сомнения Музы. Не по поводу ребёнка, а по поводу отношения к этому других девочек. Что бы ни было, но дружба всё равно была самой дорогой, что они имели. Поэтому Муза рассказала. Не стала вдаваться в подробности зачатия, конечно, но про беременность и скорого малыша от сумасшедшего папочки поведала. — Боже, Муза, поздравляю! — Текна, как ни странно, первой накинулась на подругу. В глазах заблестели слёзы счастья, причём у обеих. — Я боялась вам рассказать. Думала, вы воспримете это в штыки и… — Что за глупости? — Блум нахмурилась. — Конечно, мы рады за тебя. Вот теперь на её душе не осталось и мизерного камушка, который бы отяжелял её жизнь. Теперь она верила, что всё будет хорошо. У неё есть папа, который тоже был безмерно счастлив узнать эту новость, есть Ривен, который, несмотря на их разрыв, продолжал быть рядом, как самый настоящий друг. Есть подруги, которые всегда поддержат и помогут. А Гантлос… Она пока не знает, есть и будет ли он в её жизни. Но влюблённость, о которой она совсем недавно рассказывала Флоре, превратилась в какую-то тёплую благодарность. Независимо от его решения.