Голубое пламя

— Запуск двигателей через 5… 4… 3… 2… 1… Меня снова притянуло к полу, на этот раз с гораздо большей силой, нежели, когда центрифуга была в развернутом положении. Гравитация в 0,6-0,7g после земной, конечно, приятная, но эта лишь одна сторона монеты. С другой её стороны — тяжело переносимые перегрузки при разгоне и торможении, а также при манёврах на орбите планеты. До недавнего времени это было терпимо, поскольку ионные двигатели, используемые на космических аппаратах, хоть и обладают огромным удельным импульсом, но и имеют ничтожно низкую тягу по сравнению с химическими двигателями. Однако, недавно инженеры на космической станции «Странник» смогли разработать двигатель, обладающий тем же удельным импульсом, но увеличенной тягой. Из минусов можно выделить пропорционально возросшее энергопотребление, большой размер и стоимость такого двигателя. И я сейчас нахожусь как раз на первом и пока что единственном корабле в Солнечной системе, обладающим таким оборудованием. Наш полёт, по сути, является тестовым: мы должны совершить разгон до района между Юпитером и Поясом Астероидов, там стыковаться с космической станцией «Приют», затем совершить разгонный манёвр при помощи Юпитера и стыковаться с космической станцией на орбите Нептуна. Ещё ничего из вышеперечисленного не было выполнено, а проблемы уже появились. Возросшая тяга привела к усилению перегрузок, что негативно сказывается на экипаже корабля. Даже несмотря на то, что жилые блоки центрифуги в сложенном виде расположены так, чтобы при разгоне перегрузка действовала в том же направлении, что и искусственная гравитация, людям было некомфортно переносить длительные манёвры, при которых работа двигателя могла занимать до нескольких часов. То, что мы вылетели в достаточно благоприятный период для нашего маршрута, слегка воодушевляло, но не более того. Ещё одна проблема была в том, что мы как раз должны были испытать скоростные характеристики, то есть, насколько быстро мы сможем пройти этот марафон. А это означало, что примерно половину пути мы будем разгоняться и половину — тормозить. По сути, от результатов нашего полёта зависит судьба аппаратостроения, поскольку при должной эффективности эти двигатели вскоре будут стоять на всех космических кораблях. Именно такая революция произошла в 2030 году, когда химические ракетные двигатели стали неэффективны по сравнению с новыми ионными наработками. Если этот полёт будет удачным, то мы, возможно, повторим этот скачок. После технологической революции 2030 года Солнечная система быстро была освоена людьми, поскольку перелёты стали гораздо дешевле. Кто знает, может скоро мы задумаемся о межзвёздных перелётах? — Артём, а ты видел Нептун своими глазами? А это Лиза, моя… заноза в заднице. Вернее, одна из аспиранток, которым повезло лететь на потенциально самом быстром корабле в Солнечной системе. И, как назло, следить за ней должен я. И, хотя мы знакомы ровным счётом минут 15, она уже начинает меня раздражать. Думаю, Бог существует. Иначе кто ещё может так надо мной издеваться? — Я там родился, — кратко ответил я, пытаясь бороться с перегрузкой в 1,5g. — ПРЯМО НА НЕПТУНЕ?! — воскликнула Лиза, по которой и нельзя было сказать, что она испытывает перегрузку. После жизни на Земле ей было гораздо легче справиться с повышенным значением ускорения свободного падения. Ну да, конечно, почему бы мне не родиться при давлении под 50 атмосфер и температуре под 750 Кельвинов? Всё, что я смог сделать, это лишь глубоко вздохнуть, поскольку, лёжа на кровати, даже поднять руку было крайне затруднительно. После изнурительных предстартовых проверок я был готов остаться на станции «Голиаф» и никуда не лететь. Но тогда мне бы пришлось выплатить кругленький штраф и добираться до дома на другом корабле. — Я думала, ты с Земли, — хмыкнула девушка. — А вы там в своей столице вообще в курсе, что кроме Земли есть ещё планеты в Солнечной системе? — съязвил я. Девушка состроила обиженную гримасу и промолчала. Но я молчать не собирался. — Был я один раз на Земле. И, ей богу, ближе, чем на 900 километров подлетать я больше не буду. Вот, как раз станция «Голиаф» висит на высоте 937 километров — оттуда прекрасный вид на Землю. А на планету садиться — извольте, я лучше слетаю на Титан. — Титан? Да на Титане же ядовитая атмосфера! — Да, зато там уютно, — улыбнулся я, вспоминая вид из иллюминатора базы на известнейшем спутнике Сатурна. — Как может быть уютно в месте, где бьют молнии и льют кислотные дожди в режиме нон-стоп? — А как может быть уютно в месте, где вокруг жилых городов можно найти целые холмы и даже горы из мусора? — парировал я, — и это, не говоря о том, что вокруг почти не осталось нетронутых лесов, полей… Кажется, мои слова её задели. — Ты не поймёшь, пока не побываешь там сама, — продолжил я, — может, ты хоть немного поймёшь это, когда мы долетим до Нептуна. — Я слышала, он очень красивый. — То, что ты слышала, не сравнится с тем, что ты можешь увидеть в реальности, — воодушевлённо произнёс я, — жаль, только, что мы летим на станцию «Дальняя», а не на «Убежище». — Впервые слышу о такой станции, — развела руками Лиза. Я удивлялся, как она так спокойно себя чувствует при удвоенной гравитации. Но тут же вспоминал, что она всю жизнь провела при 1g. — Это на низкой орбите Нептуна. Там я и родился… — сладостно произнёс я, вспоминая родную каюту. Девушка лишь хмыкнула, погрузившись в планшет. Нетрудно было догадаться, что она там ищет. — Станция «Убежище», жилая орбитальная станция, построенная в 2031 году. Находится на низкой орбите Нептуна и является одной из старейших орбитальных станций в Солнечной системе… Так, построенная по старым бла-бла-бла… Во-о-от, в настоящее время является действующей, планируется расширение новыми технологическими модулями и поднятие орбиты. Хах, — подытожила она, — И ты оттуда? — Не столичный город, как видишь, но зато здесь привыкаешь к величию космоса. Это ведь твой первый полёт, да? — Да, первый. — Тогда готовься. Я слышал, у рождённых на Земле возникает тоска к родной планете при длительных перелётах. Лиза вновь уткнулась в планшет, а я закрыл глаза и приготовился ко сну. Перегрузка вот-вот должна будет закончиться, и тогда наш корабль направится в сторону Луны для выполнения разгона при помощи естественного спутника Земли. Я совершенно забыл о том, что полёт тестовый, потому забыл и о его цели. Прошло несколько минут, прежде чем манёвр закончился. Теперь нос корабля был направлен в сторону движения, а тяга двигателей уменьшена до комфортных 0,7g. Поначалу я не обратил на это внимания и счёл вполне нормальным, так как я привык, что обычно корабли примерно так и летят (в их случае ускорение гораздо меньше, поэтому центрифуги раскрываются на определенный угол и раскручиваются, чтобы итоговая гравитация была направлена вертикально вниз относительно пола кают и была в районе 0,6-0,7g), но затем я вспомнил, что наше путешествие не является обычным межпланетным перелётом. По логике, мы должны были продолжать топить на максимальной тяге, чтобы успеть как можно раньше, но этого не происходит. Я медленно встал, не ощущая лёгкость от 0.7g, поскольку для меня это норма, посмотрел на Лизу, которую нисколько не смутило, что мы перестали набирать скорость должным образом, а вес уменьшился, и решительно направился в центр центрифуги.