Отражение

best of chips killers: Хэй, Алекс, я приземлился. Всё хорошо, не волнуйся. Я так рад видеть Чарлстон! Тут удивительно низкая температура для августа, так что хорошо, что ты уговорил меня взять джинсовку. Когда придёт моя посылка, можешь переслать на тот адрес, что я сейчас скинул? Целую ;) - Ну и что он? – Лаф хмыкнул, разбираясь с молоком для капучино, что в принципе не помешало ему заметить, как Алекс облегчённо выдохнул, прочитав полученное сообщение. - Приземлился, всё хорошо. - Вот видишь, Александр, - Элайза ласково ему улыбнулась, коснувшись плеча и заглянув в его глаза, - а ты волновался. С Джоном всё в порядке. Самолёт не разбился, и никакая другая из твоих кошмарных теорий не сбылась. - Да-да, но я и сам не могу понять, почему так волнуюсь. Просто ужасное ощущение. Я едва не полетел с ним. Спасибо, что отвлекаете, - Гамильтон благодарно взглянул на Элайзу и Лафайета и убрал телефон в карман. - Жаль, что Анджелика не смогла прийти. Ей нужно закончить статью до вечера 27, а это завтра, так что дедлайн полыхает ярким пламенем, - Скайлер дёрнула плечом и закатила глаза. – Хотя мне кажется, что она могла бы закончить её и позже. - Если бы пришла твоя сестра, то это Джону нужно было бы беспокоиться об Алексе, а не наоборот, - отшутился Лаф, подмигнув фыркнувшему Гамильтону и отдав Элайзе стаканчик с капучино. - Да ладно вам, она уже не злится. По крайней мере, не так сильно, как раньше, - девушка, тихо смеясь, расплатилась и поднялась со своего места. – Что ж, если я больше не нужна, то пойду… Меня ждут. - Да, я тогда тоже пойду. Надо зайти к Вашингтону и разобраться с какой-то посылкой для Джона. Удачи, Лаф! Жильбер махнул рукой в ответ, и они вышли на улицу. - Тебя проводить, Бетси? – поинтересовался Алекс, лениво осматривая улицу и задерживая взгляд на нежном лице Элизабет. - Нет, не стоит, - она замялась. – Меня могут не так понять… Алекс кивнул. - Понимаю, - Гамильтон неловко улыбнулся и отвёл взгляд. - Надеюсь, это достойный человек. - Думаю, да… Спасибо и до встречи! Они разошлись, махнув друг другу на прощание, как старые друзья. Остаток дня Алекс провёл в ряде сует и чувство беспокойства, мучившее его с тех пор, как Джон уехал в аэропорт, отступило на задний план. Вечером они даже созвонились по видеосвязи и Гамильтону показалось, что он действительно раздувает слона и даже не из мухи, а из абсолютного ничего. Джон радостно и воодушевлённо рассказывал о грядущем митинге, параллельно жевал какое-то печенье и был самим собой, так что Алекс очередной раз никак не мог понять, откуда этот груз в груди. Это не позволило ему и поспать нормально, подняв ещё до зари, а сны Гамильтону снились ужасные: он ходил среди высокой травы в предрассветных сумерках и звал Лоуренса, но никто не отвечал. Проснулся Александр, конечно, рано, но его уже ждало сообщение от Джона, пришедшее ещё ночью: его фото с подписью «Не скучай и прекрати себя накручивать. Я люблю тебя». Это успокоило, но только на время. Когда Гамильтон пил кофе на балконе, а над городом от зари расцветало небо, беспокойство вернулось. Он бросил себя в работу, но и это спасло лишь на пару часов, после чего Алекс снова начал бесцельно расхаживать по квартире, отчаянно не понимая, что с ним происходит. Червь бесплотной мысли точил его мозг, не зная снисхождения. В итоге Гамильтон со стоном безысходности рухнул на диван, не заметив пульт, из-за чего случайно включился телевизор. Шли новости. «Митинг в Чарлстоне закончился неожиданным столкновением, вспыхнувшим во время шествия сегодня утром. По заявленным данным, среди митингующих есть погибшие…» Александр больше ничего не слышал и, окаменев, лишь жадно всматривался в кадры. Его обезумевшие глаза бегали от одного лица к другому, пока он не заметил в мелькнувшем кадре человека, лежащего на земле. Кудри. Мокрый асфальт. Джинсовка в куче нашивок. Та самая, в которой фотографировался Джон этим утром. Лица лежавшего человека не было видно. Лишь его спина, на которой одна единственная нашивка чуть выше места между лопаток, почти у ворота. Джон пришил её за два дня до отъезда. «Здорово выглядит, правда, Алекс? И надпись крутая: ««No» for the rest of my life». Не смейся, ничего она не подростковая! Это же «нет» для всего, что меня угнетает. Да хватит ржать. Хэй, а ну иди сюда! Хорошо смеётся тот, кто смеётся последним!». «Нет. Этого не может быть!» - одними губами произнёс Александр, чувствуя, как по щеке стекает слеза. Он мгновенно вскочил, наскоро запихнув в рюкзак документы и ещё какой-то хлам, и бросился прочь из квартиры. Дальше была долгая дорога, билеты, аэропорт… Джон не отвечал ни на звонки, ни на сообщения. Провода рвали Маллиган, Лафайет, Элайза, но он не отвечал им, стремясь как можно скорее попасть в этот проклятый Чарлстон, который уничтожал Джона годами, а теперь решил прикончить его окончательно. Самолёт сел в районе пяти часов вечера. Такси. Улицы. Улицы. Улицы. Дом. Лестница. Дверь. Закрыто. - Нет! – Алекс ударил кулаком по двери. – Пожалуйста, Джон скажи, что ты там. Открой. Я умоляю тебя, Джон. Ему никто не отвечал. Сколько бы он ни стучал, как бы ни просил, ответом ему было молчание. В бессильной злобе он сполз на пол, прижимаясь лбом к двери и сжимая в кулаки избитые руки. Он ведь чувствовал. Он должен был полететь с ним, чёрт возьми. - Александр?.. Вдруг почудился его тихий и далёкий голос. Неужели ослабевший разум решил сыграть с ним злую шутку? Гамильтон поднял глаза, перед которыми среди темноты коридора предстала фигура. Сначала она была расплывчата из-за слёз, застилавших глаза Александра, но потом стала приближаться, становясь всё чётче. Растрёпанные русые кудри. Помятая зеленая футболка. Глаза цвета моря совсем близко, обеспокоенно заглядывают в лицо. Это была не иллюзия. - Что ты здесь делаешь? – Джон тут же принялся помогать Алексу подняться и войти в квартиру. - Какого чёрта ты пропал? – голос Александра дрожал, как напряжённая струна, а покрасневшие глаза были наполнены злостью. - Что? – Джон, шокированный появлением Алекса, практически не понимал его. - Почему ты не отвечал на мои звонки и сообщения? – голос Александра понижался, а он, вырвав руку, мрачно наступал на Лоуренса. - Твою мать, ты знаешь, что со мной происходило? Те кадры из новостей… Я видел тебя на асфальте в лужи крови, Джон! Это была твоя джинсовка! - Я одолжил её одной девушке… Нет, Алекс, я сейчас здесь, с тобой. Мой телефон в суматохе пропал, я не мог позвонить. Потом полиция, где я тоже не… - растерянный взгляд Лоуренса бегал по фигуре Александра, пока он пытался связать мысли и вспомнить всё произошедшее в нужном порядке. - Твою мать, Джон! – рокот Алекса перерос в крик. - Что за чёрт? Я думал, что ты погиб. Ты не мог найти хоть что-нибудь, чтобы сообщить, что с тобой всё в порядке?! - Я не… - начал было Джон, но его заткнули поцелуем. Последствия того, что произошло потом, Джон позже рассматривал в отражении зеркала в ванной. Спина у лопаток пестрила бутонами множества беспорядочных засосов, рёбра пересекали красные полосы, проложенные ногтями Гамильтона, прокушенная нижняя губа саднила и никак не могла перестать кровоточить. И всё это – заслуги маленького человека, над которым вечно подшучивает Маллиган. Возникало ощущение, что он так испытывал тело Джона, чтобы убедиться в том, что оно материально, что оно в его руках и подвластно ему. Что это всё не сон. Опираясь руками о край раковины, Джон рассматривал царапины и порезы, расцветившие светлую кожу его кистей. Нет, это были уже последствия того, что произошло на митинге… Алекс сказал, что там были погибшие, а Джону посчастливилось выйти сухим из воды. Он почти не пострадал. Эти мысли угнетали и пропитывали ослабленное тело Лоуренса страхом, поэтому он поспешил покинуть ванную, последний раз взглянув на себя в зеркале. Да, было видно, что его потрепало, но он не собирался сдаваться. Александр сидел за столом на кухне, спрятав лицо в ладони. Две чашки чая и горка тостов перед ним были нетронуты. Вдруг Джон почувствовал себя безумно виноватым перед ним, но ничего не смог сказать, молча присев напротив и придвинув к себе одну из кружек. - Алекс, слушай… - Джон попытался начать, но ему не дали. - Молчи. Просто пока помолчи, Джон. И они молчали, пока Алекс не заговорил снова. - Мне никогда не было так страшно. Моя мать умирала рядом со мной, когда я был ребёнком. Ты не представляешь, как я боялся того, что увижу то, как и твой взгляд стекленеет. Не знаю, что происходило здесь на самом деле, но, когда я в Нью-Йорке увидел эти ужасные кадры, моё сердце рассыпалось, потому что мне показалось, что я потерял тебя. Хотя клялся, что никогда не оставлю. Но ты жив, - с этими словами он коснулся щеки Джона, - и я кое-что понял. Он наклонился к своему рюкзаку, достал оттуда связку ключей и в пару движений отделил от неё кольцевидное металлическое крепление, чтобы потом надеть его на безымянный палец левой руки Лоуренса. Тот выглядел встревоженным и испуганным. Глаза его метались от рук к лицу Гамильтона. Сердце пело, но… - Послушай, Алекс, меньше всего я хочу, чтобы ты пожалел об этом потом. Я бесконечно сильно люблю тебя, но понимаю, что сейчас ты под властью эмоций. Ты поторопился с Элайзой, и это ранило вас. Не торопишься ли ты сейчас? – как бы сильно Джон ни хотел согласиться, он не ставил своё стремление выше заботы об Александре. - Тороплюсь? Сегодня я подумал, что опоздал, Джон. И если в будущем мне придётся пожалеть об этом, то пускай, ведь это не имеет никакого значения. Позволь, чтобы в моей власти было делом, а не словами доказать, что я люблю тебя. Раз за разом. До конца моей жизни. - Да, Александр. До конца моей жизни жизни.