Гротеск

      Он опять бежит. Оставаться где-либо дольше часа нельзя - опасно. Одежда, в которой он был изначально, давно превратилась в лохмотья, а тот балахон и свободные штаны, что сейчас на нем, это уже вторая кража первых попавшихся под руку вещей. Или третья? Он не помнит, да и не сказать, что теперь парня интересует эта бесполезная информация. Тем более что, что скоро придется подыскивать что-то на замену. Опять. Длинные волосы волной рассыпаются по спине, когда капюшон срывает резким порывом ветра. Усталость накатывает девятым валом и с ней ничего не поделать. Равно как и с голодом. Последний раз он ел… Кажется позавчера? Благо с водой таких проблем нет. Сезон дождей пришелся как никогда кстати. Хотя были и минусы.       Первые капли падают на землю, когда он проносится мимо лавки, успевая на ходу стащить несколько фруктов, пока владелец, закрывающийся на ночь, отвлекся. Этого ничтожно мало, но лучше, чем ничего. Он пробегает ещё три улицы и тенью скользит в приоткрытый подвал. За спиной ливень стоит стеной и это, хоть и странно, но хорошо. Есть время поесть и передохнуть. В дождь найти следы гораздо сложнее. Он движется вглубь, а пламя Урагана быстро сушит оставленные лужи. Одежду можно потерпеть, а вот давать лишний повод для своего обнаружения глупо. Яблоко кислое, незрелое, неприятно вяжет во рту, но плевать. Не самое худшее, что доводилось есть.       Месяц. Уже почти месяц он бежал, прятался, огрызался на преследователей и осознавал, что Хибари был как никогда прав, называя его зверьком. Правда пока что он себе напоминал пасюка, встреченного в одной из ночлежек, куда он забрел, скрываясь от погони. Одинокий, ободранный, голодный и отчаянно цепляющийся за жизнь. Пришлось его убить, ведь иначе, вместо одного укуса парень мог получить более серьезные раны, а то и вовсе быть съеденным заживо. Реборн ошибался. Чтобы изменить его характер надо было не угрожать его семье, а оборвать связи сразу, рывком и сбросить в пекло. Вообще много интересного открылось. Оказывается пламя Урагана достаточно горячее, чтобы прожарить крысу до хрустящей корочки, а вкус и источник еды могут стать абсолютно неважны. Парень выкидывает хвостик яблока и принимается за следующее. Оно немного слаще.       Небо не зря называют центральным атрибутом. Оно объединяет все погодные явления. Вот только, у Небес Гармонии есть своя особенность. Они стабильны и незыблемы. Всегда. И когда лишаются своих атрибутов, восполняют потерю сами. Поэтому пламя бывшего кандидата на место Десятого испускало золотые искры, залечивая раны, поэтому следы внезапно оказывались запутаны, а иллюзионисты сдавленно ругались на туманника помогающего их цели. И именно поэтому целые отряды не возвращались, погибая пачками. От Савады Тсунаеши с каждым днём оставалось все меньше и меньше. Его место занимал кто-то, кого пока мафиозный мир ещё не знал. И пламя откликалось на эти изменения в разуме. Теперь оно никогда не спало, согревая носителя, а ещё помогало ему меняться. Седели волосы, некогда карие глаза горели ярким желтым светом даже в темноте, ногти давно превратились в когти. Приказ у наемников был довольно прост. Убить того, на ком висит пламенная метка. Маленькая гадость, сродни паразиту, которого можно только выжечь собственным пламенем. Вот только надо о нем знать, чтобы решиться на подобный шаг. И иметь безопасное место. У Тсуны всего этого не было. А его преследователи не знали кого пытаются прикончить.       О метке Тсунаеши узнал случайно, когда его, почти неделю назад, наконец, загнали в угол. К тому моменту он уже еле держался. И глава группы, наследник мафиозной семьи, которой не давали покоя лавры Варии, решил пораспинаться напоследок, приставив пистолет ко лбу цели. Он даже не понял отчего умер, впрочем, как и большинство. Кого-то достало пламя, выплеснувшееся широкой волной. А вот те, кто пережил всплеск повстречали свой худший ночной кошмар. До этого определенно человеческое, тело цели стремительно меняло черты. Отчётливо хрустнули кости, спина явственно сгорбилась, из-под отросшей челки и лохмотьев полыхнули безумные золотые глаза, приоткрылось то, что раньше было ртом, выдавая нечеловеческий рык и монстр бросился в атаку. В конце концов, для того чтобы уничтожать расплодившихся и досаждающих крыс, не обязательно быть Крысиным Королем. Можно стать котом.       Пламя откликнулось на мыслеобраз и лицо перестало быть человеческим окончательно, превращаясь в подобие кошачьей морды. На голове фиолетовыми всполохами обозначились треугольные уши, а позади заметался такой же хвост. Чудом не замеченный информатор, который поспел к самому концу расправы, когда полностью преобразившийся Тсуна добивал последнего врага, побледнел, как полотно, и скрылся, сразу же предлагая информацию о расположении непонятного экспериментально выведенного существа. Цель охотников за головами сочли мертвой, так как от метки не осталось и следа. Теперь все охотились на Облачного Зверя.       Ещё один хвостик летит в стену, а парень в два укуса съедает грушу и забивается в дальний угол подвала. Ему холодно и невыносимо хочется спать. Когтистые руки чуть скребут по полу, когда он укладывается поудобнее, сворачиваясь почти в клубок. Тело стало гибче, конечности больше похожи на лапы, да и в целом принять его за человека теперь было почти невозможно. Но он и не стремился к этому. Человек-пацифист Савада Тсунаеши исчез, погиб на улицах Италии от шальной пули четыре недели назад. Безымянный Облачный Зверь стремился найти место которое сможет назвать безопасным и тех, кого сможет назвать стаей. Ему хотелось спокойствия, тишины и принятия.       Чуткий сон зверя тревожит скрип двери в подвал и в темноте загораются два ярких глаза. А прошло всего-то минут сорок. Видимо кто-то видел, как он проникал в это убежище. Фигуру на входе он аккуратно обходит по тени и выскальзывает под дождь, моментально промокая до нитки. Это не преследователь, но рисковать все-же не стоит. Два мощных прыжка и вот он уже на рельефной крыше кафе-кондитерской с множеством башенок и труб. Здесь можно немного переждать. И он ждёт, привалившись к кирпичной кладке, пока стемнеет ещё сильнее, пока появится шанс на то, чтобы сбежать ещё дальше. Туда, где наконец можно будет выдохнуть и поспать. Почувствовать безопасность и уверенность в завтрашнем дне. Чуткого восприятия касается едва уловимая вспышка и он ненадолго замирает, прислушиваясь к своим ощущениям. Два огонька: красный и темно синий, призывно маячат вдали. И если второй ему просто знаком, то вот первый… От него веет теплом и той самой уверенностью. А ещё безумием, но оно не воспринимается как опасность, скорее как особенность конкретно этого человека. В груди щемит и он ощущает сумасшедшее желание найти этого человека. Тсуна не помнит кто это, но так ли важно?       Ноги мягко отталкиваются от черепицы и черный силуэт перескакивает на соседнюю крышу. Ступни чуть скользят по влажному покрытию, но не критично. Небольшой разбег и новый прыжок. Быстро, не останавливаясь дольше, чем требовалось для оценки ситуации. Красный огонек призывно горел, обещая тепло и веселье, а ещё толику спокойствия. Словно ураган, который спрячет тебя свое в око бури и даст долгожданную передышку. В какой-то момент вместо крыши он приземляется на ветку дерева, а оттуда спрыгивает на землю. И быстрее вперёд, не останавливаясь, по влажной траве, чувствуя как чуть скользят ноги, когда он сворачивает, ведомый чутьем. Дождя нет, закончился в какой-то момент. А искомый огонек, будто издеваясь, отошёл ещё дальше. Но теперь он был один, без сопровождения.       Когда деревья расступаются и он мягко выходит на открытый участок мрак разгоняет только уличный фонарь. А прямо под ним, на лавочке сидел тот, на кого указывало чутье. Пол, возраст, внешность, все это было сейчас не важно. Главное, что этот человек — свой. А значит можно наконец расслабиться и отключиться. Интуиция нашептывала, что кем бы ни был тот, кого никак не хотела выдавать память и видеть слипающиеся глаза, в которых все плыло, ни за что не сдаст его преследователям. Сознание отключается, стоит только осесть прямо на землю и устроить голову на чужих коленях. После беглеца окутывает спасительная тишина.