Жутко громко и запредельно близко

— Лань Чжань, Лань Чжаааань, — ныл Вэй Ин, валяясь в кровати ранним утром, — Давай не пойдёёём... — Мы должны, — коротко отвечал Лань Ванцзи, выверенными движениями запахивая ханьфу и убирая волосы в причёску. — Вставай! — Ну, Лань Чжань, может, мне не обязательно, а? Можно, я не пойду? — Нельзя. — Ну, пожалуйста! — Вставай! Ты мой муж, пропускать нельзя. Там будет дядя, мой брат и… — Что?! — подскочил Усянь. — Цзеу-Цзюнь появится на семейной встрече? Он же очень давно избегает таких мероприятий. Ты серьёзно? — Мгм… Глава Цзян тоже будет. Вэй Ин фыркнул, растеряв всю свою заинтересованность, откинулся назад в объятия покрывал и накрыл лицо подушкой. — Только не это, только не Цзян Чэн. — Мгм? — Да, да, — промычал Усянь, — знаю, что ты скажешь. Мы же ладим, помирились и всё такое, но он до сих пор не приглашал меня в гости, и вообще не очень-то со мной разговаривает, — он снова притворно всхлипнул. — Можно не пойдууу? — Нельзя! Собирайся! — Ванцзи подошёл, будучи сам уже абсолютно собранным, схватил его и поднял. — Пожалуйста. Тот недовольно вскинул руки как маленький ребёнок, потёр заспанные глаза и потянулся. — И кто устраивает семейные встречи так рано? — Дядя, — был ему категоричный и резкий ответ. Когда же они собрались, нашли всё, что было потеряно с вечера, включая красную ленту Старейшины Илин, и наконец покинули цзинши, то уже сильно опаздывали, а потому в большой зал вошли последними. Лань Цижень окинул их недовольным взглядом, но говорить ничего не стал, только кивком указал на выделенные места. Лань Чжань сразу подсунул мужу перец и приправы, которые носил специально для таких случаев, а тот приготовился к утомительной молчаливой трапезе. Трапеза действительно оказалась молчаливой, ведь правила Гусу гласили, что за едой говорить нельзя, никто и не говорил, однако Вэй Ин не был бы самим собой, если бы не нашёл развлечение. В последнее время, чтобы не компрометировать второго молодого господина Лань, ему приходилось ограничивать себя во всём, чего ему так страстно хотелось натворить, а потому он придумал себе интересное занятие — наблюдать за людьми. На каждом завтраке, обеде и ужине Усянь находил жертву и изучал её: пытался понять настроение, откуда пришёл этот человек, что делал перед едой и куда собирается после... Сегодня же всё было иначе: интересных персонажей не обнаружилось, а из присутствующих смотреть казалось особо не на кого. Лань Чжань и так был известен Вэй Ину с ног до головы, учитель Лань не представлял из себя ничего примечательного, Цзян Чэн мог запросто разозлиться, а глава Лань казался настолько трагично-печальным, бледным и худым, что от одного его вида становилось больно и дурно самому. Усянь уже сконфуженно обдумывал план скорейшего побега из этой беспросветной скукотищи, когда один случайно брошенный мимолётный взгляд заставил его остановиться, мысленно отмотать время назад, осознать, что происходит, и снова поднять глаза на главу Цзян. Тот выглядел странно. Нет, возможно, посторонний человек не заметил бы никаких изменений, но Вэй Ин посторонним не был, и он, конечно, обратил внимание, что Цзян Чэн открыто, вызывающе и откровенно зол. Злость сияла в его глазах отблесками Цзыдяня, и она же преобладала над желанием быть лучшим и показать себя с хорошей стороны. Мгновение спустя наблюдателю открылись и другие обстоятельства дела — глава Цзян слишком часто поднимал взгляд на главу Лань, который в свою очередь тоже изредка поглядывал на него и непременно тогда, когда тот не смотрел. Ни для кого не было секретом, что главы всех кланов ведут личную и деловую переписку, и в данный момент, очевидно, только переписка и могла так сказаться на Лань Сичэне и Цзян Чэне. Усянь заинтригованно переводил взгляд с одного на другого и думал… думал… Глава Лань появлялся на людях крайне редко, почти никогда, глава Цзян навещал Облачные Глубины и того реже. Какова же должна была быть причина, чтобы совершенно чужой по факту и в то же время настолько уважаемый человек смог вызвать злость Саньду Шэншоу? — Лань Чжань, — шепнул Вэй Ин, толкнув мужа в бок, но тот отмахнулся и бросил однозначный строгий взгляд, смысл которого стал понятен в следующую секунду. Учитель Лань откашлялся, собираясь что-то сказать. Пришло время чая, а значит запрет, на разговоры автоматически исчезал, зато возникала необходимость слушать длинные нотации. — Глава Цзян, — Цижэнь обвёл взглядом всех присутствующих, прежде чем посмотреть на того, к кому обращался, — как обстоят дела с молодым господином Цзинь? Когда пройдёт церемония? — Церемония? — Цзян Чэн снова коротко посмотрел на главу Лань и слегка склонил голову. — Я сказал, что её пока не будет. — Объяснитесь? —  учитель Лань спокойно сделал первый глоток чая. — Я считаю, что Цзинь Лин ещё слишком юн для этого высокого поста, я приехал просить вас продолжить его обучение до завершения. Цижэнь поставил чашку и некоторое время задумчиво гладил бороду, не отводя взгляда от собеседника. — Но, глава Цзян, обучение уже завершено. Его сверстники (Лань Сычжуй и Лань Цзинъи) так же завершили обучение раньше срока, разве это не повод для более решительных мер? И разве вы сами не заняли пост примерно в том же возрасте? — Это другое. Я хочу, чтобы он справился с задачей, и пока, мне кажется, он недостаточно подготовлен. — Что ж, хорошо, что вам кажется. Вы имеете право на своё мнение, но разве глава Лань не сообщил вам, что главы других кланов считают вопрос решённым и вынуждены настаивать на церемонии? Клан Цзинь и так слишком долго отсутствует на политической арене. — Сообщил, — буркнул глава Цзян, — но мой голос в этом вопросе тоже имеет значение, и немалое. — Безусловно. Если не забывать, что вы родной дядя главы Цзинь, а иначе ваши действия можно расценить, как намеренное ограничение прав главы другого клана в целях клана Цзян, — высказался учитель Лань. Вэй Ин почувствовал, как обстановка начала накаляться — кулаки Цзян Чэна сжались, губы вздрогнули, Ванцзи напрягся тоже, ему не понаслышке было известно о вспыльчивости Саньду Шэншоу, Цижэнь и без того злился, но у него это выражалось всего лишь в слишком сильном сдавливании чашки с чаем, зато спокойствию Цзеу-Цзюня оставалось только позавидовать: он, отметив настроение каждого, медленно поднял голову, величественно и царственно, как всегда, и мягко улыбнулся. Усянь даже мысленно сравнил его с белым прекрасным лебедем, который, потеряв свою пару, бесцельно скользит по глади озера в ожидании смерти. А потом вдруг представил себе его отца — Цинхэн-Цзюня — такого же убитого горем, такого же непомерно одинокого... — Дядя, — произнёс глава Лань, казалось, предотвратив тем самым неминуемый скандал, — возможно, я недостаточно ясно обозначил нынешнюю обстановку в письме главе Цзян, и, возможно... — Хватит! — Цзян Чэн неожиданно прервал его речь громче, чем кто-либо мог ожидать, и уж тем более громче, чем то позволяли правила клана Лань, и встал. — Не стоит сглаживать углы, которые вы сами сделали острыми, глава Лань! Тот замолчал и побледнел ещё сильнее, хотя, казалось, куда уж сильнее. Ваньинь будто не замечал этого и всеобщего замешательства тоже, продолжая свою пылкую речь. — Клан, глава которого медитирует в уединении, а старейшины и родные смотрят на это сквозь пальцы, не имеет права указывать мне, что делать! Главы других кланов тоже! Ни клану Цзян, ни клану Цзинь никто приказывать не может! Цижэнь поднялся на ноги, его губы тряслись от гнева. — А на вас значит, это не распространяется, глава Цзян? — уточнил он. — Вы имеете право приказывать клану Цзинь, но кроме вас… — Никто из нас не имеет права приказывать никому, кроме своих адептов! — перебил Цзян Чэн. — Дайте А-Лину решать самому или пригласите его лично! Я всего лишь пытаюсь помочь ему. Помочь, а не навредить, и я просто... — он не договорил, погладил кольцо, резко развернулся, взмахнув полами одежд и стремительно вышел. Сердце Вэй Усяня билось как сумасшедшее, ему хватило одного взгляда оценить обстановку и догадаться, что глава Лань сейчас потеряет сознание. — Вэй Ин! — окликнул его Лань Чжань, когда тот кинулся к Цзеу-Цзюню, но смолк, мгновенно понимая причину такого поведения. Усянь едва успел обогнуть низенький столик, когда Лань Сичэнь прикрыл глаза и плавно упал ему в руки. Ванцзи чуть позднее помог мужу и перехватил брата, аккуратно устроив его голову у себя на коленях. Учитель Лань не казался напуганным, но, тем не менее, приказал адептам незамедлительно позвать лекаря. — Я поговорю с Цзян Чэном, — сообщил Вэй Ин и мягко улыбнулся, увидев обеспокоенный взгляд Лань Чжаня, — всё будет в порядке.