Отель "Crimson Sunset"

      Чону и Донхёк ещё неуверенно мялись на пороге.       — Ну, чего застыли? Проходите. Не хоромы, но…       — Здесь очень уютно, — сказал Донхек, разуваясь. Чону, сняв сандалии, тоже аккуратно поставил их у стенки.       — Спасибо, — улыбнулся Мун.       Свет из большого окна освещал гостиную. Диван у стены, стеллажи с книгами, столик, на котором лежал ноутбук. — Я сейчас подберу вам что-нибудь из одежды, примете душ и отдыхайте. Можете включить телевизор. Он на кухне. Я сейчас ненадолго отлучусь, а потом займусь ужином.       — Я могу… — неуверенно начал Донхек. — Я же должен вас чем-нибудь отблагодарить за заботу.       — Меня зовут Тэиль, помнишь? И не нужно «вы», понял? — спросил альфа, опускаясь на корточки перед севшим на диван омегой. Чону забрался рядом и с любопытством вертел головой. Легкий румянец коснулся щёк Донхёка от столь пристального внимания старшего.       — Хорошо, но я всё же должен…       Тэиль покачал головой.       — Ты ничего никому не должен, малыш.       Положив рядом с омегой чистые вещи, Тэиль потрепал младших по волосам.       — Я скоро, не скучайте.       Альфа вышел на площадку и прикрыл дверь.       — Может вынести аптечку? Твои раны…       — Это заживет, — усмехнулся Чон, туша окурок о стену и пуская его в окно.       Тёрпкий запах розмарина и крови немного раздражал, но Тэиль ждал, понимая, что Чону надо собраться с мыслями. Мун вспомнил, что впервые увидел Джехёна именно в компании Сона.       — Знакомься, Иль, Это Джехён. Честный офицер. Гроза преступного мира.       — Ну это вы преувеличили, Чунхо-ши, до грозы мне определенно далеко. Я всего лишь участковый.       — Ты сам выбрал этот статус, а мог бы быть где-нибудь уже в верхушке власти.       Тэиля тогда привлек этот человек, в нём чувствовалась какая-то уверенность и сила. Он был немного старше, и Тэиль испытывал к нему уважение, ведь не каждый захочет связываться со всякой швалью, а Джехен… Он, казалось, занимался этим с удовольствием. Даже сейчас, израненный, он своими ранами вызывал восхищение.       Чон тем временем снова закурил.       — Знаешь, я так до конца и не смог понять, почему ты, — хмыкнул он. — Сон сказал, что дети пойдут за тобой, и сегодня я своими глазами видел это. Я видел, как жался к тебе Чону, и как цеплялся за тебя Донхёк. Ты волшебник, Иль. Мне они так и не научились доверять.       Жизнь странная штука. В детстве очень трудно разобраться кто тебе друг, кто враг, а от кого и вовсе стоит держаться как можно дальше. Я долго был один, побывал даже в приюте, но нашёл дом в лице человека, что столько лет числился «надзирателем» нашей семьи. Я помню, как отец в пьяном бреду бросал в его адрес оскорбления, но когда родителей не стало, именно Сон стал моей семьёй. Он принял меня как сына. Подарил мне брата, но это счастье длилось недолго.       Брат, которого я очень любил, дав жизнь крошке омеге, сгорел слишком быстро. Отец был безутешен. Как и все мы. Но только он снова и снова повторял, что именно зять виновен в смерти его сына.       Я… Я, скажем так, по долгу службы в это время находился далеко от него и только из телефонных звонков узнавал, что отец развернул масштабную деятельность. Он хотел лишить отца Донхёка родительских прав, но в итоге сам потерял возможность видеть внука. Ли Кисоб был очень известной личностью. Поговаривали, что он был не последним человеком в криминальной верхушке города. Но вот в чем его нельзя было упрекнуть, так это в отсутствии любви к своим детям. Он безумно любил Донхёка, а потом и Чону.       Я помню тот день, когда Сон прибежал ко мне:       — Кисоб погиб, Дже! Мальчики остались без защиты. Мы должны помочь им.       Все эти годы Сон следил за жизнью внука, хоть и не появляясь рядом. Он принял и Шисона, видя, как тот искренне заботится о Хёке.       То, что происходило вокруг этих троих, напоминало фарс. Сперва, какие-то мошенники забрали их дом, ссылаясь на долги Кисоба. Потом опустели счета. Шисона прижали к стенке соцслужбы, кредиторы и прочая шваль. Кисоб был у многих поперек горла, но его убили быстро, а за его яркую жизнь теперь расплачивается муж и дети.       Чунхо-ши не нравилось положение дел, и он решил всё взять в свои руки, а я… В тот момент в моей жизни настали не очень хорошие времена. У меня было слишком много своих забот, и я как-то упустил из виду появление Юна. Отец… Он буквально встряхнул меня. Умолял взять в себя в руки. Говорил, что я нужен мальчикам, и я старался.       Юн Минсу — один из друзей Кисоба. Так получилось, что двое других оказались мертвы, и Юн унаследовал всю империю, к которой, к слову, почти не имел отношения. Он всего лишь был «привилегированным охранником» двух великих умов. Не зря появился слух, что именно он стоит за смертями своих друзей. У меня очень мало доказательств, а отец… Он имел какие-то дела с Юном, но меня в них не посвящал. Он ничего не оставил… Ни зацепки.       — Ты же полицейский…       — И что? — хмыкнул Чон. — У меня нет полномочий лезть в это дело. «Личный интерес», будь он неладен! Да и вообще, судя по последним событиям, Юн медленно, но верно приобретает «правильные» связи в нашем ведомстве. Я не знаю, кому верить. Да и не могу я так рисковать, оставив мальчиков совсем без защиты. Ты, поди, и пистолет-то держать не умеешь.       Тэиль опустил взгляд в пол. Джехён был прав. Да, когда-то в армии он пытался научиться, но это было так давно. Сейчас у Муна, действительно, было мало шансов на то, что он сможет защитить своего омегу и его семью от отпетых негодяев. Но он может попытаться.       — Научи меня, — сказал Мун, решительно поднимая взгляд на усмехнувшегося Джехёна.       — Уверен, что хочешь ввязаться во все это? — спросил Чон, не сводя глаз с Муна.       — Уверен, — кивнул Тэиль. — Донхёк — моя пара. Не знаю, Сон как-то догадался об этом или ему повезло. Но я не отступлю.       — Идёт, — поднялся Джехён и спрыгнул с подоконника. — Жду тебя завтра в три на пустыре за городом. За детей головой отвечаешь.       — А Шисон… — с волнением спросил Тэиль. — Он не будет искать мальчиков?       — Не будет. Он… — Джехен помрачнел. — Он в больнице. В тяжёлом состоянии. Мне с трудом удалось отбить его от тупоголовых баранов Юна. Это они подсадили его на наркотики, заставили заниматься проституцией, а бедный омега хотел лишь защитить своих детей. Знаешь, иногда я понимаю Кисоба. Шисон с виду может и выглядит простачком, но он даст фору любому из нас. Одна у него слабость — дети. К удивлению, Донхёк ему тоже очень дорог, иначе бы не ступил на эту скользкую дорожку.       — Он сказал, что Шисон Юну что-то должен, — задумчиво сказал Тэиль.       — Должен, — кивнул Чон. — Но не Шисон. Эту аферу затеял ещё Кисоб. Я не знаю, как, но он умудрился спрятать от своего закадычного друга большую половину своего состояния.       — В смысле? — непонимающе переспросил Мун.       — По завещанию Кисоба Донхёк и Чону являются его единственными наследниками. Если до местных счетов Юн добрался, то один единственный на имя Хёка ему недоступен. Именно где-то там заграницей Кисоб спрятал основную часть своего состояния. Кроме Донхёка и Чону никто не имеет права касаться этих денег. Но и они право на это получают, достигнув совершеннолетия.       Донхёку скоро семнадцать. А теперь подумай, что может помочь Юну заграбастать эти деньги себе?       — Преждевременное совершеннолетие омеги.       — А значит…       — Шисон, как опекун, должен подписать разрешение на свадьбу, — сказал Мун, чувствуя, как внутри закипает ярость. Никто не посмеет присвоить себе его мальчика.       — Ты остынь, — похлопал Тэиля по плечу Джехён. — Шисон ещё не сделал этого, понимаешь? Даже после всего, что с ним случилось. Он не подписал эту бумагу. И не подпишет. Донхёк сам решит, что для него лучше. И я верю, ты поможешь ему в этом. Мне пора. Жду завтра в три.       — Я помню, — кивнул Мун, проводив Чона взглядом.       Нужно было взять себя в руки, чтобы не напугать мальчиков, поэтому альфа, глубоко вздохнув и отбросив мрачные мысли, переступил порог квартиры.       В нос ударил запах жареного мяса. Тэиль направился на голоса, обнаружив младших на кухне.       Донхёк вытирал полотенцем волосы смеющегося Чону и что-то ему выговаривал. На плите шкворчал ужин, а из телевизора доносилась какая-то детская песенка.       Тэиль почувствовал, как сердце ускорило ход, а дыхание слегка сбилось. Словно почуяв что-то, Донхёк обернулся и несмело улыбнулся. Одежда альфы слегка висела на нём. Омега то и дело поправлял спадающую с плеча ткань.       — Ужин почти готов. Я тут немного похозяйничал…       — Уже не терпится попробовать.       Скрывшись в своей комнате, Тэиль смог спокойно выдохнуть. Этот мальчишка был прекрасен. И альфа благодарил Бога за то, что сегодня он направил его именно по этому маршруту, позволяя спасти, возможно, единственное родное существо на этом свете.       В жизнь брата Тэиль старался не лезть. Да, они созванивались пару раз в месяц. Каждый выходной Тэиль выбирался в гости, и как бы младший не пытался выяснить, что происходило в жизни альфы, у него был лишь один ответ: «Все хорошо», чтобы не бередить старые раны.       Да, у альфы были интрижки. Но то, что он чувствовал сейчас, в сравнение не шло с этим. Хотелось жить.       Мун взял из шкафа чистые вещи и направился в душ. С кухни доносился весёлый смех Чону и голос Донхёка, пропитанный теплом и любовью. Перед глазами вдруг возникли картинки того, как младший будет возиться с их собственными детьми. В уголках глаз собрались слезы. Тэиль решил, что добудет для Донхёка право на свободную жизнь. Тёплые струи скользили по телу, а в голове было много мыслей. Тэиль думал о Шисоне, о Соне, о Джехёне, о Кисобе, но мысли всё равно возвращались к Донхёку. Как им теперь жить? Как Тэилю не упустить мальчишку? Ведь тот человек пойдет на всё, чтобы завладеть наследством. Интересно, а знал ли сам младший что-то о нём?       Снова старый заброшенный ангар. Снова огонь и боль терзают тело. Обвалившаяся крыша, покорёженные стеллажи. Кругом дым, ничего не видно. Внутри непередаваемая ярость — ведь их предали. Люди, которым он верил, пошли против него. Но теперь уже поздно что-то менять. Кровь из рассеченного виска застилает глаза. Отсюда не выбраться, и если возникнут сомнения насчет успеха операции, если его найдут живым, то непременно придут добивать.       Он оказался так слаб. Подставился сам и подставил того, кто был так дорог. Он здесь, рядом с ним, но его глаза больше не живые. Они неподвижны и холодны.       Это страшно. Это больно. Это разрывает изнутри. Медленно ужас растекается по венам, заставляя подскочить, утирая со лба холодный пот. Это сон. Всего лишь кошмар, что преследует уже не первый год. Весточка из прошлого, о котором следовало бы забыть, но не получается.       Высокий черноволосый альфа медленно поднялся с постели, разминая слегка затёкшие плечи. На вид мужчине не больше тридцати. Стройная фигура, широкие плечи, накаченные руки, кубики пресса на животе, сильные тренированные ноги. Мужчина был полностью обнажен и солнечные лучи играли бликами на его смуглой коже.       Понаблюдав за восходом, альфа неторопливо направился в душ, чтобы смыть с себя остатки сна. Очень хотелось, чтобы тёплые струи воды унесли все тревоги, вот только память — штука такая. Её так просто не усмирить.       Его имя — Ли Джено. Его статус — отец-одиночка. Его прошлое под запретом. Несколько лет назад он начал всё сначала, сменив имя, место проживания и даже лицо. Он бежал от воспоминаний, а они двигались за ним, как мрачные тени.       Он умер для всех. Он жив только для одного единственного человека. Точнее для семилетнего альфы, что стал для него единственной отрадой. Когда-то давно он был сам по себе, рисковал жизнью, не задумывался о будущем, считал, что может всё. У него были друзья, которых он считал семьей, а вышло…       Альфа нервно стукнул кулаком по кафелю, надеясь, что с болью уйдут и воспоминания. Но как же все это наивно.       Три лучших друга детства. Они жили по соседству. Небольшая разница в возрасте со временем и вовсе стала незаметной. Они вместе росли, вместе учились, вместе хулиганили и вместе сколотили империю, что вознесла их над этим грешным миром. Их уважали, их боялись, их ненавидели.       Кисоб, Минсу и младший Джебом. Ли уже давно не вспоминал своего настоящего имени. Джебом умер пять лет назад, оставив Джено счёт в банке и небольшой заводик по производству леденцов. Казалось бы, почти ничего, но Джено с детства имел деловую хватку и за пять лет с момента своей «смерти» поднял невзрачный завод до небывалых высот. Марка их конфет стала мировым брендом. Они вели сотрудничество со многими странами. Это был успех, но Джено никогда не забудет, кому он был обязан этим.       Он так и не понял, почему получил удар в спину. Казалось, что всё было замечательно, но блеска зависти в чужих глазах, он не разглядел. А было ли чему завидовать? Определённо. Жизнь баловала их. Двое из троих нашли свое счастье, растили детей, перед ними преклонялись, а третий… Третий оставался в тени. И разве их вина была в том, что из всех возможных способностей Минсу досталась та, что позволяла ловко махать пушкой. Он был тем, кто работал руками и ногами. Да, Кисоб и Джебом тоже не брезговали этим, но Кисоб помимо этого был чертовски обаятелен и умел вести переговоры, а Джебом — хорошо вёл дела. Он был финансистом, экономистом, юристом в одном лице. Он отслеживал все потоки наличности и счета. Он был мозгом. Кисоб — лицом, а Минсу — мускулами.       Однажды Джебом обнаружил небольшую недостачу. Деньги без его ведома перекочевали на неизвестный счет. Он сообщил об этом друзьям, на что те ответили, что им об этом ничего не известно.       Между тем хищения продолжались. Муж Джебома был первоклассным хакером. Он тоже состоял в группировке, и их роман можно было даже назвать служебным. Чансон во всём помогал мужу, и здесь не остался в стороне. Он попытался выяснить, кому принадлежал счёт, рядом с ним в тот момент находился его брат, что зачастую помогал ему в операциях. Счета вели заграницу. Когда им всё же удалось выяснить, куда идут деньги, Джебом был в смятении. Счета принадлежали Минсу. Ли решил, что сперва сам поговорит с другом. Он позвонил ему и попросил о встрече. Альфа не упоминал, что узнал о его махинациях. Он всё ещё надеялся, что это какая-то ошибка, что им удастся всё уладить. Вот только всё пошло совсем не так. Минсу заманил его в ловушку. Когда Джебом вошёл в старый ангар, где была назначена встреча, внутри всё похолодело. Минсу стоял посреди помещения, а рядом с ним стоял стул, к которому был привязан Чансон. К груди омеги была прикреплена бомба.       — Я так рад, что ты пришёл, — засмеялся Юн. — Давно мечтал увидеть страх в твоих глазах.       — Что ты хочешь? — спросил Джебом. — Я сделаю всё, что пожелаешь, только отпусти Чансона.       — Это не входило в мои планы, — усмехнулся Юн. — Знаешь, вы бы всё равно сдохли. Рано или поздно. Какая теперь разница. Хотя, признаться честно, я удивлен, что вы так быстро меня вычислили. Я не планировал делиться с кем-либо информацией о моих счетах.       — Ты крал у друзей!       — Друзей? — оскалился Минсу. — Да какая это дружба? Я с самого детства был в вашей тени. Но я всё исправлю. Я компенсирую себе все унижения.       — Ты сошел с ума? Ты наш друг, брат…       — Хватит! Меня тошнит от этого. Вы все такие правильные, а я бандит. Вы всю грязную работу на меня сваливали.       — Но ты не отказывался.       — Правильно. Если бы я отказался, вы бы назвали меня трусом.А я не трус! Понял? Я смог провернуть у вас под носом столь масштабное дельце, а вы и не заметили. И если бы не этот… — Минсу пнул стул с напуганным Чансоном. — Знаешь, в чём твоя ошибка? Зря ты пришел сюда один. Зря не предупредил Кисоба. Я смог бы избавиться от проблемы разом, но ничего. Я и до него доберусь, а потом стану единственным опекуном ваших деток. Получу их наследство и буду править этим городом, а там глядишь и до страны недалеко. Связать его!       Из тени вышли двое, что направились в сторону альфы. Джебом попятился, но уперся в кого-то. Обернувшись, альфа встретился со «стеклянными», словно неживыми, глазами младшего брата своего омеги, что пользуясь растерянностью, заломил ему руки.       — Чэнлэ? — сорвалось с губ Джебома. — Ты…       Бета отвел взгляд, позволяя наемникам Минсу связать Ли.       — Больно, когда тебя предают? — спросил Минсу, похлопав младшего по плечу. — Чэнлэ ценит деньги больше семейных ценностей. Трудно быть бетой в традиционной семье. В семье, где из-за твоей половой принадлежности тебя вычеркивают даже из завещания. Малыш всю жизнь был в тени брата, но скоро я исправлю это. Скоро он сыграет свое незабываемое соло.       Дальше происходящее Джено помнил с трудом. Минсу буквально вытолкал Чэнлэ из ангара. Потом был взрыв, огонь, боль, мёртвые глаза мужа. Джебом умер, а спустя пару дней в больнице очнулся Ли Джено.       Напротив его постели сидел альфа лет тридцати. Он смотрел внимательно, словно изучая, а потом спросил:       — Как вы себя чувствуете, мистер Ли.       — Отвратительно. Чансон…       — К сожалению, мы ничем не смогли ему помочь. Серьёзно были повреждены внутренние органы. Он… Он получил травмы несовместимые с жизнью.       Было больно, но альфа попытался взять себя в руки.       — Доён…       — Ваш сын в безопасности и вывезен из города. С ним няня, не беспокойтесь, он ждёт вашего возвращения.       — Кто вы? И как я здесь оказался.       — Меня зовут Чон Джехён. Я… Скажем так, я работаю на правительство. Моему начальству не слишком нравилась деятельность вашей организации, поэтому в вашу команду был внедрён человек, что должен был докладывать о каждом вашем шаге. Я был его куратором. Где-то пару недель назад, он перестал выходить на связь, и руководство объявило его мёртвым. Но вчера он мне позвонил. Сообщил, что Юн все ещё не подозревает о его роли в своём окружении, но правительство стало вставлять ему палки в колёса. Он сказал, что не хотел бы, чтоб ситуация и дальше выходила из-под его контроля, что выйдет из дела, если мы не попытаемся предотвратить самосуд, устроенный Юном. Он сообщил мне о месте встречи и времени предполагаемого взрыва. Я выехал немедленно, но не успел. Юн действовал слишком импульсивно, но следов не оставил. Нам нечем его зацепить.       Правительство требует отчет, но связь с тем человеком снова утеряна, а я… Я не знаю, что им рассказать, мистер Ли. Ведь по сути о том, что вы живы, сейчас знают всего два человека.       — И что вы хотите от меня? Я ничего не знаю о делах Минсу, и предпочел бы оставаться «мёртвым», если вы понимаете о чём я.       — Юн занялся наркотиками. Он курирует несколько борделей. Где-то в городе расположились его тайные лаборатории по изготовлению синтетических наркотиков. Он подминает под себя всё в этом городе. Если до этого у него на пути стояли вы с Кисобом, то теперь, он стал на шаг ближе к своей цели. Он хочет что-то получить от вас. Что это, мистер Ли?       — Понятия не имею, — ответил Джено, хотя внутри всё напряглось.       — Предсказуемо, — ответил Чон. — Кисоб ответил так же, но вы же понимаете, что ваше нежелание сотрудничать, делает вас мишенью снова. Мы могли бы вас защитить.       — Уже защитили, — хмыкнул Ли. — Если Минсу до сих пор не здесь, значит, вы уже успели что-то предпринять. Думаю, что с меня хватит и этого. Я не знаю, что нужно Юну. Простите, но я очень устал.       — У вас обширные ожоги лица, потребуется операция, к тому же мне удалось найти ваши новые документы.       Джено вздрогнул. О нахождении его заначки на «чёрный день» знали лишь три человека, включая его самого. Чансон был мертв, а значит…       — Это Чэнлэ? Да? Ваш человек?       — Простите, я не имею права разглашать секретную информацию, — ответил Джехён, поднимаясь. — Но я всегда буду готов выслушать вас. Если что-то вспомните, мой номер есть у главного врача.       Чон ушел, а Джено вспомнил стеклянный взгляд младшего. Только теперь он словно наяву видел стиснутые зубы и чувствовал, как дрожали ладони парня, что держал его в кольце своих рук. Что теперь стало с мальчишкой? Неужели он сейчас ещё с Юном? С тем, кто уничтожил его семью?       Джехён больше не приходил. Джено перенес несколько операций. Иногда, отходя от наркоза, он словно чувствовал чьё-то немое присутствие, но когда открывал глаза, был один. Запаха тоже не было, но тихие шаги эхом звучали в сознании.       Через полгода Джено, наконец, смог покинуть больницу и вернуться к сыну. Им пришлось заново привыкать друг к другу. Малыш куксился и плакал, прижимаясь к пожилому омеге, что всё это время был с ним. Джено был очень благодарен мужчине, но не стал возражать, когда тот сообщил, что собирается уйти на заслуженный отдых и представил своего преемника — молодого энергичного омегу — На Джемина. На закончил педагогический ВУЗ и нуждался в практике.       Доён быстро нашёл общий язык с омегой, да и сам Джено, что сперва отнёсся к незнакомцу настороженно, скоро поддался его очарованию. Джемин стал для него другом, даже братом. Вот только сердце альфы всё ещё сжималось от тоски, когда он вспоминал о погибшем муже. Его глаза часто являлись альфе во сне, но всё чаще Джено ловил себя на мысли, что вот уже несколько лет видит в своих кошмарах растерзанное тело, не старшего, а младшего брата. Чансон и Чэнлэ были близнецами, и лишь глаза открывали их сущность. Глаза Чансона были светло-карими, а глаза Чэнлэ — чернее ночи.       Новость о смерти Кисоба Ли воспринял стойко. Он знал, что так будет. Почему не вмешался? Испугался. В тот момент его новая жизнь только начала налаживаться. Он наконец-то избавился от дрожи во всём теле при нагрузках. Шрамы, наконец, не выглядели пугающими. Но больше всего на свете Ли не хотел быть обнаруженным, ведь тогда Минсу непременно вернется за ним. И тогда, вряд ли снова получится выжить.       Конечно, Ли было любопытно, почему его так просто отпустили, но интересоваться он не спешил, словно какое-то предчувствие останавливало его от связей с властями.       Когда его снова навестил Чон, старший выглядел хмуро и растерянно? Джено видел, как Чон мечется, задавая стандартные вопросы, но Джено опять повторил, что ничего не знает. Раз Кисоб не раскрыл своего тайного замысла, то и Джено не станет. Хотя, признаться честно, знал он о нём не так много.       Чон больше не приходил. Почти три года никто не напоминал ему о прошлом. Ли был счастлив, и лишь кошмары иногда выбивали его из привычного ритма, вот как сегодня. Джено снова видел мертвые глаза, и снова они принадлежали не Чансону. Джено так и не удалось выяснить, что стало с бетой. Он просто исчез.       Выйдя из душа, Джено вернулся к себе в комнату и начал собираться на работу. Сегодня был важный день. Джемин, что со временем превратился в управляющего, принес из химчистки его лучший костюм. Белая рубашка, что на свету, казалось, сверкала. Брюки, носки, жилетка, пиджак. Галстук Джено перекинул через шею. Он так и не научился их завязывать, а вот На, казалось, умел всё.       Дорогой парфюм, и можно выходить. Джено забрал с чайного столика дипломат с необходимыми документами и поспешил вниз.       В столовой были слышны голоса и весёлый детский смех.       — Всем доброе утро! — впорхнул в помещение Ли.       — Доброе утро, отец, — отозвался черноволосый мальчишка, улыбнувшись старшему. — Уже уходишь?       — Нужно подготовиться перед презентацией. Сегодня важный день. Сегодня мы представим миру новый вкус наших знаменитых конфет.       — И что же это будет? — спросил Джемин, что уже возился с галстуком. — Удиви же нас, хён.       — Это будет личи. Весьма неординарный фрукт. Наши кондитеры трудились не один месяц, чтобы точно передать этот вкус и аромат. Думаю, они многим придутся по вкусу.       — И что, даже не позавтракаешь с нами? — спросил омега, разглаживая галстук на груди старшего.       — Прости, малыш. Времени нет совсем. Я должен быть в офисе как можно скорее, — сказал Ли, подмигнув омеге и потрепав сына по темной макушке. — Но вечером я весь ваш. Можете придумать мне наказание.       — Ловлю на слове, — хмыкнул Джемин.       — Всё, я убегаю. Ведите себя хорошо.       Джено помахал младшим и направился к выходу. Вот только открыв дверь, Ли замер. Напротив него стоял темноволосый альфа с таким знакомым запахом розмарина. Его рука была протянута к дверному звонку. Джено чувствовал, как сердце забилось чаще, что не предвещало ничего хорошего. Старший тоже немного растерянно смотрел на Ли. На его лице были заметны синяки и вполне свежие ссадины.       — Я… Доброе утро, Джено-ши, — первым опомнился гость. — Я Джехён… Чон Джехён, помните?       — Простите, мистер Чон, но я опаздываю на важную встречу.       Джено обошёл старшего и направился к гаражу.       — Нам надо поговорить, — бросил ему вслед Джехён.       — Нам не о чем разговаривать!       — Вчера убили дедушку Донхёка, — сказал Чон, следуя за Джено.       — Мне очень жаль, хотя я не слишком-то хорошо знал этого человека.       — Это Минсу. У меня нет доказательств, но это он. Больше некому. Дети остались одни.       — С ними Шисон, — ответил Ли, открывая дверь машины. Он старался казаться равнодушным, но ещё помнил, как играл с маленьким Донхёком. Кисоб души не чаял в своем сыне, и Джено неведомым образом передалась эта любовь.       — Шисон в клинике. В критическом состоянии. Врачи не дают прогнозов.       — И чего вы хотите от меня? — резко обернулся на старшего Ли. — Я для них чужой человек. Вы же работаете на правительство, так сделайте что-нибудь.       — Я ушел из спецслужб. Сейчас я простой участковый.       — Чего так? Совесть замучила?       — Можно сказать и так. После смерти Кисоба моей основной задачей стала защита детей, но я один, а Минсу сколотил целый синдикат. Ему помогает кто-то из-за границы. Его цель — наследство Донхёка.       — Простите, офицер Чон, но я действительно, не могу ничем помочь. До свидания.       Джено было страшно. Он, словно наяву, снова видел ангар, взрыв, пожар. Альфа хотел было уехать, но следующая фраза Чона пригвоздила его к месту.       — Я знаю, где Чэнлэ. Он всё ещё с Минсу. Юн держит его при себе, как мальчика для утех.       — Почему не убил? — хрипло спросил Ли.       — Юн всё ещё надеется найти Доёна. Он думает, что однажды Чжон сломается и выдаст местоположение племянника. По закону ведь именно Лэ после вашей «смерти» получил опеку над мальчиком.       Джено чувствовал, как в нем нарастает ярость, вытесняя все страхи. Эта тварь хочет добраться до его сына? Не бывать этому!       — Джехён-ши, сейчас у меня, действительно, важное мероприятие, но позже мы могли бы встретится и всё обсудить. Приезжайте ко мне к четырем.       — Мой второй визит, может вызвать излишнее внимание. Пока это нам не выгодно. Давайте лучше вы подъедете к этому времени на заброшенный полигон за городом. У меня там назначена ещё одна встреча.       — С кем, если не секрет? — с подозрением спросил Ли.       — С истинным альфой Ли Донхёка.       — Даже так, — хмыкнул Джено. — Хорошо, тогда до встречи.       Джено сел в машину и направился к офису. Всю дорогу он думал о том, что услышал, и происходящее нравилось ему всё меньше. Кисоб всегда играл по-крупному, и Джено втянул в свои игры. Он говорил, что у них много врагов, что нельзя все яйца хранить в одной корзине, что у него есть замечательный план, что никто ничего не узнает. Так и вышло. Он не успел поделиться результатами своей деятельности даже с Джено. Ли не касался их общих активов несколько лет. Ему хватало прибыли от завода, но помимо этого у него было где-то ещё целое состояние, спрятанное Кисобом для Чону, Донхёка и Доёна. Знал ли Соб, о предательстве Юна? Если знал, то почему не обезопасил семью, подвергая детей опасности. Вопросов было всё больше. Ответа — ни одного.       Кисоб очень любил загадки и ребусы, чем доводил прямолинейного Юна до белого каления. Джено порой с улыбкой наблюдал за их, как тогда казалось, дружескими перепалками. Кисоб всегда был на два шага впереди всех, а значит, и загадки, оставленные им после смерти, окажутся не так просты.       Джено вспомнил о Чэнлэ, неужели тот сам не мог додуматься, что будет первым, к кому Минсу пойдет после исчезновения Доёна или этот глупый мальчишка шёл на такой риск добровольно? Было больно осознавать, что все эти годы парень терпел унижения, которых ему и в своей семье хватало. Джено в мыслях уже почти похоронил младшего, а оказалось, что все эти годы он был залогом их с Доёном спокойствия. Для себя Ли решил, что должен непременно освободить бету, ведь, как оказалось, он многим был обязан ему.       Презентация прошла успешно. Джено пытался собраться, но то и дело слегка зависал в своих мыслях, за что часто получал толчок под ребра от заместителя.       — Я тебя не узнаю, — возмутился светловолосый альфа лет тридцати, когда все посторонние разошлись. — Где ты сегодня целый день витаешь?       — Прости, Джун, — выдохнул Ли. — Сегодня встретил старого знакомого. Вместе с ним вернулось и прошлое.       — Мне уже начинать бояться? — напряжённо спросил Джун. Хуан Ренджун был, наверное, единственным человеком в окружении Джено, кто знал о его прошлом абсолютно всё. Да, он что-то рассказывал Джемину, но Ренджун много лет оставался его совестью.       Хуан был тем, кто вел дела маленького заводика, пока его генеральный директор Ли Джено был ещё мифом. Когда-то именно Кисоб настоял на том, чтобы Ли оставил для себя запасные пути. Их бизнес был неоднозначен, и всякое могло случиться. Случилось. И Джено был благодарен старшему за совет.       Когда возник вопрос о том, кто сможет его прикрывать всё это время, пока Ли не соберется на «покой», альфа почему-то сразу подумал о Ренджуне. Хоть они и были с Хуаном ровесниками, Джун считал себя обязанным Джено. Ли когда-то вытащил его из тюрьмы, притащив в участок настоящего виновника. Хуану некуда было идти, и он остался с Ли.       Ренжун был сиротой, у него не было дома, друзей. Джено помог ему устроиться на работу, обеспечил временным жильем. У них было много тем для разговоров, но Ли так и не понял, почему не представил своего нового друга Кисобу и Минсу. А теперь понимал, что это было к лучшему.       Джено до сих пор помнил тот день, как переступил порог тогда ещё малоизвестного завода.       — Могу ли я видеть управляющего? — спросил он.       — Как вас представить? — улыбнулся ему миловидный омега-секретарь.       — Ли Джено, — ответил альфа, замечая, как округлились глаза секретаря. Здесь всем было известно это имя, но ещё никому не доводилось видеть его лица. Нового лица.       Ренджун буквально выбежал в приемную. Он выглядел растерянно, но в его глазах была надежда.       — Добрый день, господин Хуан. Наконец, мы можем встретиться с вами лично. Как поживает наш малыш Рори?       — Он… Он в порядке, — сглотнул Ренджун, а потом спохватился. — Что это мы в приёмной. Давайте пройдём в кабинет.       Стоило двери закрыться, как Джено очутился в крепких объятиях.       — Вот черт! Я уже реально подумал, что ты отдал богу душу. Где ты был всё это время?       — Меня собирали по частям, — ответил Джено, подходя к большой клетке у стола, где на жердочке сидели два попугая. — А я погляжу наш Рори больше не один?       Попугай встрепенулся и громко повторил свое имя. Джено помнил, как сам принес эту птицу Ренджуну, когда у Доёна началась аллергия на пух.       — Да, он решил остепениться и завести семью, — ответил Хуан.       — Что ж, думаю, что и я последую его примеру, — улыбнулся Джено. — Примешь меня в команду?       — Это твой бизнес, друг, а я с тобой до конца.       И вот все эти годы они вместе шли вперед, поднимаясь на вершину. Джено многое доверял другу, и в этот раз решил поведать ему обо всём.       — Признаться честно, я и сам не знаю, Джуни. Но бояться явно уже поздно. Я столько лет прятал голову в песок, я молчал…       — А что изменилось теперь? — спросил Хуан, протягивая другу чашку с дымящимся кофе.       — Я узнал о том, что человек, которому я обязан жизнью, ещё жив. Он подвергается жутким истязаниям. Столько лет он молчит ради нашей с Доёном безопасности. Я… Я может, и хотел бы всё забыть, но не могу. Он… Он почти каждую ночь снится мне во сне. Я так больше не могу.       Джено почти залпом выпил обжигающий кофе.       — Ладно, ты тут всё закончи, а у меня встреча, — поднялся Ли.       — С тем таинственным человеком из прошлого? — спросил Хуан, забирая свой пиджак со спинки кресла. — Я с тобой.       — Джун… Это моя война.       — Возможно, но вы: ты, Доён, Джемин — моя семья, Джено, — покачал головой Хуан. — Я вас не оставлю. Не переживай. Я знаю, на что подписываюсь, но и ты не забывай, где я вырос. Улица не любит слабаков.       Джено улыбнулся другу, понимая, что его поддержка — то, чего ему не хватало. Они справятся.       Поручив секретарю разбираться с итогами презентации, альфа отправились на парковку.       Времени до встречи с Джехёном оставалось всё меньше. Постепенно город редел, пока не остался совсем позади, а высокий Рендж Ровер Джено не оказался посреди заброшенного когда-то военного полигона.       — Мы здесь, как на ладони, — заметил Ренджун. — Ты уверен, что у человека, что пригласил тебя сюда, нет дурных намерений?       — Я ни в чём не уверен, Джун, поэтому… — Ли открыл потайной отсек под сидением и достал оттуда парочку пистолетов. — Смотри в оба.       Переглянувшись, мужчины вышли из машины. Они, действительно, неуместно смотрелись в своих дорогих костюмах среди поросшего бурьяном пустыря, но смело шли вперёд.