***
В Утёсе Кастерли после уезда Тайвина и Джоанны было спокойно. Брат передал дела по Западным землям Кивану, а руководство над замком — Дженне. Женщине нравилось приводить родной дом в порядок. Под её надзором все, как в муравейнике, были заняты своим делом. Как никогда полы были начищены, а гобелены со знаменем льва выбиты и вычищены. После трудного дня она сидела на кресле у очага, всматриваясь в огонь. Клеос сидел рядом с матерью и читал ей вслух. Дженна сначала пыталась вникнуть в слова сына, но все попытки были тщетны. Она прогоняла сегодняшний день в сознании. Утром зашла к Тириону, потом был завтрак, где Герион и Тигг спорили о женщинах. Герион признавал лучшую часть в женщине — грудь, а Тигг говорил, что объёмный зад привлекательней. Киван в это время вяло ковырялся в тарелке, размышляя о чём-то, чем не делился с сестрой. Возможно, он думал о Дорне Свифт. Как-то раз женщина заметила флиртующую парочку в полумраке коридора. После завтрака она занялась своими обычными делами: проверила отчёты экономки, дала распоряжение главной слуге и отправила Клеоса к мейстеру. Из приятной полудрёмы Дженну вывел брат. Киван зашёл в комнату к сестре, сминая в руке пергамент. Он красноречиво посмотрел сначала не Клеоса, а потом на Дженну. — Сынок, дорогой, иди к себе. — Спокойной ночи, мама и дядя Киван! — Просто улыбнулся мальчик и покинул взрослых. — Что случилось? Ты пришёл в такой поздний час ко мне. — Скучающе улыбнулась Дженна. — Тайвин сказал, чтобы я созывал знамёна и направлял их в Королевскую гавань, — Киван сел в кресло, где до него был Клеос. Он протянул сестре письмо. — Почерк похож. А печать была не сломана? Что могло случиться, что он собирает армию? — Я написал Тайвину ответное письмо, но не знаю, надо ли? Не подставлю ли я этим его? — Если брат пишет, то нужно делать так, как он сказал, — пожала плечами Дженна.Глава 15: «Письмо»
18 сентября 2021 г. в 19:24
— Милорд, это важно! — послышался малознакомый голос. В дверь четы Ланнистеров настойчиво постучались. Тайвин неохотно встал, нахмурил брови и открыл дверь. Джоанна натянула одеяло до подбородка. В проходе стоял переминавшийся с ноги на ногу стражник. На вид ему было лет тридцать. Маленькие глаза мужчины бегали, было видно, что он собирался с мыслями.
— Что случилось?
— Ваша дочь, она…
Глаза Тайвина округлились. Супруги переглянулись. Стражник молчал. Эта пауза была мучительной для всех них.
— Ну! — Ланнистер сжал губы.
— Леди Серсея сейчас находится в покоях короля.
— Как? Что она там делает? — подала голос Джоанна.
Она часто задышала. Материнское сердце болезненно сжалось. Джоанна вскочила с кровати и, не обращая внимание на чужого мужчину в покоях, стала натягивать на себя одежду.
— Я не знаю, милорд. Караул у дверей нёс не я.
— Иди и приведи своих нерадивых сослуживцев, — Тайвин потёр переносицу. Мужчина склонился и, звеня латами, ушёл.
— Не переживай. С Серсеей ничего не случится. Эйрис не станет…
— Откуда ты знаешь? Он может сделать всё что угодно с нашей дочерью, повод-то у него есть. А тебе плевать! — Джоанна нервно засмеялась.
— Прекрати истерить, — сквозь зубы прошипел Тайвин. Глаза его сделались такими злыми, что Джоанна не рискнула сказать и слова. Тайвин тоже больше ничего не говорил. После того как помог затянуть шнуровку на платье жены, сам стал одеваться. Великий Лев совсем не отходчивый и обижаться может долго. Поэтому Джоанна собрала остатки своей гордости, захотев было попросить прощения, как вдруг передумала. Она не понимала, почему так, но желание подчиняться, плясать под дудку, пусть любимого, она не хочет. Собравшись, супруги пошли к покоям короля. За время пути они не сказали друг другу и слова.
О, Серсея! Она так напугана. Плачущее лицо дочери появилось в сознании, и от этого стало так паршиво. Что она за мать, если не может защитить собственного ребёнка?.. Джоанна, чтобы добить себя, вспомнила колыбель с младшим сыном. Как она могла оставить его? Хоть Дженна часто писала и, зная, как это важно для кузины, описывала в мелких деталях изменяющиеся внешность и характер малыша.
Одно письмо Джоанна перечитывала много-много раз. На пергаменте красивым почерком были выведены строки: «Тирион сегодня улыбнулся впервые! Боги, Джоанна, рядом с твоим мальчиком, мне кажется, что мир застывает. Он спокойный, но с характером истинного льва. Вчера вечером кормилица взяла Тириона не очень удобно и он со всей своей силы укусил бедняжку за сосок. Тирион любит, когда ему читают. Внимательно следит за губами и сам пытается говорить…» Ревность и обида вихрем закрутились в душе. Стало вдруг так обидно, что Джоанна не смогла сдержать слёз. Но больше её удивила реакция мужа. Она дала ему почитать то самое письмо, но не получила никакой реакции. Он быстро провёл глазами по строчкам и просто кивнул, скривив губы. У Тайвина было такое лицо, что казалось, будто он вот-вот позеленеет от собственных эмоций. Никакого тепла или даже намёка на улыбку.
Супруги свернули в нужное крыло. Тайвин остановил жену за локоть прямо перед дверью в царские покои. Она в ответ вопросительно посмотрела на него.
— Дальше ты не пойдёшь. Я сам поговорю с Эйрисом. Твоё присутствие всё только испортит.
Джоанна с вызовом посмотрела на мужа и толкнула дверь.
Серсея сидела на стуле и обливалась слезами. Заметив мать, девочка дёрнулась, но рука короля остановила её.
— Мама… — прошептала Серсея.
— Что ты делаешь, Эйрис? Отпусти её! — в Джоанне пробудилось что-то, что до этого спало. Наверное, тот самый «львиный характер», о котором безустанно говорят Ланнистеры.
— Что она делала в моих покоях?
— Я обещаю, что убью тебя во сне, если ты не отпустишь её прямо сейчас!
— Не слушай её, Эйрис. Она глупая женщина, ею движут эмоции. Что с неё взять? Давай поговорим и всё обсудим.
Король ничего не говорил. Руки Джоанны тряслись, а на глаза выступили слёзы. Отчаянная попытка защитить собственное дитя удивила, а может, рассмешила короля. Но сейчас то, как она выглядела, не волновало Джоанну. Эйрис кивнул головой и подтолкнул девочку к её матери.
Серсея вдохнула полной грудью и босыми ногами побежала к матери. Она обхватила её за талию, прижавшись всем телом.
— Мама, я не специально! — сквозь слёзы сказала Серсея. Голос девочки дрожал, и сама она будто истончилась, будто хотела совсем пропасть. Джоанна успокаивающе погладила дочь по лохматым волосам.
— Почему твоя дочь, Тайвин, бродит совсем одна?
— Наверное, заблудилась, — просто пожал плечами Тайвин. — У Серсеи не было злого умысла, я тебя уверяю.
— В такое время ваша дочь, милорд, гуляет одна. Это очень подозрительно, — тихо проговорил Паук.
— Это лишь детский интерес, — Тайвин со злостью и раздражением посмотрел на Вариса.
— Меня начинает это злить, Тайвин. Ещё одна ошибка, и…
— Я понял, Ваше Величество, такого больше не повторится, даю слово.
— А твоё слово хоть что-то значит? Идите и не попадайтесь мне на глаза, — махнул рукой Эйрис. Ланнистеры, откланявшись, поспешно вышли.
Серсея продолжала жаться к матери и совсем не смотрела в глаза отца. Джоанна внимательно изучала лицо мужа: подбородок был горделиво поднят, тонкие губы стали похожи на нить, взгляд был расстроенным, но одновременно — раздражённым. Он часто поправлял воротник и в итоге расстегнул его. Вспомнив о чём-то, Тайвин остановился.
— Серсея, — прозвучал в тишине его сухой голос. — Иди сюда.
— Отец, я правда не специально, — девочка почти плакала. Тайвин подхватил дочь на руки и понёс в покои.
— Пол каменный и холодный, а ты без обуви.
Серсея вцепилась в плечи отца, словно утопающий за своего спасителя, и уткнулась носом ему в шею. Уголки губ Джоанны поползли вверх. Муж редко проявлял заботу и внимание в сторону дочери, концентрируясь на Джейме. Несмотря на все произошедшие события, такой милый поступок растрогал сердце Джоанны.
Обстановка теряла своё напряжение, и дышать становилось легче. Джоанна вспомнила своего отца. Сир Джейсон был нежен со всеми своими детьми, но любимицей была Джоанна. Он покупал дочери лучшие ткани и драгоценности, выполнял любую прихоть — выражал любовь, как её выражают немногословные мужчины. Временами жёсткая рука матери присекала всякие вольности дочери, чтобы та не выросла слишком избалованной. Хотя роскошь всё равно оставила свой след на характере Джоанны.
У покоев десницы стояло шесть стражей. Двое охраняли комнату, ещё двое были приставлены к Серсее, капитан отчитывал подчинённых. Он говорил невнятно, и было сложно разобрать его речь.
— Лорд Тайвин, — капитан стражи склонил голову. — Моя леди, — мужчина кивнул Джоанне.
— Это они? — Тайвин вскинул бровь.
— Умоляю вас, милорд! Не казните меня! Это всё он виноват!
Капитан брезгливо посмотрел на упавшего сослуживца и пнул его сапогом под рёбра. Провинившийся ещё ниже опустил голову.
— Подарите каждому по десять ударов плетями и лишите жалования за этот месяц, — Тайвин с презрением осматривал провинившихся.
— На этом всё?
— Утром я хочу провести их допрос, подготовьте для этого всё нужное.
— Будет сделано, милорд, — капитан поклонился и уволок подчинённых за собой.
В покоях было прохладно, Джоанна поёжилась. Она подошла к окну и удивлённо приподняла брови. На оконной раме сидел ворон с привязанным пергаментом на лапке. Птица дождалась, пока она отвяжет послание. Ворон каркнул, взмахнул чёрным крылом и улетел. Джоанна смотрела вслед птице, пока ворон не скрылся из поля видимости. Только сейчас она поняла, что уже светало. Дождь прошёл. Солнце, как бутон жёлтого тюльпана, выходило из-за горизонта. Красные и оранжевые лучи-лепестки игриво освещали землю, одаривая теплом и светом. Черноводная успокоилась и приятно шумела. Если закрыть глаза и очень постараться, то можно было подумать, что они дома, за окном плескалась не речка, а Закатное море.
— Ты куда пропала? — голос мужа вывел Джоанну из приятной дымки воспоминаний.
— Я иду.
Она покрутила в руках послание и разломала сургучную печать. На печати не было оттиска, что удивило Джоанну. «Конспирация», — подумала она с усмешкой. Сейчас, после всего пережитого, Джоанна спокойно отнеслась к новому витку интриги.
«Моя милая подруга! Я пишу тебе, но это тайна. Не спеши бежать к мужу сразу, как увидишь моё письмо. Мы с ним не дружим после того случая в Утёсе. Это было очень некрасиво и оскорбительно, но, думаю, мы сможем подружиться вновь. Когда Последний дракон сядет на трон — счастье придёт в наше государство. Мы можем справиться без вас, но с жёлтыми котиками будет сподручнее. Сделай правильный выбор. Целую, твоя Дори!» — вот что гласила записка.
Картинка в голове мигом сложилась. Дорн помогает молодому принцу готовить восстание! Все эти намёки в виде брошей и хитрых взглядов.
«Брошь!» — вспомнила Джоанна. Со шпионки она слетела, и теперь Джоанна могла бы детально разглядеть украшение. Открыв шкатулку, где лежали все её драгоценности, она начала в них копошиться.
— Где же она? — она не оставляла попыток найти её.
— Джоанна! — снова раздался голос мужа.
«Теряю сноровку. Это же нужно было додуматься! Положить её чуть ли не на самое видное место», — с досадой подумала она.
— У меня уже скоро собрание. Я не буду ложиться. Думаю, Серсея тебя не очень потеснит. Если хочешь, конечно, я отнесу её в комнату.
— Нет, не нужно. Всё в порядке.
— Хорошо отдохни. Ты сегодня совсем не спала.
— Ты говорил с дочкой?
Разговор выходил неловким. Как малые дети, никто не хотел признавать свою вину.
— Нет. Она притворилась спящей и в итоге по-настоящему заснула. Что-то случилось? Ты какая-то странная.
— Дорн помогает принцу, — Джоанна помахала письмом перед лицом мужа.
— Я уточню это. Возможно, письмо — провокация.
— Точно не хочешь отдохнуть? Хотя бы час?
Тайвин отрицательно покачал головой и отошёл в часть покоев, где стоял письменный стол.
— Помоги мне с платьем, — Джоанна подошла к мужу и повернулась к нему спиной.
Он умело расправился со шнуровкой. Когда Тайвин расслабил последнюю петлю, он прижался к жене всем телом, уткнувшись носом в её макушку.
— Знаешь, ты и дети — последняя мысль, с которой я засыпаю, она же первая, когда я просыпаюсь, — Тайвин поцеловал жену в оголённое плечо.
— Даже о Тирионе?
— О нём больше всего, Джоанна. Я знаю, какое отношение будет к нему, как ему будет трудно. Мы не сможем быть с ним рядом всегда. Пытаться оградить Тириона от этого нельзя. Он мужчина, он Ланнистер и должен уметь противостоять всему.
— Я думала, что ты не принимаешь его.
Она развернулась и чмокнула мужа в губы. Зелёные глаза счастливо заискрились, а губы растянулись в мягкой улыбке.
— Мне нужно работать, — Тайвин отстранился от жены.
Джоанна отошла к кровати и, надев ночную сорочку, легла рядом с дочерью. Пухлые губки приоткрылись во сне, ресницы редко подрагивали, волосы ещё больше разлохматились и напоминали гнездо. Мать убрала волосы с лица дочери и поцеловала её в лоб. Как только голова Джоанны коснулась подушки, она сразу же уснула.