cover up

Гера сидела в пустом классе, грызла яблоко и пыталась разобраться в задаче. Грёбаная математика, она её… ну, ненавидела, да. Уравнение никак не хотело решаться. И почему на уроке препод показывал всё на простых примерах, а в домашке задал сущий ад? Издевательство какое-то! И как найти этот сраный ответ, если тут даже цифр особо нет?! Святая Мелитэле, когда всё успело стать таким сложным?! Она горестно вздохнула и крутанула карандаш меж пальцев так, что из-за переполнявшей её злости тот вылетел из них куда-то на пол. Выругавшись, она отложила яблоко и полезла под парту. Секундами позже дверь в класс открылась, и какой-то парень довольно присвистнул: — Тут пусто, заходи! Геральдина замерла. Карандаш улетел в проход между другими рядами. Она в удивлении вскинула брови: это с какой же силой она запустила его?.. — Ну вот, теперь, ботаник, нам никто не помешает! — У-у-у, ты только глянь на его рожу, Лео, он же щас обделается! — На кой хер я вам сдался, ребят? Мы даже не в одном классе! Я в вашу сторону даже не смотрел ни разу! — Ты поговори тут ещё!.. Ага, подумала Гера, будто им повод нужен. Она узнала парочку по голосам: её одноклассники Лео и Вальдо, отморозки те ещё. Интересно, и кто же в этот раз их жертва? Впрочем нет, не очень-то и интересно… — Ещё бы ты смотрел, Леттенхоф, — тут последовал чей-то горестный вздох, судя по всему, этого самого Леттенхофа. Леттенхоф, Леттенхоф… Юлиан? Кажется, это парень из параллельного класса. На его имени родители тоже оторвались, хмыкнула мысленно Геральдина, пока ползла за чёртовым карандашом. Ответ парня она пропустила, потому что наконец-то доползла до карандаша и теперь стала пятиться. — Шли бы вы, ребята, отсюда, — голос прозвучал не очень-то по-доброму, однако она и не старалась сказать это как-то иначе. — Вам пустых классов мало или что? Валите-валите и целее будете, — тут уж она добавила в голос дружелюбности. — Это кто это там у нас такой резвый?! — Вальдо направился в её сторону. Вот уж перед кем она вертеть задницей, пусть и невольно, не хотела, так это перед ним! — Вот дерьмо, — сказали они с ним синхронно, но Гера прошептала это себе под нос. — Привет, Беллегард, кру… крутые штаны. — Твою мать, — ругнулся тихо Лео, но она его услышала и хмыкнула. В такие моменты она особо обожала свою репутацию. Наконец Гера выползла из-под парты и встала, стряхивая пыль с коленей, и после наконец посмотрела на невольную компанию. — Вы чего одноклассников щемите? Совсем охренели? — однако ласковый тон не обманул никого из них: ни задир, ни их жертву. — Так он же из параллельного!.. — Вальдо, — она сощурила глаза, и от тяжести её взгляда ему захотелось поскорее смыться. — На каком, блядь, основании ты щемишь сокурсника? — Ну… Он заучка? — вышло как-то неуверенно, а на губах Леттенхофа, как успела заметить Гера, мелькнула и тут же пропала улыбка. — Ты у меня спрашиваешь? — о, изумление вышло очень, очень искренним, Эскель бы гордился! — Или, может, и на меня наехать хочешь? Я ведь, типа, тоже заучка. «Ага, которая нихера в математике не шарит, провались она в ад… Вместе с преподом…» Вальдо, глядя, как Геральдина сложила на груди руки и уставилась на него своими стрёмными глазами («Линзы она, что ли, носит?..»), сглотнул и попятился, чуть не налетев на парту. — Нет-нет, что ты, — фальшиво улыбнулся, — я, знаешь ли… Мы… Мы ошиблись! — И его больше не трогайте, понял? — она в два шага преодолела расстояние между ними и зашептала на ухо: — Я ведь узнаю, если опять его доставать начнёте. Ты же знаешь. А теперь бери своего паренька и уёбывай отсюда. — Она провела по его плечу ладонью, расправляя невидимые складки на толстовке, и Вальдо от этого прикосновения едва ощутимо вздрогнул. Гера улыбнулась. Не прошло и минуты, как парочка свалила, оставив свою несостоявшуюся жертву сидеть на парте с растерянным видом. Леттенхоф уставился на неё, и Гера поразилась, насколько же у него голубые глаза. «С ума сойти можно…» — А тебе что, Юлиан, отдельное приглашение нужно? — она чуть устало вздохнула и уселась за парту, собираясь вернуться к чёртовому уравнению. Чтоб преподу, блядь, икалось, в самом деле!.. — Спасибо, — когда парень заговорил (на удивление мелодичным голосом), она бросила на него взгляд и наткнулась на улыбку. Недоуменно нахмурилась. — Они ко мне за всё время учёбы даже не лезли особо, а тут пристали… Вспомнили, блин! Решили, похоже, за годы моего спокойствия отыграться, не иначе. Так что… Спасибо? Если бы не ты, то, думаю, сверкать мне синяком под глазом! Не то чтобы, знаешь, я боюсь, что мне попортят внешность, но это было бы крайне неприятно, да? — Хм, а ты из болтливых, я погляжу, — усмехнулась Гера, — свали, а? Я даже скажу «пожалуйста», хочешь? — Ну… — он запнулся, — ладно, я ухожу, ухожу. Спасибо ещё раз! — Ну что за странный парень, — проворчала Гера и хмуро уставилась в тетрадь.

***

Юлиан вышел из кабинета, оставляя девушку одну, и длинно выдохнул. — Поверить не могу! Она знает моё имя! — Юлиан взъерошил волосы на затылке и усмехнулся. Встреча была… неожиданной. Пожалуй, давно он не находился столь близко с Геральдиной Беллегард. Последний раз это было примерно в седьмом или восьмом классе на физкультуре. Юлиан чуть покраснел и широко улыбнулся, вспоминая, как они втроём уставились в сторону парты, из-под которой донёсся чей-то голос, и как он сам вытянул шею, чтобы посмотреть. Любопытно же было! И получилось так, что он уставился на чужой зад, обтянутый кожей. И вроде как стыдно должно быть, что пялился, а с другой… красивый ведь вид был! А уж когда она встала в полный рост и посмотрела на них… Юлиан вздохнул. Геральдина была… прекрасна. Он мог бы посвятить ей множество стихов и может даже песен. У Геральдины была очень яркая, запоминающаяся внешность: белые, он бы даже сказал серебристые волосы («Платиновый блонд, вообще-то!» шепнул внутренний голос), светло-карие глаза, прямой нос, красивые полные губы и милая ямочка на подбородке, что так не вязалась с её ярким макияжем и столь же ярким внешним видом и поведением. Её не то чтобы боялись, но с мнением её определённо считались. Геральдина могла и умела постоять за себя и за того, кто, как она считала, был этого достоин. И связываться с ней мало кто хотел, потому что она могла не только физически навалять, но и послать красиво. А ещё за её спиной маячили братья: старший Эскель, что уже выпустился, но иногда заезжал за ней и младшим братом, и Ламберт — этот самый младший брат. И оба сестрой дорожили. Да и вообще, он восхищался тем, что имея такую яркую внешность, которая многим преподам была не по душе, училась она превосходно, и учителя хоть и скрипели зубами, но предвзято не относились. И сейчас он испытывал какой-то внутренний трепет от того, что они разговаривали, что она назвала его по имени. Вот бы ещё с ней поговорить, но дольше, узнать, чем она занималась, когда к ней так беспардонно ворвались и помешали, какой, например, кофе она любит и любит ли его вообще. — Может, попробовать подкатить к ней? — бормотал он под нос, пока шёл к своему шкафчику, — не то чтобы у меня был шанс, конечно… Но, может, ей нравятся ботаники-задроты? Которые играют на гитаре и поют по выходным в парке, развлекают ораву детей чудными историями и совершенно против насилия? Хм, кажется, — он посмотрел в зеркало на внутренней стороне дверцы шкафчика, — у тебя никаких шансов, приятель. Юлиану порой казалось, что в неё влюблена половина школы. И он, кажется, в эту половину как раз входил.