***
— Черт побери, ребята, наконец вы появились, — сказал Кемо, приветствуя Соупа и Роуча, когда пара вернулась на базу через три часа. — Что-то вы долго. Прежде чем Роуч успел ответить, Гоуст сказал: — Они зациклились друг на друге. Роуч нахмурился и посмотрел на своего лучшего друга. — Я доберусь до тебя! — сказал американец, преследуя смеющегося мужчина. Соуп хмыкнул и покачал головой. Шотландец повернулся к Кемо и спросил: — Все в порядке? — Нет, в течение последних двух часов у Прайса был блядский припадок, и мы понятия не имеем как его успокоить, — воскликнул Кемо, подняв руки вверх. — Николай сказал, что если ты не появишься в течение часа, то мы потеряем одного человека. Соуп потер лицо руками. — О, Господи… послушай, я разберусь с Прайсом, веди меня к нему. Шотландец последовал за Кемо в кафетерий, где сидел Прайс. — Эй старик, в чем дело? — В чем дело? — повторил Прайс. — О, я скажу тебе в чем дело! Нас всех уволят, потому что пьеса разрушена, и потому что этому блядскому Миту теперь грозит двадцать пять лет тюрьмы! Боже, вы все сумасшедшие. — Стоп. Обратно. Мит собирается в тюрьму? — спросил Соуп. — Да, после того, как твоя мама узнала, что он тебя ранил, она выдвинула обвинения и выиграла суд, — ответил Прайс. — О, напомни мне позвонить маме позже и сказать ей, чтобы она не вмешивалась в мои дела, — сказал Соуп. — Сделаю, — ответил Прайс. Он закрыл глаза и ущипнул себя за переносицу. — Ох, Прайс? — Да? — Поставь Арчера в роль Рауля. В ансамбле полно людей. Прайс распахнул глаза и вскочил со стула: — Соуп! Это блестящая идея! Почему остальные придурки не додумались до этого? — Я сказал тебе семнадцать раз, старый ты пердун! — воскликнул Николай. — Чепуха! Я бы вспомнил, если бы ты сказал мне! — ответил Прайс. Николай тяжко вздохнул. — Мне действительно недостаточно платят за это дерьмо…***
— Хорошо, хорошо, я подчиняюсь, — сказал Гоуст. Роуч остановился и скрестил руки. — Оу, Роуч! Не будь таким, — сказал Гоуст, пытаясь восстановить дыхание. — Кроме того, я хочу сказать тебе кое-что важное. Видя, что Гоуст знает все самые свежие сплетни, Роуч мгновенно заинтересовался: — Что? — Ройс сказал мне что-то интересное, я думаю, ты должен это слышать. — Что рассказал? — У них ничего никогда не было. Роуч закатил глаза. — Не было чего? — Ройс и Мит, — ответил Гоуст. — У них никогда не было романа. Это был глупый слух, которому мы все верили. Американец на мгновение запнулся. Он не ожидал такого. — Правда? — Да. Ройс сказал мне, что хоть у него были чувства к Миту, он всегда их подавлял, потому что слишком уважал тебя, — сказал Гоуст прислонившись к стене. — Воу, я не думал, что это так, — ответил Роуч. — То же самое, он не лгал; Ройс не врет. — Думаю, я должен извинится перед ним. Ты знаешь, где его можно найти? Гоуст задумался на мгновенье. — Вероятно, в его комнате. Если нет, то я не знаю, где он. Роуч улыбнулся и слегка ударил своего друга: — Спасибо, Саймон. Гоуст нахмурился. — Я сказал не называть меня так. — Са-а-а-ймо-о-о-о-н. Хмурый взгляд Гоуста усилился: — Роуч, я тебя предупреждал. — Саймон. — Ты мертв, жучок, — сказав это Гоуст бросился на своего друга, но тот увернулся и убежал. — Вернись сюда, мелкий жук!***
Через несколько минут Роуч оказался перед дверью спальни Ройса. Американец на самом деле не хотел этого делать, но он решил, что должен был извиниться. Роуч глубоко вздохнул и постучал в дверь. Шатен услышал какое-то движение внутри, прежде чем дверь открылась, и показалась фигура Ройса. — Роуч? Что ты здесь делаешь? — Я… Я просто хотел извиниться за свои поступки. Я… чувствую себя ужасно, — сказал Роуч. Ройс поднял руку, чтобы остановить Роуча. Американец улыбнулся. — Я понимаю, о чем ты. Извинения приняты. Знаешь Роуч, ты действительно хороший парень. Роуч слегка покраснел. — Спасибо… я… просто плохо себя чувствую, потому что я обвинил тебя в том, чего ты не делал. Ройс улыбнулся. — Ты же знаешь, все в жизни бывает. — Спасибо Ройс. Товарищ-американец кивнул. — Нет проблем. Спокойной ночи, Роуч. — Спокойной ночи, Ройс, — это было последнее, что сказал Роуч. Пока он шел по коридору к комнате своего парня, американец не смог сдержать улыбку; наконец-то дела пошли вверх, и у Роуча возникло ощущение, что генеральная репетиция — и остальная часть этой чертовой пьесы — пройдет без сучка и задоринки!