Сквозь тернии

капля по капле время с ладони стечёт в чёрную бездну…

Это был просто отвратительный день. Хотелось плакать, кричать от безысходности. Конечно, можно было бы так сделать, но сил не осталось. Да… все было настолько ужасно. Если бы настроение было погодой, то, пожалуй, это самая мрачная туча из всех. Все ведь было хорошо. С самого начала дня у Мишель начались проблемы. Интересно, можно ли назвать это началом дня, если она даже не ложилась? Бедняжка всю ночь заполняла отчеты и даже умудрилась поставить новую хореографию. Сейчас было только семь утра, поэтому девушка тихонько зашла в свою комнату, она не хотела разбудить Клэр, но увы… все попытки были тщетны, поэтому вскоре девушка услышала сонное: «Красотка, доброе утро. Позволь вопрос, ты вообще ложилась?» Быстро отшучиваясь, Мишель постаралась уйти от ответа и сбежать. Едва Клэр осталась позади, девушка выдохнула спокойно, не хотелось расстраивать свою герлфренд… К сожалению, пока она придумывала глупые отмазки, прошло уже столько времени, что его ни на что не хватало. Мишель нещадно опаздывала на репетицию. Ох, ну и взбучку ей устроят. Но без кофе она просто бы не выжила, поэтому, заварив себе двойной эспрессо, она перевела взгляд на окно. Огромные темные тучи, закрывающие все небо, что пришлось включить свет, не предвещали ничего хорошего, а уж тем более мелкий моросящий дождичек, который прямо на глазах перерастал в настоящий затяжной ливень. Как некстати! Понимая, что в такую рань такси она не поймает, Мишель побежала к автобусной остановке, на которой она благополучно сломала каблук. Зачем она только надела эти туфли?! В них же ходить невозможно. В итоге, добравшись с опозданием в полчаса, хореограф выслушивала нотации от Густава еще добрых 50 минут. Хоть у девушки и было смутное предчувствие, что он не просто хочет ее отчитать, а желает побыть рядом, она решила сдержать его при себе. К ее ужасу и разочарованию, Мишель поняла, что она ему нравится. ЕМУ!!! Старому продюсеру, у которого явно не все дома. Поэтому красавица как можно скорее постаралась сбежать от этого мужчины и наконец приступила к своим обязанностям. Тренировка проходила просто ужасно. Конечно, обычно тренировки не проходят как по маслу, но это было просто… просто тут слов не хватит, чтобы описать этот кошмар — Джастин, двигайся плавнее. Давай элегантнее! Представь, что ты лебедь, ты паришь над землей… О, Боже! Ну не настолько же! Карлос, а ты наоборот двигаешься как робот. Хоть твои движения и должны быть отлаженными, как часы, но ты не должен перегибать палку. Ребят, пожалуйста, ну давайте соберемся, у нас скоро полуфина… Не дав договорить очередную вдохновляющую речь, Джастин ее перебил: — Мишель, а на каком таком праве ты так раскомандовалась?! Ты лезешь не в свое дело, как мы танцуем — наша забота, ты отвечаешь лишь за постановку и свою партию, ты лишь никчемный хореограф, который временно танцует с нами. Чего добилась ты? Капитан в нашей команде я. А ты в ничего особенного не делаешь. На девушку было жалко смотреть, грубые слова ранили нежную душу. Ее труд не ценили, хоть она и делала в два раза больше, чем каждый из них, но все равно, получала за свои старания плевок в лицо. Так больно и обидно ей стало. За девушку никто и не думал заступаться, все только молча смотрели. Никто даже не начал: «Джастин, тебе не кажется, что ты немного перегнул палку?» Хотя, его реакция была вполне предсказуемой. Он бы раскричался еще больше и все закончилось бы скандалом. «Трусы!» — кричала душа Мишель, но вслух она ничего не сказала. Лишь молча глотала соленые слезы. — Милая Мишель, хочу сообщить, что твоя зарплата урезана за опоздание, — сказал этот жестокий человек, в котором хореограф категорически не хотела узнавать старого друга. Расталкивая всех, девушка рванула к выходу. Никто ее не остановил и даже не попытался успокоить. «Вот такие вот друзья», — подумала она. Тонкие губы девушки изогнулись в горькой усмешке, а в глазах, полных непролитых слёз, отражались все чувства, что в любой момент могли выплеснуться наружу, словно непрошенные воды моря, вышедшего из берегов. Ей ведь сейчас так нужна поддержка, судорожно девушка достала телефон, набирая Молли. Никто кроме сестры ее не понимал. — Але, мышонок? — после гудков девушка услышала громкий смех и музыку, вероятно, у девочки вечеринка. — Мишель, привет. Ты уж прости меня, но сама слышишь. Я немного занята… О, Тони! — прошептала девочка с восторгом и бросила трубку. И так больно ей стало. Уже во второй раз за день. Хореограф не знала, что ей делать. Она не хотела видеть никого из команды. Грусть поглощала ее целиком. Эта тоска, что накатывала волной. Мишель тонула, тонула и не могла спастись…