от лица Люцифера.
— Какого чёрта ты позоришь моё имя? Я молчал, опустив глаза. Отец ждал, но можно было понять, что я не отвечу. Мне было стыдно, но не перед отцом, а перед самим собой. Сатана грозно подошёл к нему и ударил по лицу кулаком. Это самое малое, что он мог сделать сыну. Он смотрел в упор, пытаясь поймать его взгляд, но Люцифер, не поднимал глаза, не говорил ничего. — Скажи, что это он поцеловал тебя, а не ты его.- Я снова молчал. Последовал второй удар, но по другой скуле. — Отвечай, когда я спрашиваю! — Он медленно цедил сквозь зубы. — Нет, это было не так. — Я не врун, и никогда не совру. Потому что паду в своих же глазах. Врать — это то же самое, что и не отвечать за свои слова. Страх за последствия. А я не трус, отвечаю за свои слова, как и в этот раз. — Это я его…кхм. — Стыдно? — Стыдно, очень. — Снова удар, но уже по челюсти. — А раньше надо было думать. Мне нужны внуки, наследники, а не гей парад во главе с будущим правителем ада. — Удар в нос. В зал вскочила Моя Мама. Отца бы я никогда не назвал бы «папа». — Лилит? Что ты здесь делаешь. — Ответ не последовал. Мама подбежала ко мне и вытерла большим пальцем кровь, стекающего из моего носа. — Спасибо. -Прошептал я. — Держись мой мальчик, всё будет хорошо. — Я лишь выдавил улыбку. Отец ласково и нежно взял Маму за талию, и отодвинул в сторону и поцеловал в щёку. В ней было некоторое удовлетворение за поцелуй в щёку, и горечь за сына. Горечи перевешивала удовлетворение намного больше. — Я его воспитываю, не мешай дорогая.- Мама пустила одинокую слезу, но послушно вышла из кабинета. Когда уже её энергия слабо чувствовалась, Сатана снова ударил меня, а в этот раз в губу. Я почувствовал на них металлический вкус, но я уже привык, можно было сказать, что я только кровью и питаюсь. После удара, он повалил меня на пол, взяв меня за воротник, в буквальном смысле поволок в пыточную. Я не сопротивлялся, и не пытался высвободиться из его мёртвой хватки, потому что знал, что мои жалкие попытки перед Сатаной будут тщетны. Открыв дверь, он закинул меня туда, как маленького щенка. Он запер за собой внушительных больших размеров двери. Я поднялся на ноги и отряхнулся от пыли. Повсюду была моя кровь, ещё с того раза. Запёкшая кровь липла к обуви. Я хотел встать к столбу, зная, что он будет рассекать мою кожу на спине. Дойдя до столба, я начал снимать свою чёрную рубашку. Отец подошёл ко мне, поднял мои руки над головой и привязал их к столбу. Взяв хлыст, он начал рассекать кожу на груди, а потом и на спине. Пятьсот ударов по груди и животу, и пятьсот ударов по спине. На этом наказание не закончилось. Он взял раскалённую пруть и начал оставлять ожоги на плечах, бёдрах и икрах. Боль была неимоверной. Радовало то, что шрамы на нас не остаются. Когда из его тела получилась каша, отец отправил сына в комнату. Пока его избивали, а наказание было жоще остальных, он не выпустил ни одного звука. — Я выпотрошу тебя, Ости. Думала, что я не узнаю, что это ты отправила снимки моему отцу. Я никогда не буду с тобой.- Люцифер начал смеяться, как сумасшедший из психической больницы. Подойдя к зеркалу он произнёс: — Сколько бы ты не старался «папа», моё тело всё равно будет идеальным. Люцифер, то наматывал круги, то сидел в кресле, то просто стоял и смотрел на горящие красным огнём свечи. Ждал пока не заживут раны. Погодя два часа, на нём было только запёкшаяся кровь, заросло. Почти. Тогда Люцифер снял с себя потрёпанную и промокшую в бордовой крови накинутую по пути рубашку и брюки, встал под душ, чтобы смыть с себя позор за сегодняшний поступок и застывшую алую кровь. Горячая капли скатывались по нагому телу, расслабляя напряжённые до предела мышцы. Горячие струйки воды касались не до конца заросших ран, и Люцифер шипел словно недовольный кот на другого кота, который попытался отобрать еду. Закончив процедуру и почистив и так белоснежные зубы, он вышел из ванны и направился к рабочему столу. Он делал уроки и одновременно думал о своём. Не мог сосредоточиться. Тогда он яростно взял бутылку алкоголя, стоявший рядом с ним и метнул в дверь. Бутылка разлетелись на тысячу осколков, а жидкость, которая была в стекляшке разлилась по полу. Поняв, что он не сможет сосредоточится на важных ему уроках, Люцифер подошёл к кровати и упал лицом в подушку.*Утро*
Люцифер спал. Голый. Полностью. Спасало то, что его укрывало одеяло чуть ниже пояса. Проснулся я от лёгкого прикосновения к моей скуле. — Ммм…- недовольно промычал он. — Вставай, уже будильник звонит. — Передай ему, что я перезвоню.- пробормотал тот. — Давай, давай. — Мать стянула с сына одеяло. Пискнув, она отвернулась. Я почувствовал, как она засмущалась залилась краской, как маленькая девочка. — Мать, ты что творишь?! — резко вскакивая спросил он, натягивать на себя стянутую ранее бардовое, шёлковое одеяло. — Что за привычка спать полностью голым. — сказав это, она вышла. «Твою мать. Как так можно было опозориться перед матерью?» — хмыкнув, проговорил у себя в голове. Встав, он подошёл к зеркалу. Покрутился, осмотрелся и понял, что всё зажило. Люцифер пошёл в ванную комнату, умывшись и почистив зубы, он вышел из ванны. Уже хотел выйти за дверь комнаты, но резко спохватился и понял, что совсем без одежды. «Мать вашу за ногу.» Уже полноценно одевшись, я опять подошёл к зеркалу, соблазнительно улыбнулся и сказал: — Отлично выглядишь, красавчик. — Ты у меня уже такой взрослый. — улыбаясь проговорила только что зашедшая Лилит.- Уже готов? — О, незаметил, как ты вошла мама.- Подойдя к ней, я выставил локоть, как бы предлагая зацепиться за неё, типа забыв сегодняшнее утренний инцидент. Она не заставила себя долго ждать и просунула свою руку под локоть сына. И так они дошли до места, где они должны были питаться. «Никогда не понимал, зачем нужно есть за огромным длинным, столом, когда нет гостей?» Мы все втроём ждали одну особу. Она постоянно опаздывала. «Маленькая дурочка.» — Пронеслось у меня в голове. Я встал изо длинного стола. И вышел из зала. Я шёл по длинным коридорам. Дверь за дверью сменялись в глазах. Увидев знакомую дверцу, я постучался и вошёл. — Хорошо что ты пришёл, братик. — быстро проговорила она это, как скороговорку. — Помоги застегнуть молнию платья на спине, а то не могу достать. — Я ей помог застегнуть молнию, и взяв её маленькое тельце на руки, я вышел и её комнаты. Уже почти дойдя до дверей столовой, я сказал ей, чтобы она вошла чуть позже меня, типа она заблудились. — Аида, нехорошо опаздывать на семейный ужин. — Ласково проговорил отец моей сестре. — Прости, папа. — Отец лишь улыбнувшись кивнул. Я закатил глаза. «Какие мы белые и пушистые.» Сестра села рядом со мной. — Доброе утро, братик. — сказала мелкая, делая вид, что мы не виделись до этого. — Добрее бывало. — я притянул казявку к себе, и поцеловал в её маленький лобик. Я любил свою занозу в заднице. Всегда надо было вытаскивать её из передряг. — Ешь, а то в школу опаздаем. — она потянула лыбу. Я тоже усмехнулся и потрепал её макушку. Ели мы спокойно, не торопясь. Боковым зрением я увидела, что козявка не может дотянуться до печеньки. Я протянул руку, достал печеньку и вручил мелкой. — Держи, козявка. — Улыбаясь сказал Люцифер — Сам казявка. — Недовольно буркнула она и выхвотила печеньку, а затем ущепнула меня за руку. Я хотел поймать её, но она спрыгнула со стула и убежала в свою комнатку. — И правда Казявка.- Прошептал я улыбаясь. Уже доев свою порцию, я встал изо стола и подошёл к маме. Поцеловав её в щёку, пожелал ей доброго дня, так, что бы отец не слышал. Я вышел из «кухни» и подошёл к комнатке своей сестрёнки. Уже войдя в комнату, я увидел, что она не может завязать свои шнурочки. — Помоги, Люци. — Чуть ли не плача попросила она. — Я уже 15 минут немогу их завязать. Я посмеялся в голосину, из-за её милого вида. Конечно же я подошёл и помог ей завязать шнурки её ботинок на её маленькой ножке. Встав, я поцеловал её щёчку. — Готово. — Я поднял её на руки и вынес её из комноты. Уже идя к расщелине, сестра задавала мне многочисленные вопросы. Я прижал её сильнее к себе. — Люцифер, у тебя есть любовь? — задала очередной глупый вопрос. Но я был удивлён. — Нет, казявка. — Хватит называть меня казявкой. — Хорошо, казявка. — она нахмурила свои бровки и укусила меня в плечо. — Ай, какашка. — она ещё сильнее надула губки, на что я её поцеловал. — У тебя нет любви, потому что эти тупые девки считают тебя не красивым? — Скорее Я считаю их не красивыми. — рассмеялся я, а сестра подхватила. — Я найду любовь, когда меня начнут понастоящему любить. — А ты меня любишь? — задала наиглупейший вопрос моя Козявка. — Нет, не люблю. — Улыбаясь сказал я, на что она потянулась и схватившись за моё перо, вырвала его. — Да ёперный театр, хватит меня колечить. — Я прижал её ещё сильнее к себе. — Кончно я тебя люблю. — Прошептал я, целуя её в висок. — И я тебя люблю. — Она потянулась и поцеловала меня в щёку. — Ты как ёжик, такой же колючий. — расмеявшись сказала она, а я лишь улыбнулся. Мы поднялись к школе. Я опустил сестрёнку на мягкую траву. — Это мой первый день в школе, а мне уже не нравится. — Обиженно произнесла она. Я раскатисто рассмеялся, откинув голову назад. — Привет, крошка. — Раздался знакомый голос за спиной. — Чего тебе, девочка? — задала вопрос Аида подняв одну бровь. Ости хотела ответить, но Девочка её перебила. — Ты только рот хочешь открыть, мне уже плохо становится. — Съязвила моя Казявка. Я улыбнулся, взяв сестрёнку за руку. — Мне надо проводить сестру до кобинета. — Недождавшись ответа, Люцифер поднял сестру и пошёл к классу. Заворачивая за угол я столкнулся с кем-то. Сфокусировав зрение, я увидел Мирана. Его взгляд устремился на мою сестрёнку. Я подсознательно прижал её к себе, чуть ли не делая её частью себя. А он всё ещё не отрывал свои янтарные глаза от моего цыпленка. Тогда мои глаза загорелись. — Почему мы остановились, братик? — Хватит прожигать дыру в спине моей сестры❗ — Зарычал я. Аида дрогнула, испугалась. Я начал поглаживая спинку мелкой. — Уйди с дороги извращенец. — Кто бы говорил? — Буркнул тот, вставая и отряхиваясь, а потом толкнув меня плечом, прошёл мимо.