Правила созданы, чтобы их нарушать

Этим утром царила такая атмосфера, как в первый год Алфеи, когда девушки только-только узнавали друг друга. Тёплая, уютная, семейная. Сейчас они знали друг о друге всё, но обстановка вокруг всё равно не изменилась. Совместные завтраки, за которыми они обычно обсуждали план действий против очередного врага, уже не были такими радостными. Но теперь, когда эти враги снова пропали на целую неделю, прежняя безмятежность наконец вернулась. Ну, почти… Размеренный разговор между четырьмя девушками прервал радостный вопль феи солнца и луны, которая всё-таки удостоила их своим появлением. — Брендон сделал мне предложение! Ложка с фруктовыми хлопьями в руках у Блум упала обратно в миску, Флора подавилась сделанным глотком какао, а бедный тост Лейлы вовсе оказался на полу. Она тяжело вздохнула, когда увидела след черничного джема. Убирать-то ей. Только эта мысль отошла в самый конец огромного списка, стоило девочкам кинуться на блондинку с поздравлениями. Та, в свою очередь, не скупилась на подробности. — Он пришёл вчера ночью и сказал, что меня ждёт сюрприз. Завязал мне глаза и отвёз на своём байке на набережную. Мы просидели вместе почти до утра, пока к нам не подошёл старичок, который продавал печенье с предсказаниями. Я была настолько поглощена моментом, что даже не удивилась его появлению в такое время. В общем, я вытащила одну печеньку и сразу разломала. Мне на руки упало кольцо, — она показала изящное колечко из белого золота с камнем посередине. — И записка. В ней было написано «Ты выйдешь за меня?». И, конечно, я ответила «Да!». — Это так романтично, — Флора улыбнулась, искренне радуясь за подругу. — А откуда он знал, что вытянешь именно ту печеньку? — Текна, как ты умеешь испортить момент, — Стелла фыркнула. — Вероятно, в каждой печенюшке была записка. — А кольцо? Брендон ведь не будет покупать по одному в каждую печеньку. — Заткните ей рот тостом, пожалуйста, — блондинка насупилась, а Текна усмехнулась. — Ладно-ладно, — она подняла руки в примирительном жесте. — Я просто смотрела на ситуацию со стороны логики. — Когда же ты созреешь, чтобы посмотреть на это со стороны романтики? — Розовые сопли? — она поморщилась. — Мы с Тимми за рациональность и закономерность. — А ещё за рутину и смертную скуку, — фея технологий в ответ лишь закатила глаза, продолжая попивать кофе. Завтрак продолжался в более радостной обстановке, потому что Стелла не замолкала. Винкс давно привыкли к безмятежности и легкомысленности подруги. И если бы другая в её случае, скорее, хвасталась, то Стелла действительно делилась радостью. Она продолжала чистить себе апельсин, размахивая ножом рядом с Лейлой. Та невольно отсела подальше. Так, рассказывая о том, как она кинулась любимому в объятия, не заметила вспышки позади себя. Но остальные, которые сидели к новоприбывшим гостям лицом, заметили. Винкс удивлённо уставились на магов Чёрного круга. В их составе тоже было отсутствие одного. — Что вы тут делаете? — спросила Текна, увидев растерянность подруг. После недавнего рассказа обо всём произошедшем они правда не знали, как себя вести. — Ничего особенного. Просто пришли… — Огрон чуть приподнял брови, когда Думан приветливо отсалютовал всем, а потом присел на свободный стул рядом со Стеллой. — Брендон сделал мне предложение! — воскликнула она, показывая метаморфу кольцо. —… поговорить. — Я же говорил! — он улыбнулся и забрал половину апельсина из её руки. — Нужно верить моей интуиции, крошка. — Я верила! Просто не думала, что всё будет так скоро. — «Всё» — это как? — Боже, Думан, — она прикусила губу. — В общем, Брендон забрал меня ночью… — Эм, Стелла… — аккуратно начала Флора. — Может, сначала выслушаем Огрона с Гантлосом? — Спасибо хоть за что-то разумное, — фыркнул блондин, снова проходясь взглядом по кухне. Отсутствие одной единственной феи вызывало чувство противоречия. Ему и хотелось, и не хотелось, чтобы она была тут. — Спасибо за очередной едкий комментарий, — Стелла развернулась, сидя на стуле, и скривила лицо. — Язва. — Язва в этой компании только одна. И она почему-то отсутствует, — Гантлос не мог просто взять и спросить, где находится Муза. Образ любопытного ублюдка давался куда лучше. — Да, потому что она единственная догадалась больше не связываться с тобой… с вами, то есть. — Ничем, кроме трусости, это не назовёшь. — Если вы пришли, чтобы в очередной раз оскорблять нас, лучше уходите, — спокойно произнесла Флора, чуть нахмурившись. Она смотрела в свою чашку, перемешивая сахар, которого там даже не было. — Гантлос, закрой рот, — блондин вскинул брови, увидев как у друга свело скулы. Впрочем, не он один был удивлён такой реакции со стороны лидера. Флора тоже выглядела немного растерянной от такой перемены настроения. Словно заметив это, он расслабился и даже чуть ухмыльнулся. — Что за гостеприимство? Вы девушки, в конце концов. Могли бы и чаю предложить. Подавившаяся Текна, удивлённая Блум и чуть постыдившаяся Флора — действительно услада для глаз. Огрон усмехнулся, прожигая взглядом только последнюю. — А вы что не предложили? — изумился Думан. — Ну, да не суть. Я всё равно уже наелся. — Огрон, хватит нести чушь, — Блум нахмурилась, игнорируя слишком непривычное и весёлое настроение метаморфа. — Вы последние, с кем мы сядем за один стол. И то, что мы пытаемся продолжить свой завтрак, а не нападаем на вас, только ради Стеллы и Флоры. — Какая любезность с их стороны, — хмыкнул он. — Да хватит уже, — фея природы снова подала голос. Она по-прежнему злилась на мага за его выходку, правда, уже не так сильно. Но какое-то надменное поведение, будто он пришёл сюда с одолжением, снова пробуждало обиду. Поэтому её взгляд, полный разочарования и какого-то недоумения, чуть отрезвил мага. Кажется, переборщил. — Мы пришли договориться, — Огрон сложил руки на груди. — Вы не трогаете нас, мы не трогаем вас. — Дело не в нас, Огрон, — Блум покачала головой. — Вот именно. Может, за себя мы и в ответе, но земные феи вряд ли послушают нас. Они настроены достаточно враждебно. Причём против нас тоже, — последнее фея технологий буркнула под нос. — Вы-то им чем не угодили? — для сверхслуха блондина в очередной новой шляпе было совсем несложно расслышать, поэтому он насмешливо хмыкнул и удобно устроился на подоконнике. — Они настроены не только против вас, но и против мирных жителей. Мы не можем позволить, чтобы ни в чём не повинные люди пострадали, — ответила фея природы. — Враг моего врага — мой друг, — Огрон ухмыльнулся. — Я знаю, как угомонить непредусмотрительную Моргану и её истеричную собачонку Небулу. И, как бы трудно ни было это говорить, но без вас, Винкс, Чёрный круг не справится.

***

— Я ведь сказал, что мы увидимся снова. Флора была удивлена его дальнейшему предложению. «Можно тебя на минутку?», — прозвучало слишком вежливо и непривычно от него. Она продолжала недоуменно смотреть на мага за столом, пока не тряхнула головой и молча кивнула. Успев увидеть ехидный взгляд Стеллы с Думаном, фея природы нахмурилась. Её молчаливый протест, кажется, был слышен на другом материке. — Да. Сказал, — Флора волнительно перебирала пальцы, как только они вошли в её комнату. Было неловко, и она не знала, что говорить. Огрон стоял спиной, рассматривая каждую деталь интерьера. Он задержал своё внимание на рамках с фотографиями. По всей видимости, Флора в детстве была очень милым ребёнком. А лицо, испачканное шоколадом, только добавляло умилительности. По следующей он понял, что у неё очень хорошие отношения с семьёй. Впрочем, это неудивительно. — О чём ты хотел поговорить? — Как раз наоборот, — девушка вопросительно вскинула брови. — Я хотел бы начать наше знакомство заново. Флора удивилась ещё сильнее. Такое её лицо он оценил лишь усмешкой. Конечно, Огрон знал, что фея природы удивится. Даже он сам не ожидал от себя такого. Но эта светлая, скромная и наивная девушка правда запала ему в душу. В ней было что-то цепляющее, несмотря на ненавистный ему статус феи. Он не отталкивал. Наоборот, цеплял своей красотой. Её внешность и тело тоже сыграли немалую роль, но куда больше его привлекал её характер, поведение. Быть незаметной среди своих подруг — это не дикость или трусость, а просто застенчивость. Неумение противоречить — не слабость, а робость и уважение. И вовсе не бесхребетность, это терпение. В ней собрались самые достойные черты и качества, которыми может обладать человек. Он будет настоящим глупцом, если потеряет такое сокровище. — Заново? — Думаю, твоим родителям не понравится рассказ нашего знакомства. Сначала я пытался тебя убить, затем признал своей женой, а потом вовсе исчез. — Моим родителям? — он непроизвольно улыбнулся. Он отметил, что смущение ей тоже всегда к лицу? — Честно, я впервые попросил совета у Думана, потому что в случае с тобой я просто не знаю, что мне делать, — он вздохнул. — И это я делаю не потому, что он мне сказал, а потому, что сам этого хочу. Флора, ты пойдёшь со мной на свидание? Он выпалил это так быстро и резко, отчего она снова растерялась. Обычно от таких мужчин, как Огрон, редко получишь что-то вроде этого. Ей всегда казалось, что в амурных делах они действуют по-другому. И не ошиблась ведь, если вспоминать его выходку в океане посреди ночи. Но сейчас его действия говорят о её ложном предположении. — Я не знаю, что со мной происходит, Флора. Но… — он приблизился к ней слишком близко. Она задрала голову, чтобы неотрывно смотреть в серьёзные сапфировые глаза. — Ты не выходишь из головы. И если ты до сих пор злишься за то, что я сделал с твоей подругой, то прошу прощения. Но я по-прежнему считаю, что сделал всё правильно. Каждый должен понести наказание за свою… — Я согласна, — она едва не рассмеялась, увидев теперь его растерянность. — Согласна начать наше знакомство заново и пойти с вами на свидание. — С вами? — Я ведь вас совсем не знаю, чтобы обращаться на «ты». — Что ж, — Огрон усмехнулся, отступая на шаг. Они ведь незнакомы. — Тогда с радостью буду ждать вас сегодня на набережной. — Я буду в розовом.

***

Поющие киты на Мелодии были самым любимым развлечением, хотя на развлечение походили с натяжкой. Муза любила выходить на пристань для портовых кораблей. В самую тихую и безлюдную её часть. Тут их песни были как бальзам на душу. Они заставляли улыбаться, забывать о вечных проблемах, ссорах или нюансах плохой жизни. Тут бешеный ритм сердца превращался в размеренный. Детские крики детей стихали, переходя на шёпот. Казалось, даже пожилые перестают испытывать боли в суставах или высокое давление. Это место было лучше всяких санаториев с самым лучшим уровнем ухода. Было сложно уговорить Флору, но ему удалось. Да и сама девушка понимала, что им просто необходимо поговорить. Она сказала Гантлосу адрес её дома, а уже полноватый мужчина с характерным пузом указал ему на это место. И отец девушки не ошибся в предположениях, потому что она действительно была тут. Сидела у самого конца пирса, свесив ноги. Точно так же она сидела у обрыва на острове, совсем не опасаясь огромной высоты. Летний ветерок и умиротворяющие звуки были по душе даже ему. Они действовали как хорошее успокоительное. — Муза? — девушка развернулась, даже не вздрогнув. Райское место делало своё дело. Она проследила взглядом за блондином, который сел рядом. Прямо как и тогда. — Что ты тут делаешь? — Ты ведь дала мне время подумать. — Если честно, я не думала, что ты воспримешь это всерьёз. И я даже догадываюсь о твоём ответе. — Я настолько предсказуем? — он усмехнулся. — Мне хватило недели, чтобы узнать тебя. Поэтому, видимо, да. Гантлос ответил не сразу, погружаясь в мысли. Муза была права. Он был слишком предсказуем, потому что абсолютно всё для него не значит больше камушка на земле. И он не стремится это менять. Такой её вывод даже не обидел. Скорее, наоборот, намного облегчил ему задачу, потому что подбирать утешающие слова было сродни построению какой-нибудь математической функции. — Тогда мне не нужно распинаться и… утешать тебя? — Нет, — она грустно улыбнулась. — Я догадывалась об этом, Гантлос. И я даже знаю, почему ты принял такое решение. — И почему же? — он заинтересованно повернулся к ней в пол-оборота. — Ты боишься. Но не ответственности, — она взглянула на него. Последние лучи солнца падали на лицо, окрашивая её глаза в невероятный фиолетовый цвет. — А своей собственной реакции. Ты боишься своего поведения перед ребёнком. Боишься показаться в его глазах чудовищем. Боишься получить от него лишь страх, злобу и ненависть. И это даже хорошо. — Что хорошего? — отрицать было глупо. Муза была слишком умна, да и он действительно боялся именно этого. — Это доказывает, что в тебе осталась человечность. Может, звучит бредово, ведь ты отказываешься от собственного ребёнка, но таким образом ты оберегаешь его от самого себя. Потому что даже я вижу, что измениться ты не сможешь. — Верно, я не тот человек, который сможет изменится. Даже ради… — он покачал головой. Он впервые выглядел настолько подавленным, слабым и уязвимым. Но, несмотря на это, всё равно держался прямо, а с лица не сходила строгая маска. — Даже ради ребёнка. — Знаешь, внутри души я всё равно надеялась, что тебе хватит сил доказать обратное. В первую очередь самому себе. Но стоит снять розовые очки, так? — Я даже поверить в это не могу. Не могу представить, что изменюсь. Не вижу себя таким. Значит не смогу. — Мой папа говорил почти так же, когда умерла мама. Он не хотел ничего, что напоминало бы о ней. Даже меня от себя отдалил. Он тоже не верил и не видел себя без неё. Но спустя несколько лет у него всё получилось. Он вернулся к музыке, наладил со мной отношения и перестал бояться вспоминать о маме. Папа никогда не был уверенным в себе человеком, — она говорила то, что лежало на языке. Смотрела на проплывающих вдали китов и говорила. — Однако это не помешало ему вернуться к прежней жизни. Он поверил в себя. Почему бы тебе не сделать этого? — Твой отец вернулся к состоянию, в котором жил долгие годы. В его жизни есть маленький чёрный период, как и у каждого, наверное. В моей жизни этот период с самого рождения. Он знал к чему стремился, и у него было ради кого стремиться. У меня же всё не так. — Тебе не ради кого стремиться? Собственный ребёнок для тебя никто? — Этот ребёнок, возможно, будет самым родным в моей жизни. Самым близким. И только из-за этого я буду держаться подальше. Пойми, Муза, я никогда не смогу измениться. Даже если смогу создать видимость, всё равно сорвусь. Я не контролирую себя, ты сама это видела. Я могу ударить его и только потом понять, что сделал. Могу накричать или сказать что-то очень обидное. Поверь, ребёнку не нужен такой отец. — Родителей не выбирают. — Поэтому это сделают сами родители, — Муза не нашлась ответом, поэтому лишь коротко кивнула. — Мы… видимся в последний раз? — Да. Но я всегда буду рядом, — она непонимающе уставилась на мага. — Что? — Рядом с сыном или дочкой. Он не будет знать обо мне, не будет видеть, но я никогда не дам ему упасть. В прямом и переносном смысле. Как фея-крёстная. — Скорее, маг-хранитель, — девушка чуть улыбнулась. Нет, она не ошиблась. Что-то человеческое в нём всё же есть. — Ты всегда можешь обратиться ко мне за помощью или советом, Муза. Хотя советом я вряд ли помогу, — Гантлос усмехнулся. — Но в его воспитании я участвовать не буду, прости. — Я никогда больше не попрошу тебя о чём-то. Но если ты правда будешь рядом с ним, как какое-то приведение, то… — она в последний раз взглянула в охровые глаза. — Не дай нашему ребёнку упасть. — Никогда не дам.