Гротеск

      Утро началось с вопля. Вот только не с привычного особняку Варии «Врооооой!» Скуалло, погнавшего свой отряд на утреннюю тренировку, а с визга, иначе не назовешь, Бельфегора. Учитывая, что подобные звуки от него никто ни разу не слышал, подорвались хранители быстро. Вот только картина в комнате Урагана была далека от ожидаемого. Принц нервно шишишикая вжался в спинку своей огромной кровати, выставив подушку, как последнюю линию обороны, в то время как причина подобного его состояния сидела на шкафу. Зверь сидел, прижав к голове вновь появившиеся пламенные уши и нервно дёргая хвостом, при этом сжавшись так, как будто его сейчас прогонят прочь и скажут больше никогда не приближаться. Но нет.        — Солнечный мусор, приведи его в порядок и выдай одежду. Через час в зале совещаний.       Луссурия восторженно кивает, уже мысленно перебирая фасоны, а с кровати доносится облегченный смех. Зверь фыркает, успокаиваясь, но от предложения пройтись не отказывается. Покои Солнца напоминают огромную гардеробную и ателье одновременно, что недалеко от истины, ведь форму Варии продумывал именно он. При всей своей броской внешности он мог создать идеальный образ тому, кто обратился бы к нему за помощью. Чем, собственно, и занялся. Куча разнообразных шмоток летела на просторную кровать непрерывным потоком. Вариец решил подойти к вопросу снабжения максимально ответственно. Правда теперь, когда раскопки были завершены, Луссурия столкнулся с дилеммой, что нового товарища по оружию надо убедить расстаться с тряпками, которые были ему не по размеру и, к тому же, изрядно обветшали. Однако, тот, словно ожидая этого, без лишних слов выудил из общей кучи несколько вещей и сбежал в направлении ванной комнаты. За захлопнувшейся дверью ненадолго воцарилась тишина, а после послышался шум воды.       Сам парень сначала впал в ступор от разнообразия баночек всех форм и размеров, но после взял себя в лапы и отыскал среди этого великолепия то, что было необходимо. Лапы… Да, иначе и не назовешь. Что ноги, что руки были деформированы, вытянуты, обзавелись когтями, а вместо привычного человеческого лица была морда пантеры. Или льва. В принципе, сейчас это была не существенная разница. Но это все ещё ладно. Как ни как, нашлись те, кто приняли зверем. А раз им плевать на облик, то зачем ему вдруг начинать о нем беспокоиться? Самой худшей частью нового облика он считал поседевшие, а после изрядно отросшие под воздействием пламени Солнца волосы. Распутать и промыть этот колтун было крайне трудно. Но ничего достаточно острого для того чтобы их срезать не нашлось, да и интуиция нашептывала, что ему подобную стрижку не простят. Пришлось Тсуне натягивать на себя форменные штаны, благо что взял с собой три разных размера, и идти строить глазки с просьбой помочь. Горло саднило и говорить было больно, но это и не потребовалось. Увидевший такое, ранее скрытое капюшоном и мешковатой робой, богатство стилист чуть не задохнулся от восторга, только потом замечая множество мелких и не очень шрамов на теле. Но, к счастью, ничего про них не сказал и не спросил, вместо этого начиная распутывать волосы.       Когда из отведённого Занзасом времени осталось всего около десяти минут, волосы были заплетены в длинную косу до пояса, перекинутую через плечо наперед, а двое хранителей увлеченно перекидывали вещи из одной кучи в другую, ввергая комнату в ещё больший хаос. «Котик», как его ласково окрестил Луссурия, был резко против открытых вещей. Он и сам не особо мог понять почему, но, казалось, что узнай варийцы, кто стал их Облаком, и они разочаруется в нем, ведь это своего рода слабость. Он не смог справиться, оставшись человеком и выжил лишь примерив на себя этот облик. Тот факт, что Луссурия и Бельфегор успели все рассмотреть в подробностях почему-то даже не принимался к рассмотрению. В итоге пара… десятков более открытых вещей всё-таки оказались в той куче, что одобрил Облако, сейчас натянувший на себя рубашку и форменный плащ с глубоким капюшоном. Окончательно его не утвердили, а теперь пригодился, отчего Солнышко был вне себя от счастья. Зато пойманные им рядовые были какими угодно, но точно не счастливыми. Потому что навести порядок в покоях Облака и перенести туда вещи должны были именно они, а не опаздывавшие на собрание офицеры.       В зал совещаний они зашли почти впритык к обозначенному времени. И если Луссурия отправился на свое место, то вот Зверь так и застыл неподалеку от закрытой двери. Да, он чувствовал пламя сидящих здесь людей и даже помнил их. Всех кроме одного. Вместо Маммона тут был другой туман, ещё совсем ребенок, по всей видимости, на несколько лет младше Тсуны. Тем не менее, все они ощущались как свои. С обрывом связи с Хранителями, ушло и пламя Неба, раздробились на шесть частей. Самой сильной оказалось Облако. И именно оно пыталось найти свое место в этом мире, Небеса, которые будет закрывать. Пылающие яростным алым заревом пришлись ему по вкусу больше прочих.        — Может, наконец, познакомимся, мусор? — Кто-то другой мог бы оскорбиться, вот только Облако чувствовал, что ему просто открывают все карты разом. Потому что после будет больнее. Но что ответить он не знал. Поэтому сделал то, что было в этой ситуации единственно верным.        — Я клянусь хранить и защищать своё Небо, укрыть его от всех ударов и исполнить любой приказ, что не пойдет ему во вред. — Взгляд из-под капюшона пылал ярко и непоколебимо. Он был абсолютно уверен в верности этого решения. — Пламя мне свидетель.        — Принимаю. — Разорвал паузу хмык Занзаса и его же вопросительный взгляд. — И все же, как тебя зовут?        — Сейчас у меня нет имени. Старое мне уже не принадлежит, а новое дать некому. — Ярко жёлтые глаза смотрят прямо в винно красные и в них нет ни страха, ни сомнений. Только ожидание и уверенность в своем выборе. Хороший взгляд, правильный. И выбрать что-то подходящее определенно стоит. Ярко жёлтые радужки под капюшоном наталкивают на мысль.        — Приветствую в Варии, Топаз.- Он вскидывает голову вверх, отчего капюшон слетает с головы, но, кажется, Облако даже не замечает этого. Сейчас он похож на щенка, к которому хозяин проявил благосклонность, и это несмотря на кошачью морду вместо лица. В глазах напротив шальная радость и такое счастье, что кажется почти запредельным.        — Спасибо, босс.