В голове совсем незнакомые мне мысли

Было очень жарко. С самой зари горизонт затягивали тучи. Парило. Чувствовалось, что надвигается гроза. Похоже было на то, что без раскатов грома день не обойдется. К счастью, в лесу, хотя он и поредел, было еще сравнительно прохладно. То здесь, то там среди зарослей открывались обширные поляны, покрытые жесткой и высокой травой. Кое-где на земле лежали огромные окаменевшие стволы – признак почвы каменноугольной формации, которая часто встречается на Африканском материке. На лужайках, среди зеленой травы и розовых веточек, пестрели яркие цветы – желтый и синий имбирь, светлые лобелии, багряные орхидеи; над цветами реяли тучи насекомых, перенося из чашечки в чашечку оплодотворяющую пыльцу. Кругом уже не было непроницаемой чащи, но породы деревьев стали более разнообразными. Здесь росли масличные пальмы, из которых добывают масло, весьма ценимое в Африке, а также кусты хлопчатника, образующие живую изгородь высотой футов в десять. Из их волокнистых стеблей вырабатывают хлопок с длинными шелковистыми нитями, почти такой же, как хлопок Фернамбука. Из стволов копала сквозь дырки, проточенные хоботками насекомых, сочилась ароматная смола, стекая на землю, где она застывала на потребу туземцам. Росли тут и лимонные деревья, и дикие гранаты, и деревья десятков других пород – все свидетельствовало о поразительном плодородии этого плоскогорья Центральной Африки. Кое-где в воздухе разливался тонкий аромат ванили, и нельзя было обнаружить, от какого дерева он исходит. Маленький отряд шёл, как всегда, только без Гарриса и его лошади. Конечно, миссис Уэлдон и маленький Джек, уже не могли ехать на лошади американца, но это ничуть не притормаживало ход. Дик Сэнд и Мэделин по прежнему шли в тишине, не сказав друг другу ни слова. Да и о чём им было говорить? Девушка так и не сказала юноше о том, что знает, а сам он уже смирился с тем, что дочь капитана была права. Мэделин всё чаще и чаще посещали вопросы "Почему он не рассказывает о том, что мы в Африке миссис Уэлдон и остальным?", "Может у него есть весомый повод на этот счёт?" Девушка кашлянула для того, чтобы обратить на себя внимание. Дик Сэнд повернул голову в сторону Мэдди с вопросом во взгляде. Мэделин глубоко вздохнула и не желая тянуть сразу же сказала: -Nous ne sommes pas en Amérique, n'est-ce pas, Richard? - </b>французский: мы ведь не в Америке, верно, Ричард? она посмотрела ему прямо в глаза. - Comment le sais-tu? - <b>французский: откуда ты знаешь? спокойно спросил Дик Сэнд. - D'abord ces girafes, puis le piège brisé par les éléphants et le rugissement d'un lion cette nuit-là. J'ai ajouté deux et deux. - Сначала эти жирафы, затем тропина, проломленная слонами, и рык льва той ночью. Я добавила два и два. - S'il vous plaît, pas un mot à personne à ce sujet - Прошу, ни слова никому об этом попросил Дик Сэнд. - D'accord - хорошо ответила Мэделин . - Извини меня, - одновременно выпалили Мэдди и Дик уже на английском после недолгой паузы. - А ты то за что извиняешься?- недоумевая спросил Сэнд. - Да за всё, - промолвила Мэделин - за мою обидчивость, раздражительность, упрямство, вспыльчивость, азартность, соперничество... Мне продолжать? - Нет, не нужно, - улыбнулся Дик Сэнд. - Хорошо, а то я уже начала расстраиватся, - с облегчением выдохнула Мэдди. - А ты всё-таки извини меня за то, что не послушал тебя. Если бы послушал, ничего этого сейчас не было бы. - Ну, если бы этого всего не было, мы бы и не поняли, que nous sommes là où nous sommes - что находимся, там где находимся - сказала Мэдди - А вообще, я тебя уже давно простила, как говорила мама - "Respecte le passé, crée le futur!" - уважай прошлое, создавай будущее!. - Умная, наверное, твоя мама? - спросил Дик. - Не знаю, - ответила Мэделин и мгновенно на её лице появилась печаль - моя мать умерла сразу после того, как родила меня... А папа говорил, что я переняла от неё её внешность и повадки и что я напоминаю ему маму. Но, думаю, что она была очень умной и смышленной, ведь иной жены мой папа не был достоин, как и моя мама иного мужа. - Мне жаль, я не знал - юноша посмотрел на девушку с сочувствием. - Не стоит, я не знала её... но очень хотела бы - по щеке мисс Халл потекла слезинка, но девушка быстро стерла её рукавом. - Может именно поэтому я так напоминаю маму, я переняла от неё частичку её души. - Но характер, всё же, ты переняла от капитана, - подметил юный капитан - как и глаза. - Ты заметил? - с улыбкой просила Мэделин. - Их сложно не заметить, - хмыкнул Сэнд - когда они смотрят на тебя с особенной "добротой". Да и характер твой сложно не заметить, сомневаться в том, что у тебя его нет, ошибочное предположение. - Спасибо, конечно, - улыбнулась Мэдди - А что ты собираешься делать насчет того, что сейчас творится? - Думаю, нужно найти реку, тогда мы сможем сплести плот и спустится прямо к морю. Так мы будем тратить меньше сил и быстрее доберемся до цели. - Да, ты прав - согласилась с юношой девушка - Но смотря по погоде, нам, похоже, прийдется найти укрытие. Дожди, а уж тем более грозы, на этом континенте не самые спокойные. - Думаешь, гроза может быть сегодня? - поинтересовался Дик. - Если посмотреть вокруг и понаблюдать, то да - предположила девушка. К полудню отряд прошел три мили без единой неприятной встречи. Ни Гаррис, ни Негоро не появлялись. Динго также не вернулся. Привал устроили в густой бамбуковой роще, которая совсем скрыла маленький отряд. За едой почти не разговаривали. Миссис Уэлдон снова взяла сына на руки. Она не сводила с него глаз. Есть она не могла. – Вам непременно нужно поесть, миссис Уэлдон, – снова и снова повторял Дик Сэнд. – Что с вами будет, если вы потеряете силы? Надо есть! Мы скоро снова двинемся в путь и по удобной реке без всякого труда доплывем до океана. Пока Дик говорил это, миссис Уэлдон смотрела ему прямо в глаза. В его взоре светились несокрушимая воля и мужество. Глядя на него, глядя на пятерых негров, таких преданных и стойких людей, миссис Уэлдон, жена и мать, почувствовала, что она не имеет права отчаиваться. Да и почему бы должна она была потерять надежду? Ведь она думала, что находится на гостеприимной земле. А что до предательства Гарриса, то она не представляла себе всех его ужасных последствий. Дик Сэнд догадывался о ее мыслях, и ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы выдержать ее взгляд. В этот миг маленький Джек проснулся и обвил ручонками шею матери. Глаза у него были ясные. Лихорадка не возвращалась. – Тебе лучше, дорогой? – спросила миссис Уэлдон, прижимая больного ребенка к сердцу. – Да, мама, – ответил Джек. – Только немного пить хочется. Мать могла дать мальчику лишь холодной воды, но он с удовольствием сделал несколько глотков. – А где мой друг Дик? – спросил он. – Я тут, Джек, – ответил Дик Сэнд, взяв ребенка за руку. – А Мэдди? – Я здесь, милый Джек – тепло улыбнулась ему Мэделин. – А мой друг Геркулес? – Здесь Геркулес, – ответил гигант, улыбаясь Джеку своей доброй улыбкой. – А лошадка? – продолжал Джек. – Лошадки-то и нет, мистер Джек! Убежала! Теперь я буду твоей лошадкой. Ты не думаешь, что у меня рысь очень тряская? – Нет, – ответил ребенок. – А уздечки больше не будет? – Я возьму узду в рот, – сказал Геркулес, широко раскрывая рот, – а ты можешь дергать за поводья сколько тебе угодно. – Ты же знаешь, я буду тянуть потихоньку. – Напрасно! У меня рот крепкий. – А где же ферма мистера Гарриса? – спросил мальчик. – Скоро мы будем там, Джек, – ответила мисс Халл. – Да… скоро… – добавила миссис Уэлдон. – Не пора ли нам в дорогу? – спросил Дик Сэнд, чтобы прекратить этот разговор. – Да, Дик, пора! – ответила миссис Уэлдон. После недолгих сборов отряд тронулся в путь, сохраняя прежний походный строй. Чтобы не отдаляться от берегов ручейка, им пришлось углубиться в лесную чащу. Когда-то здесь были проложены тропинки, но теперь они, по выражению туземцев, «умерли», то есть заросли колючими кустарниками и лианами. Добрую милю отряд пробирался сквозь непролазную их чащу и потратил на это три часа. Негры работали без отдыха. Передав маленького Джека на руки старой Нэн, Геркулес также принялся за это дело, да еще как! С могучим «хо!» он опускал топор, и в чаще перед ним возникала просека, словно шел лесной пожар. К счастью, надобность в этой утомительной работе вскоре миновала, через милю в лесу открылся широкий проход; наискось пересекая заросли, он вел к ручью и тянулся вдоль его берега. То была слоновая тропа; вероятно, сотни слонов имели обыкновение проходить по этой части леса. Большие впадины, выбитые ногами колоссальных толстокожих, испещряли землю, размякшую во время дождей, – на сыром рыхлом ее слое легко отпечатывались их огромные следы. Вскоре стало ясно, что тропой этой пользовались не только слоны. Не раз проходили их дорогой и люди, но они шли не по своей воле, а как скот, который безжалостные погонщики ударами бичей гонят на бойню. Во многих местах землю усеивали кости и целые человеческие скелеты, обглоданные дикими зверями, и на некоторых еще были надеты кандалы! В Центральной Африке есть немало длинных дорог, которые словно вехами отмечены человеческими останками. Невольничьи караваны совершают иногда переходы во много сотен миль, и сколько несчастных рабов падают в пути под бичами свирепых надсмотрщиков, умирают от неимоверной усталости и лишений, гибнут от болезней! А сколько других убивают сами надсмотрщики, когда караван начинает испытывать нехватку в съестных припасах! Да, да! Если рабов нечем кормить, их расстреливают из ружей, закалывают ножами, рубят саблями, и такие кровавые расправы – совсем не редкость. Итак, слоновая тропа была дорогой невольничьих караванов. На протяжении мили Дик Сэнд и его спутники то и дело видели человеческие кости и вспугивали больших сарычей, которые тяжело взлетали при их появлении и кружили в воздухе. Миссис Уэлдон смотрела на все это, но, казалось, ничего не видела. Дик Сэнд боялся, как бы она не начала его расспрашивать: он еще надеялся привести отряд на берег океана, скрыв от своих спутников, что изменник Гаррис завлек их в глубь Экваториальной Африки. К счастью, миссис Уэлдон не думала о том, что видела вокруг. Она снова взяла на руки сына, и спящий ребенок поглотил все ее внимание. Нэн шла рядом с ней, и ни старая негритянка, ни ее хозяйка не задали Дику тех вопросов, которых он так боялся. А старый Том брел, опустив глаза в землю. Он слишком хорошо знал, почему тропа усеяна человеческими костями. Его товарищи озирались по сторонам с изумленным видом, словно шли по бесконечному кладбищу, где землетрясение разворотило могилы, но и они ни о чем не спрашивали. Что насчет Мэделин, она поглядывала сначала на все эти ужасные скелеты, а потом куда-то вдаль, как будто пытаясь там что-то разглядеть. Итак, маленький отряд снова углубился в густую чащу. Чуть не каждый шаг пути приходилось прорубать топором через лианы и непроходимый кустарник. Но все же заросли не были похожи на лесную чащу, примыкавшую к океанскому побережью: деревья здесь росли реже. Лишь бамбук поднимался тут над травой, такой высокой, что из-за нее не было видно даже Геркулеса. О том, что здесь идет отряд, можно было догадаться лишь по колыхавшимся верхушкам стеблей. Но в этот день, около трех часов, окружающая природа резко изменилась. Вокруг расстилалась бескрайняя равнина, вероятно, вся заливавшаяся в период дождей; почва, более болотистая, густо поросла мхами, и кое-где над их зеленым ковром покачивались грациозные папоротники. Иногда земля поднималась крутым бугром, и на его склонах выступали пласты темного гематита – несомненно, выходы каких-нибудь богатых залежей руды. Дик Сэнд очень своевременно вспомнил, что в книгах Ливингстона упоминаются такие болотистые равнины. Отважный исследователь несколько раз попадал в предательские топи, где с оглядкой нужно делать каждый шаг, чтобы не увязнуть в трясине. – Будьте осторожны, друзья! – сказал Дик, выходя в голову отряда. – Пробуйте ногой землю, прежде чем сделать шаг! – И правда, – заметил Том, – земля как будто размокла от дождей, а ведь все последние дни дождя не было. – Не было, а скоро, наверно, польет. Надвигается гроза, – ответила Мэделин. – Значит, надо поспешить, – сказал Дик Сэнд, придерживая мисс Халл за локоть – и пройти это болото прежде, чем она разразится. Геркулес, возьмите Джека на руки! Бат и Остин, держитесь около миссис Уэлдон, чтобы помочь ей, если понадобится. А вы, мистер Бенедикт… Позвольте, что вы делаете, мистер Бенедикт? – Я проваливаюсь, – просто ответил кузен Бенедикт и погрузился в болото с такой быстротой, словно под его ногами внезапно открылся люк. Бедняга попал в трясину и до пояса провалился в топкую грязь. Ему протянули руку, и он выбрался на тропу, покрытый тиной, но очень довольный тем, что не повредил свою драгоценную жестяную коробку. Актеон пошел рядом с ним и получил задание оберегать близорукого ученого от нового падения. Надо сказать, кузен Бенедикт очень неудачно выбрал яму, чтобы провалиться. Когда его вытащили, из жидкой грязи поднялось множество пузырьков газа, которые лопались, распространяя зловонный, удушливый запах. Ливингстон, не раз проваливавшийся по грудь в болото, сравнивал эту пористую черную землю, из которой при каждом шаге брызжут струйки воды, с гигантской губкой. Такие топи очень опасны для путников. Дику Сэнду и его спутникам пришлось около полумили прошагать по такой губчатой почве. В одном месте она оказалась настолько топкой, что миссис Уэлдон вынуждена была остановиться, так как по колено увязла в тине. Геркулес, Бат и Актеон, желая избавить ее от трудностей и неприятностей путешествия по этой болотистой равнине, сделали из бамбука носилки, на которые она согласилась сесть. Она взяла на руки маленького Джека, и все поспешили как можно скорее пройти это зловонное болото. Идти было трудно. Актеон твердой рукой поддерживал кузена Бенедикта. Том вел старую Нэн – без его помощи она давно уже увязла бы в болоте. Остальные трое негров несли носилки. Дик Сэнд шел впереди отряда, выбирая дорогу и в то же время следя за тем, чтобы Мэделин не провалилась так же как кузен Бенедикт. Это оказалось нелегким делом. Лучше всего было идти по кочкам, покрытым густой и жесткой травой. Но и здесь точки опоры часто не оказывалось, и нога проваливалась в топь по колено. Наконец, к пяти часам пополудни, трясина осталась позади. Путники ступили на плотную глинистую землю, но под тонким слоем твердого грунта все еще чувствовалась болотистая подпочва. Видимо, равнина была расположена ниже уровня соседних рек, и воды их просачивались в пористую землю. К этому времени жара стала давящей. Было бы невозможно перенести ее, если бы между землей и жгучими лучами солнца не легла завеса темных грозовых туч. В отдалении уже сверкала молния и глухо рокотал гром. С минуты на минуту могла разразиться страшная гроза. Да, грозы в Африке ужасны. Сильнейший ливень, порывы ураганного ветра, которые валят самые крепкие деревья, беспрерывное сверкание молнии – такова картина грозы под этими широтами. Дик Сэнд знал это и, естественно, очень тревожился. Отряд не мог провести ночь под открытым небом. Равнине грозило затопление, а на ней не виднелось ни единого возвышения, на котором можно было бы найти приют! Как отыскать убежище в этой пустынной и голой котловине, где нет ни одного дерева, ни одного куста? Его нельзя было вырыть и в земле – в двух футах от ее поверхности уже показалась бы вода. Правда, на севере виднелась гряда невысоких холмов, замыкавших болотистую равнину. Это был как бы берег котловины. Там, на фоне светлой полосы, отделявшей линию горизонта от темного навеса туч, отчетливо вырисовывались силуэты нескольких деревьев. Если на этих холмах не найдется укрытия от грозы, там по крайней мере путникам не будет грозить наводнение. Там, возможно, все они найдут спасение. – Вперед, друзья мои, вперед! – повторял юноша. – Еще какие-нибудь три мили, и мы будем в большей безопасности, чем тут, в этой опасной впадине. – Скорей, скорей! – кричал Геркулес. Бравый негр рад был бы посадить себе на плечи всех своих товарищей и вынести их из лощины. Эти слова подбодрили отважных путников, и, невзирая на усталость, накопившуюся за целый день ходьбы, они зашагали вперед даже быстрее, чем в начале пути. Отряд был еще в двух милях от цели, когда разразилась гроза. К счастью, дождь, которого надо было опасаться больше всего, начался не сразу после того, как первые молнии сверкнули между землей и насыщенными электричеством тучами. Хотя солнце еще не скрылось за горизонтом, кругом стало совсем темно. Темный купол грозовых туч медленно опускался; казалось, он вот-вот рухнет на землю и все затопит ливень. Красные и синие зигзаги молний бороздили небосвод в тысяче мест, опутывая равнину огненной сетью. Каждую секунду путников могла поразить молния. На голой равнине, где не было ни одного деревца, группа людей рисковала притянуть электрические разряды. Джек, которого разбудил грохот грома, съежился в руках Геркулеса. Бедный мальчик боялся грозы, но старался скрыть свой страх, чтобы не огорчать мать. Геркулес шел широким шагом и утешал ребенка как умел. – Не бойся, малыш, не бойся, – повторял он. – Если гром приблизится к нам, я сломаю его пополам одной рукой. Я ведь сильнее грома! И мальчик немного успокаивался, чувствуя, как силен его защитник. Однако с минуты на минуту должен был начаться дождь, и тогда из низко нависших туч на землю прольются потоки воды. Что станется с миссис Уэлдон и ее спутниками, если до начала ливня они не найдут хоть какое-нибудь убежище? Дик на секунду задержался около старого Тома. – Что делать? – спросил он. – Идти вперед, – ответил старик. – Дождь превратит эту котловину в непроходимую топь. Здесь оставаться нельзя. – Разумеется, Том, разумеется, но надо найти какой-нибудь приют. Хоть бы хижина какая попалась!.. Дик Сэнд вдруг умолк. Ослепительная белая молния осветила всю равнину от края до края. – Что это там виднеется в четверти мили отсюда? – воскликнул Дик. – И я тоже видела!.. – ответила Мэделин, которая ещё кое как могла идти не смотря на боль в ране. – Лагерь? Не правда ли? – Да, как будто лагерь… Но лагерь туземцев! - вскрикнул Том. Новая вспышка молнии позволила лучше рассмотреть этот лагерь. На равнине симметричными рядами расположилось около сотни палаток конической формы и высотою от двенадцати до пятнадцати футов. Но людей не было видно. Спрятались ли они от грозы в палатках или лагерь был покинут? В первом случае маленькому отряду следовало, невзирая ни на какую бурю, как можно скорее бежать подальше. Но во втором – лагерь мог послужить тем убежищем, которое было им так необходимо. «Я выясню это!» – подумал Дик Сэнд. Потом, обратившись к старому Тому, он распорядился: – Оставайтесь здесь! Я пойду на разведку к лагерю. – Давай я пойду с тобой, кто знает что там? Ну, а если не я, то хотя бы кто-то из наших товарищей. – Нет, Мэдс, я пойду один. Я смогу незаметно подкрасться к лагерю. Ждите меня! Маленький отряд, во главе которого шли Дик Сэнд, Том и Мэделин остановился. Дик пошел вперед и сразу исчез в темноте, которая в промежутках между вспышками молний была совершенно непроницаемой. На землю упали первые крупные капли дождя. – Куда ушел Дик? – спросила миссис Уэлдон, подходя к старому негру. – Мы увидели какой-то лагерь, миссис Уэлдон, – ответил Том. – Лагерь, а может быть, деревню. И наш капитан решил пойти на разведку, прежде чем вести нас туда. - добавила Мэдди. Миссис Уэлдон больше никаких вопросов не задавала. Через три минуты Дик Сэнд вернулся. – Идите за мной! – радостно воскликнул он. – В лагере никого нет? – спросил Том. – Это не лагерь, – ответил Дик, – и не деревня. Это просто муравейники. – Муравейники? – вскричал кузен Бенедикт, сразу оживившись. – Да, мистер Бенедикт, но муравейники вышиной по меньшей мере в двенадцать футов. Мы попробуем забраться в них. – Но в таком случае это, должно быть, постройки ратных термитов, – сказал кузен Бенедикт. – Только эти насекомые-строители умеют воздвигать монументальные сооружения, которые сделали бы честь любому архитектору. – Термиты это или нет, – ответила мисс Халл, – но нам придется выселить их, мистер Бенедикт, и занять их место. – Они сожрут нас! И будут правы. – продолжал кузен Бенедикт. – В дорогу! В дорогу! – воскликнул Дик Сэнд – Да погодите же! – прибавил кузен Бенедикт. – Я думал, что такие муравейники встречаются только в Африке. – В дорогу! – громко крикнул Дик Сэнд; он боялся, что миссис Уэлдон услышит последние слова энтомолога. Все поспешно последовали за Диком Сэндом. Если с таким темпом как они шли до этого, Мэдди ещё могла выдержать боль и нагрузку на левую ногу, то сейчас, когда всему отряду приходилось почти бежать, ногу девушки пронизовала ужасная резь. Она была готова завыть от неё, идти в таком темпе для девушки было невозможно. – Дик, я не могу идти так быстро – обратилась к юноше дочь капитана, после чего зашипела от мучительной боли в ранении. Дик Сэнд перевёл взгляд на Мэделин, за тем на двенадцатифутовые мурашники. На его лице отражалась озадаченность. Каждый негр был занят: Том помогал Нэн; Актеон и Остин помогали миссис Уэлдон; Геркулес нёс маленького Джека, а кузена Бенедикта вёл Бат. Не было лишних свободных рук. Дик пару раз провёл рукой по лбу, пытаясь что-то придумать. После секундного раздумия юноша сказал: – Так, Мэдс, надеюсь, что ты не очень тяжёлая и что я не надорвусь. Не дав Мэдди понять, что он имеет ввиду, Дик Сэнд поспешно взял девушку на руки. От такой неожиданности девушка пискнула, но гром сразу же заглушил этот звук. От ужасно громкого и резкого грома Мэделин слегка дёрнулась на руках у Дика. Обычно Дик Сэнд, который замечал самые мелкие детали в чём либо, вдруг, даже не заметил насколько тяжелой была Мэдс. Неожиданно для самого себя, просто не обратил на это внимание. Он снова почувствовал то самое тёплое дыхание у себя на шее, оно ни чуть не изменилось с тех пор. Те же мурашки пробежали у него по коже. Девушка казалась такой хрупкой, как фарфоровая кукла или стеклянная статуэтка, которая при любом неверном движении может повредится. Мэделин крепко, насколько позволяла её физическая сила, обхватила руками шею юноши. Нет, она не боялась, что Дик Сэнд может её упустить. Скорее, просто потому что не привыкла к такому обращению с самой собой. Странно, но девушка чувствовала себя защищенной, отгороженной от всего этого страшного мира. Мэдди могла слышать сердцебиение Дика Сэнда, настолько близко она сейчас была возле него. Странно было его слышать, то оно билось с бешенной скоростью, то спокойно стучало и совпадало с сердцебиением девушки. Очень непривычное ощущение переполнило их от такого резкого контакта. Интересное чувство, которое только осознаётся и сразу же пропадает в глубине разнообразных мыслей и догадок. Только день назад Дик и Мэдди были в ссоре и не хотели даже разговаривать друг с другом, а сейчас всё совсем по другому и не иначе. Поднялся бешеный ветер. Крупные капли дождя забарабанили по земле. Буря разыгрывалась не на шутку. Вскоре путники добрались до одного из конусов, высившихся на равнине. Как ни опасны были термиты, колебаться не приходилось – следовало либо изгнать их, либо примириться с их соседством. В нижней части этого конуса, сооруженного из особой красноватой глины, виднелось узкое отверстие, которое Геркулес в несколько секунд расширил ножом до таких размеров, что в него мог пролезть даже столь крупный человек, как он. К крайнему удивлению кузена Бенедикта, ни один из многих тысяч термитов, которые должны были занимать муравейник, не показывался. Неужто конус покинут владельцами? Когда Геркулес кончил свою работу, Дик Сэнд и его спутники поочередно проскользнули внутрь постройки, и Геркулес вполз последним, как раз в ту минуту, когда дождь полил с такой силой, словно хотел погасить молнии. Но теперь уже нечего было бояться неистовства бури. Счастливый случай привел путников в убежище более надежное, чем палатка, чем даже хижина туземца. Это был один из тех конусов, о которых лейтенант Камерон говорил, что искусство термитов заслуживает большего удивления, чем искусство древних египтян, воздвигнувших пирамиды. «Чтобы сравниться с термитами, – утверждал он, – людям нужно было бы построить по меньшей мере гору Эверест, одну из высочайших вершин Гималаев.