Последний бой

      Дружок вошёл в приёмную, сбрасывая с плеч обтекающий серо-коричневый плащ и бросая его гардеробщице. Та едва смогла поймать его, прежде чем плащ попал ей в лицо. Бросив на нахала испепеляющий взгляд, женщина повесила плащ на вешалку и с непередаваемым удовольствием кинула в морду Дружку номер. Тот, перехватив его в сантиметре от своего носа, сунул алюминиевый кружок в карман и пошёл в сторону палаты.       Поворот направо. Лестница на второй этаж. Ещё раз направо. Двадцать метров прямо. Поворот налево. Толкнув дверь палаты, Дружок вошёл.       Галина только недавно пришла в себя. Она лежала на койке, забинтованная, как мумия. Более-менее в огне уцелело только лицо, да и то потому, что на него не попал бензин. Увидев сына, она попыталась сесть, но не смогла — не хватило сил.       — Привет, мам, — Дружок сел рядом с койкой. — Ты как? Слышал, врачи говорят, что идёшь на поправку…       — Да, — Галина с трудом кивнула. — Мне уже лучше. А ты? Как твоя работа?       — Да… — экс-капитан грустно усмехнулся. — Как обычно. Впору мне повесить над дверью своей штаб-квартиры фанерный щит с надписью «Крути педали, пока не дали»… Нашли того пса, который тебя чуть не убил.       — Что с ним?! — Галина попыталась податься вперёд, но не сумела.       — Нормально. Набили морду и отпустили под честное слово и подписку в том, что он никогда не вернётся в наш город.       Женщина облегчённо перевела дух.       — Боялась, что мы его убьём? — понимающе улыбнулся Дружок.       — Да. Вы ведь…       Галина смущённо замолчала.       — Мам, давай называть вещи своими именами. Бандюги мы, и этим всё сказано. Нет… Я не готов брать на душу новый смертный грех. Тем более, что у этого пса есть жена и скоро будет щенок. Я не мог оставить его без отца. Сама понимаешь… Тем более, что я знал этого пса много лет. Он имеет шанс исправиться.       Помолчав, Дружок добавил:       — Да со мной-то фиг… На данном этапе ты для меня важнее.       Увидев, что Галина снова приподнялась на койке, Дружок добавил:       — Мам, пожалуйста, не надо ничего говорить. Папа погиб, а ты оказалась тут из-за того, что я облажался. И этого я себе не прощу до гробовой доски. Может, не стоило тебе быть со мной таким мягким?.. Хотя тебя я ни в чём не имею права винить.       — Дружок, — тихо сказала Галина, — ты всегда был бойцом. Пусть даже и в плохом смысле. Ты был двоечником и никогда не слушался нас с папой, но ты не сдавался никогда. И если ты в чём-то был уверен, то тебя никак нельзя было переубедить. Так что же изменилось? Почему ты после первой неудачи опускаешь руки?       Дружок долго молчал. Он понимал, что мама права, как никогда, но не мог заставить себя найти моральные силы, чтобы начать действия.       — Да, — сказал он наконец. — Мам, ты права… Возможно, мне нужно что-то делать, но… Чёрт! Я… Я не знаю, что мне делать!       Закрыв лицо руками в белых перчатках, Дружок всхлипнул. Он плакал последний раз в далёком детстве, но сейчас душевная боль стала настолько сильной, что экс-капитан перестал с ней справляться. Мама смотрела на него без сочувствия.       — Знаешь, мам… Первый раз жалею, что ты никогда нас не била. Возможно…       Дружок замолчал, почувствовав, как женщина положила ему на плечо перебинтованную руку:       — Дружочек… Собаки плачут не потому, что они слабые, а потому, что они слишком долго были сильными.       Дружок промолчал, по-прежнему не отнимая от лица рук.       — Дружочек… Пожалуйста, успокойся. Мне больно видеть тебя таким, но я…       В палату зашёл Кир. Увидев капитана, он застыл на пороге:       — Кэп?.. Всё в порядке?       — Да, — процедил сквозь зубы Дружок.       — Ладно… — Кир поправил маску. — Я зайду позже, наверное?..       Дружок опустил руки и вытер оставшиеся слёзы. Галина слегка погладила сына по спине:       — Всё будет хорошо, сынок. Я верю, что ты справишься.       Дружок наконец-то сумел с собой совладать:       — Прости… Что-то я расклеился. В старое время Лейтенант нас за такое драл… Ладно… Будем действовать по обстоятельствам. Сизый!       В дверях снова вырос Кир.       — Езжай в наш штаб и передай моему новому секретарю задание — написать письмо вышестоящим властям. Пусть введут войска. Ситуация окончательно вышла из-под нашего контроля.       — Есть. Что-то ещё?       — Да. Захвати пивка на обратной дороге.       — Понял.       Достав из правого сапога телефон, который он хранил там по старой привычке, Дружок набрал номер, знакомый до боли в пальцах:       — Алло? Жилин? Поднимай архивы. Мне нужна вся информация о Визиточнике. Вся, какой на данный момент располагает полиция. Добудь информацию… я в долгу не останусь.       Сбросив вызов, Дружок набрал новый номер:       — Лизка? Твои уроды всё ещё при тебе? Отлично. Нужно кое-кому наступить на яйца. Свежие данные возьми у Мухтара. Он скажет, что делать.       — Муха? И тебе доброго дня. К тебе Лиза скоро нагрянет. Дай ей сведения касательно Синёва, которые ты собрал за последний месяц. Как успехи, кстати, на этом фронте? Практически по нулям?.. Ну ладно. Скажи ей всё, что знаешь.       Галина с улыбкой смотрела на сына.       — Вот теперь я узнаю тебя, Дружочек. Теперь я снова вижу своего сына, которым могу гордиться.       — Спасибо, мам. Всё… всё будет нормально.

***

      Мухтар меланхолично сплюнул в пепельницу. В последние дни у сыщика были сплошные стрессы. Подготовка к свадьбе, после которой про хорошую жизнь можно забыть, расследование дела Синёва, да ещё и у Карины из-за беременности окончательно снесло крышу. Холодильник был до отказа забит морепродуктами — мидиями, морскими коктейлями и креветками. Специфический запах въелся в кухню настолько, что уже не выветривался. Если накинуть сверху долговременное полное отсутствие секса, то можно было не удивляться, что настроение у детектива постоянно было плохим.       Карина буквально вплыла в гостиную, неся перед собой огромный живот. Подойдя к Мухтару, она клюнула его в щёку (тот кисло улыбнулся) и опустилась в кресло, подогнув ноги и достав очередную книгу.       — Я тоже рад тебя видеть, любимая, — буркнул Мухтар, ломая сигарету — курить в присутствии жены он не решался даже до того, как она забеременела. Правда, по разным причинам.       — Осьминогов принеси маринованных, — из-за книги появились голодные глаза.       — Может хватит жрать, а? — безнадёжным голосом спросил Мухтар, протягивая руку к телефону и набирая код прислуги.       — Не-а, — отрезала Карина, снова закрывая лицо книгой. — Пора бы уже смириться, что я всегда хочу жрать.       В дверь кто-то постучал.       — Заходите, — пробурчал Мухтар, доставая револьвер.       В комнату вошла Лиза в джинсах, кожанке и шляпе, низко надвинутой на глаза. Положив револьвер обратно в кобуру, Мухтар устало сказал:       — Да… Меня предупредили, что ты придёшь. Закладные возьмёшь в столе и выметайся.