Времена года

Perry Como — Magic Moments

      Джон вышел из торгового центра, вжав голову в плечи, и подвёз тележку к машине. После душного воздуха, приторного от запахов имбирных пряников и корицы, влажный холод проникал не то что под полурасстёгнутую куртку — в каждую клеточку тела. Намерение вырваться из человеческой сутолоки, неприятно яркого золота, безвкусного зелёного и кричащего алого оказалось сильнее призрака простуды.       Случалось, Джон поддавался чему-то в ущерб себе, если из этого можно было извлечь выгоду. Не так давно он точно так же сдался на милость Твену и его просьбе поехать вместе за покупками. Увы, надежда на то, что его компания подарит светлое настроение из рекламы «Coca-Cola», не оправдалась. Джона продолжало мучить ощущение тоскливого раздражения.       Марк же чувствовал себя отлично. Ему были нипочём снег с дождём, забитая в выходной парковка и скверное настроение Стейнбека. Хотя возраст писем к Санте Твен давно перешагнул, Рождество оставалось для него самым волшебным временем в году. Оно же было таким крутым! По-детски волнительное предвкушение праздника оседало на языке крошкой мятных леденцов, колкой и прохладной. Марк его обожал. Обожал плам-пудинг и эггног. Обожал Уоллман-Ринк и салки на коньках. Обожал дурацкие свитера с оленёнком Рудольфом и венками из остролиста. Обожал необъяснимую щенячью радость, под влиянием которой хотелось нарядить рождественскую ель аж первого ноября. Обожал желать незнакомцу «Merry Christmas», слышать дружелюбный отклик и ощущать себя частью большой-большой семьи.       На пару с Джоном Марк грузил пакеты в «Росинант». Раскрасневшийся, улыбающийся, он насвистывал мотив «Deck the Halls». Гек и Том наблюдали за работой сквозь мокрый мех накинутого капюшона, притаившись на плечах Марка, словно ангел и демон. Они так и сыпали шутками, и сейчас опять оживились. Джон предпочитал делать вид, будто временно глох.       — Выглядишь как Дух Прошлого Рождества, — посмеялся над хозяином Том.       — Мы как раз знаем одного Скруджа, ему нужна твоя помощь, — подхватил Гек.       Марк запнулся, его песня стихла. Подколка затерялась среди мокрого снега и неловкого молчания. Увозя опустевшую тележку, Джон почти физически ощущал на себе сконфуженный взгляд — эдакий грузик промеж лопаток. Ещё один раздражающий груз.       — Не слушай их, — примирительно произнёс Марк и с воодушевлённостью, граничащей с фальшью, сменил тему: — Можно мне за руль? Так будет проще, чем объяснять дорогу! Надо заехать… кое-куда!       — Ладно, будь осторожен, — проворчал Джон, передавая ключи.       День начался недавно, а он уже устал для возражений, для покупок, для вождения. Особенно утомительными были раздумья, связанные с Рождеством. Если от водительского места можно было отказаться, то побег от собственных мыслей Джону никак не удавался. Марк, своеобразно проявлявший сопереживание, попытался его отвлечь.       В машине было немногим теплее, чем на улице. Джон вздрогнул, когда Марк, сняв перчатку, взял его за руку. От обжигающего тепла в закоченевших пальцах возникло колкое ощущение.       — Ты какой-то кислый, — заметил Марк. — Могу я помочь?       Джон уловил в его голосе игривые нотки и мысленно застонал: только не сейчас. Конечно, он был признателен за самоотверженные попытки поправить его настроение, но романтика запросто могла привести их к ссоре. Что могло быть хуже, чем поссориться перед Рождеством? Что могло быть хуже, чем испортить праздник тому, кто его так искренне любит?       Избегая смотреть на обворожительно улыбавшегося Марка, Джон ответил:       — Не включай радио. Лавкрафт с ним что-то наворотил… Не стоит.       В вежливом тоне его голоса Твену почудилось скрытое предупреждение — «что бы ты ни задумал, не стоит этого делать». Под влиянием момента Джон напомнил Кая из сказки о Снежной Королеве: красивый, но похолодевший из-за осколка заколдованного зеркала. Именно сейчас Марк не стал прислушиваться к инстинктам стрелка, захотел поступить по-своему. Он потянулся к Джону и обнял его. Тот неуклюже похлопал Марка по спине, стараясь не навалиться всем весом на рукоять ручного тормоза.       — Это пройдёт, — пробормотал Джон в чужое плечо; было неясно, кого именно он утешал. — Это временно, не беспокойся. Поехали. Нужно вернуться до часа пик.       Марк кивнул — Джон больше почувствовал этот жест, чем увидел его — и, отстранившись, завёл «Росинант». Что ж, он хотя бы попытался. И попытается снова, но позже. У Герды тоже не с первого раза всё получилось.       Размышления Джона вернулись на прежнюю, набившую оскомину, колею. Для Твена Рождество — очарование. Для Стейнбека Рождество — хлопоты. Он кормил большую семью. Любой праздник считался зависимым не от настроения, а от цифр на банкнотах в бумажнике. Праздничные украшения стоят денег. Еда для семейного застолья стоит денег. Развлечения в выходные стоят денег. Говорившие про рождественский дух в сердце вызывали у Джона едкую усмешку: как раз таким людям голодная святость больше всего приходилась не по нутру. Он это хорошо знал. Сам таким был когда-то.       Каждое Рождество цифры ставили Джона перед дилеммой: пренебречь подарками и обеспечить сытый январь или порадовать и вынудить экономить? Потратиться или просто переслать больше денег? Быть хорошим или быть умным? Джон-добытчик вступал в нешуточную схватку с Джоном-семьянином. Чем дальше — тем хуже, и вот Стейнбек, раздираемый противоречиями, долгими раздумьями и колебаниями, уже с трудом скрывал от окружающих обострившееся раздражение. Витрины магазинов, плавно окрашивавшиеся в цвета Рождества, начинали действовать на нервы сразу после празднования Хэллоуина. Ярмарки, по которым любил прогуливаться Твен, навязчиво поторапливали: пора бы определиться, праздник на носу.       И везде, везде был этот цвет… Из-за обилия красных Санта-Клаусов, оленят с красными носами, красных упаковочных лент и декоративных коробок Джон не мог спокойно смотреть на автомобильные фары и светофоры. Порывистым движением он надвинул на глаза капюшон, чувствуя себя быком, перед глазами которого мельтешили красной тряпкой. Хорошо, что Марк вёл «Росинант». Когда новогодняя кутерьма обретала назойливость, достойную коммивояжёров, он проявлял чудеса терпеливости и сочувствия к Джону. По его просьбе Марк не стал включать радио — сам мурлыкал под нос одну из песен Синатры да комментировал ситуацию на дороге.       Спокойный фон позволил Джону немного расслабиться. Он бездумно пялился в окно, на огоньки уличных гирлянд, на световые фигуры, на блёстки снега в городских фонарях. Казалось, он ехал на ярмарочной карусели. Неторопливый хоровод световых пятен заворожил его, загипнотизировал, ввёл в дремоту. Когда Джон очнулся, свет украшенных домов в пригороде — конфетти, прилипшее к автомобильным стёклам, — поменялся на однообразную природу вдоль шоссе.       — Мы ещё не приехали? — спросил Джон, зашуршав заботливо оставленной на его коленях упаковкой «Орео».       — Нет, — Марк быстро пролистал страницы дорожного путеводителя, другой рукой удерживая руль, — проехали только пару часов из сорока трёх. Сменишь меня?       Джон поперхнулся колой и шоколадной крошкой.       — Сорока… Ты не сказал, что «кое-куда» — это Калифорния!       Пейзаж, синеватый в ранних сумерках, резко обрёл пугающе знакомые черты: было время, когда Джон добирался из Салинаса до Нью-Йорка на попутках. Узнавание привело его в замешательство. Затылок и грудь обдало мятным холодком, зачаточное раздражение как ветром сдуло. В голове искусственным снегом взметнулись вопросы. Почему сейчас? Разве не рано? Он ещё ничего не подготовил! Так… можно?       А где-то за панической изморозью стремительно прибывало из пустоты нечто светлое, нежное, тёплое. Оно распирало грудь Джона пьянящей лёгкостью, ломало ледяную корку-щит под названием «прагматизм». Оно растворяло муки выбора, искрясь пузырьками шампанского. Больше не нужно думать, гадать и терзаться: можно ли спрашивать, что дарить? Джон не будет решать за других, он спросит прямо, чего именно желают дорогие его сердцу люди. Да, именно так он и поступит. Как это раньше в голову не пришло?       Джон прислушался к песне, которую напевал Марк, и подхватил её. Тот победоносно улыбнулся: сработало!       Всё-таки была в Рождестве особая магия…