Теон - Стрелок

Волны вздымались вверх и с диким грохотом омывали каменный берег. Края многочисленных волн пенились, жужжали и бились о скалистую землю. Море словно взбесилось, стало бушующим штормом, готовым растерзать всё, что ему попадётся. Лил нескончаемый дождь, гремел жуткий, даже оглушающий гром, вносивший суеверный ужас в сердца обитателей Пайка. Ветвились редкие молнии, которые добавляли ещё больше страха... Наблюдавший за всем этим природным безобразием Теон из маленького окошка мог только порадоваться нахождению своего флота на якорной стоянке Лордпорта и беспокоиться только за сохранность замка. Его не оставляло некое зловещее чувство присутствия чего-то страшного. Чего-то необъяснимого, опасного для человеческого восприятия. Грейджой настойчиво гнал от себя подобные мысли, стараясь унять дурные предчувствия. Он находился в своём солярии, беспокойно перебирал руками, вчитываясь в неровные строки недавно пришедших писем, но не мог спокойно их прочитать. Его захватило пугающее чувство ожидания, когда от него ничего не зависело, и приходилось томиться в неведении о конечном результате. Его жена, Королева Гвин, рожала. Стоявший несколько минут у её покоев Теон беспокойно вслушивался в крики своей супруги и спокойное бормотание повитух. Плюнув на всё, не выдержал, ушёл в свой солярий. Где его поджидал внезапно нагрянувший родственник. – Дядя, – поприветствовал он Эйрона, всё также странно глядевшего на него своими черноокими глазами при каждой встрече, – я рад, что ты решил наконец посетить Пайк. Эйрон молчал, не обращая внимания на племянника, вглядываясь в разверзнувшийся природный ужас за стенами замка через всё то же маленькое окошко. – Дядя, – в голосе Теона послышалось раздражение. – Что ты видишь, Теон? – наконец обратил на него внимание жрец Утонувшего, – посмотри в это оконце и скажи, что ты видишь? – Шторм, – с подозрением в голосе ответил Теон, – слишком сильный, но шторм, дядя. – Шторм, – презрительно искривил губы жрец, – это лишь внешняя оболочка происходящего, глупый племянник. Теон сузил глаза. – Дядя Эйрон, не стоит называть своего короля глу… – Битва, – в глазах жреца Утонувшего Бога зажёгся фанатичный огонёк, тот самый, которого и побаивался Теон в разговорах с ним, – противостояние! – Противостояние кого? – Богов! – продолжил Эйрон, – Штормовой Бог покусился на то, что принадлежит Утонувшему За Всех Нас. Теон на мгновение сомкнул глаза, не желая встречаться с безумным взглядом дяди-жреца. Он верил в магию, допускал существование неких божественных сущностей, но не воспринимал нынешнюю ситуацию как нечто более серьёзное, чем природное явление, как нечто сверхъестественное, выходящее за рамки понимания человеческого сознания. – Это всего лишь шторм, дядя Эйрон. И не более, – отмахнулся Грейджой от слов жреца. Эйрон скрипнул зубами. Но ничего не сказал, смотря на Теона как на глупого мальчика, ничего не знающего и не понимающего. – Меня больше беспокоят роды моей жены, – продолжил король. Губы Эйрона сомкнулись в маленькой ухмылке, что было необычно для него. Обычно выражение лица у жреца не блистало улыбками и ухмылками. – Можешь не беспокоиться. У тебя родится сын. Утонувший Бог всё предопределил. – Повитухи мне тоже самое сказали, только Утонувшего не упоминали, – вздохнул Теон. Больше Эйрон ничего не говорил. Они сидели в тишине напротив друг друга. Теон с томящим чувством в груди ожидал развязки – прихода одной из служанок или повитух, которая сообщит ему, что всё… нормально? Прошло без осложнений? Он надеялся на такой исход. О чём размышлял его фанатичный дядя, король даже не пытался разгадать. И прогонять не стал, не желая окончательно портить отношения со своим родственником. Чувство нестерпимого желания вернуться к покоям жены возрастала, но Теон удерживал себя. Пусть лучше он посидит тут – женские крики боли ему были неприятны. Послышались осторожные шаги. Стражник, охраняющий солярий Теона, сказал о пришедшей служанке, которая затем сообщила, что у королевы Гвин родился здоровый мальчик. Грейджой с достоинством покинул свой стол и вместе со своим дядей, пожелавшим пойти вместе с племянником, двинулся в сторону опочивален своей супруги. Вошёл в комнату, пропахшую потом, кровью и.... молоком? Король Железных Островов приблизился к кровати, на которой возлежала уставшая и изнурённая родами девушка. Её обнажённое тело было скрыто искусными покрывалами из шёлка, а рядом с кроватью стояла детская колыбель. Его жена, Гвин Гудбразер, сладко спала. Теон перевёл взгляд на младенца. Впервые за обе жизни у него был сын. В прошлой жизни из-за нестабильной ситуации на родине он боялся заводить потомков, а потом уже стало поздно. Он умер богатым, но бездетным. Но тут… судьба дала ему жену и сына. “Имя… мне нужно дать ему имя”. Слышался гул грома, мерные удары пенящихся волн. Всё это давало Теону какое-то странное чувство при виде новорождённого сына. На языке уже вертелось подходящее. И Теон его произнёс: – Рогнар. Рогнар Грейджой. – Хорошее имя, – внезапно отозвался Эйрон, что вошёл вслед за Теоном. Король раздражёно посмотрел на жреца, испортившего момент. Но больше всего раздражал взгляд дяди на его сына. Странный, непонятный и оценивающий. – Дядя, покинь покои моей жены. Немедленно, – приказал король. Эйрон безропотно, никак не прореагировав на тон короля, покинул покои Гвин, бросив несколько взглядов не на Теона, а на детскую колыбель. – Боги… – покачал головой Теон, – пусть они дерутся за то, что считают своим. Ты – мой сын, и я никогда тебя не отдам Утонувшему или Штормовому Богу. Ты из рода Грейджоев и до конца будешь им, моим наследником. Будто в такт словам Теона особенно сильно загремела в тучах небесная канонада. Спящий младенец – то ли от слов короля-отца, то ли от грома – проснулся и издал громогласный крик, таким образом требуя обратить на себя внимание. От шума проснулась жена. Теон ответил ей смущённым и неловким взглядом, не зная, что сказать. – Я позову служанок, – успокаивающе произнёс Теон, – тебе нужен отдых, Гвин. Его жена ответила благодарным взглядом, а король немедленно созвал новоявленных нянек новорождённого принца и его кормилиц. Ближе к утру шторм стих, море успокоилось. Казалось, присутствие чего-то страшного исчезло, ушло… Грейджою же придётся столкнуться с последствиями долгой бури. Но сначала ему самому нужно выспаться. Непонятное ощущение, не дающее даже закрыть глаза, исчезло, и Теон смог погрузиться в царство Морфея «»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»» Вороны кружились над полем, довольные тем, как много ничейной пищи лежит на земле. Тысячи убитых тел, смрадный запах, разорванные оранжевые знамёна. Худощавые птицы смотрели с высоты своего полёта глазами-бусинками на бывшее поле боя. Множество знамён было брошено, и наблюдательный зритель мог увидеть, что большинство этих знамён принадлежало домам Дорна: Красное солнце Мартеллов, чёрная клетка Айронвудов, чёрный гриф Блэкмонтов, три леопарда Вейтов и многие другие. Сидя на своём коне, облачённый в латы Киван грустно смотрел на это поле. Ему сопутствовала удача, а дорнийцы были слишком беспечны. Может, их командующий и славился как опаснейший боец, но умение драться мечом не даёт способностей полководца. Как будто в насмешку происходящему стояла на редкость прекрасная погода. Солнце возможно в последний раз выглянуло, освещая и согревая всё своими лучами. Кивану пришлось рискнуть, но риск стоил того. Он взял с собой несколько тысяч королевских ополченцев, соединился с пятитысячным корпусом западников, которым приказал отступить от Штормового Предела, как только услышал о высадке Эйгона. Он смог соединиться с местными феодалами. Просторские лорды приложили все усилия, чтобы собрать как можно больше ополчения и выгнать со своих земель мерзких дорнийцев. Лорд-регент собрал войско равное дорнийскому и подловил их на марше в сторону Летнего Замка. Они шли слишком медленно, уверенные в своей безнаказанности, грабя каждое поселение, каждую деревню. Киван воспользовался этим. Аддам Марбранд смог безошибочно определить направление и скорость вражеской армии и найти подходящее место для неожиданного удара. Лорд Кастерли Рока чувствовал усталость. Старческую – от военного похода, когда приходилось спать на жёсткой перине, а не утопать в мягких подушках. Он был стар, а последние события неслабо подкосили его здоровье. Но остаться в Королевской Гавани он не смог. Ему нужно было лично всё проконтролировать. Смрад от тысяч убитых, когда огромное количество людей после смерти испускает из себя всё то, что было внутри, ударил в нос Кивана. Ланнистер никак не поморщился – за свою долгую жизнь таких запахов он надышался вдоволь. – Пусть сестры Милосердия позаботятся о раненых, – сказал Киван своим подчинённым, – и начнут закапывать трупы. Закапывайте дорнийцев и западников отдельно друг от друга. Приказ этот относился в основном к простым латникам, межевым рыцарям и простым лучникам. Трупы лордов и именитых рыцарей будут отправлены в их родные вотчины, где их захоронят честь по чести. – Милорд, – обратился один из лордов, – разве стоит оказывать дорнийцам такую честь? – Может и не стоит, – ответил Киван, – но если мы оставим на поле гору трупов, то через несколько лун в этой местности распространятся разнообразные болезни. Карканье ворон сильно поднадоело слуху Ланнистера. Он уже хотел было развернуть коня и покинуть бывшее поле боя, оставив подчинённых выполнять его приказы, но его остановил вздох удивления одного из рыцарей. Ещё большее удивление вызвало в лорде-регенте то, что этим рыцарем был Григор Клиган. А причиной этому была… голова. Голова, насаженная на пику, которую несли несколько солдат, потешаясь перед остальными. Видимо, они сами не осознали, чью голову насадили на копьё. Синее, с высунувшимся языком, пятнами крови, лицо принца Дорна было трудноразличимо, но всё же Киван разглядёл в нём черты Красной Гадюки. С принцем Оберином он уже встречался – и не раз, поэтому для него это не составило труда. Лорд-регент скрипнул зубами. Ему доложили, что командующий войском дорнийцев бежал, но оказалось, что сведения оказались ложными. Принца Дорна убили во время схватки и даже не опознали в нём брата Дорана Мартелла. “Если бы Красная Гадюка оказался у меня в плену… я мог бы вывести Дорн из войны только одним фактом нахождения принца Оберина в моих темницах. Проклятье” – мысленно сокрушался лорд Кастерли Рока. – Сир Григор, – обратился лорд Киван к удивившему его рыцарю, – думаю, вы уже догадались, чья голова торчит на пике. Прикажите солдатам снять её. Сир Клиган на своём огромном скакуне медленно побрёл вперёд, в сторону тех солдат, а сам Киван наблюдал, как болтается в ножнах на боку огромный двуручный меч. И как Гора ещё не порезал себя таким образом? Удивительная небрежность, но сир Григор справляется. Сегодня он нанёс удар, от которого драконы придут в ярость. Их союзники, дорнийцы, полностью разбиты. Остатки наверняка убегут через Красные Горы в Дорн или разбегутся по округе. Но теперь они – проблема местных лордов, а у Кивана хватает других проблем. “Например, ждать очередного удара Эйгона… или Вариса” В последнее время у Кивана обострилась паранойя. Он обзавёлся несколькими телохранителями, в число которых входил и сир Клиган. Теперь он понимал Тайвина, державшего на службе этого монстра. Лорд медленно, но верно заменял Рыцаря в душе Тихого Льва. “Сам Эйгон находится неизвестно где со своей тёткой и драконами. В последний раз его видели улетающим из Драконьего Камня после принятия присяги от Ширен Баратеон. Только улетал он не обратно на юг, в Штормовые Земли, или на запад, в сторону Королевской Гавани. Улетал он на север…” Киван боялся, что Таргариены решили уничтожить его подкрепление из Речных Земель, поэтому как только получил известие об Эйгоне, сразу отправил весточку Гарлану Тиреллу и Дикону Тарли, командующими просторской армией. Ланнистеру оставалось только надеяться, что их не атакуют с неба врасплох. “Те баллисты, которые предложил соорудить один из мейстеров… стоит ускорить их строительство. Готово только с десяток подобных орудий и те сразу заняли своё место на круглых башнях Красного Замка” У Таргариенов были драконы. Но Киван не собирался сдаваться. Нет, он будет драться до конца. Ему нужно лишь дождаться подкрепления из Речных Земель.